повышается роль ШОС в мировых и региональных делах, что обуславливает
рост интереса к ней со стороны многих государств и международных организаций
Пакистан, Индия, Иран заявили о стремлении стать полноправными членами ШОС,
все больше стран обращаются за получением статуса наблюдателя или партнера по диалогу[1]

С. Лавров, Министр иностранных дел России

Подлинная цель научного прогнозирования... его сверхзадача - предвидеть наиболее
важные долгосрочные тенденции..., возможные поворотные пункты мирового развития[2]

А. Дынкин, академик РАН


Усиление борьбы локальных цивилизаций за контроль над мировыми процессами, которое происходит по мере изменения расстановки сил в мире, означает усиление борьбы за контроль над развитием человеческой цивилизации. Планета - как геополитическое пространство и хранилище природных ресурсов - может контролироваться либо из одного центра правящей локальной цивилизации, либо через механизмы договоренностей. В настоящее время мы вынуждены констатировать, что нет ни таких договоренностей, ни стремления их достичь. В то же время существуют политики разных центров силы, претендующих на такой контроль, который пока что принадлежит западной локальной цивилизации, стремящейся всеми силами сохранить его за собой. Соответственно стратегическая обстановка (СО), формирующаяся при такой политике, несет на себе все черты противоборства цивилизаций и стоящих за ними наций. Она полностью является производной от этой борьбы, а ее многочисленные субъективные сценарии и варианты могут отражать многообразие субъективных и конкретных ситуаций, существующих в рамках единственной парадигмы. В самом общем виде эта логика может быть показана на следующем рисунке.

Мы не знаем сути и характера "Парадигма N 2". Более того, мы даже не знаем существует ли она в действительности, а не в тех декларируемых намерениях, о которых известно. Вместе с тем мы достаточно много знаем о "Парадигме N 1" и всех этапах ее развития, которые привели в конечном счете к появлению современной формы СО - сетецентрической войны.

Важно вновь изначально повторить, что прогнозировать СО, войны и конфликты, как отдельные конкретные социально-политические явления, практически невозможно, хотя и крайне необходимо. Однако можно предсказать многие тенденции и их последствия, ведущие к формированию современной СО, войнам и конфликтам. Эти тенденции могут анализироваться и прогнозироваться на долгосрочную перспективу, как, впрочем, и вытекающие из них некоторые возможные сценарии развития СО.

Это хорошо видно на примере долгосрочного прогноза двух базовых показателей - ВВП государств и душевого ВВП - ведущих стран до 2030 года. Так, если верить прогнозу, то ВВП США и КНР может практически сравняться к 2030 году (хотя, по данным ВБ, это уже произошло в 2014 году по ППС). Соответственно для СО 2030 года это будет означать, что два мировых центра силы будут формировать мировую повестку дня, а с точки зрения господствующего сценария противоборства цивилизаций ("Парадигма N 1"), это будет означать неизбежный конфликт в борьбе за влияние в мире. Этот конфликт и будет сутью сценария ВПО в мире в 2020-2030 годах, хотя его конкретное содержание, выраженное в СО, в 2030 оду, например, может быть очень разным - от военного конфликта с использованием СЯС до применения невооруженных средств ведения войны. Вероятнее всего СО будет находиться в состоянии крайнего напряжения и характеризоваться многочисленными региональными и локальными войнами, ведущимися "на фоне" большой сетецентрической войны локальных цивилизаций.

[3]

Как видно из логической схемы, все многочисленные сценарии СО (как возможные, так и вероятные) исходят из единого конфликтного сценария развития отношений между локальными человеческими цивилизациями, которое мы назвали "Парадигмой N 1". История человечества я пока что не знает сколько-нибудь продолжительных периодов развития локальных цивилизаций в рамках иной парадигмы. Никакие обстоятельства и договоренности не препятствовали накоплению энергии конфликта и в конечном счете самому конфликту. В лучшем случае все попытки политического решения спорных вопросов позволяли выиграть время для лучшей подготовки к войне.

В XXI век СО стала существенно хуже, сложнее и неопределеннее, чем во многие другие периоды развития локальных цивилизаций. Откровенные попытки одной из локальных цивилизаций силовым способом навязать другим странам неприемлемые нормы поведения, правила и систему ценностей привели к тому, что эта цивилизация вступила в продолжительный период войны за сохранение своего господства. Именно так следует характеризовать сетецентрическую войну. Впервые, пожалуй, за всю историю человечества, никто точно не знает, когда была начата эта война, каковы будут ее конечные точные цели, каков масштаб, интенсивность, какие вооруженные силы и как они будут использоваться.

