Владимир Иванов: Агентное моделирование эволюции партийной системы РФ на основе распределений парето и хотеллингаНазад
Владимир Иванов: Агентное моделирование эволюции партийной системы РФ на основе распределений парето и хотеллинга
В статье исследуется эволюция партийной системы РФ. Опираясь на эвристический потенциал агентного моделирования, автор рассматривает (на основе распределения Парето) возможные сценарии партийной конкуренции в связи с увеличением числа политических партий, а также (на основе распределения Хотеллинга) прогнозирует уровень идеологического разнообразия партийных программ, определяя их потенциальные перспективы в борьбе за избирателя.
Ключевые слова: политические партии, политический анализ, агентное моделирование, теория игр, теория общественного выбора, распределение Парето, распределение Хотеллинга, модель Даунса.
За последние полтора десятилетия партийная система Российской Федерации прошла в своем развитии ряд отчетливо различимых этапов: от фактической заморозки и институционализации т.н. "полуторапартийной" системы к последовавшей оттепели и частичной либерализации.
В 2000-е годы "сверху" была создана стабильная и управляемая партийная система, обеспечивавшая доминирование партии "Единая Россия" как в Федеральном Собрании, так и в представительных органах власти регионального и местного уровня. При этом доступ к политическому участию оказался практически закрыт для "несистемных" партий, также были фактически заблокированы создание и деятельность межрегиональных, региональных и местных политических партий. Изменения в законодательстве и барьеры, направленные на дальнейшую управляемость и укрупнение партийной системы, активное использование административного ресурса и несовершенство избирательного процесса привели к тому, что партии неуклонно превращались из института участия в политике в одну из технологий удержания власти.
Сложившаяся система казалась незыблемой и "забронзовевшей" до парламентских выборов 2011 года и последовавшей за ними волны массовых протестов. В период укрепления "вертикали власти" число политических партий постепенно было сокращено до семи, регистрация новых, тем более оппозиционных, партий без согласия Кремля еще недавно казалась совершенно бесперспективным делом. Однако в 2012 году, после отчетливо продемонстрированного обществом требования "инъекции разнообразия" в политическую систему страны, законодательство о партиях было либерализовано, а жесткие ограничительные практики соответствующих государственных учреждений смягчены. В результате, практически за год число зарегистрированных политических партий увеличилось в 10 раз, на очереди в Минюсте находится еще более сотни заявок.
Такое резкое на первый взгляд изменение политики руководства страны продолжает вызывать немало вопросов о способности правящей партии сохранить свою монополию на обладание реальной политической властью. Конечно, очередное перекраивание партийной системы объясняется прежде всего снижением уровня поддержки Единой России и, соответственно, легитимности Государственной Думы шестого созыва, а также накапливающейся усталостью и разочарованием избирателей. Однако пока еще отсутствует однозначный ответ на злободневные вопросы: как сложившаяся политическая конфигурация изменится в результате размораживания партийной системы, сопровождающегося многократным увеличением числа партий? Где закончатся границы разнообразия новой партийной системы как политического проекта, переживающего, по мнению многих, свой ренессанс? И каковы, соответственно, могут быть рамки потенциальной свободы партий (а также идеологического разнообразия партийных программ), когда дело доходит до реального избирательного процесса?
Эти новые границы обозначаются в последнее время все более четко. Положительными изменениями в законе о партиях воспользовались преимущественно многочисленные партии-спойлеры, многие из которых формируются по указке Администрации президента. В то же время доступ в большую политику по-прежнему искусственно заблокирован для ряда несистемных игроков, отказывающихся принимать общие "системные" (иногда даже называемые картельными) правила политической конкуренции.
Несмотря на положительное решение с регистрацией партии "ПАРНАС", одним из наиболее показательных и резонансных событий стала блокировка регистрации партии А. Навального, претендующей на то, чтобы стать реальной политической силой. В ноябре 2013 года партия "Родная страна", контролируемая приближенным к Кремлю политтехнологом А. Богдановым, без каких-либо сложностей сменила название на "Народный альянс", что явно продемонстрировало нежелание допускать партию Навального к участию в выборах. Похожим образом А. Богданов зарегистрировал и другие партии с "говорящими" названиями, например, КПСС и "Гражданскую силу". В начале 2014 года партии Навального в третий раз было отказано в регистрации" .
Для российской политики характерны непрекращающиеся эксперименты с избирательным законодательством и параметрами партийной системы (например, отмена, а затем возврат графы "против всех" и смешанной избирательной системы), их тонкая настройка на заранее заданные результаты. Данный феномен особенно заметен на региональном уровне. Это указывает на то, что выборы понимаются правящей элитой в первую очередь как легитимирующий, а не конкурентный процесс. Среди негативных последствий такой политики следует отметить перманентную институциональную нестабильность, изменчивость правил политической игры, постоянно переписываемых исходя из конкретной ситуации, т.е. электоральную модель "неопределенности процедур при определенности результатов".
Очевидно, что российские власти непрерывно моделируют, направляют и корректируют развитие партийной системы, основываясь на определенных разработанных заранее проектах. Очевидно также и то, что, принимая законы 2012 года, политическое руководство страны не стремилось открывать никаких новых ящиков Пандоры и пускать процесс партийного строительства на самотек. Приступая к либерализации законодательства о партиях, власти уже имели ясный проект того, что планируют получить в итоге. Скорее всего своеобразным первоначальным ориентиром являлась хорошо изученная политическая конфигурация 1990-х годов, когда было относительно несложно зарегистрировать партию и в политической системе страны действовало до 200 партий, при этом только несколько из них (обычно 7) имели реальный вес и соответственно возможность получить места в парламенте. Остальные партии выступали на выборах преимущественно в качестве спойлеров или дистракторов, не представляя никакой угрозы для сложившегося статуса-кво.
Большинство политологов полагают, что смысл осуществляемой партийной реформы заключается в том, чтобы сохранить четкую иерархию, в которой ключевую и исключительную позицию имеет одна центристская партия. На достижение этой же задачи были направлены институциональные изменения 2000-х гг. В настоящий момент не просматривается перспектива того, что правящая элита страны готова отказаться от привычной исключительной роли партии власти. Сохраняется курс на конфигурацию партийной системы, при которой партия власти совместно с несколькими крупнейшими конкурирующими партиями получает свыше 90% от общего числа голосов, а созданные в результате упрощения процедуры регистрации партии не смогут достичь сколь-либо заметных результатов даже в том случае, если на выборах их будет несколько десятков. Ожидается, что партии, не вошедшие в привычный пул системной оппозиции, не имеют шансов пройти заградительный парламентский барьер, а поданные за них голоса будут и дальше распределяться между несколькими победителями. Сохранившийся запрет на создание предвыборных блоков может рассматриваться как очередное подтверждение выбранной позиции.
Основная задача текущих реформ в сфере партийного строительства видится таким образом вполне однозначной: несмотря на изменившиеся число партий и правила игры, сохранить как можно более высокий уровень неравенства результатов с наибольшим перекосом в пользу доминирующей центристской партии. Тем самым в известной мере обессмысливается создание новых партий, за исключением партий-спойлеров, призванных играть техническую, вспомогательную роль (таким образом, возврат к опыту 1990-х годов отнюдь не случаен).
Конечно, в условиях широкого распространения фальсификаций на выборах, активного использования административного ресурса и "грязных" политических технологий неизбежно возникает вопрос о сугубо декоративном характере либерализации партийного строительства в РФ. Тем не менее выборные фальсификации, уже превратившиеся сами по себе в устойчивый политический институт, представляются важными, но скорее вспомогательными, страховочными мерами.
