Владимир Глаголев: Евразийское измерение России: внешнеполитические и социокультурные задачиНазад
Владимир Глаголев: Евразийское измерение России: внешнеполитические и социокультурные задачи
В истории цивилизаций известны этапы территориальной, экономической, военно-политической и духовно-культурной экспансии. Выделенные факторы этого процесса отличаются взаимопереплетенностью и взаимодополнительностью. Но при этом на разных стадиях утверждения цивилизационной структуры доминирует один или несколько из них, тогда как другие уходят с авансцены, а то и нивелируются до уровня ничтожного влияния на окружающее их социокультурное пространство. История Государства Российского определила своеобразие той цивилизации, которую с полным правом выделяли в качестве самостоятельного культурно-исторического образования теоретики культурно-исторических типов - Н.Я. Данилевский, О. Шпенглер, А. Тойнби и их последователи. В конце 20 столетия потенциал и перспективы ее подробно исследовала школа А.С. Панарина. При всей своеобычности, российская цивилизация знает как подъемы, так и упадки, периоды динамики и застоя. То есть - те же самые тенденции, что проявились в цивилизациях Древней Греции и эллинизма, Древнего Рима и арабского халифата. Сходным образом цивилизационные подъемы и последующие надломы проявились в истории колониальных империй Нового времени - испанской, португальской, голландской, а затем английской и французской. Та же самая прерывность динамики и перепады присущи истории Оттоманской и Австро-венгерской империй. В отличие от предыдущих примеров, эти империи существовали в условиях единого административно-территориального пространства, т.е. не имели заморских территорий и, соответственно, располагали устойчивыми коммуникационными и культурно-духовными возможностями организации образовательного пространства и административных инфраструктур. Историческая, экономическая и культурная гетерогенность были характерны, как известно, для американского Севера и Юга и предопределили кровавые события гражданской войны в США 1861-1865 гг. В упомянутых странах, как и в России, не существовало колоний в строгом смысле слова; как и в России, их отличали совоеобразные лингвокультурные, религиозные и экономико-социальные анклавы, проявлявшие высокую резистентность по отношению к унификационным усилиям имперских центров. Впрочем, сходное положение имело место и на территории английской империи, Испании, Китая и современной Индии: достаточно напомнить историю борьбы за самоуправление Ирландии, дистанцированные от Лондона культурно-исторические процессы самоорганизации населения Шотландии, страну басков, Синцзянь и Тибет, Нагаленд... Как и в России, сепаратистские процессы, использовавшие возможности геополитической изолированности и опиравшиеся на исторически гетерогенные образования, давали о себе знать в этих странах не с меньшим упорством, чем в Великих княжествах Польском и Финляндском, на Северном Кавказе и в Закавказье, в Средней Азии.
Разумеется, единое территориально-административное пространство России, усилия православизации, единые образовательные структуры, инициируемые Центром, до известной степени смягчали проявления исходной гетерогенности. Но так и не смогли преодолеть их. Реалистичность аналитического подхода требует констатации этого обстоятельства в качестве исходной позиции.
Аналогичным образом политическая воля Центра утверждалась всюду преобладанием на разных этапах то военного, то технологического, то финансово-экономического влияния, использовала рычаги миграционной политики и, в первую очередь, программы переселения больших масс людей.
Проводя подобные аналогии, рискуешь стать объектом горячих упреков в недостатке российского патриотизма. В основе подобных упреков лежит, как правило, либо отрицание российской имперскости, либо педалирование ее исключительного характера, вытекающего, якобы, из присущего ей православного гуманизма и стимулируемого его привлекательностью центростремительного азимута ("Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь...>>). В данной формуле, ознаменовавшей особую всемирно-историческую миссию страны в переломный период Великой Отечественной войны, равную смысловую нагрузку несут компоненты "великая Русь", "нерушимый союз", "свободные республики" и "навеки". Поскольку формула оттачивалась одним из крупнейших государственных деятелей первой половины 20 столетия, в ней нет, с одной стороны, ничего случайного. Во-первых, утверждение величия России в среде союзников и в окружении врагов, обусловленное убеждением в неиссякаемости природных, материально-производственных и человеческих ресурсов страны, на основе которых конечная победа в тяжелый военный период осуществится непременно в то или другое время. Цена победы имеет второстепенное значение, поскольку ресурсы великой Руси в конечном счете неистощимы. Здесь, таким образом, в завуалированной форме присутствует идея неизбежности торжества того государственно-цивилизационного начала, носителем которого является Советский Союз. Эта победа и является реализацией его миссии. конкретные формы проявления которой носят предельно общий характер. Главное, что эта миссия вечной сплоченности на базе свободы ингредиентов, составляющих единое государственное целое. Абстрактно допускается, что благодаря имплицитно присутствующей свободе маневренности и энтузиазму деятельности, вытекающему из постулируемого свободного состояния, конкретные формы проявления советского потенциала бесконечно разнообразны и малосущественны на фоне обеспечения единого результата нерушимого вечного союза народов и наций.
