Есть женщины в русских селеньях...
Почти каждую весну я отправляюсь в дальние таежные урочища набрать немного черемши, а попутно собираю различные корешки для домашней аптечки. По заброшенному, зарастающему зимнику идти тяжело: то болотистая низинка, то ветровальный ствол упал поперек тропы - не перебраться, колдобины, валежник... Редко кто из добытчиков дикоросов забирается в такую глушь, но на этот раз замечаю следы: по тропе прошли мужчина и женщина неделю назад. "Кого это нелегкая гнала?" - думаю, обрабатывая корешок лекарственного растения.
Внезапно из зарослей появляется мужик пожилого возраста с рюкзаком, а позади него, опираясь на посох, бодренько вышагивает старушка. Посмотрел на их обувь: да, это следы их сапог отпечатались на глине... Я предложил оставшийся путь - километра четыре - продолжить вместе, а пока передохнуть.
- Чего ж так устал, сынок? Эх, в твои годы я на коленках зайца догоняла, - съерничала старушка, - земли под собой не чувствовала. Да и сейчас без тайги не могу жить. Вот доживешь до моих годов, вспомнишь Михеевну.
Оказалось, Анне Михеевне Киселевой - жительнице города Вяземского - скоро восемьдесят. С тринадцати лет - в труде, но все больше в колхозах, поэтому пенсию себе не заработала. На Дальний Восток с Брянщины прибыла после войны с матерью и сестрой. Много невзгод испытала женщина: во время войны район был аккупирован, с детства насмотрелась она на людское горе. Видела и ряды виселиц, и смерти...
Дальний Восток быстро стал для нее родным. Без тайги теперь и жизни не представляет.
-Зиму всю болею, а как весна наступит, не могу усидеть - в тайгу: вначале березовый сок, затем черемша, папоротник, грибы, ягоды, орехи, - подспорье хорошее к моей пенсии, - объясняет Михеевна. - Мои-то подруги давно все померли, а меня тайга лечит. Иные соседи даже завидуют и злятся: "Снова в тайгу, Михеевна, не всю еще вытаскала?" А я так думаю: если по разуму - всем хватит, лишнего не унесу.
Я шел впереди обычным шагом и с беспокойством оглядывался: как там бабушка, все-таки более двадцати километров отмахали.
-Иди, иди! На меня не оборачивайся, дойду, - поторапливала она, заметив мою медлительность. - Давайте-ка лучше пообедаем.
Из припасов, взятых таежницей в дорогу, - молоко, сваренные вкрутую яйца, свиное сало и сдобная булка.
Обычно Михеевна "таежничает" в одиночку, но последнее время берет с собой и сына:
- Водочкой стал увлекаться, парень, а ведь еще совсем молодой, только-то за пятьдесят...
Михеевна не расстается с мешочком, который носит на шее вместо амулета. В нем спички, часы, ремешок от которых пришит к мешочку (однажды теряла).
- Иной раз заблужусь, так на ночь в тайге и останусь. Летом-то костер не нужен, только весной и осенью. Летом я прилягу под дерево, и ночую.
- А как же с хищниками? - спросил я, зная на собственном опыте, что крупные хищники иногда склонны проявлять любопытство, и могут напугать непривычного человека своим неожиданным появлением.
- Конечно, неспокойно, - призналась Михеевна, - но сказать, чтобы боялась - нет. Медведей несколько раз видела и даже с тигрой встречалась два раза. Один раз очень близко. А как иначе? - По одним тропам ходим, когда-нибудь все равно встретимся. Они - по своим делам идут, я - по своим.
Я вспомнил городских бабушек, судачащих возле подъездов о болезнях, да о "дохтурах". Для иных и до поликлиники дойти - подвиг. А здесь - феномен! Когда мы добрались до моего табора, где я обычно ночую, Михеевна заторопила сына:
- Что рассиживаться? Надо же сегодня еще назад успеть вернуться, в Вяземский.
Но, может быть, не только в этом феномен таежницы Михеевны. С некоторых пор она приобрела дар видеть вещие сны. Это случилось после того, как женщина переболела клещевым энцефалитом лет сорок назад. Да и сейчас голова иногда побаливает. Снятся ей все известные политики и президенты.
- Снились и Сталин, и Хрущев, и Жириновский. Ленин снился, а Ельцына и Путина видела по два раза. Главное, в жизни все так и происходило, как мне привидится, - вспоминает она. - Черномырдин приснился... Как будто сижу я на этой вот валежине, где мы сейчас отдыхаем. Впереди, здесь, - будто углубление такое, а вокруг много маслят растет. Черномырдин поднимается из-за валежины, грустный такой. "Что грибы не собираете", - спрашиваю. "Да они все старые", - отвечает. Я ему отсыпала из своей кошелки молоденьких, отборных. И точно ведь, Черномырдина молодым заменили!
Я представил, как обиженный Черномырдин встает из-за поваленного дерева в дальневосточной тайге, и спросил:
- Ленин тоже за валежиной прятался?
- Ленин приснился, когда его из мавзолея хотели выкинуть. Маленький такой, испуганный, в одеяло вцепился - на себя тянет. Я говорю: "Ленина - то не пугайте, что он вам сделал?! Взяла бы к себе, да домик у меня маловат". Его и оставили.
Не иначе, как сны таежницы Михеевны воздействуют на судьбу страны. Приснилось бы ей что-нибудь хорошее. Например, как великий Путин по-настоящему снизил налоги, вместо манипулирования ими.
- В первый раз Путин приснился мне, когда он заступал на президентство. Как будто подъезжает он на ржавом велосипеде, у которого заднее колесо больше переднего, ставит в сторонке и подходит к населению - все наши, новостроевские. Молча посмотрел, взял тачку с мусором, что около дома стояла, и повез... Во второй раз - я как будто у него в доме. А домишко его - маленький, старенький, мать-старушка на печку лезет... Я и спрашиваю: "Владимир Владимирович, ну когда же у нас в России жизнь улучшится? Я же всю жизнь трудилась, а что имею?" Он так два раза в ладоши хлопнул, и говорит с грустью: "Видишь, как я живу?" Не знаю, к чему это. Видимо, первый раз - Россию "прохлопали", что еще "прохлопают" - не знаю.
Док. 679978
Опублик.: 27.03.15
Число обращений: 0
Мурашев Александр Михайлович
|