Основной целью архитекторов партийной системы является обеспечить широкую поддержку провластному кандидату или партии, и в том случае, если это удается легальными средствами, количество зафиксированных нарушений является относительно незначительным. Поэтому такие потенциально скандальные шаги, как, например, сокрытие кандидатами своей партийной принадлежности, подкуп избирателей или рейдерство А. Богданова являются форс-мажорными мерами, следствием предшествовавших провалов на легальном уровне и характерными индикаторами неспособности победить конкурентов в честной борьбе за избирателя.
Основные гипотезы представленной статьи заключаются в следующем:
- Мы полагаем, что если до 2011 года сокращение числа конкурентов играло на руку партии власти, то реформы 2012 года и последующие изменения в политической практике и избирательном законодательстве изначально направлены на реализацию иного сценария; предполагается, что значительное увеличение числа политических партий способно улучшить электоральные результаты Единой России, столкнувшейся с кризисом доверия.
- Кроме того, резкое увеличение разнообразия политических программ и лидеров, предложенных избирателю в результате допуска к участию в выборном процессе значительного числа новых партий приведет к росту популярности центристских программ и умеренных лидеров, что опять же играет на руку партии власти.
Так как в представленной статье рассматривается все еще разворачивающийся, незаконченный процесс, возрастает значение прогнозирования, моделирования и метода сценариев как инструментов политического исследования, релевантных для верификации исходных гипотез. Мы полагаем, что использование отдельных положений теории игр и инструментария агентного моделирования, применяемых для анализа механизмов конкуренции, рационального выбора и поведения потребителей, может оказаться эффективным и эвристически оправданным для исследования эволюции партийной системы РФ и подготовки соответствующих прогнозов. Таким образом, обе гипотезы предполагается проверить на основе имитационного компьютерного моделирования с использованием фактических данных. Первую гипотезу предполагается подтвердить на основе распределения Парето, вторую - распределения Хотеллинга.
***
В качестве возможного методологического инструмента анализа эволюции партийной системы РФ, представляет интерес т.н. кривая Парето, являющаяся графическим отражением правила (закона) Парето. Вильфредо Парето - известный итальянский экономист и социолог, один из основоположников элитологии. Исследуя неравномерность распределения богатства в обществе на материалах статистики разных стран, в 1897 г. он установил определенную закономерность: с увеличением размера дохода, количество людей, достигших соответствующего уровня сокращается в геометрической прогрессии, причем с примерно постоянным множителем. Иными словами, В. Парето показал, что в рассмотренных им странах, наибольшая доля доходов и благ неизбежно принадлежит небольшому числу людей, которое и конституирует элиту общества. Позже его идеи были интерпретированы с точки зрения теории вероятностей и математической статистики, а соответствующее распределение названо именем Парето.
Кривая Парето (диаграмма Парето) - график, иллюстрирующий правило Парето как кумулятивную зависимость распределения определённых ресурсов (например, богатства, результатов голосования) от большой совокупности (выборки) участников. Вскоре американский экономист М.С. Лоренц развил идеи Парето, предложив удобное графическое изображение функции распределения (кривую Лоренца), а соотечественник В. Парето К. Джини разработал всемирно известный коэффициент Джини, используемый для наглядного сравнения уровня общественного неравенства. В дальнейшем, на основе упрощения и популяризации принципа Парето получили широкое распространение эмпирическое "правило 20/80" (например, 20% населения владеет 80% богатства, 20% партий получают 80% голосов и т.д.) и АВС-анализ в маркетинге.
Принцип Парето нашел применение и в политологии, в частности для статистического анализа выборного процесса. С помощью кривой Парето можно наглядно проанализировать неравномерность распределения голосов, поданных за разные партии на выборах, оценить уровень партийной конкуренции, представить оптимальные параметры партийной системы и моделировать её развитие.
Поэтому важным первым шагом нашего анализа является представление результатов парламентских выборов в РФ в виде кривых Парето, для чего в программе Microsoft Excel были построены соответствующие диаграммы (см. рис. 1-5. См. в Приложении).
Несмотря на то, что кривая Парето может показаться тривиальной с точки зрения статистики (всего лишь одно из возможных выражений неравномерности распределения результата по объектам), она позволяет наглядно сравнить между собой результаты выборов в Государственную Думу РФ разных лет (и, соответственно, разные конфигурации российской партийной системы), с тем, чтобы получить визуальное отображение равномерности распределения голосов избирателей. Кроме того, как будет показано ниже, полученные результаты можно использовать в качестве данных и координат для дальнейшего моделирования.
На рис. 6 представлена сравнительная диаграмма результатов выборов в Государственную Думу РФ второго-шестого созывов (без учета результатов выборов по одномандатным округам созывов 1995 - 2003 гг.).
Представленные диаграммы убедительно отражают последовательное увеличение неравномерности распределения голосов между партиями, начиная с выборов 2003 года. Отмена смешанной избирательной системы и сокращение числа партий привели к ситуации 2007 года, которая, как представляется, отражает наиболее желаемую для правящей элиты "полуторапартийную" модель, предполагающую наименьшую равномерность распределения голосов. Однако результаты выборов 2011 года показали невозможность консервации этой модели, что должно привести к ее модификации, включая и частичный "отыгрыш" назад, возврат к прежнему политическому опыту.
Разумеется, более равномерное распределение результатов выборов между партиями само по себе не является целью и обязательным признаком развитой стабильной демократии. С точки зрения принципа Парето, избыточность неперспективных партий бессмысленна (так, если на приведенных графиках обрезать "хвосты" кривых Парето, они практически не изменят своей формы). Избыточное количество партий, распыляя голоса оппозиции, может, наоборот, только увеличивать крутизну кривой распределения. В то же время не стоит забывать, что разнообразие нередко обеспечивает эволюцию политической системы.
На основе имеющихся данных можно сделать вывод о том, что для партийной системы РФ в процессе ее эволюции характерна тенденция к увеличению неравномерности распределения электоральной поддержки между партиями. При этом указанная тенденция обусловлена не столько естественными механизмами добросовестной конкуренции за избирателя, сколько соответствующей государственной политикой. Так, например, возможность голосовать против всех, а с 2007 года повышение отсекающего барьера с 5% до 7%, целью чего было стремление "укрупнить" партийную систему, привело к увеличению и без того немалой доли т.н. "непродуктивных голосов" (в 2003 г. - 29%!), которые в конечном счете распределялись в пользу нескольких партий-лидеров.
В условиях манифестированных руководством страны политических задач, особую актуальность приобретает вопрос об оправданности сценария возврата к смешанной избирательной системе с точки зрения сохранения сложившегося статуса-кво.
Представить возможный вариант развития ситуации можно на примере выборов в региональные органы власти, прошедшие в ряде регионов страны уже после внесения поправок в закон о партиях. В качестве примера мы выбрали Ярославскую область, являющуюся своеобразным "аутлайером", например, именно здесь в 2011 году на парламентских выборах партия "Единая Россия" получила худший результат в стране. Последние парламентские выборы в Ярославле также получили резонанс, создав определенный прецедент: в выборах участвовали как новые "реальные" оппозиционные партии, так и множество партий-спойлеров (бюллетень был длиной в один метр, самый большой в стране). На наш взгляд, выборы в ГД Ярославской области шестого созыва представляют собой крайне интересный эксперимент, позволяющий оценить изменения поведения избирателей в наименее провластном регионе (т.е. там, где электоральные возможности новых партий потенциально выше) вследствие резкого увеличения числа партий. На рис. 7-9 представлены кривые Парето, отражающие результаты выборов в ГД Ярославской области четвертого-шестого созывов. На рис. 10 изображена сводная диаграмма.
