ГЕНИЙ ВЕРНАДСКОГО - HOMO SAPIENS FABER - Homo creatorНазад
ГЕНИЙ ВЕРНАДСКОГО - HOMO SAPIENS FABER - Homo creator
Учение В. И. Вернадского о ноосфере, и его современное глобальное развитие сплавлены в единое, целостное образование "пламенной страстью" созидания или законом faber, и главный действующий персонаж здесь - человек-творец
(Homo sapiens faber - человек мыслящий, созидающий). Вернадский есть гений, созданный Провидением для России.
"Креативная эволюция самотворящегося мира привела к появлению человека-творца (Homo Creator), который развитием своего интеллекта входит в общий процесс интеллектуализации или, что тоже самое, оразумления Космоса, Земли-Геи, Биосферы". Такова третья формула креативной онтологии мира"/Александр СУБЕТТО/
ОНОПРИЕНКО В.И.,
ДОКТОР И GRAND-ДОКТОР ФИЛОСОФИИ, ПРОФЕССОР
Homo faber
Перевод
Homo faber
Человек-ремесленник.
Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия.Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов.1983.
Homo creator
Homo creator
(лат.) - человек-творец.
Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.
ВЛАДИМИР ИВАНОВИЧ ВЕРНАДСКИЙ
Научное наследие Владимира Ивановича Вернадского ознаменовало начало нового мировоззрения, его имя стало символом мышления нашего времени. Синтетическое творчество В. И. Вернадского имеет планетарное значение.
Учение В. И. Вернадского о ноосфере в третьем тысячелетии рассматривается как альтернатива частно-капиталистическому пониманию принципов устойчивого развития мирового сообщества и начало формирования концепции ноосферного развития. Вряд ли сейчас надо кого-то убеждать, что человечество стоит перед необходимостью осмысления путей своего развития и выработки новой доктрины, позволяющей если не снять, то минимизировать те негативные явления капитализма, которые ведут к разрушению цивилизованного мира, ставят вопрос о биологическом выживании человечества. Великий натуралист и гениальный мыслитель, Вернадский принадлежит к когорте естествоиспытателей - энциклопедистов, которые стремились понять суть мира в целом, "объять природу - как он говорил - единым исполинским объятием". Но самое главное - он создал учение о БИОСФЕРЕ и ее переходе в сферу разума - в НООСФЕРУ. Учение, создающее фундамент для решения проблем устойчивого развития цивилизации.
Проблемы экологической опасности и выживания в условиях возрастающего давления техники, взаимодействия народов и различных социальных групп, зависимости человека и всего живого от космических явлений - все то, что мы называем "устойчивым развитием цивилизации", было им не только предсказано. Заслуга Вернадского в том, что он обозначил самые основные, базисные подходы к решению этих задач. И хотя свои идеи взаимодействия косного, живого и социального начал нашей планеты он сформулировал еще в первой половине прошлого столетия и продолжал работать над ними до конца своих дней, именно сейчас они приобретают реальное общественное звучание. Наступает время их практической реализации.
Отец Павел Флоренский кратко и точно охарактеризовал Вернадского: "один из самых глубоких натуралистов нашего времени в мировом масштабе". В.И.Вернадский дал геологии больше теоретических разработок, чем все остальные теоретики вместе взятые со времён Чарльза Лайеля, не принимая при этом в расчёт ещё соседствующие области биологии и астрономии. Точное обобщение богатых качеств Вернадского содержат слова С.Р.Микулинского: "Вернадский был учёным-энциклопедистом, и ему нет равных в ХХ веке по разнообразию областей, в которых он оставил глубокий след".
Наука
В.И.Вернадского представляет собой яркий и до настоящего времени
самый полный образец русской либеральной науки. Именно
в этом свёрнуто неисповедимое новаторство, гениальное предощущение
и поразительная смелость научного мышления русского учёного. Необходимо
утвердиться в мысли, что научная миссия и либеральный дух науки
В.И.Вернадского вовсе не есть персональный продукт неординарного
творца, а суть прямой отклик гениального ума на запросы и потребности
науки и истины, помноженный на врождённые качества собственного
таланта, а, говоря по-другому, производное духовного
климата мыслящего сословия России. Только в таком аспекте время
жизни В.И.Вернадского станет мыслиться как конструктивный эпизод
исторического времени России.
