Евгений Викторович Тарле - выдающийся ученый XX века, труды которого получили всеобщее признание не только в России, но и во многих странах Европы и Америки. Его исследования истории стран Европы, прежде всего, истории России, международных отношений, основанные на глубоком знании не только мировой историографии, но и архивных фондов ряда стран (России, Франции, Великобритании), хорошо известны во многих странах мира благодаря фундаментальности и литературному блеску. За годы творческой исследовательской деятельности ученый постоянно расширял круг своих научных интересов, исследуя историю многих европейских стран.

Кроме названных выше стран, он исследовал историю Италии и Ирландии, Польши и Венгрии, Швеции и, наконец, Турции. Словом, он был специалистом широкого профиля, знатоком и интерпретатором всемирной и европейской истории. Не случайно в академических кругах его называли классиком.

В данном очерке мы коснемся тех моментов жизни и творчества академика Е. В. Тарле, которые связаны с историей МГИМО. В истории Московского государственного института международных отношений (университета) МИД России имя академика Е. В. Тарле занимает особое, почетное место: в 1944 году он был одним из инициаторов преобразования факультета международных отношений МГУ имени М. В. Ломоносова в самостоятельное высшее учебное заведение. Как один из авторов фундаментальной трехтомной "Истории дипломатии" он стал сооснователем самостоятельной международной отрасли исторической науки. Он был первым заведующим кафедры истории международных отношений и внешней политики СССР в МГИМО, одним из первых лекторов курса истории международных отношений в МГИМО и в Высшей дипломатической школе (позже - Дипломатической академии) МИД СССР.

Жизненный путь ученого не назовешь простым и легким. Родился он в Киеве в 1875 году. Родные места его - юг России близ Черного моря. В разных публикациях отмечена иная дата: 8 ноября 1874 года. Однако в написанном от руки в марте 1944 года "Личном листке по учету кадров", сохранившимся в архиве МГИМО, отмечено, что Евгений Викторович Тарле родился в октябре 1875 года. Биографы, официальные и неофициальные, расходятся в определении правильного ударения: на первом слоге или на последнем звуке его фамилии. Ввиду необычного для русских звучания фамилии молва приписывала ей и иностранное, и инородное происхождение. Однако в его анкете в строке "народность" четко написано: русский.

В те времена было обязательным указывать не гражданство, а социальное происхождение. В официальном документе записано буквально следующее: "сын служившего в страховом обществе". В строке "партийность" вписано явно другой рукой: "безпартийный" (так в документе), а затем: ранее в ВКП(б) не состоял. В личном деле Е. В. Тарле, сохранившемся в архиве, имеется копия удивительно скромной автобиографии ученого, датированная 11 марта 1944 года. В автобиографии отмечены лишь основные даты жизни, научной и педагогической деятельности: "Родился в 1875 г., окончил гимназию в г. Херсоне в 1892 г., Киевский университет в 1897 г. Степень магистра получил в Киеве 14 октября 1907 г. Степень доктора исторических наук - в Петербурге 11 мая 1911 г. Избран профессором Юрьевского университета в 1912 г. До того с 1903 г. был приват-доцентом Петербургского университета и профессором Высших женских курсов в Петербурге".

Студенты первых лет МГИМО, слушавшие лекции академика, почтительно говорили Тарле (с ударением на звук "а"), возможно ориентируясь на своих коллег из группы, изучавшей французский язык. Именно в этой группе Евгений Викторович вел и семинары, и руководил курсовыми работами. Мне, как говорится, посчастливилось слушать лекции академика по истории стран Запада в 1949-1950 годах на историко-международном факультете МГИМО, в Старом доме у Москвы-реки, что у Крымского моста. Лекции академик читал обычно в небольшом зале на втором этаже здания, в зале, где колонны были увенчаны коринфской капителью, где и теперь цела большая старинная хрустальная люстра. Эту аудиторию в бывшем Катковском лицее, где после революции находился народный комиссариат просвещения, а потом Институт красной профессуры, можно считать исторической. Здесь выступали не только историки, но и исторические персонажи, личности.