Мы видим, что расширение спектра представленных партий в целом оказалось позитивно оценено избирателями, сделав итоговое распределение голосов более равномерным. Новые партии получили определенный уровень общественной поддержки. В то же время результаты последних выборов в Ярославле, когда Единая Россия набрала свыше 40% голосов, могут свидетельствовать о масштабных нарушениях принципов свободной конкуренции на этих выборах (что подтверждается эмпирическими данными и свидетельствами участников и очевидцев), такими как сокрытие своей партийной принадлежности кандидатами от партии власти, арест мэра Е. Урлашова, множество партий-спойлеров, снятие с выборов оппозиционных кандидатов и т.п. Выборы в Ярославле показали, что кроме карликовых партий-спойлеров для нейтрализации голосов "протестных" избирателей эффективно использовать и кандидата "против всех". Таким образом, на последних выборах в Ярославле из 30 процентов голосов условно "недовольных" десять оказались "непродуктивными".
На основе опыта региональных кампаний в России идет постоянная эволюция, трансформация механизмов электоральной конкуренции. Так, на осенних выборах в Мосгордуму происходит очередное изменение правил (переход от смешанной к полностью одномандатной системе, освобождение партий, представленных в Государственной думе от сбора подписей); заметна также открытая борьба с несистемными кандидатами с использованием административного ресурса. Данные шаги могут быть призваны обеспечить решающий перевес в пользу "Единой России" при сохранении умеренного представительства узкого пула "партий-долгожителей" - в первую очередь КПРФ, ЛДПР и СР.
На основе предпринятого анализа можно сделать некоторые выводы:
- на современном этапе реформа партийной системы РФ показывает, что многократное увеличение числа политических партий в ограниченной степени способствует оживлению межпартийной конкуренции. В то же время правящая элита не заинтересована в дальнейшем усилении этой конкуренции, стремясь удержать ее на комфортном уровне для центристской партии власти;
- вернув гражданам свободу партийного строительства в 2012 году, политическое руководством приняло ряд корректировочных шагов, ограничивающих дальнейшую демократизацию политической системы страны. Свободу партийной конкуренции по-прежнему затрудняют "двойные стандарты" (например, явная выборочность работы Минюста, осуществляющего отсев партий, претендующих на регистрацию и участие в выборах), а также прежние "перегибы", например, высокий барьер прохождения в ГД для партий и т.д.;
- несмотря на явно обозначившийся кризис доверия, партия власти вполне способна сохранить и даже улучшить свои электоральные позиции в новых условиях партийной конкуренции;
- реформы партийной и избирательной систем значительно расширили арсенал возможных сценариев и практик проведения региональных выборов. К сожалению, не все из этих практик соответствуют стандартам прозрачной и добросовестной политической конкуренции;
- возврат к смешанной избирательной системе представляется выгодным для правящей партии в условиях снижения электоральной поддержки;
- региональные выборы после 2012 года демонстрируют некоторое сглаживание неравномерности распределения голосов избирателей, отданных различным партиям, в то же время явно недостаточное для того, чтобы перевести партийную систему РФ в качественно новое состояние. Соответствующие кривые Парето указывают скорее на возврат к параметрам, характерным для конфигурации 2003-2004 годов, предшествовавшей жесткому замораживанию партийной системы. Возможно, именно это состояние партийной системы представляется прокремлевским политтехнологам наиболее "оптимальным" для сохранения сложившегося "статуса-кво". Таким образом, к лету 2014 г. российское руководство посчитало задачу либерализации партийной системы страны в целом выполненной. С этого момента была практически приостановлена регистрация новых партий. Возможно, наверху был сделан вывод о том, что достигнута оптимальная с точки зрения управляемости численность партий и дальнейшее увеличение их количества контрпродуктивно.
В результате такой государственной политики сегодня Россия фактически стоит перед необходимостью воссоздания партийной системы. В этой связи напрашивается вывод о том, что такие важные задачи партийной системы, как нахождение оптимального уровня разнообразия и плюрализма, все еще не решены путем естественной политической эволюции. В частности, нужно оптимизировать требования к регистрации новых партий, стимулируя усиление реальной и добросовестной политической конкуренции; покончить с государственной поддержкой практики массового создания "липовых" партий; вернуть возможность для партий объединяться в выборные блоки. Сохранение высокого проходного барьера на выборах (в том числе и региональных) при значительном увеличении числа конкурирующих партий явно противоречит заявленным целям политических реформ и может вести к увеличению доли избирателей, чьи голоса окажутся перераспределены в пользу партии власти.
***
Основываясь на имеющихся эмпирических данных и выбранной методологии, можно разработать имитационные модели возможных сценариев эволюции партийной системы России, направленные на апробацию гипотез исследования. Из всего многообразия методов имитационного моделирования наиболее подходящим для задач настоящего исследования представляется агентное моделирование.
Агентное моделирование представляет собой метод моделирования, исследующий поведение децентрализованных агентов, их взаимодействие друг с другом и с внешней средой, а также механизмы влияния поведения элементов системы на функционирование всей системы в целом. Задачей аналитика здесь является разработать и задать алгоритмы поведения агентов на индивидуальном уровне, а системное или "глобальное" поведение возникает как результат деятельности множества агентов (т.н. моделирование "снизу-вверх"). Агенты (в качестве которых могут выступать как индивиды (потребители, избиратели и т.п.), так и социальные группы - компании, семьи, партии и т.п.) помещены в пространство с заданными характеристиками, где могут независимо взаимодействовать друг с другом и со средой, опираясь на заложенные программы и модели поведения и принятия решений (как простые, так и очень сложные).
Сегодня агентное моделирование является самым молодым и современным видом имитационного моделирования, при помощи которого возможно успешное моделирование сложных адаптивных систем. Агентный метод хорошо подходит для моделирования именно социальных и политических процессов. Базовые принципы данного подхода разработал и описал в 1970-х гг. американский экономист Т. Шеллинг, предложивший одну из первых агентных моделей по социально-экономической тематике - модель сегрегации. Исследуя проблему расовой сегрегации в американских городах на основе теории игр, автор разработал имитационную модель, показывающую, что гетто могут образовываться спонтанно, вследствие самостоятельного взаимодействия индивидов. Не имея изначально доступа к вычислениям на компьютере, Т. Шеллинг проводил свои эксперименты на основе шахматной доски и фишек, изображающих агентов. В разработанной модели было два класса агентов: черные и белые жители, проживающие по соседству друг с другом. Агенты помещались в условное пространство - в качестве района города Шеллинг использовал аналог шахматной доски, поделенной на 64 клетки. Каждый агент оценивает цвет своих непосредственных соседей, расположенных на примыкающих к нему клетках (четырех или восьми). Агенты получали заложенный набор правил: каждый стремится поселиться в окружении, где превалируют агенты того же цвета. В результате моделирования сегрегация воспроизводилась сама собой.
В 1990-2000-е гг. значительно увеличился интерес к использованию агентного моделирования в гуманитарных науках, что связано с широким распространением мощных компьютеров и развитием соответствующего программного обеспечения (программные пакеты NetLogo, RePast, SeSame, AnyLogic и другие), часть которого находится в открытом доступе. Среди исследователей, способствовавших развитию и широкому применению методов агентного моделирования в политологии следует отметить Н. Гилберта, а также Дж. Эпштейна, разработавшего в 1990-е гг. известные модели "Этноцентризм", "Восстание" и первую широкомасштабную модель социальной симуляции "Sugarscape". В настоящее время, агентное моделирование используется для исследования и симуляции процессов миграции, выборов, военных действий, развития социальных сетей, потребительского поведения и многого другого.
Тем не менее, несмотря на свои широкие возможности, распространение применения методики агентного моделирования в политологических исследованиях существенно осложнено необходимостью использования языков программирования при разработке моделей. Например, наиболее универсальный и мощный из имеющихся на рынке программный пакет AnyLogic от российской компании The AnyLogic Company требует от аналитика знания языка программирования Java и доступен преимущественно корпоративным заказчикам.
