Николай Баранов: Модернизация в контексте российской культуры конфликтностиНазад
Николай Баранов: Модернизация в контексте российской культуры конфликтности
Современные тенденции в общественном развитии достаточно очевидны. Они связаны, прежде всего, с дальнейшим развитием технологий, которые изменяют жизнь человека и влияют на все сферы жизнедеятельности общества. Происходит переход от индустриального общества к постиндустриальному, основанному на информационных технологиях и способствующему утверждению новых ценностей даже в тех обществах, которые считались традиционными. В связи с такими переменами возникают социальные конфликты, в основе которых лежат ментальные основания, способствующие или препятствующие становлению новых общественных отношений. Для стран, находящихся на пути преодоления своей традиционности, принципиально важной является роль государства и его институтов в процессе модернизации. Причем в данном контексте определяющим становится отечественный опыт, несмотря на привлекательность результатов других модернизирующихся стран, например, Китая.
Еще в 1960-е - 1970-е гг. исследователи, изучающие процессы политических трансформаций (С. Хантингтон, Дж. Нельсон, X. Линц), пришли к выводу о том, что модернизация не может быть успешной в отсутствии сильного государства, обеспечивающего необходимый порядок и стабильность в обществе. Применительно к России об этом же пишет в своей книге "Мысли вслух" Е.Примаков: "Для осуществления модернизационного рывка с целью обретения исторической перспективы России нужна сильная государственная власть плюс демократизация, которая направляет эту власть исключительно на служение интересам народа". Опытный российский политик солидаризируется с представителями как консервативного модернизационного направления, так и либерального (Р. Даль, Г. Алмонд, Л. Пай), которые считали необходимым формирование открытой социальной и политической системы путем интенсификации социальной мобильности и интеграции населения в политическое сообщество, что невозможно без демократических преобразований.
Модернизация охватывает все сферы жизни общества - социальную, экономическую, политическую, культурную - однако процессы политической модернизации играют особенно важную роль, так как от их характера в решающей степени зависит протекание остальных модернизационных процессов. Препятствовать процессу политической модернизации может отставание от изменений в других сферах жизнедеятельности общества, а также неподготовленность населения к политическим переменам.
Способствуют же успешной модернизации (В.В.Лапкин, В.И.Пантин) два фактора: внутренняя готовность модернизирующегося общества к глубоким политическим реформам, ограничивающим власть бюрократии и устанавливающим адекватные "правила игры" для основных политических акторов и желание наиболее развитых стран мира оказать этому сообществу эффективную экономическую и политическую помощь, смягчив тяжесть проводимых реформ.
Таким образом, возникает конфликт между объективной потребностью к разрушению сложившихся институтов и созданию новых, адекватно отвечающих современным реалиям. Поскольку традиционные институты не обеспечивают включения в публичную жизнь активной части населения, то на них распространяется общественное недовольство.
Достаточно объемную характеристику современному социальному конфликту дал Ральф Дарендорф, охарактеризовав его как "антагонизм прав и их обеспечения, политики и экономики, гражданских прав и экономического роста", а также "постоянный конфликт между группами удовлетворенными и требующими удовлетворения". Основываясь на выводах И.Канта, Р.Дарендорф считает, что "конфликт - источник прогресса, ведущего к цивилизации".
Кон фликт как особый тип социального взаимодействия изна чально встроен в социально-политические процессы и выступает фактором социальной динамики, а также активного са моопределения действующих социальных и политических субъектов. Содержание конфликта в решающей степени зависит от структурных и функциональных характеристик политиче ской власти, методов ее осуществления. Поэтому политический режим может быть отнесен к тем существенно-значимым характеристикам, которые, в конечном счете, определяют культуру конфликтности. Если в демократической практике приоритетным в конфликтных ситуациях является диалог и выработка компромиссного решения, то при авторитаризме предпочтение отдается силовым методам разрешения конфликта.
В современной России только формируется постсоветская культура конфликтности, которая в существенной степени определяется влиянием исторических и политических традиций, господствующих норм морали и политической ментальности, привычек политического поведения граждан, стереотипов со знания. Демократический вектор развития чередуется с авторитарными тенденциями в политической жизни, что решающим образом влияет на противоборство субъектов политики, совместимость их политических интересов, целей и ценностей.
Распространенные суждения об авторитарности современной российской власти имеют под собой реальную основу. В то же время необходимо отметить, что все чаще в академических кругах о схожих тенденциях говорят и в отношении стран либеральной демократии.
