Степан Карпенков: Свобода от совести и властиНазад
Степан Карпенков: Свобода от совести и власти
После октябрьского переворота великая Россия осталась не только без царя во главе, но и во власти без царя в голове. Оказавшиеся на вершине властной пирамиды полуобразованные большевики, попиравшие внутренний нравственный закон, не отличались ни профессиональными знаниями, ни большим умом, ни здравым рассудком, ни хорошим воспитанием - всем тем, что без преувеличений характеризовало многие поколения правителей России, сделавших её великой. Однако это не означает, в государственном устроении дореволюционной России не было недостатков. Не довольны существующей властью были не только крестьяне, работавшие на помещиков, но и вполне обеспеченные люди с обостренным чувством справедливости, ставившие своей целью улучшение жизни народа, и одно из первых свидетельств тому - восстание декабристов 1825 года, когда на площадь вышли гвардейцы-офицеры, воспитанные и образованные люди, с требованием перемен в государственном устройстве, и многие из них не призывали рушить все до основания, чтобы построить безбожный земной рай.
Недалёкие по своему умственному развитию люди, составлявшие меньшинство и назвавшие себя большевиками, совершили вооружённый государственный переворот, который привёл к неведанной ранее трагедии русского и братских народов. Большевицкая неукротимая стихия, разразившаяся сначала в городе, вскоре докатилась до каждой деревни, до каждого села и сопровождалась наглым ограблением крестьян, многих из которых партийные служаки без суда и следствия арестовывали, расстреливали, бросали в тюрьмы либо ссылали.
В России не было такой губернии и даже уезда, где бы не оставили кровавый след большевицкие каратели и палачи. Преследованиям, гонениям и жестоким расправам подвергались все слои населения вне зависимости от места жительства, но всё же немыслимо больших масштабов они достигли в деревнях и селах - массовые репрессии обрушились на мирных трудолюбивых крестьян, работавших в поле от зари до зари и в поте лица добывавших хлеб насущный.
Мирные, терпеливые крестьяне были крайне возмущёны наглыми действиями вооружённых продотрядов, организованных партийными вожаками. И когда их терпению приходил конец, они не только отказывались отдавать задаром хлеб, но и поднимались на борьбу, беря в руки топоры, вилы и дубины. Масштабы выступлений крестьян были огромны, поэтому в некоторых исторических источниках их называют "крестьянской войной". Только в одном 1918 году были зарегистрированы сотни крупных и не меньше мелких восстаний. Наиболее активные выступления крестьян происходили во многих сёлах и деревнях Тамбовщины, Украины, Дона, Кубани, Поволжья и Сибири. Кульминацией крестьянской борьбы было восстание в 1919-1921 годах в Томбовской губернии под руководством Александра Антонова. Восставшие требовали от местных властей изменения аграрной политики, ликвидации диктатуры большевицкой партии, созыва учредительного собрания на основе всеобщего, равного, избирательного права. Однако все эти справедливые требования не были услышаны, а крестьянские восстания жестоко подавлялись.
В ответ на законные требования крестьян большевицкие вожаки во главе с Лениным обрушили на них всю мощь регулярной армии с привлечением пехотных, артиллерийских и кавалерийских частей под командованием Михаила Тухачевского. Были сожжены и уничтожены артиллерийскими залпами многие деревни и сёла, а их жителей, включая немощных людей и малолетних детей, подвергали газовой атаке. Только в одной Томбовской губернии жертвами такой беспощадной, кровавой операции стали более сотни тысяч человек. Общее число жертв крестьянской бойни во всех губерниях было во много раз больше.
Большинство красноармейцев, происходивших из крестьян и посланных по приказу в деревни и села для подавления восстаний, вынуждены были воевать против своих же родителей либо родителей своих сослуживцев. По отмашке сверху вооружённых солдат заставляли воевать против безвинных и безоружных крестьян. С такой наглой диктаторской политикой большевиков многие солдаты и офицеры Красной армии не были согласны, и в армейской среде назревал внутренний протест. Зная, что их родителей открыто грабят вооружённые отряды, они, вне всякого сомнения, хотели защитить их. Однако солдаты вопреки их воле по приказу своих командиров вынуждены были не защищать мирных крестьян, а идти с оружием в руках против них. Поэтому, вполне естественно, резко возрастало недовольство на партийных вожаков и их служак в армии и на флоте, в городах, деревнях и селах.