Поэтому из всего многообразия компьютерных программ для агентного моделирования целесообразно остановить выбор на среде программирования NetLogo. NetLogo является бесплатным программным продуктом, ориентированным на академические исследования и основанным на устаревшем (процедурном), но при этом наиболее доступном для освоения языке программирования. При создании модели можно управлять поведением от нескольких до десятков тысяч независимых "агентов", действующих параллельно. Программа имеет русифицированный интерфейс и ряд важных опций, среди которых можно отметить т.н. "Пространство поведения" - режим, позволяющий автоматически "прогонять" разработанную модель заданное число раз с целью получения наиболее объективных результатов симулирования.
Так, в программе NetLogo нами была подготовлена гибкая и относительно простая модель (см. рис. 11), применимая для анализа выборов разного уровня и нацеленная на то, чтобы симулировать влияние измененяемых количественных характеристик российской партийной системы, институциональных "правил игры" и различных сценариев партийной конкуренции на равномерность распределения электоральных результатов. Данная модель выполняет преимущественно иллюстративную функцию и размещена в свободном доступе на сайте сообщества пользователей NetLogo по адресу: http://modelingcommons.org/browse/one_model/4154#model_tabs_browse_info. Открытый код позволяет вносить любые изменения, экспериментируя с параметрами и алгоритмами. В представленной модели есть три типа агентов, конкурирующих друг с другом за поддержку избирателей и олицетворяющих политические партии различного типа: лидеры, претенденты и спойлеры. Перед запуском модели вводится количество партий каждого типа, указываются параметры электоральной среды и особые условия (например, участие в выборах одной ведущей оппозиционной партии или различные стратегии конкурирующих акторов). Заданный механизм конкуренции определяется количественным соотношением сторон, а также изменяемыми параметрами электоральной среды. Так в интерфейс модели добавлены два ползунка, позволяющие регулировать уровень недовольства (играющий на руку партиям-претендентам) и уровень лояльности партиям-лидерам. Механизм пространственной конкуренции здесь выглядит достаточно схематично и напоминает модели Т. Шеллинга и Дж. Эпштейна. Агенты (с определенной долей иронии мы визуализировали партии-лидеры в виде легкоузнаваемых медведей, а партии-спойлеры в виде крыс) свободно перемещаются по двухмерному полю, поделенному на клетки (в терминологии NetLogo - patches), захватывая их и перекрашивая в свои цвета. За каждую захваченную клетку начисляются условные баллы, обозначающие электоральную поддержку различных категорий избирателей. В том случае, если разные виды агентов оказываются на соседних клетках, в конкуренции за отдельный сектор поля побеждают лидеры, за исключением ситуаций, когда претендентам удается создать оговоренное численное превосходство, "окружив" и "заблокировав" лидера. В "зонах лояльности" партии-претенденты не имеют шансов составить конкуренцию лидерам, однако в "зонах недовольства", они, наоборот, получают преимущество. В правой части интерфейса модели находится счетчик, показывающий полученные результаты и соотношение сторон, а также диаграммы, демонстрирующие уровень равномерности распределения электоральной поддержки между агентами в виде коэффициента Джини и кривой Лоренца. Правила усложняются с добавлением в систему спойлеров, которые не стремятся к выигрышу, а помогают лидерам, преследуя и нейтрализуя претендентов и могут просто "задавить числом".
Рис. 11. Интерфейс модели партийной конкуренции в РФ, разработанной в программном пакете NetLogo.
Представленная модель может работать в разных режимах. Так, в одном из режимов можно отдельно моделировать уровень поддержки для каждой из партий; возможно задать сценарий участия в выборах одной доминирующей партии (в этом случае только одна партия является лидером, а все остальные - претендентами или спойлерами (см. рис. 12)) или варьировать уровень консолидации оппозиции. Отдельно выделены опции, позволяющие экспериментировать со стратегиями поведения агентов. Так, активизация режима "сотрудничество претендентов" приводит к изменению алгоритма действий партий-претендентов - вместо свободного самостоятельного перемещения они объединяют свои усилия против партии-лидера и начинают преследовать ее по всему полю. Опция "агрессия спойлеров" включает аналогичную модель поведения со стороны соответствующего класса агентов, которые начинают целенаправленно искать претендентов и "прикрепляться" к ним, снижая их способность противостоять лидерам и препятствуя набору баллов поддержки.
Рис. 12. Вид 3D режима симуляции модели партийной конкуренции в РФ, разработанной в программном пакете NetLogo.
В процессе моделирования были воссозданы условия партийной конкуренции на выборах в Государственную Думу по партийным спискам 2-6 созывов, а затем апробировано несколько возможных сценариев будущих выборов в изменившихся условиях. Результаты моделирования показывают, что позиции партии власти максимально улучшаются, когда она противостоит на выборах небольшому числу претендентов, против которых работает до нескольких десятков максимально активных и агрессивных спойлеров. В этом случае, даже в условиях значительного снижения доверия к партии власти (что задается увеличением "зон недовольства" в редакторе среды) ее электоральная поддержка растет и, соответственно, кривая Лоренца фиксирует высокий уровень неравномерности распределения итоговых результатов. Увеличение числа претендентов при отсутствии спойлеров, наоборот, снижает показатели партии-лидера. Самой выигрышной стратегией для оппозиции в таких условиях оказывается объединение усилий и создание широкой коалиции, нацеленной на активную борьбу непосредственно с лидирующей партией.
Таким образом, на основе предпринятого моделирования были даны оценки потенциальных сценариев развития партийной системы РФ. Сравнение и анализ возможных сценариев базируется на прогнозах результатов выборов в ГД РФ 7-го созыва, полученных с использованием методологии агентного моделирования. Эти результаты представлены на диаграмме в виде кривых Парето, каждая из которых соответствует отдельному сценарию (см. рис. 13). Первый сценарий отражает гипотетическую ситуацию отказа от политических реформ в 2012 году при ухудшающейся социально-экономической ситуации в стране, сопровождающейся снижением доверия избирателей к партии Единая Россия. Здесь в выборах по-прежнему участвуют только 7 партий, две из которых можно однозначно классифицировать как спойлеров. В случае реализации данного сценария электоральная поддержка партии власти неуклонно снижается, что создает дополнительные возможности для претендентов. Второй сценарий моделирует ситуацию, наиболее благоприятную для сохранения "полуторапартийной" системы. "Сверху" допускается появление большого числа новых партий, при этом реальные "претенденты" начинают теряться на фоне многочисленных и агрессивных спойлеров. Одновременно власть проявляет избирательность при регистрации партий, нейтрализуя наиболее последовательных и непримиримых противников Единой России. Наконец, третий сценарий, напротив, представляет собой самый потенциально нежелательный вариант для сторонников сохранения статуса-кво. Здесь политическое руководство действительно поощряет добросовестную конкуренцию между партиями, не наводняет партийную систему спойлерами и действует в соответствии с принципом верховенства закона. В этом случае, в выборах участвуют только лидеры и претенденты, часть из которых объединяет свои кампании против партии-лидера. Результаты моделирования показывают, что в этом случае претенденты могут очень заметно изменить расклад политических сил в свою пользу. Мы можем внести коррективы в предстартовые настройки модели, добавив в группу лидеров и представителей т.н. "системной" оппозиции (КПРФ, СР, ЛДПР), противопоставив им "молодые" партии для того, чтобы оценить перспективы последних. В рамках базовых условий третьего сценария, некоторые новые партии имеют хорошие перспективы, а итоговое распределение голосов между партиями становится более равномерным. В то же время, этому отчетливо препятствует высокий отсекающий барьер (с настройками которого можно экспериментировать непосредственно в коде модели).