В разнообразных дискуссиях о сталинском политическом наследии обычно упускается его преемственность по отношению к идеалам пролетарского интернационализма и мировой социалистической революции. Однако образ неиссякаемого потенциала, вечной и нерушимой сплоченности и утверждения высшей свободы позволяют осуществлять разнообразное политико-идеологическое манипулирование. Подобно несущей конструкции кубика Рубика, они составляют каркасное обеспечение возможного достижения всемирно-исторической цели: "победа коммунизма неизбежна". Во времена Брежнева эта неизбежность обосновывалась более развернуто, чем в трех частях первой редакции "Гимна Советского Союза": мощью и сплоченностью социалистической системы, революционной устремленностью коммунистических и рабочих партий, якобы имеющих общие конечные цели и якобы антикапиталистическим содержанием национально-освободительных движений в огромной зоне так называемого "третьего мира". Правда, на лидерство в этой зоне с конца 1950-ых гг. начинает претендовать маоистский Китай, но это всего лишь раскольники - националисты и отщепенцы Единственно Верного Учения... Разумеется, подобная мессианская программа могла функционировать в качестве пароля для объединения карьеристов в условиях последовательного и систематического блокирования ее критики как открытого покушения на государственные устои страны Советов.
Аналогичным образом блокировалась и любая оценка событий, расходящаяся с их официальной трактовкой пропагандистским аппаратом единственно верного пути спасения человечества на началах светлого будущего, ожидающего его в исторически кратчайшее время. Возникавшие на этом пути реальные трудности экономики, социальной жизни, дивергенция слова и дела объявлялись временными и малосущественными на фоне решения грандиозной задачи. Перманентная мобилизационная готовность дополнялась формулой: "еще немного, еще чуть-чуть...>>. Череда партийных пленумов и съездов партии, посвященных "решению" самых разнообразных вопросов жизни страны знаменовала наступление всеобщей благодати сразу после претворения очередных указаний в систему практических действий. О противоречивости этих указаний, из взаимоисключающем характере, а главное - об исходной ограниченности ресурсов для их реализации можно было упоминать лишь в беседах на кухнях в среде проверенных друзей.
Отмеченные выше особенности миссии СССР позволяют считать ее не просто изначально утопичной, но и манипулятивной для обеспечения непрерывной мобилизационной готовности всех сколько-нибудь социально активных групп населения.
Но, как не может быть вечного сплочения, так и не может быть перманентной мобилизации. В ней всегда наблюдаются приливы и отливы. Она может консолидировать изначально ограниченные средства и изначально ограниченный круг людей. Идеологические натяжки, софизмы и прямой обман имеют своим результатом размывание первоначального энтузиазма неофитов и обретение уже бывшими энтузиастами расчетливости поведения на основе компенсации. Мало помалу требование последних приобретает все более эгоистическо-потребительский характер. Так, предъявляется счет пропагандистам всемирно-исторической миссии Единственно Верного Учения. Ностальгия по периоду его всеобщего одобрения и всенародной поддержки - либо очередная хитрость расчетливых манипуляторов-властолюбцев, либо наивность неискушенных в идеологических приемах, не замечающих, что их систематически обманывают, оболванивая каждый раз все более грубым образом. И попутно - обирают.
Однако Советский Союз был. Инерция его наследия в качестве существенного вектора российской жизни после 1991 года осуществляется и в настоящее время. Прохановская газета "Завтра" строит на этом наследии утопию духовной империи как мира советского мирочувствования и поведения - при отсутствии Советского Союза, в надежде на частичное восстановление его структур на постсоветской территории. Прежде всего, в российских пределах.
Критический пафос этой программы, направленный против происходящей социокультурной деградации, очевиден и составляет, наверное, реалистический "сухой остаток" ностальгических заклинаний. Но "крот истории" продолжает рыть и поезд постсоветской истории идет уже третий десяток лет. И, скорее, всего, уже прошел "точку возврата".
В современной России происходит детализированное укрепление "вертикали власти" при сохранении широкого спектра политических процедур и понятийного аппарата, отличающего современные демократические режимы. Как показали события 2011-2012 гг., центральная власть проявила последовательную и неукоснительную волю в сохранении и доминировании своих позиций, - как в столицах, так и на местах; от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Новороссийска, от Анадыря до Владивостока. Лозунги сепаратизма, активизировавшегося в первой половине 1990-ых гг. и оставившего незажившие раны в Чечне, исчезли с авансцены деятельности всех видов оппозиционных проявлений , за исключением тех. что ушли в подполье. В настоящее время они не в состоянии позиционировать себя открыто и трансформируют свои цели под прикрытием требований большего внимания Центра к дотационным регионам и ослабления контроля над механизмами распределения и освоения выделяемых федеральных средств. Это стало одним из проявлений психологии регионального паразитизма, формы которого очевидны для компетентных структур центральной Счетной палаты и объективного аудита. Проявления направленной политической воли, как свидетельствует ход ряда следственных действий в отношении активистов Болотной оппозиции, с технической точки зрения не представляет особого труда и в состоянии заблокировать финансовую подпитку сепаратистских усилий. Подобно тому, как новый закон об НКО - иностранных агентах - ставит под вопрос правомочность любых заграничных форм поддержки отечественных организаций. Критерий здесь остается одним и тем же: в какой мере эти средства обеспечивают сохранение и воспроизводство целостности российских государственных структур. Последнее подрывается, как известно, не только извне (абсолютизация подобной точки зрения - удел конспирологических построений), но стимулируется прежде всего центробежными усилиями на уровне регионов и их составных частей, ориентированных в первую очередь на по этнонациональным критериям абсолютизации религиозной и этнической исключительности.