Евгений Викторович приходил в зал не- спеша, никогда не опаздывал, но и не одергивал пришедших с опозданием. В руках у него никогда не было ни портфеля, ни папки. Он клал свои карманные часы на край кафедры и начинал свое повествование в академическом университетском стиле. Каждую лекцию он читал по памяти, излагал факты со ссылкой на источники, иногда делая занимательные, шутливые или иронические замечания по поводу того или иного персонажа. Например, Наполеона, Талейрана или Фуше, кайзера Вильгельма или царя Николая. Академик, как никто другой в то время, умел оценить место и роль личности в истории. Лекции академика были как бы продолжением творческого процесса. Накопленные за время творческой работы знания он излагал, не навязывая слушателям своей точки зрения, но убеждая правдивыми фактами и аргументами. Если иметь в виду всю совокупность исследований ученого, то придется признать, что он передавал современникам, молодым специалистам, историкам и дипломатам колоссальный объем знаний, результат изучения тысяч книг, сотен тысяч документов и свидетельств, миллионов исторических фактов. Ведь смысл культуры и образования в том и состоит, чтобы передать новому поколению соотечественников накопленные знания и опыт.

Не только научный, но и жизненный опыт ученого был весьма богатый. Окончив гимназию, где он освоил не только древние, но и современные иностранные языки, он в 1892 году поступил по своему выбору в Новороссийский университет в Одессе, однако затем перевелся в Киевский университет. По окончании учебного курса он подготовил магистерскую диссертацию. Ученый рано сложился как русский, российский интеллигент, для которого знание русской и европейской литературы и культуры было источником вдохновения и мировоззрения. По воспоминаниям современников, близко знавших ученого, в ленинградской квартире его на стенах были помещены портреты Лермонтова, Герцена, Достоевского и Толстого. Он уделял большое внимание творческому наследию А. И. Герцена. Более того, в кругу своих друзей он говорил, что считает А. Герцена своим учителем "в области письма", что в течение ряда лет, чуть ли не ежедневно, читал и перечитывал его сочинения. Почтительное отношение Е. В. Тарле к личности Герцена получило выражение в его публикации "Герцен на Западе".

В 1898 году, когда ему еще не исполнилось 25 лет, молодой ученый едет в Европу, чтобы ознакомиться с архивными фондами, с историческими источниками - документами в фондах Британского музея в Лондоне и Национального архива в Париже. Это в некотором смысле определило круг его научных интересов и исследовательского поиска. Педагогическую деятельность ученый начал в Петербургском университете в качестве приват-доцента в 1903 году. Однако должности и звания профессора пришлось добиваться новыми научными трудами. Своим первым самостоятельным исследованием Е. В. Тарле считал очерк "Дело Бабефа", который он написал в 1896 году. Сочинение мыслителя-утописта "Заговор равных" стало предметом изучения российскими историками два десятилетия спустя, после революции 1917 года.

Еще в 1906 году, когда прошло сто лет со времени объявления императором Франции Наполеоном Бонапартом так называемой континентальной блокады Британских островов, Е. В. Тарле опубликовал монографию "Континентальная блокада". Отношения Франции и Англии стали предметом научного исследования на несколько десятилетий. В 1913 году он защитил в Петербургском университете докторскую диссертацию, однако вакансия на должность профессора открылась в другом университете, правда, неподалеку: в г. Юрьеве (Тарту), где Евгений Викторович отметил свое сорокалетие. Уже в те годы он был известен как блестящий лектор - популяризатор научных знаний. Студенты Психоневрологического института в письме-адресе лектору в связи с переходом его в Дерптский (Юрьевский) университет отметили огромное влияние лекций профессора на формирование научного мировоззрения, понимание истории как поступательного исторического процесса. "Вы научили нас ценить богатый культурный опыт европейских народов", - подчеркивали слушатели Е. В. Тарле еще в 1913 году.