Так, итальянский политолог Данило Дзоло еще в 1992 г. предлагал пересмотреть классическую и неоклассическую доктрины демократии. С его точки зрения, политическая система предстает социальной структурой, выполняющей функцию снижения страха посредством регулирования социальных рисков. Таким образом, приоритетными становятся взаимоотношения между обеспечением безопасности, которую гарантируют институты власти, и угрозой из-за растущей дифференциации современных обществ. Этот процесс, полагает Д.Дзоло, "влечет за собой требование личной свободы". В российских условиях при возникновении угрозы жизни людей из-за периодически совершаемых террористических актов преобладающее значение приобретают ценности выживания, поэтому безопасность получает приоритет над свободой, что ведет к упрочению институтов авторитаризма.
Кроме того, в последние годы на Западе из-за повышения роли государства появился политический феномен, получивший название постдемократии, которую Колин Крауч характеризует следующим образом: суверенитет народа и политическое представительство сохраняются, но повседневный демократический процесс переживает упадок в связи с тщательно срежиссированным политическим спектаклем, за которым разворачивается реальная политика, опирающаяся на взаимодействие между избранными правительствами и элитами, представленными преимущественно деловыми кругами. Эдриан Пабст добавляет: в постдемократическом рыночном государстве гражданские институты и гражданская культура подчинены государству и, во все возрастающей степени, рынку.
Политическое устройство, похожее на то, которое английские ученые К.Крауч и Э.Пабст определяют постдемократией, в России уже существует и носит название "управляемой демократии". Причина ее появления заключается в неподготовленности общества к функционированию демократических институтов и желании политической элиты причислить Россию к цивилизованным странам. Даже если предположить эволюционирование управляемой (суверенной) демократии в постдемократию, то необходимо отметить, что такой переход происходит без достижения того уровня прав, свобод и рыночных отношений, которые стали реальностью на Западе. Поэтому данный феномен по-разному будет работать в России и в западных странах, различным образом влиять на культуру конфликтности.
Э.Пабст считает, что Россия представляет собой разновидность "государственно- или партийно-олигархического капитализма, основанного на патримониальном слиянии политической власти и материальных богатств, когда интересы государства и бизнеса намертво переплетены". Причем, для успешного функционирования капитализму необходимы экспроприации и перераспределения, поэтому он процветает в условиях политического авторитаризма. В результате экономическая либерализация не сопровождается либерализацией политической, что подтверждается в России созданием вертикали власти.
Для политической либерализации, с одной стороны, необходимо создание условий со стороны политической власти, чтобы простые люди имели возможность для активного участия в формировании политической повестки дня, с другой стороны, они должны активно использовать такие возможности, т.е. необходим активный демократический гражданин, являющийся основой гражданского общества.
Характеризуя активного демократического гражданина, К.Крауч отмечает позитивное гражданство, когда группы и организации сообща создают коллективные идентичности, осознают интересы этих идентичностей и самостоятельно формулируют соответствующие требования, предъявляемые политической системе, и негативный активизм, основанный на обвинениях и недовольстве, адресованные политической власти. Следует отметить, что в России преобладает второй тип гражданской активности, зачастую деструктивный, импульсивный и непоследовательный. Такая активность является следствием того же авторитаризма, который всегда препятствует возникновению независимой от государства организации гражданского общества, что мешает установлению демократического гражданства на протяжении многих десятилетий даже после падения авторитарного правления. Слабость гражданского общества не обязательно означает опасность для посткоммунистической демократии, но она тормозит развитие гражданских навыков населения, которые важны для поддержки и укрепления демократических систем.
Потребность в авторитаризме в российском обществе проявилась еще в начале 1990-х гг., когда формирующееся гражданское общество не смогло ничего противопоставить олигархическому капитализму то ли в силу своей инфантильности, то ли в силу своей дезорганизованности и необходимости решать проблемы выживания в новых экономических условиях. Так или иначе, в России не получила развитие гражданственность, как политическая субъектность гражданского общества.
Политическая гражданственность Б.Капустиным рассматривается в качестве "свободы как действие", в отличие от моральной свободы как осознания свободы. В России преобладает второй вариант, который является следствием российской политической культуры, сложившейся исторически и описанной русскими философами Н.Бердяевым, С.Булгаковым, И.Ильиным, С.Франком и другими. Путь к свободе как к действию лежит через преодоление страха перед государственной властью, через неверие в свои возможности повлиять на власть, через отказ от патернализма и персонификации власти.
В разрешении внутриполитических конфликтов исследователи отмечают две взаимосвязи между демократической и недемократической политикой: первая - когда демократические процедуры используются как законное прикрытие для недемократической риторики или действий; и вторая - когда демократические процедуры систематически не работают применительно к определенным категориям населения, что служит отражением предрассудков, исключения или прямой агрессии. В первом случае, полагает В.Брахет-Маркес, демократия допускает недемократию, широко распространяя свое юридическое влияние, тогда как во втором случае она оказывается неспособной распространить его достаточно далеко. В России преобладает первый вариант, свидетельствующий о демократическом прикрытии недемократической политики.