24 февраля 1921 года начались массовые забастовки рабочих Петрограда. Обманутые властью и надеждой рабочие поняли, что обещанная власть большевицкими горлопанами-кукловодами, принадлежит вовсе не им, а полуобразованным партийным вожакам с красным билетом в кармане. Кроме того, за годы безраздельного единовластия большевиков они полностью и окончательно убедились в том, что диктатура пролетариата - лишь красивые и льстивые слова, позаимствованные у зарубежных "классиков" светлого будущего и сводившиеся в реальной жизни к полной диктатуре вовсе не рабочего класса, а большевиков-партийцев во главе с "вождём мирового пролетариата". И, конечно же, они хотели освободить себя и свой народ от самозваной большевицкой власти.
Спустя несколько дней после забастовок петроградских рабочих в их поддержку на 15-тысячном митинге выступили моряки и красноармейцы Кронштадтского гарнизона с лозунгом "За Советы без коммунистов!" и требованиями освобождения из тюрьмы всех членов социалистических партий и проведения перевыборов советов, свободных от коммунистов. Кроме того, вполне справедливо требовалось предоставление свободы слова, собраний и союзов всем партиям; обеспечение свободы торговли, свободы пользования крестьянами своей землёй и своей сельскохозяйственной продукцией, а это означало отмену грабительской продразвёрстки.
8 марта 1921 года центральная газета "Известия" писала: "Гнуснее и преступнее всего созданная коммунистами нравственная кабала: они наложили руку и на внутренний мир трудящихся, принуждая их думать только по-своему, прикрепив рабочих к станкам, создав новое рабство. Сама жизнь под властью диктатуры коммунистов стала страшнее смерти ...".
В Кронштадте был создан Временный революционный комитет. В его воз-звании говорилось:
"Товарищи и граждане! Наша страна переживает тяжёлый момент. Голод, холод, хозяйственная разруха держат нас в железных тисках вот уже три года. Коммунистическая партия, правящая страной, оторвалась от масс и оказалась не в состоянии вывести её из состояния общей разрухи. С теми волнениями, которые последнее время происходили в Петрограде и Москве и которые достаточно ярко указали на то, что партия потеряла доверие рабочих масс, она не считалась. Не считалась и с теми требованиями, которые предъявлялись рабочими. Она считает их происками контрреволюции. Она глубоко ошибается. Эти волнения, эти требования - голос всего народа, всех трудящихся. Все рабочие, моряки и красноармейцы ясно в настоящий момент видят, что только общими усилиями, общей волей трудящихся можно дать стране хлеб, дрова, уголь, одеть разутых и раздетых и вывести республику из тупика...>>.
Эти требования, выстраданные народом за первые годы большевистской диктатуры, никем и ничем не ограниченной, были вполне справедливыми, и это было очевидно тогда и спустя годы и даже десятилетия для многих здравомыслящих людей, которые честно трудились и не хотели, чтобы ими командовали партийцы с маузерами под замусоленными, мятыми кожанками, купленными за рубежом за хлеб, отнятый у крестьян во время голода, и за награбленные деньги.
Большевицкие горлопаны, свободные от стыда и совести, пытались убедить кронштадтских повстанцев в том, что выбранный ими путь "единственно верный, потому что правильный". Поражённые тяжким недугом властолюбия и тщеславия они не могли понять, что победить разруху и голод можно только при мирных демократических преобразованиях без насилия и без диктатуры большевиков. Возмущённые повстанцы не хотели в очередной раз верить лукавым словам, произносимым в очередной раз с высокой большевицкой трибуны. Убедившись в невозможности договориться с восставшими, большевицкие вожаки распорядились взять штурмом Кронштадт с привлечением регулярной армии. Для проведения вооружённого наступления был назначен Михаил Тухачевский, будущий маршал Советского Союза. С помощью тяжёлой артиллерии, кавалерии и пехоты через три недели Кронштадт был взят. В неравной схватке значительная часть восставших погибла, остальные ушли в Финляндию или сдались. Большевицкие вожаки во главе с "вождём мирового пролетариата" утопили кронштадтское восстание в крови. Руками наёмных убийц-интернационалистов: латышей, китайцев, башкир, венгров и др. - было уничтожено более 10 тысяч человек. Общее число жертв кронштадтского кровопролития с обеих сторон гораздо больше.