В революционном 1917 году Е. В. Тарле стал профессором Петербургского университета. Профессор не был участником революционного движения в России, однако бурные социальные события затрагивают судьбы и людей науки иногда самым неожиданным образом. На вопрос, подвергался ли репрессиям до революции 1917 года, ученый лаконично ответил: "в 1900 г. в Киеве за нелегальный реферат". Другой факт из дореволюционной жизни профессора имеет драматический характер. Во время волнений в Петербурге в октябре 1905 года профессор оказался около Технологического института, где митинговали студенты. Власти распорядились "разогнать толпу". Усмирители с шашками наголо под командованием корнета Фролова врезались в толпу, и каратель Фролов нанес профессору удар шашкой, что на современном языке называли бы нанесением черепно-мозговой травмы. Поборники свободы слова отразили этот факт в листке "Сигнал" N 1 от 13 ноября 1905 года, напечатав своего рода анаграмму: Если корнет Фролов командует "Марш", то профессор Тарле, читая наоборот, знает, что это "Шрам". Другой листок - под названием "Зарницы", - отразил тогда же этот эпизод в стихотворных строках:

Лишь обагряя руки
В крови профессоров,
Иметь касательство к науке
Способен юноша Фролов.

Революция 1917 года оказала огромное влияние на судьбы и мировоззрение русской интеллигенции, к которой принадлежал и зрелый ученый, мыслящий человек Евгений Викторович Тарле. Нелегким был, разумеется, переходный период, когда уже сложившийся ученый с "дореволюционным стажем" должен был определиться в среде красной профессуры. Автобиография лапидарно отмечает: в 1917 году избран профессором Петроградского университета, в 1927 году избран академиком Всероссийской академии наук.

Для честного ученого выбор идеологии всегда большая проблема, со времен Джордано Бруно и Галилео Галилея до А. Сахарова и Ж. Алферова. Для историка правильный выбор в поиске истины в отечественной и мировой истории, защита интересов своего народа в водовороте исторических катаклизмов. Тематика социальных революций и их международных последствий собственно и была предметом исследований ученого. Великая французская революция, наполеоновские войны и их влияние на страны Европы - вот темы, которые были востребованы и обществом и новым государством. Е. В. Тарле исследует и обобщает исторический опыт Европы XIX века и способствует просвещению нового поколения соотечественников. В 1927 году Академия наук СССР избирает его своим действительным членом. В том году вышел в свет его фундаментальный труд "Европа в эпоху империализма" (М.-Л. 1927), который вторым изданием вышел уже в следующем, 1928 году.

Известная в свое время писательница Галина Серебрякова, лично знавшая профессора и общавшаяся с ним, работая над книгой "Женщины эпохи французской революции", в очерке "Историки" воссоздала облик выдающегося ученого: "Евгений Викторович Тарле был человеком изысканных манер, в котором приятно соединялись простота с повышенным чувством собственного достоинства, утонченная вежливость с умением, однако, ответить ударом на удар". Психологически и художественно тонко обрисовала писательница облик ученого, отметив приятный, спокойный "улыбчивый голос" и редкое умение выслушать собеседника. "В 1936 г. всех нас волновало будущее, - вспоминала Г. И. Серебрякова. - В Германии креп фашизм. Тарле с тревогой взирал на замутненный горизонт. Долгая работа над прошлым научила его понимать масштабы происходящего в настоящем и предвидеть грядущее. История - великий учитель человечества и грозное предупреждение, ибо живые повторяют ошибки мертвых".

Сегодня весьма модны прогнозы прорицателей политической погоды, которые подчас гадают о будущем на кофейной гуще. Однако только настоящие историки (не конъюнктурщики, живущие по правилу "чего изволите", а такие, как Е. В. Тарле) знают, как велика тайна, в которой рождается война. В предвоенные годы, когда над Европой стали сгущаться грозовые тучи, ученый напоминает общественности европейских стран, чем заканчиваются захватнические войны. В 1936 году выходит его монография "Наполеон", затем "Жерминаль и прериаль", а в 1938 году книга "Нашествие Наполеона на Россию". Накануне Второй мировой войны он закончил и выпустил в свет исследование о большом интригане Талейране. Список публикаций ученого к весне 1944 года насчитывал 8 книг и 400 статей. За десять послевоенных лет список существенно расширился за счет новых изданий, в том числе на иностранных языках, а количество опубликованных статей возросло до 600.