На авторитарные тенденции в политическом режиме современной России указывают многие отечественные исследователи. Так, Л.Никовская пишет: "политическая конфликтность, "утяжеленная" комплексом конфликтов социального, экономического, социокультурного, этнонационального свойства, резко сужает возможности выхода российского общества из кризиса, благоприятствуя росту авторитарно-бюрократических тенденций...>>. А.Глухова считает, что "характер сформировавшегося в России политического режима противоречит требованиям модернизации" и планам инновационного рывка. В.Пантин предполагает, что "в ближайшие годы в России будет существовать более или менее жесткий авторитарный (или авторитарно-демократический) режим, основанный на сращивании государства и крупного бизнеса, власти и собственности, бюрократии и олигархов".
У российской политической элиты (условно говоря, президентское и премьерское окружения) отсутствует единство в понимании того, как должно править государство, как разрешать или предупреждать конфликты. Те же представления, которые сформировались в предыдущие годы, не являются демократическими. В соответствии с ними, по выражению Ивэр Нойманн, "российское государство должно править прямо и в лоб, а не косвенно и со стороны". С этой точки зрения, общество представляет собой объект, которым нужно управлять, а не субъект, которому нужно предоставить определенную свободу действий. Право в России является инструментом исполнительной власти, а не средством ее сдерживания, поэтому права человека гарантируются государством, в отличие от принципа невмешательства правительства в реализацию естественных прав и свобод человека.
Если власть заинтересована в развитии страны, то задача политического режима состоит не в том, чтобы никого не допускать до политики, а в том, чтобы подключать к ней новых людей из разных слоев общества. Пока же бюрократия препятствует всем, кто не соответствует ее корыстным интересам. Российская власть, резко ограничив в 1990-е гг. государственное вмешательство в различные сферы жизни общества, ожидала резкого повышения активности граждан. Однако, уравнительная, склонная к патернализму ментальность российского общества не способствовала появлению большого количества энергичных, инициативных людей, способных организовать свою жизнь на новых началах. Экономическая и политическая активность людей оказалась недостаточной для приведения российской жизни в соответствие с европейскими стандартами.
В ходе модернизационных преобразований должны сформироваться основные условия и предпосылки для дальнейшего развития рынка и реального участия в политической жизни страны более широких слоев населения, произойти становление и развитие современного общества, основанного на непрерывно происходящих нововведениях.
Характеризуя модернизационные преобразования в современной России, В.Ядов полагает, что их суть связана с движением к устройству по об разцу западноевропейских стран, которые заметно опередили Россию на этом пути. "То есть, - резюмирует российский социолог, - это поступательное безвозвратное движение в совершенно оп ределенном направлении, с ориентацией на Запад".
Политическая модернизация в начале XXI века осуществляется в условиях более благоприятных: устойчивый экономический рост, политическая стабильность, постепенное повышение уровня жизни. Однако, для дальнейшего продвижения вперед по пути политической модернизации необходимо не только осознание необходимости реформ, политическая воля реформатора, но и глубинная трансформация ментальности российского общества, связанная с усвоением опыта европейской цивилизации модерна.
А.Ахиезер считает российское общество обществом промежуточной цивилизации, которое "вышло за рамки традиционности, но так пока и не смогло перешагнуть границы либеральной цивилизации". В российском обществе и сейчас современные черты сочетаются с традиционными, причем, по мнению Т.И.Заславской, "трудно сказать, какие из них доминируют".
Российское общество соответствующим образом реагирует на модернизационные импульсы, идущие сверху. Среди основных характерных черт можно выделить неприятие, пассивное сопротивление новациям, медленное накопление противоречий и потенциала недовольства, кризис самоидентификации, народный протест, обращенный в прошлое.
Сегодняшняя Россияоссии является разрушающимся традиционным обществом, но ни у кого нет уверенности в том, что предлагаемые политической элитой цели, идентичности и стандарты поведения соответствуют требованиям современности. Мы имеем сегодня новые, демократические по форме, но слабые и пока не утвердившиеся окончательно политические и экономические институты. Демократическая форма устройства расширяет возможности развития человека, создает условия для свободного развития личности, гражданского общества, участия в общественно-политической жизни. По мнению А.Вебера, ключевое значение здесь имеет создание институциональной системы, способной направлять рыночные силы на служение целям общества, что возможно лишь в условиях не декларируемой, а реальной демократии.
