Дмитрий Орлов: У нынешнего руководства страны есть готовность развивать экономическую интеграциюНазад
Дмитрий Орлов: У нынешнего руководства страны есть готовность развивать экономическую интеграцию
Интервью с генеральным директором аналитического центра "Стратегия Восток-Запад" (Кыргызстан) Дмитрием Орловым
ИАЦ МГУ: Дмитрий, совсем скоро Кыргызстан станет полноправным участником Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Как Вы оцениваете это грядущее событие?
Орлов Д.: Существует мнение, что Кыргызстану проще стать членом ЕАЭС, чем некоторым другим государствам, в силу структуры экономики страны, ее размеров и геополитической ситуации. Однако надо признать и то, что участие Кыргызстана в евразийском интеграционном проекте сопряжено с некоторыми проблемами, главная из которых - отсутствие собственного национального капитала. Очевидно, что здесь все будет зависеть от того, что думают о Кыргызстане в главных центрах принятия решений. Потому что интеграция ради интеграции - не самый лучший вариант.
В самом Кыргызстане во всех слоях его населения есть немало людей, которые надеются на помощь "тяжеловесов" ЕАЭС в таком вопросе, к примеру, как занятость населения. Причем не в том смысле, чтобы давать трудовым мигрантам из Кыргызстана возможность свободно трудоустраиваться в России, Казахстане или Беларуси. Речь идет об открытии на территории самой республики предприятий полного цикла - от добычи сырья до его превращения в конечный продукт, выгодный для экспорта в третьи страны. Человеческий и сырьевой потенциал Кыргызстана это позволяют в полной мере.
Почему из Кыргызстана в Россию на заработки ездят в основном жители южной Джалал-Абадской области? Потому что градообразующие предприятия, которые работали там в советское время, после распада СССР закрылись, а количество плодородной земли в этой области, в расчете на одного человека, в иных районах составляет один квадратный метр. Так что имеется острая необходимость в превращении Кыргызстана общими, а не одной только России, усилиями в один большой промышленный кластер, с преобладанием пятого, а в самой ближайшей перспективе - шестого технологического уклада.
В целом, будущее участие Кыргызстана в ЕАЭС во многом зависит от таких моментов, как личный фактор, наличие команды, экспертный потенциал, динамика руководства, внутриполитическая ситуация. У нынешнего руководства страны есть готовность развивать экономическую интеграцию. Но через 2 года президент Кыргызстана Алмазбек Атамбаев покинет свой пост, так как по Конституции КР нельзя занимать должность президента больше одного срока. Кто будет его преемником? Как он поведет себя относительно ЕАЭС? Сейчас трудно ответить на эти вопросы однозначно. Тем более, что даже сейчас кое-кто в руководстве республики откровенно саботирует евразийские инициативы. Ну и, конечно, нельзя не брать во внимание фактор нестабильной внутриполитической ситуации в стране. Уже поговаривают, что этой весной опять что-то будет...
ИАЦ МГУ: Кто в Кыргызстане наиболее активно выступает против вступления в ЕАЭС? Насколько эти силы способны повлиять на решение руководства страны?
Орлов Д.: Наиболее активно против вступления Кыргызстана в ЕАЭС сейчас выступает тандем, который в нормальных условиях выглядит нонсенсом. Это - союз тех, кто называет себя "либералами" и "националистами". Причем, как показала практика, это - две части одного и того же проекта по еще большему отталкиванию стран и народов бывшего СССР друг от друга.
Почему определения "либералы" и "националисты" взяты в кавычки? Потому что истинными либералами и националистами эти люди не являются. Причем, нигде: ни в России, ни в Казахстане, ни в Кыргызстане. Первые нетерпимы ни к какому иному мнению, кроме своего, что либералам вообще-то несвойственно. Вторые... Ни один уважающий себя русский националист не станет рвать на себе рубаху и кричать: "Россия - для русских!". Точно так же, как ни один настоящий казахский или кыргызский националист не будет советовать иным национальностям убираться в Россию, Узбекистан, или куда-то еще. Потому что на протяжении всей своей истории русские, казахи и кыргызы собирали народы. Это сейчас они называются так, как называются.
Приведу на кыргызском историческом опыте три примера. Первый: супругу легендарного Манаса звали, на самом деле, Санирабига - она была таджичкой. А Каныкей - это ее второе имя. Иначе: "вышедшая замуж за хана". Второй пример: начальником разведки Манаса был китаец Алмамбет, а третий - кыргызские роды Калмак и Кытай. О каком национализме может идти речь при таких исходных данных?
А вообще знаете, наблюдается интересный исторический парадокс. Если посмотреть предпосылки образования различных интеграционных объединений в мире, как Вы думаете, кто выступал против создания Европейского объединения угля и стали? Либералы и националисты. И сегодня против ЕАЭС выступают те же самые силы. В общем, что-то новое мы с Вами здесь вряд ли найдем.
ИАЦ МГУ: Поскольку Кыргызстан, как и уже участвующие в ЕАЭС Казахстан и Россия, граничит с Китаем, как, на Ваш взгляд, относятся к евразийской интеграции в этой стране?