Одновременно с массовым уничтожением русского и братских народов Россия покрывалась, как паутиной, сетью концлагерей. В одном лишь лагере содержались десятки тысяч заключённых, а всего через подобные многочисленные тюрьмы прошли миллионы безвинных граждан. После октябрьского переворота число лагерей с каждым годом росло. Организатором первых советских концлагерей в России был Ленин вместе с Троцким. В архивах сохранилось письмо "вождя мирового пролетариата", отправленное 9 августа 1918 года Пензенскому губернскому исполкому, где он требовал: "провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационные лагеря вне города".
Большевики во главе с Лениным совершили тягчайшее преступление против казачества, квалифицированное известными историками как геноцид. Массовые грабежи и расстрелы казаков начались в 1919 году и продолжались в течение многих лет. Оставшихся в живых изгоняли с родных, веками обжитых мест. Большевицкие приспешники поставили задачу стереть с лица земли множество поселений восставших казаков Дона и Кубани, а на освободившиеся места заселить миллионы рабочих и крестьян из других губерний. Эта и другие преступные акты большевицких вожаков были направлены против трудового народа и были рассчитаны на его уничтожение. Печальная статистика из многих архивных источников свидетельствует: в целом за годы гражданской, братоубийственной войны от начала октябрьского переворота подверглось жестоким репрессиям свыше четырех миллионов казаков.
В организации и проведении массовых репрессивных и террористических актов на земле российской на протяжении долгих десятилетий сначала под "мудрым" руководством Ленина, "вождя мирового пролетариата", а потом и его партийного приемника Сталина, в истреблении и лишении свободы вели-кого множества крестьян, священнослужителей, ученых, инженеров, врачей, крупных специалистов в разных отраслях промышленности, казаков и многих других честных, добросовестных тружеников прямо или косвенно принимали участие ближайшие, верные соратники "гениальных вождей" и их сатрапы: Свердлов, Троцкий, Калинин, Дзержинский, Менжинский, Ягода, Ежов, Берия, Склянский, Орджоникидзе, Кржижановский, Луначарский, Крестинский, Молотов, Яковлев (Эпштейн), Каганович, Ворошилов, Будённый, Микоян, Косиор, Жданов, Фрунзе, Сокольников, Курский, Аванесов, Середа, Гиттис, Тухачевский, Мехоношин, Рогачёв, Дыбенко, Крыленко, Белобородов, Данишевский, Базилевич, Герасимов, Весник и многие другие. Одни из них, восседая в палатах древнего Кремля, выводили свои корявые, смертоносные подписи на списках лишенцев и на расстрельных, карательных списках, а другие запускали и приводили в действие кровавый, репрессивный механизм. На совести всех этих пламенных революционеров, бесстрашных большевиков-партийцев, через трупы пролезших к самой высокой вершине власти, сотни тысяч, миллионы безвинных жертв, убиенных по их прямому приказу либо при их прямом или косвенном соучастии и содействии. Кроме того, на их совести десятки миллионов жертв революции, лишенных свободы и посаженных в тюрьмы либо сосланных.
В первые годы после большевицкого переворота жертвами бандитского нашествия на мирный народ стала значительная часть населения. Только в 1918-1920 годах погибло более 10 миллионов человек, а в следующие два года от голода и болезней умерло ещё примерно 5 миллионов. В стране воцарились разруха и нищета, свирепствовал страшный голод, а по приказу большевицких вожаков отнимали последний хлеб у крестьян, чтобы накормить себя, свое окружение и вывезти за границу вместо того, чтобы спасать голодающих. В декабре 1922 года политбюро приняло преступное решение: "Признать государственно необходимым вывоз хлеба в размере 50 миллионов пудов". Большевицкие вожаки и их приспешники вместе со своими верными вооружёнными служаками беспощадно грабили миллионы бедных, нищих крестьян, обрекая их на голодную, мучительную смерть. Разве не мерзкое преступление отнимать у бедных, нищих крестьян последний хлеб, чтобы его вывезти в Германию и обменять там на кожанки и маузеры для партийцев и их верных служак? Вот так зажравшиеся, сытые большевицкие вожаки, свободные от совести, "боролись" с голодом, создавая все "благоприятные" условия для его распространения на земле российской. Преднамеренно и целенаправленно не предпринимались большевиками действенные меры по спасению народа от голода, когда его без особых усилий вполне можно было предотвратить. Так, 1921 год выдался неурожайным во многих губерниях России, и только в её центральной части был собран хороший урожай картофеля. Вместо того, чтобы поделиться им с голодающими губерниями, большевицкие вожаки выбрали другой "единственно верный путь" - велели передать картофель Главспирту. И это разве не преступление?