Сложившаяся в России институциональная система не гарантирует создание стабильно действующих демократических политических институтов, так как без массовой поддержки они не только не демократичны, но и не жизнеспособны. Поэтому выстроенная "властная вертикаль" должна дополняться "общественной горизонталью" - взаимодействием общественных и политических организаций, представляющих интересы различных слоев и групп. Такое сочетание вертикальных и горизонтальных связей, сопровождаемое социальной ответственностью чиновников и представителей бизнеса, может стать основой для успешного развития политической модернизации. Пока же речь идет о серьезном недовольстве существующими методами государственного управления.
Профессор политологии Геттингенского университета Петер Шульце убежден в том, что "чрезмерная централизация, которая была необходима в 2000 году, в наши дни стала препятствием для модернизации". Постиндустриальное развитие предполагает рост самостоятельности людей, их активную жизненную позицию. Таким обществом невозможно эффективно управлять, используя диктаторские или авторитарные средства. Готовность пожертвовать свободой ради достижения быстрых результатов в экономической и социальной сферах является, по мнению А.Ковлера, глубокой ошибкой, так как "ограничивая свободу граждан, загоняя вглубь неизбежные и сопутствующие модернизации конфликты, инициаторы модернизации подкладывают мину замедленного действия под будущее благополучие".
Проблемы российской модернизации стали квинтэссенцией второго президентского послания Д.Медведева, в котором российский президент выразил уверенность в необходимости проводить всестороннюю модернизацию, основанную на ценностях и институтах демократии. Такой подход коррелирует с международными тенденциями: в современном мире практически все успешные модернизировавшиеся государства либо перешли от авторитарного режима к демократическому, либо значительно расширили степень свободы граждан, создав необходимые условия для демократии. Успешная экономическая модернизация и технологический прогресс в целом способствуют распространению и упрочению демократических норм, что становится насущной потребностью современного российского общества.
Р.Инглхарт и К.Вельцель в ходе исследований процесса человеческого развития пришли к выводу, что основополагающие ценности и убеждения радикальным образом различаются в передовых обществах и в менее развитых странах. Изменение ценностей, с их точки зрения, ведет к важным социально-политическим последствиям, способствуя утверждению гендерного равенства, демократических свобод и совершенствованию государственного управления.
Несмотря на то, что культурные основы передаются из поколения в поколение, тем не менее, на их трансформацию влияет собственный опыт человека. Социально-экономическое развитие, изменяя условия жизни людей, наделяет их новыми материальными и социальными ресурсами, повышающими независимость. Возникает потребность в индивидуальном многообразии, личной независимости, которые Р.Инглхарт и К.Вельцель определяют как ценности самовыражения. Эти ценности ориентируют человека на приобретение гражданских и политических прав, составляющих основу демократии. Характеризуя ценностные системы постсоветских государств, исследователи отмечают слабовыраженную тенденцию повышения уровня личной независимости и расширения свобод выбора, что является следствием доминирования основополагающих культурных ценностей.
В данном контексте исследователями рассматривается необходимая для модернизационных преобразований инновационная культура, характеризующая восприимчивость общества к нововведениям и зависящая от соответствующей системы, включающей в себя институты, отношения, социальные практики. Такая инновационная система способствует удовлетворению потребности человека в самореализации, что является необходимым для продвижения по пути модернизации.
Существующая политическая система в России не способствует созданию инновационной среды, о чем свидетельствует пример Сколкова, для которого предполагается создать особый политико-правовой механизм, отличный от федерального. Данный проект не может быть успешным в условиях неэффективной системы управления, склонной к авторитарным методам руководства и бюрократическому произволу. Только демократизация общественно-политического устройства может способствовать стратегии инновационного развития, являющейся составной частью политики модернизации России.
Политическая модернизация невозможна при авторитарном политическом режиме, который, тем не менее, под давлением проблем, не разрешаемых автократическими методами, начинает проявлять некоторую гибкость. Как образно выражается Ю.Красин, "в общественно-политическую жизнь вносится фермент, способный стать катализатором создания в стране конкурентной среды, необходимой для поиска адекватных ответов на современные вызовы, для утверждения инновационного типа социально-экономического развития и формирования устойчивой демократии".
Демократические институты без соответствующего правового и социального обеспечения не способны создать необходимые условия для полноценного развития общества, демократизировать культуру конфликтности, которая при авторитаризме приобретает антагонистический характер. Лишь демократизация политического режима сможет обеспечить реализацию интересов различных социальных групп без отрыва от местных сообществ, а также достойный уровень жизни и "общее благо". По образному выражению Д.Фурмана, "демократия - не счастье, а современная норма". И к этой норме, судя по всему, России предстоит еще долгий и нелегкий путь.
Баранов Н.А. Модернизация в контексте российской культуры конфликтности //
Модернизация России и Китая: проблемы теории и политическая практика: коллективная монография / под ред. В.А.Ачкасова, С.А.Ланцова. СПб.: СПбГУ, 2012. С.167-177.