Приходится признать, что из вышеперечисленных сценариев наиболее близким к реальному политическому процессу на сегодняшний день оказывается сценарий 2, что указывает на явно осознаваемый правящей элитой приоритет сохранения политического статуса-кво и не способствует созданию сбалансированной и диверсифицированной партийной системы в РФ в ближайшем будущем.
***
Основной задачей второй части статьи является моделирование уровня разнообразия идеологических программ политических партий в России с точки зрения их электоральных перспектив. Появление и активизация десятков новых партий, выражающих различные политические идеи и, соответственно, ориентирующихся на разные группы электората, естественно приводит к расширению пространства потенциального выбора, ставя вопрос о сохранении текущего уровня поддержки центристской программы партии власти. Обращает на себя внимание то, что новые зарегистрированные партии группируются по своим идеологическим ориентациям преимущественно на левом и правом флангах политического спектра, потенциально распыляя электорат с соответствующими запросами и убеждениями и оставляя "центр поля" практически "территорией" Единой России. В этой связи также представляют интерес перспективы новых правых и левых партий в их конкуренции с партиями, десятилетиями олицетворяющими российскую оппозицию, прежде всего с КПРФ, Яблоко, а также ЛДПР.
Следует отметить, что кривые Парето как удобный аналитический инструмент могут также использоваться для оценки распределения голосов между партиями отдельных идеологических типов. В том случае, если политические платформы, допустим, левых партий, значительно не отличаются друг от друга, эти партии можно сегментировать и строить соответствующие кривые Парето.
Как известно, особенностями центризма в России являются его отождествление с действующей властью, а также отсутствие четкой идеологической позиции в отличии от левых и правых партий. Отказ от ориентации на определенный слой электората, не всегда ясные, но предельно широкие и абстрактные программы позволили центристской "партии власти" привлечь на свою сторону максимальное число избирателей. Предвыборные кампании строились по принципу "хватай всех", что, как показал опыт, оправдывало себя. Например, С.Н. Пшизова так характеризует мотивацию большинства российских избирателей: "В постсоветской России не следовать бюрократической логике было бы в полном соответствии с русским присловьем (как, впрочем, и с теорией рационального выбора), "себе дороже". Конкретные невыгоды такого подхода перевешивают абстрактные преимущества любого иного. Кстати, в господствующей модели поведения нет места и какой бы то ни было идеологии. Это сугубо прагматичное, часто экономически мотивированное, можно сказать, потребительское отношение к политике" [9. C. 103]. Фактически в стране существует своего рода сговор картельного типа между лидерами основных конкурирующих партий (т.е. фактически, действующей властью и "официальной оппозицией").
Резкое увеличение сегментации и волатильности российской партийной системы за последние годы не должно изменить ключевое соотношение сил "одна центристская партия и все остальные", так как новые партии играют на условных полях оппозиции. Поэтому инициатива с введением обязательного сбора подписей для новых партий для их участия в выборах нашла поддержку у представителей всех думских фракций, не желающих дополнительного обострения конкуренции. С такой точки зрения, возврат отмененной в 2007 году возможности голосовать "против всех" также можно рассматривать как шаг, направленный на дополнительное распыление голосов "антицентристски" настроенных избирателей.
При моделировании партийной системы РФ необходимо учитывать идеологические предпочтения россиян. Для сегментации избирателей по этому признаку, логично опираться на данные соответствующих социологических опросов. Например, сотрудники Института социологии РАН выделяют 4 основные идеологические группы российского общества, определяя их численность на 2012 год следующим образом: "правые либералы" - 7%, "левые либералы" - 20%, "правые государственники" - 26%, "левые государственники" - 41% (в указанном исследовании также содержатся используемые авторами определения таких понятий как "левый", "правый", "либерал" и "государственник". В исследовательской модели, представленной на рис. 14 и 15 мы опираемся именно на данные определения [8. С. 77-85]). С учетом этих данных, на основе популярной агентной модели "Харизма" [6] в программном пакете NetLogo нами была разработана соответствующая модель партийной конкуренции (см. рис. 14).
Рис. 14. Интерфейс агентной модели партийной конкуренции на основе идеологической дифференциации российского электората.
Основной задачей моделирования является спрогнозировать различные сценарии конкуренции идеологических платформ политических партий в условиях разделения электората на 4 группы, выделенные специалистами Института социологии РАН. Для этого на двухмерное поле помещается 100 пассивных агентов, наделенных соответствующими установками, т.е. в разной степени тяготеющих к "левым" или "правым", "либеральным" или "государственническим" программам. После этого, задается количество и характеристики активных агентов - "партий", которые, свободно перемещаясь по полю, притягивают в свою орбиту и удерживают "избирателей". Партии имеют заранее определенные "избирательные программы", выраженные числовыми значениями четырех основных переменных (от 0 до 10). Среди изменяемых характеристик этого типа агентов можно выделить "ресурсный потенциал" - т.е. радиус зоны влияния агента, а также скорость его передвижения по полю. В случае включения режима "Партия власти" один из агентов получает значительное преимущество перед другими в "ресурсном потенциале", что отражает первоочередную возможность партии-лидера доносить свою программу до широких слоев электората. Во время симуляции агент "избиратель" не меняет своего местоположения и принимает решение о поддержке той партии, которая оказывается способна первой предложить ему программу, способную привлечь на свою сторону. Такая программа должна набрать установленную для агента минимальную сумму баллов. Например, партия, имеющая высокие значения переменных "правый" и "государственник" окажется очень привлекательной для условного "правого государственника" (в том случае, если успеет добраться до него в пространстве симуляции раньше, чем центристская партия-лидер или спойлеры-популисты). Попавший под влияние партии агент, образует с ней направленную связь и начинает двигаться в одном направлении. Если в течение некоторого количества ходов избиратель не встречает устраивающей его партии, он выбывает из игры (т.е. отказывается от участия в выборах).
Конечно, задать точные числовые значения базовых переменных для программ партий невозможно, но такая цель и не ставится. Вместо этого в рамках предложенной модели целесообразно придерживаться простого принципа: более радикальные партии получают высокие значения соответствующих переменных и нулевые противоположных. Центристские партии - средние значения большего числа переменных. Таким образом, допустим, агент, олицетворяющий партию КПРФ имеет значения переменных "левый" и "государственник" несколько выше средних, но при этом нулевые значения других переменных. Агент, олицетворяющий партию Единая Россия, имеет средние (или даже ниже средних) значения переменных "правый", "либерал" и высокое - переменной "государственник", а также очень заметное преимущество в "ресурсном потенциале". Как показывают результаты моделирования, этого оказывается достаточно для уверенной победы (см. рис. 15). В случае значительного увеличения числа левых или либеральных партий, они получают в среднем меньше голосов. Если же число конкурирующих партий искусственно сокращается до минимума, часть избирателей не находят "свою" партию и не голосуют. На основе анализа результатов моделирования можно предположить немалую потенциальную востребованность активной и реально оппозиционной левой партии, также заметен спрос на небутафорские либеральные и правые партии.
Рис. 15. Результаты моделирования партийной конкуренции на основе идеологической дифференциации российского электората. Серым цветом обозначена партия власти.
Таким образом, несмотря на то, что данные социологических опросов показывают, что именно левые партии наиболее объективно отражают политические воззрения большинства россиян, а также существует значительный спрос на "правые государственнические" политические программы, российская партийная система развивается по иному сценарию. Опора на властный ресурс и политические технологии, ограничение партийной конкуренции, специфика политического сознания россиян и размытость идеологической платформы центристской партии власти позволяют в значительной степени нивелировать роль идеологических предпочтений россиян в избирательном процессе.