Продолжение линии на неуклонное проведение воли Центра на местах во имя целостности страны означает сохранение евроазиатского положения России со всеми преимуществами, вытекающими из этого политического статуса. Эти преимущества обеспечивают "северо-южное" и "западно-восточное" развитие транспортных, транспортно-энергетических коммуникаций со всеми последствиями. Вытекающими из предоставления зарубежным партнерам посреднического участия России и ее статуса сырьевого и энергетического поставщика, а также соучастника кооперационных процессов технологического и производственного сотрудничества. Обсуждаемые в печати проекты освоения энергетики арктического региона придают этим тенденциям новые измерения, вытекающие из преимуществ геополитического положения страны. При этом, разумеется, интересы экологической безопасности потребуют работы с более безопасными технологиями, чем те, что использовал Советский Союз в ходе своего газо-энергетического бума 1950-ых - 1980-ых гг. Аналогичные проблемы связаны с освоением месторождений других полезных ископаемых, где задачи рекультивации исключительно важны. В первую очередь, они касаются загрязнения рек и других водоемов; продолжает обостряться ситуация экологической безопасности для озера Байкал, содержащего, как известно, одну пятую запасов пресной воды, имеющейся в распоряжении современного человечества.
Проблематика экологической безопасности выдвигает комплексные задачи осуществления мониторинга и долгосрочных технологических усилий, направленных (как минимум) на консервацию нынешнего уровня загрязнений и сокращение их объема в количественных показателях и в процентном отношении в ближайшее десятилетие.
Особое место занимают вопросы сохранения и восстановления российских лесов. Тем более что в центральной России и вокруг крупных административных центров, находящихся за Уралом, леса вырубаются у берегов рек ради строительства персональных дач и инфраструктур узкогруппового использования. В перспективе Россию ждет гигантская по объему работа по восстановлению лесов (ее поэтика и насущная необходимость осмыслены были Л.Н. Леоновым еще в начале 1950-ых гг. в известном романе "Русский лес"). Расходы на это мероприятие трудно оценить в настоящее время. Начинать придется с культуры эксплуатации лесных массивов по немецкому, австрийскому и швейцарскому образцам. Что же касается лесовосстановительных технологий на гигантских просторах русского Севера, республики Коми, Западной и Восточной Сибири, Дальнего Востока, - то здесь, как говорится, "конь еще не валялся". Приоритетной, по всей видимости, останется задача лесонасаждений, предотвращающих дальнейшее обмеление рек Центральной России, начиная с Оки, Волги и Камы. Леса России в экосистеме Земли до сих пор обеспечивают существенную долю поступления кислорода и нейтрализации многих негативных эффектов химических производств. У них есть шанс сохранить эти функции лишь при условии крупномасштабного развертывания политики рекультивации
Конечно, проекты эти затратны. Особенно - на начальных стадиях. Сокращение коренного населения России и компенсацяи убыли рабочей силы завозом гастарбайтеров из ближнего и дальнего зарубежья создают иллюзию неактуальности столь масштабных хозяйственно-экономических проектов. Но политика страуса, прячущего голову под крыло, видна всем, кроме субъекта подобной позиции. Слабого стараются еще больше ослабить. Это - закон капиталистической конкуренции, давно покинувшей рамки производственно-коммерческой сферы и правящий бал на просторах реальной мировой политики. Идеологию и фразеологию для ее оправдания всегда найдут те, кто заинтересован в утверждении своих сепаратистских устремлений и мечтает о распаде целостности государства Российского.
Если обратиться к его идеологической истории, связанной с идеей "Третьего Рима", то неплохо бы вспомнить хронологию Рима первого и Рима "второго". Как в каждом из этих имперских образований, отпадение начиналось с периферии. Беловежские соглашения узаконили ту же процедуру для Советского Союза. Более двух десятилетий, истекших после подписания этих документов, определили ясно, что судьба России связана с консервацией и укреплением прерогатив экономической, культурной и силовой маневренности единого государства. Перераспределение финансовых потоков ради обеспечения экономической стабильности и благополучия населения - тот путь, на котором ее не постигнет ни судьба Рима в 476 году, ни судьба Константинополя в 1453г. В ином случае эти судьбы приобретут сценарий геополитической модели.
Дипломатическое упорство и последовательное восстановление экономического и технологического потенциала России призваны, - наряду с разумной и долгосрочной культурной политикой, - помочь избежать реализации сценария, неоднократно осуществлявшегося в ходе истории. Политическая сбалансированная разумная воля "государственников" великой евразийской державы - условие координации последовательных усилий в этом направлении.