В.И.Вернадский,
блистая гениальной интуицией, представил в лице своей науки единственное
естественно-научное обоснование этой философской истины, создав
новый образ Homo sapiens faber (человек мыслящий созидающий).
Вернадский в конденсированном виде ввёл духовно-русские тенденции
в материалистическую науку. После того, как были приоткрыты личный архив и переписка Вернадского, выявился удивительный факт: Вернадский с молодых лет осознавал своё предназначение и смолоду серьёзно готовился именно к мыслительному творчеству, и этот случай, во-видимому, не имеет аналогов в мировой науке. В 1882 году студент В.И.Вернадский записал в
дневнике: "Человек настоящего времени представляет из себя геологическую
силу, и сила эта сильна именно тем, что она возрастает, и предел
её возрастанию нам не видно". Итак, идеи, посредством которых
академик В.И.Вернадский сказал самое громкое слово в естествознании
ХХ века и которые актуальны и сегодня, владели учёным ещё на самой
заре его сознательной жизни и в неизменном виде служили генератором
научных творений на протяжении всей жизни учёного. Должно, и не
может не восхищать то, с какой серьёзностью и обстоятельностью,
совершенно не свойственным юношескому возрасту обычного человека,
молодой Вернадский переводил эти обширные идеи в продуманную цель
и осмысленное мировоззрение жизни; 19-летний Владимир непринуждённо изрекает гениальное: "человек - геологическая сила". Тогда как современная теоретическая геология в силу своего познавательного потенциала не может не считать эту мысль
non sens (нелепостью), хотя вслух не говорит об этом (о чём будет
сказано в последующем). Эмпирической геологии не дано понять,
невзирая на все словесные выкрутасы, как человек,
которому природой положено быть либо психологической,
либо биологической, но никак не геологической,
силой, может стать действующим рычагом в независимой от человека
геологической стихии. Человек - геологическая сила есть
торжествующий гимн науки Вернадского.
В совокупном виде это означает, что в лице В.И.Вернадского
русская интеллектуальная среда имела не ординарного творца
научных знаний, вовсе не стандартного сотворителя научных теорий,
научных идей или научных мнений, а полновесного научного
лидера - автора цельных наук и научных направлений,
типа Исаака Ньютона или Альберта Эйнштейна. Вернадский родился академиком, а научное проницание суть врождённый дар, полученный
Вернадским от Бога. В дневниковой записи от 1920 года учёный записал:
"Я поставил себе вопрос о моем положении как ученого. Я ясно сознаю,
что я сделал меньше, чем мог, что в моей интенсивной научной работе
было много дилетантизма - я настойчиво не добивался того, что,
ясно знал, могло дать мне блестящие результаты, я проходил мимо
ясных для меня открытий и безразлично относился к проведению своих
мыслей окружающим. Подошла старость, и я оценивал свою работу,
как работу среднего ученого с отдельными, выходящими за его время
недоконченными мыслями и начинаниями. Эта оценка за последние
месяцы претерпела коренное изменение. Я ясно стал сознавать, что
мне суждено сказать человечеству новое в том учении о живом веществе,
которое я создаю, и что это есть мое призвание, моя обязанность,
наложенная на меня, которую я должен проводить в жизнь - как пророк,
чувствующий внутри себя голос, призывающий его к деятельности.
Я почувствовал в себе демона Сократа. Сейчас я сознаю, что это
учение может оказать такое же влияние, как книга Дарвина, и в
таком случае я, нисколько не меняясь в своей сущности, попадаю
в первые ряды мировых ученых. Как все случайно и условно. Любопытно,
что сознание, что в своей работе над живым веществом я создал
новое учение и что оно представляет другую сторону - другой аспект
- эволюционного учения, стало мне ясным только после моей болезни,
теперь" ("Дневники В.И.Вернадского").
Вернадский есть гений, созданный Провидением для России
Великие русские философы, оказавшиеся после революции за рубежом
(Н.А.Бердяев, С.Л.Франк, И.А.Ильин, о.С.Н.Булгаков, Н.О.Лосский.