Из документов архива бывшего института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС следует: на перевозку грузов Красного Креста в помощь голодающим губерниям в 1921 году советское правительство выделило 125 тысяч "деревянных" рублей, обесцененных инфляцией, а в сентябре того же года на закупку за границей 60 тысяч комплектов кожаного обмундирования чекистов, по ходатайству президиума ВЧК, центральный комитет партии большевиков выделил 1 800 000 рублей золотой валюты. Комментарии здесь излишни.
В голодные годы после октябрьского переворота вовсе не бедствовали семьи большевицких вожаков и преданных им верных служак, и об этом свидетельствуют многие литературные и архивные источники. Например, вспоминая о тех годах, Наталья Седова, жена Троцкого писала: "...Красной китовой икры было в изобилии ... Этой неизменной икрой окрашены не только в моей памяти первые годы революции". Разве могли понять подобные пресытившиеся людишки, одурманенные властью, простой народ, умиравший в страшных муках и страданиях от голода?
Масштабы массовых репрессий, совершённых по прямому указанию Ленина и большевицких вожаков не поддаются никакому разумному сравнению. За длительный период царской власти, за многие десятилетия с 1826 по 1906 год, судом были приговорены к смертной казни 612 человек. А при большевицком режиме только за несколько месяцев, с июня 1918 года по февраль 1919 год лишь на территории 23-х губерний, по далеко не полным сведениям, по приговору ВЧК без суда и следствия было расстреляно более 5 тысяч человек. А это означает: в пересчете на месяцы кровавых безвинных жертв революции было в тысячи раз больше, чем казненных по решению суда до октябрьского переворота. Как тут "по достоинству" не оценить когорту самозванцев-большевиков, утопавших в крови своих жертв, утративших совесть и потерявших человеческое обличье, - безумный мир, жестокие сердца.
Уполномоченному Наркомпрода Пайкейсу Ленин приказывает "назначить своих начальников и расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты". О жестокости Ленина, по которой он превзошёл отъявленных якобинцев, свидетельствует его записка, отправленная нарочным председателю исполкома Пензенской губернии Кураеву В.В., председателю совдепа Бош Е.Б. и председателю Пензенского губкома партии Минкину А.Е. 11 августа 1918 года: "... Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не менее 100 заведомых кулаков; опубликовать их имена; отнять у них весь хлеб; назначить заложников - согласно вчерашней телеграмме; сделать так, чтобы на сотни вёрст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал: душат и задушат кровопийц-кулаков ...; найдите людей потвёрже". Поистине сатанинский масштаб преступлений большевицких вожаков и приспешников во главе с Лениным никак не укладывается в сознании любого здравомыслящего человека.
Трагическая судьба постигла не только безвинных, трудолюбивых крестьян и рабочих, но и политических соперников большевиков. Их беспощадно расстреливали без суда и следствия. В конце ноября 1917 года была обезглавлена кадетская партия и тысячи её членов арестованы и расстреляны. На очереди были эсеры, представлявшие большинство в советах. По численности они превосходили большевиков и в Учредительском собрании. Понимая, что при таком превосходстве невозможно будет удержать власть в своих руках, Ленин сделал всё, чтобы распустить законно избранное собрание и поддерживающих его мирных демонстрантов расстрелять, а оставшихся в живых посадить в тюрьмы, на многие годы лишив свободы.
В политической борьбе с большевиками эсеры имели явный перевес. И они, наверняка, одержали бы победу, если бы не подверглись уничтожению латышскими стрелками, нанятыми за плату большевиками. По отмашке "вождя мирового пролетариата" партия эсеров была ликвидирована. С не меньшей жестокостью обошлись и с меньшевиками и другими партийными соперниками.