Орлов Д.: В контексте того, что у Китая есть собственная программа в Центральноазиатском регионе - так называемый "Экономический пояс Великого шелкового пути", данный вопрос считается актуальным. Хотя как таковой программы пока нет. Есть идея, которая требует дополнительной реализации. У Китая также есть готовность учитывать российские интересы в Центральной Азии, в том числе экономические. Во всяком случае, так в Пекине говорят на официальном уровне. Что там происходит на неофициальном уровне - остается только гадать. В Китае любое решение имеет двойное, а то и вовсе тройное "дно".
Но при этом в Пекине проявляется определенное недовольство тем, как развиваются континентальные экономические связи в рамках ШОС. Например, в КНР очень часто говорят примерно следующее: "ШОС надо развивать энергичнее, но мешает то, что государства Центральной Азии необоснованно боятся китайского проникновения". В этом контексте вовсе нельзя исключать, что идея "Шелкового пути" - это стремление придать ШОС какой-то дополнительный стимул. В Пекине явно понимают: если "Шанхайский альянс" будет развиваться "черепашьими" темпами, то тогда сотрудничество пойдет по другому пути. В том числе в рамках двусторонних соглашений Китая с другими странами. Строго говоря, двусторонние связи в рамках ШОС сейчас - более эффективны и предметны, нежели общеблоковые.
Что в целом нужно Китаю? Сырье, энергетика и инвестиции. Поэтому наиболее оптимальный для России вариант - продвигать евразийскую интеграцию не как альтернативу взаимодействия стран Центральной Азии с Китаем, а как его естественное дополнение. В любом другом случае все было бы недальновидно и неправильно. Нынешний интерес Москвы - сотрудничать с Пекином в каждой из сфер: будь то новые технологии, в финансы, торговля, услуги и прочее. Но проблема - в том, что приграничное сотрудничество РФ и КНР уже достигло своего потолка. Если сейчас Россия не займется всерьез инфраструктурой Дальнего Востока, то поднять эту планку не удастся.
ИАЦ МГУ: Недавно Президент РФ Владимир Путин поручил правительству и Центробанку проработать целесообразность и возможности создания в перспективе валютного союза, что предполагает введение в ЕАЭС общей валюты. Как Вы оцениваете такую перспективу?
Орлов Д.: Идея введения единой валюты в ЕАЭС звучит заманчиво. Скажу больше: новая валюта необходима. Но сейчас это невозможно, и вовсе не потому, что этого кто-то не хочет. В чем особенность структуры Евразийского союза? В том, что здесь нет ни государства, ни группы стран, которые могли бы сбалансировать Россию. К примеру, в Европейском союзе есть Германия, которая является локомотивом объединения. Но в то же время Франция, Великобритания, даже Италия могут создать здесь некий баланс. В ЕАЭС такого явного баланса нет. Единственная страна, которая в какой-то мере могла бы стать таким балансом - Украинаю Конечно, если бы она выбрала своим приоритетом интеграцию с ЕАЭС, а не с ЕС. Во всяком случае, "домайданные" финансово-экономические показатели Украины говорят именно об этом.
Поэтому сейчас в рамках ЕАЭС важно найти механизмы, которые, во-первых, позволили бы действующим и новым участникам союза чувствовать себя комфортно, а во-вторых - отвечали бы тем реалиям, которые сейчас есть в экономике и в политике всех стран. Очень сложно работать с одной валютой по общим правилам и при этом не ущемлять суверенитета стран-участниц - опыт ЕС говорит об этом весьма красноречиво. Каждая из стран объединенной Европы имеет свою финансовую стратегию, свою политику. Тем не менее, думается, что в будущем, когда ЕАЭС сформируется в устойчивое интеграционное объединение, вопрос единой валюты снова станет актуален. Если, конечно, существующие ныне "подводные камни" удастся преодолеть.
ИАЦ МГУ: Какие перспективы в дальнейшем развитии ЕАЭС Вы видите?
Орлов Д.: Если уже сегодня участники ЕАЭС не предложат какую-то новую модель экономического развития, то никакого будущего у этого союза не будет. Та модель, которая сложилась на постсоветском пространстве с начала 1990-х годов, а в остальных странах - и того раньше, уже показала свою ограниченность. Кто-то - Россия, либо Казахстан - должен стать главными двигателями евразийской интеграции, иначе проблемы у ЕАЭС будут только прибавляться, и, в конечном счете, его похоронят. Сейчас Москве или Астане необходимо найти новые механизмы. Тогда у остальных участников союза появится дополнительный стимул более тесно с кем-либо из них взаимодействовать.
Что мы сегодня пока наблюдаем, хотя бы, в товарообороте России? Она больше торгует с ЕС и Китаем, нежели с союзниками по ЕАЭС. Если же заглянуть внутрь самого союза, то что мы увидим? То, что по целому ряду позиций, Россия, Казахстан и Беларусь друг для друга больше конкуренты, нежели партнеры. Хочется отметить: конкуренция - это не обязательно плохо. Но если в каком-либо блоке стран нет взаимного дополнения, и того, что в умных книгах называется "естественной комплиментарностью", то такие союзы очень неустойчивы. Странам-участницам ЕАЭС надо искать то, что может дать дополнительные ресурсы, которых нет у себя: инвестиции, новые технологии, товарные позиции. Только в этом случае есть смысл говорить о том великом будущем, которое ожидает всех нас вместе. Потому что кризис не идет - он уже разувается в прихожей.