Л.Шестов и многие другие) прилагали немалые усилия, чтобы в отсутствие
русской духовной школы и находясь в неблагоприятствующем
духовном климате, сохранить философскую весомость русской святыни
- человеческую индивидуальную личность. В.И.Вернадский
же, действуя также в отсутствие духовной школы и находясь в удушающем
духовном климате, вводит русское понятие человека в науку
и тем самым не только сохраняет, но и дальше развивает
русское духовное исповедание, погружая его в недра материалистической
науки естествознания. Миниатюра Вернадского о Homo
sapiens faber и откровение "человек - геологическая
сила" есть вызов тому комплексу ноуменальных догматов, на
котором зиждется конструкция социального института в системе воинствующего материализма. Этим учёный доказывает, что несмотря на разгром русской духовной школы, идеология последней - культ личности - не только сохранилась, но и находится
в духовном строю, обретая свои духовные виды.
Радикальность научных взглядов Вернадского не есть особые
малопонятные зигзаги неординарного ума мыслителя, а проявление
цельного мировоззрения и убеждённой гражданской позиции
учёного. Сила духа академика оказалась равной мощи его научной мысли.
В.И.ВЕРНАДСКИЙ КАК ФИЛОСОФ.
Известно, что никто не относится с таким почтением к основам своей
науки как пионеры и реформаторы научных знаний, и, как подлинный
новатор, Вернадский исходил и отталкивался от научно узаконенных
начал классической науки как накопленного багажа мудрости. Вернадский
неоднократно называл себя натуралистом-эмпириком и подчёркивал,
что его мысли предназначаются также для натуралистов-эмпириков.
Его научное творчество насквозь пронизано логикой классического
познания и он неотступно следовал той столбовой дорогой, которую
сам чётко обозначил: "Стоя на эмпирической почве, я оставил в
стороне, сколько был в состоянии, всякие философские искания и
старался опираться только на точно установленные научные и эмпирические
факты и обобщения, изредка допуская рабочие научные гипотезы".
При внимательном изучении методологии Вернадского, можно выявить почтительное и конструктивное отношение учёного к прошлому не как к таковому и не как к ушедшей реальности, а как к историческому уроку. Мало кто из великих творцов научных знаний мог извлекать из исторических уроков прошлого столько информационного богатства, как Вернадский, в результате чего он создал оригинальную дисциплину - историю
научных знаний. Как раз такая доктрина прошлого дала
его научному мышлению именно философскую полноту и всеобщность
и история научных знаний позволяла видеть любое научное потрясение
в общетотальном аспекте. Вернадский писал: "Мы присутствуем
сейчас при развёртывающемся явлении, лишь изредка наблюдаемом
в истории человечества, единожды встречающемся в сотни лет, но
не единственном, а одном из многих, раньше бывших...В этой дали
времён шёл тот же процесс роста человеческого разума. Он шёл по
тем же законам, по каким идёт и ныне, так как мы видим всюду,
что настоящее есть закономерное проявление прошлого, как бы далеко
оно от нас не отстояло". Такое постижение представляет
собой невидимый, но ощущаемый почти на каждом шагу, рубеж между
пролетарской наукой, к которой тщатся причислить науку Вернадского, и первоавторским научным созиданием Вернадского.
Существенно, что доктрина прошлого не принадлежит авторству Вернадского,-
это есть фрагмент русского духоположения и момент русской мыслительной
традиции, - ещё Александр Пушкин учил, что "Уважение к минувшему
- вот что отличает образованность от дикости" и ещё: "Дикость,
подлость и невежество не уважают прошедшего, пресмыкаясь перед
одним настоящим".
Творческое отношение к прошлому позволило Вернадскому установить,
что характер получаемых знаний находится в прямой зависимости
от качества творческого метода познания, и что цельная и компактная
научная информация гарантируется таким творческим подходом, при
котором последний составлен двумя, чётко разграниченными и достаточно
своеобразными, слагаемыми. С.Р.Микулинский, самый продуктивный
интерпретатор творчества Вернадского, писал по этому поводу: "Вернадский
различал два типа историко-научных исследований. Первый - "прагматическое
изложение", когда даётся строгое и точное описание событий и фактов,
теорий, открытий в их временной последовательности. Он высоко
ценил такую работу, поскольку она создаёт фактическую основу,
эмпирический материал истории. Но таким путём, считал он, можно
получить лишь представление о внешней стороне хода развития знаний.