Учившийся в Ленинградском университете в 1935-1940 годах Г. А. Некрасов писал в очерке "Тарле - преподаватель и педагог": "В беседах с молодыми учеными Е. В. Тарле щедро делился мыслями, своими научными планами и опытом". Он рекомендовал историкам добывать в архивах, в том числе в архивах иностранных государств, документы, раскрывающие подлинные причины тех или иных событий. Так он посоветовал Г. А. Некрасову для разработки тематики Северной войны XVIII века поработать в Архиве внешней политики России и, по возможности, использовать материалы из архивов Швеции. Спустя полвека я понял, что Г. А. Некрасов, который вел семинар в нашем МГИМО, будучи учеником Тарле, передавал нам эстафету научного поиска.

Вторая мировая война нарушила мирную жизнь и изменила планы и темы исследований историков. Тысячи ученых были эвакуированы в глубокий тыл. Значительная часть ученых, примерно две тысячи человек, сотрудники Академии наук СССР из Москвы и Ленинграда, в том числе академик Е. В. Тарле, приехала в Казань. Институты Академии наук были размещены в здании Казанского университета. В актовом зале университета жили ученые с семьями, в большинстве своем ленинградцы. Они ютились в "апартаментах", разгороженных простынями и кусками ткани. Ученый не прекращал работу ни на один день. Он читал лекции в университете, давал консультации аспирантам, часто выезжал на предприятия и в различные учреждения, выступал с докладами о международном положении и о положении на фронтах. Как свидетельствуют современники, выступления академика пользовались большим успехом и проходили при переполненных аудиториях.

Не прекращал ученый и исследовательскую работу. Здесь он завершает работу над фундаментальным двухтомным изданием "Крымская война", первый том которого вышел в свет уже в 1941 году, а второй том - в 1943 году. В 1942 году издательство Академии наук СССР напечатало небольшую по объему брошюру "Парижский мир 1856". Это была глава из второго тома фундаментального труда. В предисловии к брошюре автор подчеркнул: "В настоящее время мы ведем, в союзе с Англией, борьбу с немецким фашизмом не на жизнь, а на смерть, с гнусно, предательски напавшим на нас врагом. Он ничуть не скрывает, что желает уничтожить физически русский народ, с откровенной, во всеуслышание провозглашаемой целью захватить территорию Советского Союза". Автор выразил уверенность в том, что народы Европы совместно одолеют нацистского зверя.

Как выразился однажды академик В. М. Хвостов, некоторые ученые считают, что в политике все так же "просто, как в физике". Беда России заключается в том, что в политике действует еще и такой фактор, как "демо- ния власти". К политике, то есть к деятельности реальных политиков приобщаются и политиканы со своими амбициями и прожектами. В условиях начавшейся индустриализации в СССР появились различные оппозиционные группы, Одной из таких групп была так называемая промпартия. В ней, как гласила молва, взвешивали возможность, при смене правительства в стране, пригласить в качестве министра иностранных дел знатока дипломатии профессора Е. В. Тарле. Так профессор и академик попал в поле зрения репрессивных органов, хотя противоправной деятельностью не занимался.

В конце 1930 года, как известно, имел место суд по делу промпартии. По сфабрикованному процессу под названием "академическое дело" академик был сослан в 1930 году, однако через два года освобожден и вернулся к научной работе. Официальная реабилитация была объявлена лишь в 1967 году, хотя фактически он был трижды реабилитирован получением государственных (сталинских) премий: в 1941, 1943 и 1946 годах. Е. В. Тарле был отмечен почетными премиями за фундаментальные труды, прежде всего такие, как "История дипломатии" в трех томах, напечатанных в 1941-1945 годах, а также за двухтомную монографию "Крымская война". Автобиография, написанная весной 1944 года, констатировала лаконично: "В 1941 году получил 1-ю Сталинскую премию за "Историю дипломатии". В 1943 году он получил 1-ю Сталинскую премию за работу "Крымская война".