***
Для моделирования принципов соперничества на политических рынках эвристически оправданно опираться на отдельные положения теории игр. В рамках данного подхода существует немало моделей ассиметричного распределения и политической конкуренции. В качестве методологии для развития исходной гипотезы статьи особый интерес представляют принципы пространственной конкуренции Г. Хотеллинга и их политологические импликации Э. Даунса.
В середине ХХ в. американский политолог Э. Даунс предложил "теорему медианного избирателя". На примере избирательного процесса в США, исследователь пришел к выводу, что соревнование в двухпартийной системе заставляет каждую партию идеологически сближаться со своим соперником. Чтобы не проиграть выборы, партии формулируют программы, обращающиеся к центристски ориентированному ("медианному") избирателю [13. С. 322-348].
Э. Даунс в свою очередь опирался на правило пространственной конкуренции американского экономиста Г. Хотеллинга. Модель пространственной дифференциации одномерного рынка, или модель "линейного города", была предложена Г. Хотеллингом в 1929 г. для объяснения того, почему лавки в провинциальных городках, как правило, располагались вблизи друг от друга. Автор исходил из предположения, что, выбирая место для покупки, жители города ориентируются на цены и удаленность магазина. Таким образом, стратегии участников включали в себя: во-первых, определение оптимального расположения своих лавок в заданном одномерном пространстве (пространственная конкуренция) и, во-вторых, установление цен на товар (игра цен). Г. Хотеллинг пришел к выводу, что процесс конкуренции будет продолжаться до нахождения равновесия по Нэшу, т.е. до тех пор, пока магазины не окажутся рядом друг с другом в центре улицы: тогда у них будет одинаковое число покупателей (половина от общего количества в случае, если в игре только две конкурирующие стороны). Еще одной экспликацией данного принципа в маркетинге является эмпирически подтвержденное положение о том, что в отсутствие свободы ценообразования продавцы выбирают минимальный уровень дифференциации своего продукта (сближение характеристик товаров в условиях конкуренции).
Модель Даунса - одна из первых политологических моделей - представляет собой разновидность упрощенной модели Хотеллинга без игры цен, в которой стратегии игроков ограничиваются определением своих позиций. Модель Даунса разрабатывалась для исследования процесса предвыборной борьбы партий, представляющих свои программы как местоположения на условной шкале предпочтений избирателей. Она ограничена двумя партиями и создавалась для анализа классической двухпартийной системы. В классическом виде модель Даунса выглядит следующим образом (см. рис. 16). Избиратели размещены на плоскости соответственно их политическим взглядам - от крайне левых до крайне правых (в случае США от либералов до консерваторов). Если позиции избирателей распределяются между крайностями равномерно, получается нормальное распределение с пиком над точкой С. Предполагается, что каждый избиратель будет отдавать свой голос за наиболее идеологически близкого для него кандидата. В такой ситуации кандидаты будут стремиться быть идеологически как можно ближе центру (точка С). Если один кандидат займет центристскую позицию (точка С), а другой кандидат займет позицию, отличную от центристской (например, соответствующую точке 0), то последний проиграет на выборах: ведь за кандидата, занимающего точку С, проголосует более 50% избирателей, расположенных вправо от С, затем голоса равномерно распределятся в промежутке от С до 0 и это будет означать победу данного кандидата на выборах [6. C. 492]. Пока пик распределения находится в точке С, любой кандидат может повысить свои шансы, двигаясь по направлению к центру. Основная задача партий в двухпартийной системе, таким образом, заключается в определении интересов и чаяний медианного избирателя и борьбе за него.
Рис. 16. Модель Даунса. Горизонтальная ось отражает распределение голосов избирателей в соответствии с их идеологическими предпочтениями. Точка С - обозначает позицию медианного избирателя, точки А, В и 0 - возможные позиции кандидатов.
Вертикальная ось - численность избирателей.
Модель Даунса показывает, что партии склонны демонстрировать оппортунистическое поведение и не привязанность к определенной идеологической платформе, чтобы победить на выборах [13. С. 324]. В этом случае, размытость и изменчивость идеологической платформы центристской партии может оказываться даже ее относительным преимуществом.
Естественно, модель Даунса имеет множество допущений, как теоретического, так и эмпирического характера. Например, в реальности маловероятна одномерная модель политических предпочтений избирателей (что показывает теорема Плотта [12]), а политические психологи вряд ли примут тезис о том, что большинство избирателей имеют четко осознаваемые идеологические установки .
Тем не менее, можно преодолеть ограниченность модели Даунса и применить ее к условиям многопартийной конкуренции, характерной для России. Для этого нужно обратиться к первоисточнику данной модели - распределению Хотеллинга, которое допускает участие в конкуренции большего числа акторов. Кроме того, несмотря на то, что изначально модель конкуренции Хотеллинга была разработана для одномерного пространства (т.н. "линейного города"), возможно представить пространственную конкуренцию и в двухмерном пространстве.
Так, если в конкурентную борьбу, представленную на схеме (см. рис. 16) вступит третий кандидат, соотношение сил и стратегии агентов могут изменится. Например, один кандидат занимает центристскую позицию С на шкале идеологических предпочтений избирателей, а два других - позиции А и 0. Такая конфигурация может условно отображать ситуацию конкуренции между одной центристской и двумя левыми партиями (одной социал-демократической и другой более радикальной). Тогда первая партия сможет получить голоса, находящиеся под кривой распределения правее линии С, а каждая из двух других партий - только часть голосов находящихся левее этой линии. Поэтому левый электорат окажется расколот, а преимущество кандидата-центриста только увеличится. При дальнейшем увеличении числа партий, а также в случае полимодального распределения голосов избирателей, для некоторых партий может оказаться оправданным, наоборот, отклонение программ от тенденции к центрированности.
Следующая специально разработанная в NetLogo агентная модель иллюстрирует процессы конкуренции программ политических партий в РФ на основе вышеуказанных принципов (см. рис. 17).
Агенты-партии, обозначенные разноцветными кружками, помещены в двухмерное поле, поделенное на клетки, представляющие избирателей. Агенты могут свободно перемещаться в соответствии с правилом Хотеллинга но не на прямой, а на плоскости. Стремясь агрегировать предпочтения большего числа избирателей, агенты ищут оптимальное положение в пространстве.
Мы можем задавать разное число партий и наблюдать за их конкуренцией. Переключатель "Правила" позволяет выбрать один из возможных режимов симуляции: только пространственная конкуренция или полная симуляция. "Игра цен", само собой, невозможная в условиях предвыборной борьбы, заменена обратной процедурой - желая улучшить свои позиции партия не снижает цены, а тратит свои ресурсы, например, увеличивая затраты на агитацию, при этом разные партии имеют свой заданный предел возможных затрат. В случае включения опции "Одна правящая партия", один из агентов получает значительное преимущество в этом аспекте. Каждый ход результаты конкуренции определяются и визуализируются следующим образом: каждая клетка-избиратель определяет расстояние до каждой партии и вычитает из него ее затраты на агитацию, затем она выбирает партию, имеющую наименьшую разность этих величин и окрашивается в ее цвет. Это позволяет легко определить "долю" каждой партии на любом этапе симуляции.
Рис. 17. Интерфейс агентной модели партийной конкуренции в РФ на основе принципов Хотеллинга-Даунса, разработанной в программном пакете NetLogo.
Чтобы показать динамику пространственной конкуренции, активные агенты каждый ход фиксируют свои передвижения, оставляя за собой след в виде линии своего цвета. Как видно на рис. 18 конкуренция пяти партий преимущественно подталкивает их программы и предвыборную риторику к дрейфу в сторону центризма и медианного избирателя. Согласно теории игр, наиболее центристская партия имеет серьезные преимущества, а дрейф оппозиционных партий в сторону центризма представляет собой т.н. "безопасную стратегию" [5], имеющую, однако, серьезные ограничения. В период "заморозки" российской партийной системы мы действительно могли наблюдать похожую ситуацию. Тем более, что таковы были правила игры, сложившиеся в 2000-е гг. - партийная система была настроена таким образом, что вынуждала даже оппозиционные партии дрейфовать в сторону умеренности и центризма в рамках "кодекса" правил "системной оппозиции".