Он называл этот тип исследований "внешней историей науки". Прагматическое
изложение развития знания, писал Вернадский, даёт "только одну
сторону развития мысли. Оно не даёт нам ясного понятия об её эволюции".
Второй тип исследований - это исследования, в которых ставится
задача выяснить "законы развития мысли человечества", раскрыть
пути и закономерности научного познания, его эволюцию, понять
связь между различными явлениями, фактами, событиями, описываемыми
в истории науки". Однако данное заключение есть сухая фиксация факта и ничего более, ибо без внимания остаётся то, что Вернадский не просто "различал"
два типа исследований, а сотворял их, создав для каждого основополагающие, типа конституальных, критерии.
Для "прагматического изложения" такие критерии укладываются Вернадским
в целое уложение: "Едва ли я ошибусь, если приму, как неизбежное и не требующее никаких доказательств для натуралиста-эмпирика
положение, как неразрывно связанное со всем его мировоззрением
и с его способом работы убеждение, что всё в окружающем нас мире,
к чему только он может подойти с научным анализом или с научным
синтезом, всё одинаково укладывается в рамки
закономерности". Иной мыслительный пульс предусматривается
Вернадским для другого типа исследования, где идеологически превалирует
философское мироощущение, но не в порядке замещения или вытеснения
одного другим (науки или философии), а в форме излюбленной новаторской
модели Вернадского через взаимопроникновения. Вернадский утверждает: "иногда приходится слышать, что роль философского
мировоззрения и даже созидательная и живительная роль философии
для человечества кончена и в будущем должна быть заменена наукой.
Но такое мнение само представляет не что иное, как отголосок одной
из философских схем, и едва ли может выдержать пробу научной проверки.
Никогда не наблюдали мы до сих пор в истории человечества науки
без философии и, изучая историю научного мышления, мы видим, что
философские концепции и философские идеи входят как необходимый,
всепроникающий науку элемент во всё время её существования. Только
в абстракции и в воображении, не отвечающем действительности,
наука и научное мировоззрение могут довлеть сами по себе, развиваться
помимо участия идей и понятий, разлитых в духовной среде, созданной
иным путём. Говорить о необходимости исчезновения одной из сторон
человеческой личности, о замене философии наукой, или обратно,
можно только в ненаучной абстракции".
Приоритет в открытии двухслойной функциональной структуры научного
знания - "эмпирический уровень" и "теоретический
уровень" - единодушно отдаётся европейской науке, давшей в итоге
новую отрасль знания - науковедение или социология
науки.
Но это знаменательное событие случилось в Европе
много позже опытов Вернадского, а на его родине мода на социологию
науки развернулась широко также много позднее смерти учёного.
Советские науковеды (В.С.Степин, А.И.Ракитов, В.С.Швырёв, И.В.Кузнецов
и другие), переводя, цитируя и дублируя иностранных авторов, и
помыслить не могли, что в недрах русской науки затаилась самая
совершенная конструктивная модель научного знания.
Вернадского можно назвать самым крупным учёным среди философов,
но неправильно называть самым крупным философом среди учёных,
ибо философов среди учёных не существует, - философ
всегда внутри учёного, и пример Вернадского в
этом более, чем знаменателен.
Самобытность Вернадского проявилась
в создании некоего гибрида между научной мыслью как представителем
строго организованного познания и философской мыслью как выразителем
отвлечённого и вольного умозрительного творчества и назвал сей
конструкт "научным мировоззрением". Так что научное
мировоззрение выставляется Вернадским в нетрадиционном виде и
имеет себя в качестве философского конденсата в научной
среде. Данное обстоятельство лежит в основе методологии
Вернадского, высвечивая созидательные тенденции его помыслов и
определяя grosso modo (широком плане) неклассический
облик его науки.