Но уже очевидно, что пока что соотношение сил в пользу западной локальной цивилизации, которая будет стремиться его сохранить посредством опережающего развития науки и технологий и военной мощи. Очевидно и другое, а именно: подобная ставка означает открытое стремление сохранить в будущем военное превосходство и угрозу тем цивилизациям и нациям, которые с этим не согласятся. В этом смысле война на Украине 2014 года была очень показательна. Это в действительности была военная фаза существующего в рамках сетецентрической войны конфликта между локальными цивилизациями - западноевропейской и российской.

[4] [5]

Не менее информативно для прогноза взаимоотношений локальных цивилизаций и их последствий для развития СО прогноз душевого ВВП ведущих стран мира, который свидетельствует, на мой взгляд, прежде всего о том, что по ведущему показателю - национальному человеческому капиталу (где роль душевого ВВП значительна) - идет существенное выравнивание. Этот процесс, можно предположить, характерен и для других характеристик НЧК - образованию, продолжительности жизни, уровню здравоохранения. С точки зрения будущей СО это означает, что ведущий показатель, влияющий на качество личного состава, ВиВТ, также становится сопоставимым, а, значит, СО с точки зрения качественных характеристик будет формироваться под влиянием равноценных факторов.

В рамках развития "Парадигмы N 1" (конфликта локальных цивилизаций) сказанное означает только одно: увеличение разнообразия и конфликтности будущих сценариев развития СО, усиление риска силовой в т.ч. вооруженной борьбы и растущего противостояния.

Взаимосвязь развития сценариев СО и сценариев МО производных от конфликта цивилизаций, очень заметна и игнорировать ее невозможно. Более того, именно из этой взаимосвязи следует исходить при прогнозе СО. Очевидные кризисы, имевшие место в истории ЧЦ, совпадали с резким обострением СО, увеличением числа, интенсивности и масштабности войн и военных конфликтов. Не трудно предположить, что к 2030 годам ситуация неизбежно приведут к новой, острой и опасной, фазе в развитии СО[6]. Если признать такую вероятность, то неизбежно следует признать и то, что в приоритеты социально-экономического развития российской цивилизации необходимо внести существенные изменения. Речь идет не только и даже не столько об увеличении военных расходов (что, как правило, прежде всего приходит в голову), а об укреплении национальной безопасности, разработке наиболее эффективных средств и способов влияния на формирование будущего сценария СО. Так, если решающим военным фактором в будущем будет НЧК и его институты, т.е. качество человеческой личности (образование, культура, творческие возможности и т.д.) и способы ее реализации (институты государства и общества), то очевидность приоритетов не вызывает сомнения. В будущей СО преимущества будет иметь та цивилизация и нация, где будет высочайший уровень развития человека и степень его реализации. В том числе в ОПК, ВС, качестве ВиВТ[7].

Сегодня существует немало попыток глобального прогноза развития глобального противостояния между локальными цивилизациями. В том числе имеющими под собой самые разные основы: экономические, религиозные, социальные, военно-политические. Как правило, такие попытки детерминированы каким-то одним обстоятельством или условием. В XX и XXI веках часто такие прогнозы исходят из анализа различных фаз экономического развития человечества, предполагая, что каждая смена ведет к катаклизмам и войнам. В частности. А. Белогорьев и В. Бушуев, например, считают следующее: "В долгосрочной перспективе мировая система развивалась по гиперболическому закону, или в режиме с обострением. Этим законом описывается динамика численности населения, ВВП, потребления энергии и пр. С 1960 г. начались изменение режима роста мировой системы и выход из режима с обострением. Гиперболический рост мировой системы не является однородным. Длительные периоды сравнительно устойчивого развития (фазы) разделены короткими периодами фазовых переходов, когда меняется режим роста и сама основа развития социума. При этом переход может идти с различной скоростью и различными путями либо вообще не состояться, поэтому фазы разделы острыми кризисами, когда возникает возможность реализации нескольких сценариев развития"[8].