Рис. 18. Результаты моделирования конкуренции политических программ в
системе с пятью активными партиями.
Моделирование может помочь представить, как изменится эта тенденция после "разморозки" партийной системы и допуска в нее большого числа новых акторов.
Увеличив заданное число партий, мы можем наблюдать уже не столько центростремительные, сколько центробежные тенденции (см. рис. 19). Партийные программы все больше отклоняются от тенденции к централизации и все меньше ориентируются на "медианного избирателя". Многие партии уже стремятся аппелировать только к "своему" избирателю. Одновременно, обостряется конкуренция отдельных партий друг с другом за одни и те же сегменты электората, или же, как показано на рисунке, партии делятся на соперничающие пары или группы и пытаются блокировать или даже "заспойлерить" друг друга (результаты моделирования показывают, что такое поведение обычно демонстрируют агенты наиболее удаленные от центра поля).
Рис. 19. Результаты моделирования конкуренции политических программ
в системе с четырнадцатью активными партиями.
Конечно, относительно равномерный раздел избирательного поля, представленный на рис. 19, вряд ли рассматривается правящей элитой в качестве желаемой перспективы отечественной партийной системы. Чтобы приблизить результаты моделирования к российским политическим реалиям активируем опцию "Одна правящая партия". В этом случае мы получим уже несколько иные результаты. Как хорошо заметно на рис. 20, партия-лидер прочно обосновывается в центре поля, получив уверенное большинство, а ее конкуренты вынуждены смещаться дальше от центра, ориентируясь на "своего" избирателя и конкурируя за него друг с другом. Такая ситуация потенциально приводит к радикализации программ оппозиционных партий, построению их избирательных кампаний на противопоставлении власти, созданию предвыборных блоков (что, как известно, запрещено законом). Для сохранения своего доминирующего положения, правящая партия должна ограничить доступ на поле для новых игроков и монополизировать центризм, выступая от лица основной массы избирателей.
Рис. 20. Результаты моделирования конкуренции политических программ
в системе с пятью активными партиями с включенной опцией "Одна правящая партия".
Несмотря на действенность такой конфигурации, парламентские выборы 2011 г. и последовавшие за ними массовые протесты показали, что она достигла границ своей применимости, став контрпродуктивной в изменившихся социально-политических условиях. В результате последовавших политических реформ был взят курс на либерализацию партийной системы. На рис. 21 представлены результаты моделирования уровня равномерности распределения электоральной поддержки между возросшим числом партий, и, соответственно их идеологическими программами. Отчетливо заметно, что увеличение разнообразия партийных программ, предлагаемых избирателю, приводит к обострению партийной конкуренции на всей территории политического поля. На этот раз, в настройках модели мы отключили "игру цен", вручную наделив агентов разными ресурсными возможностями. Одна партия получила большое, а три другие - умеренное преимущество перед остальными, что схематически отражает реальное преимущество ЕР, КПРФ, СР, ЛДПР перед новыми партиями. Агенты, представляющие КПРФ и СР, изначально размещаются на левой половине поля, ЛДПР - на правой. Результаты симуляции подтверждают лидерство ЕР, уверенно захватывающей центр поля. При этом левые партии удаляются от центра, конкурируя друг с другом за свой сегмент поля. Очевидно, что чем больше ресурсное превосходство партии власти, тем большую долю площади поля она в состоянии занять. Таким образом, данная модель показывает, что задача увеличения электоральных результатов партии-лидера требует поддержания ее максимального преимущества в ресурсном потенциале (будь то финансовые ресурсы, выделяемые напрямую из федерального бюджета или бюджетов регионов, исключительные возможности агитации и ее охват, а также символический капитал) перед другими партиями.
Рис. 21. Результаты моделирования конкуренции политических программ
в системе с четырнадцатью активными партиями с активированной опцией "Одна правящая партия".
В среде NetLogo возможно создать и иные эвристичные варианты модели партийной конкуренции на основе принципов Хотеллинга и Даунса, позволяющие глубже рассмотреть отдельные механизмы и закономерности партийной конкуренции, в том числе и в современной России.
Так, на рис. 22 представлена еще одна имитационная модель, специально разработанная автором для анализа рассматриваемых эффектов. Модель отражает "классическое" одномерное представление политического спектра путем расположения политических позиций "правые-центр-левые" на одной геометрической оси. Подобное представление политического спектра восходит к работам Л. Ричардсона, С. Райса, Г. Айзенка и многих других политологов. Применительно к российской специфике типологизации и сегментирования политических партий мы опирались на работы А.Г. Дугина, М.Н. Грачева и других отечественных авторов (См.: [1; 3; 4; 10]).
Рис. 22. Интерфейс агентной модели одномерной партийной конкуренции на основе принципов Хотеллинга-Даунса, разработанной в программном пакете NetLogo.
Принципы указанной модели достаточно просты: агенты, определенным образом расположенные в пространстве и обладающие свободой передвижения (один шаг за условный ход), делают выбор между партиями, расположенными в разных точках политического спектра - ближе или дальше от центра (0) и соответственно, ранжированными по степени своего радикализма, "несистемности" (например, левая сторона оси, по степени удаленности от центра может выглядеть следующим образом: социал-демократы - коммунистические - радикально левацкие партии). Партии визуализированы в виде разноцветных клеток (patches), активные агенты - избиратели в виде человечков. В своем электоральном выборе агенты руководствуются близостью своих изначальных позиций в пространстве (идеологическом) с координатами политических партий, расположенных в разных точках условного политического спектра, т.е. стремятся достигнуть цели, затратив наименьшее количество ходов. В случае, если после заданного количества ходов, агент не достигает ни одной из партий (не попадает на соответствующую клетку с учетом задержек, вызванных алгоритмом поиска и возможной очередью), он выбывает из игры. Последнее правило моделирует условную ситуацию, когда носитель, допустим, "правых" политических взглядов сталкивается с отсутствием в политическом спектре страны соответствующей партии (во всяком случае, не бутафорской) и вынужден или отдать голос центристам, или, отказаться от участия в выборах / проголосовать против всех.
Перед запуском модели задается число партий, их позиции на шкале политического спектра (таким образом и осуществляется "пространственная конкуренция" Хотеллинга в рамках модели), а также расположение агентов. Последнее определяет параметры среды - т.е., количественное соотношение сторонников различных политических программ и идеологий и может осуществляться случайным образом (по умолчанию), равномерно (имеется опция равномерного распределения агентов), или неравномерно - посредством внесения изменений в код программы можно сгруппировать большинство агентов в любой области пространства: слева, справа или по центру.
Воссоздав модель Даунса средствами агентного моделирования, мы убеждаемся, что она работает: например, в размещенной на рис. 23 конфигурации с тремя политическими партиями, две из которых расположены на разных концах политического спектра, доминирует центристская партия.
Моделирование показывает, что несмотря на допущение об изначальной рациональности агентов и их осознании собственных идеологических позиций (что, как известно, бывает далеко не всегда), партийная система, настроенная специальным образом, может заставлять их принимать решения, не коррелирующиеся с их реальными политическими взглядами, а порой и существенно отличающиеся от них.
Рис. 23. Результат прогона агентной модели, основанной на принципах Э. Даунса, с тремя конкурирующими партиями.