В форме научного мировоззрения Вернадский создал новый, ранее неведомый, предмет
познания, расположенный на стыке трёх отраслей знания
- науки, социологии науки и истории науки, и по определению включающий
в себя две части - философскую и научную. Отсюда ясно выводится общая философская специализация Вернадского: уставными опорами мудролюбия Вернадского ставятся категории "безграничного" и "бесконечного", что совокупно раскрывается в понятие "вечного"; человеческая мысль, данная в философской ипостаси, вечна
и бессмертна, - такова первая философема в мыслительном кодексе учёного. Прямым следствием этой философемы служит мысль, что правом на вечность и пропуском в бессмертие обладает исключительно индивидуальное сознание
и состояние, а коллектив ("толпа индивидуальностей") никогда по
этому признаку не может быть идентифицирован с "отдельной личностью",
которая единственно создаёт научную мысль. Впрочем, подобные помыслы
являются составными элементами уже второй философемы Вернадского,
трактующей о верховенстве особенной (единичной) человеческой особи:
"В философском творчестве всегда выступает вперёд углубление человека
в самого себя, всегда идёт перенос индивидуальных настроений наружу,
выражение их в форме мысли. При необычном разнообразии индивидуальностей
и бесконечности окружающего мира каждое такое самоуглубление неизбежно
даёт известные новые оттенки, развивает и углубляет различным
образом разные стороны бесконечного. Во всякой философской системе
безусловно отражается настроение души её создателя. Философские
системы как бы соответствуют идеализированным типам человеческих
индивидуальностей, выраженным в формах мышления".
Достоинство философского характера натуралиста Вернадский
выставляет через провозглашение торжества созидательной
установки или критерия faber в каждой научной
мысли. Здесь Вернадский сделал три великие открытия,
- ни одно из них, однако, не было задокументировано академической
аналитикой как добыча живой мысли.
ПЕРВОЕ.
Исходя из нетривиальной идеи о научной мысли как природном планетарном
явлении, Вернадский определяет: "В ней самой есть черты, только
природным явлениям свойственные. Прежде всего это видно в том,
что ходу научной мысли свойственна определённая скорость
движения, что она закономерно меняется во времени, причём
наблюдается смена периодов её замирания и периодов её усиления".
Здесь Вернадский обнаруживает пульсацию мысли
как динамический принцип сочетания противоположностей ("периодов
её замирания" и "периодов её усиления"). Хотя понятие "пульсация"
как способ сочленения противоположностей корнями уходит в натурфилософию
Аристотеля, "пульсация" не была прорефлексирована как явление
и имело хождение в качестве термина произвольного толкования.
Вернадский углубил понятие пульсации научной мысли, связав чередование
интенсивностей научной активности с человеческим фактором,
но дальше эмпирической фиксации данного явления учёный не пошёл.
Вернадский отметил: "Однако основным является нарождение талантливых
людей и поколений. По существу этот факт вызывает возможность
взрыва научного творчества; без него ничего не может быть. Если
даже такие сосредоточения талантов в немногих поколениях бывали
и в промежуточные периоды, но не выливались во взрывы научного
творчества из-за неблагоприятных условий, наличность таких пульсаций
талантливости в смене поколений всё же должна быть прежде всего
для того, чтобы были взрывы творчества. Я не могу здесь останавливаться
на сколько-нибудь полном анализе этих явлений. Я хочу только отметить
все известные факты. Всюду и всегда в истории всех наук мы видим,
как на протяжении одного, двух, трёх поколений одновременно появляются
талантливые люди, поднимают на огромную высоту данную область
духовной жизни человечества и затем не имеют себе заместителей.
Иногда надо долго ждать, чтобы вновь появились равные им умы или
равные им таланты; иногда они не появляются".
Незадолго после смерти В.И.Вернадского другой гений
России Н.Е.Мартьянов в трактате "Размышления о пульсациях Земли"
вывел пульсации в неорганическом мире как универсальный закон
взаимодействия природных систем, и в таком свете пульсации научной
мысли по Вернадскому или пульсации духа приобретают
самостоятельное принципиальное значение. "Принципиальное" именно
потому, что пульсации вещества такого формата
составляют сердцевину русской неклассической либеральной науки.
(В дополнение к иллюстрациям реальности явлений пульсаций в области
научной мысли (периоды ослабления и периоды массового появления
талантов) можно сослаться на удивительный факт: за короткий период
в начале ХХ века из стен лютеранской гимназии Будапешта
вышли: Я. фон Нейман - величайший математик ХХ столетия,
"самый быстрый ум века", как его называли; Дьердь Хевеши (Нобелевская
премия за 1943 год); Деннис Габор (Нобелевская премия за 1971
год); Юджин Вигнер (Нобелевская премия за 1963 год); Лео Сциллард
(премия Эйнштейна за 1959 год); Эдвард Теллер - отец американской
бомбы.