Можно принять такой подход в качестве рабочей гипотезы за основу. Особенно в той его части, где речь идет о "фазовом переходе" человечества с одной стадии развития на другую, когда меняются все основные существующие парадигмы его развития: социальные, политические, экономические и иные, а именно - военно-политические и военно-технические. О чем я неоднократно также писал прежде, связывая нынешней "фазовый переход" с новой ролью национального человеческого капитала (НЧК)[9].

При этом представляется крайне важным, чтобы системность "фазового перехода" не сводилась только к смене средств производства и производственных отношений, технологическому укладу и прочим экономическим атрибутам. Смена этапов, "фазовой переход", означают смену всей системы взаимоотношений между и внутри локальных цивилизаций, когда - и это важно подчеркнуть в наименьшей степени этому подвержены национальные системы ценностей.

Формирование информационно-управленческого этапа в развитии человечества имело именно такие системные последствия, которые в агрегированном виде выразились в два ключевых последствия для всех существующих сегодня локальных цивилизаций.

Во-первых, этот этап привел к управленческой революции, которая:

а) находится во втором десятилетии XXI века еще только в самом начале;

б) охватила все области жизни и сферы деятельности человечества и от духовно-культурной до производственной;

в) предоставила уникальные возможность для развития науки, образования и технологий.

Во-вторых, эта революция не поколебала ценностных основ - систем ценностей, приоритетов и интересов локальных цивилизаций. Более того, может показаться, что она даже еще больше их укрепила.

В значительной степени новый этап информационно-управленческой революции позволил подойти к решению сверхсложных задач управления - стратегическому прогнозу и планированию. В том числе и СО, которая характеризуется ежеминутным изменением тысяч факторов и переменных величин. В неменьшей степени эти приемы могут способствовать к усилиям по развитию глобального прогнозирования на всех этапах развития сценариев - от сценариев развития ЧЦ до сценариев войн.

Революционные, "фазовые" изменения, с одной стороны, и сохранение базовых систем ценностей локальных цивилизаций, с другой, привели к обострению конфликта локальных цивилизаций в XXI веке потому, что одна из них - западная локальная цивилизация - очевидно сделала ставку на смену систем ценностей других локальных цивилизаций в качестве предварительного условия навязывания им своих норм и правил. Все это ведет к тому, что созданная в результате этих изменений и их последстви2й стратегия сетецентрических войн, которая стала реализовываться вместо "холодной войны" в 90-е годы XX века, сформулировала следующие этапы в достижении своих целей, которые можно сопоставить с развитием событий (реализации стратегии) на Украине в 1990-2014 гг.



В этой связи особенно важным становится аналитическое обеспечение противодействия сетецентрической войне, которое не может быть заменено или компенсировано какими-либо иными мерами: победа в сетецентрической войне это, прежде всего интеллектуальная и идеологическая, а затем уже медийная победа, когда вооруженные силы используются в крайнем случае, как правило, неудачных идеологических операций. События на Украине - подтверждение этому. Блестящий план войны был отчасти сорван тем, что на юго-востоке сохранилась часть граждан, не желающих менять национальную самоидентификацию.

Необходима победа на всех направлениях интеллектуальной борьбы. Без исключения и без компромиссов.

[10]

По мнению А. Белогорьева и В. Бушуева, "Динамика мировой системы в 1800-1970 гг. определялась очередной фазой долгосрочного гиперболического роста - индустриальной. В рамках индустриальной фазы наблюдались несколько волн роста, разделенных острыми кризисами, которые сопровождались сменой парадигмы развития. Это кризис начала 1930-х гг., кризис начала 1970-х гг. и кризис конца 2000-х гг. Кризис начала 1930-х гг. - по их мнению, - привел к тому, что резко усилилось государственное воздействие на экономику в США, Германии и СССР. Этот процесс совпал с ускоренной индустриализацией и резким ростом спроса на электрическую энергию для промышленности и нефтяное моторное топливо"[11].

К сожалению, авторы не соотносят четко границы этого кризиса с военно-политическим кризисом в мире, который привел к войне. И, соответственно, не видят обратного воздействия - как сознательное обострение СО вело к ослаблению и выходу из кризиса.