Создается впечатление, что сформировавшаяся "сверху" с середины 2000-х гг. конфигурация партийной системы явно могла проектироваться с учетом рассмотренных выше принципов теории игр и теории общественного выбора. Так, на рис. 24 мы видим российский политический спектр, ограниченный четырьмя партиями, имеющими реальные шансы на представительство в органах власти на основе выборов: Единая Россия, расположенная точно в центре, Справедливая Россия и КПРФ, конкурирующие друг с другом на левом фланге, и ЛДПР, находящаяся на правом краю политического спектра из-за своей программы, которая (в отличие от реальной политики партии), обладает явными признаками радикализма (чего стоят, например, недавние инициативы ЛДПР законодательно ограничить рождаемость на Кавказе и "запретить" доллар). Многократный прогон модели посредством опции "Пространства поведения" показывает, что данная конфигурация фактически гарантирует уверенную победу партии власти, получающей, в среднем, половину от общего числа голосов.
Рис. 24. Модель партийной системы РФ 2007-2012 гг.
Конечно, эти результаты могут несколько изменяться вследствие распространения протестных настроений, роста популярности идей социальной справедливости в условиях кризиса и т.д. Однако, даже если мы смоделируем ситуацию острого социального недовольства, поместив большинство агентов-избирателей в левый сектор политического поля (см. рис. 25), все равно в представленной партийной конфигурации "партия власти" получает на выборах очень значительный процент голосов (как минимум 40%).
Рис. 25. Модель партийной системы РФ в условиях резкого роста общественного недовольства - "полевения" электората.
Ограниченность альтернатив существенно сужает пространство выбора избирателей, фактически переманивая их на сторону центристов или выдавливая из избирательного процесса. Нехватка сильных либеральных, региональных, консервативных и несистемных левых партий играет на руку партии власти. В глаза бросается искусственность созданной схемы, очевидно, что реальное разнообразие российских общественных сил и идеологических запросов не сводится к этой набившей оскомину конфигурации партийной системы.
Важную роль в сложившемся балансе сил играет партия Справедливая Россия, конкурирующая с КПРФ за левый электорат. При этом, с точки зрения теории Хотеллинга-Даунса, более близкая к центру Справедливая Россия должна, таким образом, иметь преимущество. Возможно, такое представление лежало в основе идеи создания СР. Тем не менее, как правило, КПРФ получает значительно большую электоральную поддержку (за исключением ряда региональных выборов), чем Справедливая Россия. Этот факт нетрудно объяснить значимыми факторами, которые невозможно учесть в рамках предложенной модели и правила Хотеллинга в целом, однако с точки зрения рассматриваемого исследовательского подхода можно сделать вывод об актуальности и популярности левых идей (в том числе и довольно радикальных) в современной России, а также отметить, что дрейф в сторону центризма и умеренности программных требований может подталкивать Справедливую Россию к как правило невыгодной ей конкуренции не с КПРФ, а с Единой Россией.
Если смоделировать "разморозку" партийной системы, увеличив число основных конкурирующих партий с 4-х до 8-ми, но сохранив одну центристскую партию, мы все равно увидим превосходство "партии власти". Все остальные партии будут относительно равномерно размещены на своих частях политической шкалы в отдалении от условного центра, конкурируя друг с другом за отдельные сегменты электората, в то время как основная центристская партия будет забирать себе медианного избирателя. Дальнейшее увеличение численности оппозиционных партий (как реальных, так и искусственно созданных) приведет к распылению голосов соответствующих сегментов электората, и, по сути, нейтрализации их выбора посредством механизма электоральных ножниц.
Резюмируя, можно сделать вывод о применимости принципов Хотеллинга-Даунса к задаче анализа и моделирования партийной системы РФ в ее динамике. Для анализа рассматриваемых политических явлений и поиска закономерностей также может быть применим ряд других концепций и положений теории игр (например, т.н. "трагедия общинного поля" - "tragedy of commons" [11]) и теории общественного выбора (например, парадокс Кондорсе, парадокс Эрроу).
Современную партийную систему РФ можно классифицировать как систему с преобладающей партией в терминологии Дж. Сартори или конкурентную гегемонно-прагматическую в терминологии Дж. Лаполамбары и М. Вайнера. Несмотря на незавершенность трансформационного периода, можно прогнозировать, что при всей очевидности масштабных изменений системы (в первую очередь, ее количественных параметров) она имеет тенденцию сохранить свои базовые системные характеристики, а ее частичная либерализация увеличит уровень неравномерности распределения результатов голосования между партиями и в целом направлена на упрочнение позиций Единой России.
Литература
1. Александр Дугин: "Правых" и "левых" путают не только в России, но и на Западе // День. - 20.03.2007. URL: http://inosmi.ru/world/20070320/233500.html
2. Восканян А.Г., Почта Ю.М. Значимость коммуникационных средств Интернета в современной политике // Вестник РУДН: серия Политология. - 2013. - N 3.
3. Дугин А.Г. Основы геополитики. - М.: Арктогея, 1997.
4. Грачев М.Н. Особенности современной российской многопартийности // Актуальные проблемы гуманитарных наук: Тезисы Всероссийской научной конференции, посвященной 35-летию РУДН. - Секция: Философия, политика, культура. - М.: Изд-во УМУ РУДН, 1995.
5. Искаков М.Б., Павлов П.А. Равновесие в безопасных стратегиях в модели пространственной конкуренции Хотеллинга // Управление большими системами: сборник трудов. - 2009. - N 26-1.
6. Мангейм Дж.Б., Рич Р.К. Политология: Методы исследования. - М.: Весь Мир, 1997.
7. Патаракин Е.Д., Ярмахов Б.Б. Моделирование организационных отношений с использованием "связей" Netlogo // Образовательные технологии и общество. - 2009. - N 2.
8. Представления и мечты российских граждан об устройстве России // О чем мечтают россияне: идеал и реальность / Под ред. М.К. Горшкова, Р. Крумма, Н.Е. Тихоновой. - М.: Весь Мир, 2013.
9. Пшизова С.Н. От "гражданского общества" к "сообществу потребителей": политический консьюмеризм в сравнительной перспективе // Полис. - 2009. - N 1.
10. Теория партий и партийных систем: Хрестоматия / Сост. Б.А. Исаев. - М.: Аспект Пресс, 2008.
11. Трагедия общинного поля // ru.wikipedia.org. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D1%80%D0%B0%D0%B3%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D1%8F_%D0%BE%D0%B1%D1%89%D0%B8%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE_%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D1%8F
12. Филатов А.Ю. Модели политической конкуренции // Вопросы экономики и управления. - Иркутск: ИГУ, 2010.
13. Хелланд Л. Теорема медианного избирателя. Почему партии и решения стремятся к центру // Теория и методы в современной политической науке: Первая попытка теоретического синтеза / под ред. С.У. Ларсена. - М.: РОССПЭН, 2009.
AGENT-BASED MODELLING OF THE EVOLUTION OF THE RUSSIAN PARTY SYSTEM BASED ON PARETO AND HOTELLING DISTRIBUTIONS
V.G. Ivanov
The Department of Comparative Politics
Peoples` Friendship University of Russia
Miklukho-Maklaya str., 10a, Moscow, Russia, 117198
The given article provides research of the evolution of the Russian party system. The chosen methodology is based on the heuristic potential of agent-based modelling. The author analyzes various scenarios of parties` competition (applying Pareto distribution) in connection with recent increase of the number of political parties. In addition, the author predicts the level of ideological diversity of the parties` platforms (applying the principles of Hotelling distribution) in order to evaluate their potential competitiveness in the struggle for voters.
Key words: political parties, political analysis, agent-based modelling, game theory, public choice theory, Pareto distribution, Hotelling distribution, Downs`s model.
Кафедра сравнительной политологии
Российский университет дружбы народов
Ул. Миклухо-Маклая 10а, Москва, Россия, 117198