ВТОРОЕ.
Вернадский пишет: "Мы постоянно наблюдаем
в истории науки, что та или иная мысль, то или иное явление проходят
незамеченными более или менее продолжительное время, но затем
при новых внешних условиях вдруг раскрывают перед нами неисчерпаемое
влияние на научное миросозерцание". В этом есть онтологическое
раскрытие первой философемы Вернадского и в своём постижении
учёный открывает, что неожиданно много того, что ныне признано
обыденным и неоспоримым, на момент своего рождения было отвергнуто
и считалось ошибочным или порочным. Вернадский утверждает: "Имена
учёных, труды которых были встречены с пренебрежением при их жизни
и оценены много позже, иногда долго спустя после их смерти, очень
многочисленны", "...в истории науки мы нередко видим многократное
открытие одного и того же явления, повторение одних и тех же обобщений.
В этих открытиях видны одни и те же черты, иногда они до мелочей
повторяют друг друга, а между тем в них не может быть и речи о
каких бы то ни было заимствованиях" и ещё: "...мы видим, как постоянно
одно и то же открытие, одинаковая мысль вновь зарождаются в разных
местах земного шара, в разные эпохи, без какой бы то ни было возможности
заимствования".
Далее Вернадский поясняет в своём открытии, "...что даже громко
высказанная, легко доступная мысль и теперь долгие годы, иногда
десятки лет, не оказывает своего влияния или только изредка встречает
понимающих и развивающих её дальше сторонников". Жизнь гения -
генерального конструктора мысли - именно благодаря своим независимым
идеям, как правило, есть жизнь изгоя общества, числящего его в разряде "скомороха", "чудака", а то и просто "безумца" - существа с-ума-сошедшего, а потому не только
приниженного и отвергнутого, но часто физически уничтожаемого.
Но после смерти гений вдруг приобретает немалую славу, его идеи
и мысли, прежде порицаемые, формируют научный и общественный климат,
а сама личность гения становится объектом обожания".
И - ТРЕТЬЕ, главное, - действие второй философемы;
у Вернадского сказано: "Вся история науки на каждом шагу показывает, что отдельные личности были более правы в своих утверждениях, чем целые корпорации учёных или сотни и тысячи исследователей, придерживавшихся господствующих взглядов.
Многие научные истины, входящие в состав современного научного
мировоззрения, или их зародыши проповедовались в прежние века
отдельными исследователями, которые находились в конфликте с современным
им научным мировоззрением...Истина нередко в большем объёме открыта
этим научным еретикам, чем ортодоксальным представителям научной
мысли. Конечно, не все группы и лица, стоящие в стороне от научного
мировоззрения, обладают этим великим прозрением будущего человеческой
мысли, а лишь некоторые, немногие. Но настоящие люди с максимальным
для данного времени истинным научным мировоззрением всегда находятся
среди них, среди групп и лиц, стоящих в стороне, среди научных
еретиков, а не среди представителей господствующего научного мировоззрения.
Отличить их от заблуждающихся не суждено современникам. Несомненно,
и в наше время наиболее истинное, наиболее правильное и глубокое
научное мировоззрение кроется среди каких-нибудь одиноких учёных
или небольших групп исследователей, мнения которых не обращают
нашего внимания или возбуждают наше неудовольствие или отрицание". И особо, с категоричностью закона, Вернадский утверждает: "На каждом шагу видно влияние отдельных личностей и борьбы с ними. На этом зиждется рост и прогресс научного
мышления".
В этой насыщенной сентенции светится, однако, не столько эмпирическое
открытие, сколько грамматизированное credo русской духовной доктрины
- главенство отдельной человеческой личности, данное в специфических признаках истории научной мысли. Но для понимания философской сути научной деятельности академика В.И.Вернадского необходимо сосредоточиться как раз на эмпирическом уровне его постижений, поскольку именно в этой части с наибольшей ясностью
выражает себя несовместимость научного мировоззрения Вернадского
с императивным социальным институтом. Наиболее авторитетный из
современных адептов последнего В.Ж.Келле полно излагает то основополагание, которое генерирует принципиальные расхождения: "Представление науки в качестве социального института связано с отвлечением от индивидуальных личностных черт научной деятельности" и далее: "Научная творческая деятельность как труд всеобщий несёт на себе личностный отпечаток. Но институциональный подход к этой деятельности
выделяет в ней не это личностное начало, а её связь с разделением
труда, профессиональность, соответствие нормам данного института";
это последнее и есть главное, "ибо для института важно не само
по себе наличие личности, а то, что она способна профессионально
осуществить в соответствии с принципами, ценностями и нормами
социального института науки".