Также они относятся и к кризису 70-х годов, не выделяя в нем военно-политической составляющей. А между тем, как минимум, три события военно-политического характера имели значения для развития этого кризиса: во-первых, фиксирование в начале 70-х годов стратегического паритета США-СССР и начало переговоров, во-вторых, провал войны во Вьетнаме; в-третьих, арабо-израильская война 1973 года. Авторы не видят этой взаимосвязи: "Кризис начала 1970-х гг. был вызван переходом США и Западной Европы к постиндустриальному развитию и окончанием холодной войны. Резко возросла роль частного предпринимательства, произошли либерализация и монетизация мировой экономики, на смену кейнсианскому регулированию пришло монетаристское. Ускорилось развитие атомной энергетики, возрос спрос на газ как топливо для энергетики, обслуживающей малый и средний бизнес и жилищно-сервисную сферу"[12].

[13]

Кризис 1970-х гг. в конечном счете был разрешен переходом многих стран к постиндустриальной фазе развития. Но наряду с этим сохранились и предыдущие фазы и уклады. Три его основные составляющие - глобализация, информатизация и либерализация, были определяющими на этой фазе развития. Ключевые показатели мировой динамики после 1970 г. резко изменились. Темпы экономического роста снизились с 4-5 % в год в 1945-1970 гг. до 3 % в год в 1970-2010 годы. Темпы роста потребления энергии снизились с 5 % в год до 2 % и менее.

[14]

К концу 2000-х гг. темпы экономического и энергетического роста приблизились к историческим максимумам 1950-1960-х гг., причем максимальные темпы наблюдались в развивающихся странах. Но в 2000-е гг. с вовлечением ключевых развивающихся стран в мировую экономику были достигнуты пределы глобализации. Развитие информационной сферы стало приобретать отчетливо спекулятивный характер, проявившийся в кризисе высокотехнологичной экономики в США в 2001 г. и предшествующем ему буме. Произошло исчерпание потенциала глобализации, информатизации и либерализации, что было вскрыто в ходе глобального финансово-экономического кризиса 2008-2009 годов[15].

К сожалению, авторы опять не видят политических и других аспектов проблемы кризиса, что мешает им уйти от механического описания экономически детерминированных, по их мнению, процессов. На самом деле, Вторая постиндустриальная фаза (по их терминологии) развития западной локальной цивилизации характеризуется политикой ужесточения с ее стороны контроля над мировыми процессами в целях переложить издержки и риски глобализации на другие страны. Так, финансовая политика основанная на спекуляциях мирового масштаба, перестала фактически работать на экономику развития, но все издержки этого ощутили на себе прежде всего другие государства, которых заставили принять эти правила игры силовыми средствами.

И далее авторы исходят только из оценки экономических предпосылок, не считая, что они являются всего лишь частью цивилизационных. Так, они пишут, что "Возникла объективная необходимость очередной смены парадигмы развития", не раскрывая содержания "этой необходимости". "Это потребовало усиления роли государства, - продолжают они - перехода основных углеводородных ресурсов под контроль национальных нефтегазовых компаний (вместо доминирования транснациональных компаний), развития принципов регионального самообеспечения и национальной энергетической безопасности, интенсификации энергосбережения и развития ВИЭ.

Каждый кризис вызывал изменение динамики мировой энергетики, которая сходила с устойчивой траектории экспоненциального роста, характерной для докризисного периода (1945-1970, 1980-2005 гг.) [16].



Как видно из рисунка авторов, мировые кризисы XX и XXI веков определенно совпадали по времени с периодом обострения СО и началом серии войн. В этом проявляется уникальный и универсальный характер войн как средства против кризисов. Также, впрочем, как и отрубленная голова - лучшее средство от головной боли. Мы не можем игнорировать этой очевидной взаимосвязи хотя бы потому, что она подтверждается развитием человечества и СО во втором десятилетии. На этой взаимосвязи в конечном счете построена и вся стратегия сетецентирческой войны, которая предназначена для обострения противоречий между локальными цивилизациями в периоды кризисов и переводу их в силовую форму. Эту взаимосвязь можно условно обозначить на графике следующим образом.



Как видно из этой модели, существует фактически полная корреляция между темпами роста мирового ВВП и военными жертвами, понесенными в войнах и конфликтах: чем ниже темпы роста - тем выше потери. Сетецентрическая война 2000-2025 годов "стабилизирует" эти тенденции на низком уровне роста мирового ВВП (3-3,2%) и высоком уровне потерь от войн и конфликтов (5-10 млн чел.). Причем и первая, и вторая тенденция имеют устойчивый вектор к сохранению. Сетецентрическая война, таким образом, "формализует" отношения и взаимосвязь между ними.