Первая мировая война, октябрьский переворот и, как следствие, братоубийственная гражданская война - все эти кровопролитные события сильно ослабили Россию. Ещё совсем недавно сильная, могущественная, великая Россия оказалась в руинах и развалинах. От бывшей великой Российской империи отошли территории Польши, Финляндии, Латвии, Эстонии, Литвы, Западной Белоруссии, Западной Украины, Карской области Армении и Бессарабии. Численность населения на оставшейся территории России лишь ненамного превышала 100 миллионов человек. На долю крестьянского населения приходилось более 80 процентов. Число рабочих, занятых в промышленности, существенно сократилась, так как были разорены и останавливались многие заводы и фабрики. Было полностью разрушено кустарное производство. Работу больших и малых промышленных предприятий ещё долго не удавалось восстановить из-за нехватки сырья и топлива и из-за отсутствия опытных организаторов производства и высококвалифицированных специалистов, которые в результате варварской национализации были арестованы, а затем расстреляны либо посажены в тюрьмы. При этом множество рабочих, которым большевицкими горлопанами была обещана власть под лукавым лозунгом диктатуры пролетариата, оказалось на обочине дороги, ведущей в "светлое будущее", но усеянной терниями и залитой кровью.
В стране, где воцарились повсеместно разруха и голод, не по дням, а по часам, как на дрожжах, вырастала многочисленная и многоликая армия "слуг народа" - дармоедов-нахлебников - всевозможных большевицких чиновников, начиная от партийных вожаков и кончая мелкими клерками с красным билетом в кармане. Все они не стояли у станка и не работали в поле, а претендовали на безбедную жизнь, как при коммунизме. Выполняли их преступные приказы и оберегали их от народа другие нахлебники - верные служаки-чекисты с оружием в руках.
По отмашке большевиков во главе с "вождём мирового пролетариата" вооружённые служаки беспощадно избавлялись от выдающихся учёных, высококвалифицированных специалистов и священнослужителей. В большевицкую западню попадали ученые, профессора и педагоги, инженеры и врачи, экономисты и агрономы, юристы и учителя, священники и верующие миряне. Умные, образованные и духовно-воспитанные люди не нужны были большевикам, так как такие люди, как никто другой, видели и понимали, к каким трагическим последствиям ведут самозваные полуобразованные властители, которые, по их же словам, академий не кончали. Намеченные жертвы заносились сначала в черные списки лишенцев, причисляемых к контрреволюционерам и врагам народа, а потом и в расстрельные и карательные списки. Включенные в списки жертвы без суда и следствия арестовывались большевицкими служаками вместе с чекистами. Одних "провинившихся" арестантов расстреливали, других сажали в тюрьмы, а третьих ссылали туда, куда Макар не гонял телят. Тех же совсем немногих, на кого рука чекистов не поднималась по отмашке партийных вожаков-кукловодов, высылали за границу. Так были отправлены на пароходе крупные специалисты и известные российские учёные, выдающиеся философы Иван Ильин, Николай Бердяев, Николай Лосский, Сергей Трубецкой и многие другие. В их честь пароход, на котором эти изгнанники покинули свою родину, был назван "философским пароходом". Изгнанные философы, имена которых известны во всём мире, обстоятельно доказывали утопичность социализма и коммунизма, открыто выступали против разрушительной большевицкой политики, приводившей к разрухе, голоду и уничтожению русского и братских народов.
Однако никакие разумные убедительные доказательства пагубности бредовой утопической идеи "светлого будущего" не могли разбудить совесть ни безбожных большевицких кукловодов, метивших в Наполеоны, ни верных их служак, ни жестоких палачей - их душой овладевал демон власти, их сердца подтачивал ненасытный червь властолюбия и тщеславия. Ни демонстрации рабочих, ни восстания крестьян, солдат и матросов не могли остудить их горячие головы и просветлить их затуманенные властью глаза, чтобы разглядеть горькую правду жизни - выбранный ими "единственно верный", но кровавый путь ведёт к неизбежной гибели русского и братского народов. Продавая душу дьяволу, они опускались на самое дно человеческого бытия, а подневольные и закабалённые ими люди, обездоленные и глубоко несчастные, испытывая страдания и муки, погружались в бесконечное горе, которым переполнялся каждый дом и каждая семья на земле российской. Для освободившиеся от совести большевицких властителей и их служак главная цель жизни - разделяя и уничтожая, пробиваться к власти. Следуя такому жестокому правилу, они не хотели понять и признавать, что вовсе не эта цель облагораживает и возвышает любого человека, а совсем другая - любить ближнего своего как самого себя, - к которой стремились все благочестивые люди во все времена до и после Рождества Христова.