Вернадский постиг,
что в основе научного мировоззрения как генератора научной истины
помещается главнейшее отношение личность - коллектив и соотношения
между членами этого отношения двигают ход, но не всегда прогресс,
развития научной мысли. Вернадскому удалось опосредовать то, что
было ясно лишь отдельным гениальным провидцам в науке. Автор первой
русской философской системы А.И.Герцен, как назвал его Н.Е.Мартьянов,
"умнейший человек Земли Русской", писал: "Не всегда истина на
стороне учёных. История и современные явления показывают нам,
что большая часть толчков и преимущественно главные толчки в науках
давались людьми, не принадлежащими к сфере специально учёных людей,
и что специалисты-учёные всегда почти являлись самыми злейшими
врагами, самыми неумолимыми гонителями всякой новой идеи и истины...".
Великий итальянский криминалист Чезаре Ломброзо в сочинении с
красноречивым титулом "Политическая преступность" отметил: "... академии защищают нас от гениальных людей и от нововведений в науке и литературе. Нет ни одного открытия, которое они приняли бы и поддержали; всё новое жесточайшим образом преследуется академиями, и всегда с успехом, благодаря тому, что их поддерживают общественное мнение плебеев и правительства, тоже по большинству плебейские" (2003,
с.421).
Три великие открытия Вернадского вовсе не непоняты и отнюдь не забыты, а преданы забвению.
Философская составляющая мышления Вернадского, таким образом,
вовсе не ограничивается тривиальным философствованием или произвольным отвлечением мысли, а строго восприняла в себя особенности философской схемы мышления, базирующейся на вдохновенном (интуитивном) способе, во всём ореоле отличий этой схемы от научного, рационального по природе, причинно-следственного выведения. В собственно логических признаках такую двойственность можно грубо обозначить как аподиктическое рассуждение против дискурсивного, и в потенцию своего творческого метода Вернадский включает и религиозный момент, что вызывает наибольшую неприязнь со стороны социального института. Вернадский утверждает: "Рост науки неизбежно вызывает в свою очередь необычайное расширение границ философского и религиозного сознания человеческого духа; религия и философия, восприняв достигнутые научным мировоззрением данные, всё дальше и дальше расширяют глубокие тайники человеческого сознания".
Двойственность творческого подхода составляет отличительную особенность всей науки Вернадского, - от методологии до мировоззрения, - и по признаку этого качественного
своеобразия наука Вернадского не имеет аналогов не только в советской (российской)
науке, но и естествознании в целом. Потому взятые в целом, в их совокупности, труды Вернадского превосходят даже теорию происхождения видов Ч.Дарвина, числящейся эталоном научной полноты в естествознании.
Библиографическая ссылка
Оноприенко В.И. HOMO SAPIENS FABER. ГЕНИЙ ВЕРНАДСКОГО // Ноосфера. Общество. Человек. - 2012. - N 2;
URL: www.es.rae.ru/noocivil/201-897 (дата обращения: 12.07.2012).
Тематическая реферативная подборка из публикаций Генриха Грузмана в журнале ТОПОС.
Thematic abstract compilation of publications Henry Грузмана in the journal TOPOS.
Feci quod potui, faciant meliora potentes (я сделал, что мог, и пусть кто может, сделает лучше).
http://www.topos.ru/article/4399
Согласованность с политикой редакции журнала ТОПОС: "Редакция не имеет ничего против перепечатки материалов журнала ТОПОС в некоммерческих изданиях с упоминанием имени автора, а также со ссылкой на журнал ТОПОС и адрес www.topos.ru. При перепечатке нашего материала на www необходимо указать также адрес (url) первоначальной публикации материала."
Загубленные гении России N1. Академик В.И.Вернадский - Homo sapiens faber