Не стоит, однако думать, что также детерминация СО от динамики роста ВВП абсолютная и не зависит от субъективных факторов. Наоборот именно в области формирования СО влияние социальных факторов ощущается сильнее, в области МО и ВПО: в конечном счете любые решения "на войну" предопределяет будущее всей нации. Но не только. Мы порой недооцениваем масштаб последствий принимаемых субъективных решений, совокупность которых в той или иной степени информирует реальный сценарий будущего. Так, решение о массированной приватизации ОПК России в 90-е гг. XX века привело к деградации, либо полной потере целых отраслей, сделала военную экономику полностью импортнозависимой и, как следствие, привело к отставанию в создании целых классов ВиВТ[17], росту импортозависимости и технологическому отставанию. Но никто еще не может во втором десятилетии XXI века оценить адекватно последствия этого субъективного решения для безопасности нации и будущего всей российской локальной цивилизации, хотя пример Украины и подсказывает, что может ожидать Россию в ближнесрочной перспективе, если не удается исправить последствия этих субъективных решений.


_____________________________

[1] Сергей Лавров: ШОС отвечает реалиям и потребностям XXI века. 2014. 7 октября.

[2] Стратегический глобальный прогноз 2030 / под ред. акад. А.А. Дынкина / ИМЭМО РАН. М.: Магистр. 2011. С. 15.

[3] Подберезкин А.И. Военно-политические аспекты прогнозирования мирового развития. М.: МГИМО(У), 2014. С. 58.

[4] Калашников М. Новая военная доктрина США / Журнал "Знание - Власти". Приложение к N 444/5 / http://znanie-vlast.ru/arch/09/znan444-5pl.pdf. P. 10.

[5] Калашников М. Новая военная доктрина США / Журнал "Знание - Власти". Приложение к N 444/5 / http://znanie-vlast.ru/arch/09/znan444-5pl.pdf. P. 10.

[6] Подберезкин А.И. Военные угрозы России. М.: МГИМО(У), 2014.

[7] Подберезкин А.И. Военные угрозы России. М.: МГИМО(У), 2014.

[8] Тренды и сценарии развития мировой энергетики в первой половине XXI века / А.М. Белогорьев, В.В. Бушуев и др. М.: ИД "Энергия", 2011. С. 8.

[9] Подберезкин А.И. Национальный человеческий капитал. Т. I-II. М.: МГИМО(У), 2011-2013.

[10] Общество, власть и аналитика. Сборник статей и докладов (по материалам общественных слушаний Комиссии Общественной палаты Российской Федерации) по проблемам национальной безопасности и социально-экономическим условиям жизни военнослужащих, членов их семей и ветеранов Под ред. д.филос.н. А.Н.Каньшина - М.: МГГУ им. Н.Э. Баумана, 2013 / http://www.oprf.ru/files/2013dok/Sbornik_dokladov 03102013.pdf. С. 77.

[11] Тренды и сценарии развития мировой энергетики в первой половине XXI века / А.М. Белогорьев, В.В. Бушуев и др. М.: ИД "Энергия", 2011. С. 9.

[12] Тренды и сценарии развития мировой энергетики в первой половине XXI века / А.М. Белогорьев, В.В. Бушуев и др. М.: ИД "Энергия", 2011. С. 9.

[13] Тренды и сценарии развития мировой энергетики в первой половине XXI века / А.М. Белогорьев, В.В. Бушуев и др. М.: ИД "Энергия", 2011. С. 10.

[14] Тренды и сценарии развития мировой энергетики в первой половине XXI века / А.М. Белогорьев, В.В. Бушуев и др. М.: ИД "Энергия", 2011. С. 10.

[15] Тренды и сценарии развития мировой энергетики в первой половине XXI века / А.М. Белогорьев, В.В. Бушуев и др. М.: ИД "Энергия", 2011. С. 11.

[16] Тренды и сценарии развития мировой энергетики в первой половине XXI века / А.М. Белогорьев, В.В. Бушуев и др. М.: ИД "Энергия", 2011. С. 11.

[17] Подберезкин А.И., Стреляев С., Хохлов О. Ятребов Я. Секреты российской приватизации. М. 2004.

Док. 678277
Опублик.: 17.01.15
Число обращений: 0