Эта исследовательская работа занимает особое место в творчестве ученого. Такие книги не возникают вдруг, в одночасье, за один день, как заметка в газете. Они представляют собой результат многолетних изысканий, изучения огромных пластов документальных, мемуарных и иных свидетельств о событиях давно минувших времен. Война 1852-1856 гг. за Крым, за позиции державы на Черном море, против коалиции европейских колониальных держав Франции и Великобритании при участии Османской империи была тяжелым испытанием для российской империи. Русская армия проявила массовый героизм в сражениях на крымской земле, однако война окончилась большим поражением. Россия была вынуждена в 1856 году подписать Парижский трактат, который ограничивал права и позиции империи на Черном море.

В МГИМО Е. В. Тарле, наряду с курсами всеобщей истории и истории международных отношений, читал спецкурс об истории отношений между Россией и Францией для студентов, которые специализировались по Франции. Студент первых лет существования МГИМО, выпускник 1949 года Лев Кондратьев вспоминал позже, что еще в школе прочитал книгу про Наполеона, а в МГИМО оказался в группе, где академик читал курс по российско-французским отношениям: "Слушая его лекции, забывал обо всем. В те дни, когда академик читал в актовом зале института свои лекции, было невозможно найти свободное место: приходили даже те студенты, которые не были безукоризненно аккуратны в посещении занятий. Да и сами преподаватели часто толпились в проходах между рядами, у дверей аудитории".

Именно от профессора Е. В. Тарле мы, студенты МГИМО, выпускники 1954 года, впервые услышали формулу "резон де та" (государственный, национальный интерес), который столетиями определял азимуты внешней политики России, особенно четко формулировавшиеся со времен Петра Великого. В качестве таковых выступали: свободный доступ к незамерзающему побережью Балтийского моря, прочные позиции на Черном море, вплоть до контроля над проливами, а также свободный выход в Тихий океан. Если бы Н. С. Хрущев и Б. Н. Ельцин правильно понимали государственные интересы России, особенно необходимость сохранения территориальной целостности страны, их волевые геополитические решения в середине и в конце XX века в отношении Крыма и других территорий не были бы столь легкомысленными.

От профессора Е. В. Тарле мы узнали о деятельности выдающегося дипломата XIX века канцлера А. М. Горчакова, который вновь вывел страну на мировое поприще, отменив своим историческим циркуляром главную статью парижского трактата. Произнесенная им после окончания Крымской войны, в ответ западным оппонентам, реплика на французском языке врезалась в память на всю жизнь: "Говорят, Россия сердится. Нет, она не сердится, она сосредоточивается". Разумеется, князь А. Горчаков выполнял волю монарха, соблюдал интересы своего правящего социального класса, однако для настоящих (не "квасных") патриотов принципиальным, то есть основополагающим, и сегодня главным остается ориентир - жизненные интересы страны. А. М. Горчаков оставил такую запись: "Я первый в своих депешах стал употреблять выражение: ,,Государь и Россия". До меня для Европы не существовало другого понятия по отношению к нашему Отечеству, как только император".

Полагаю, что секрет долголетия и значения исторической концепции академика Е. В. Тарле заключается отнюдь не в умелом приспособлении к обстоятельствам и конъюнктуре "рынка идей", а в самостоятельном мышлении и понимании жизненных интересов своего народа, общества, в котором живет ученый и политик. В моем представлении Е. В. Тарле - историческая личность, ученый, который был продолжателем традиции подлинного русского патриотизма: служения не очередному правителю, а народу, стране, Отечеству.

Подготовка к печати фундаментального научного исследования под названием "Крымская война", причем в условиях идущей народной войны не на жизнь, а на смерть против агрессора, для человека, достигшего 65-летнего возраста, была настоящим гражданским подвигом и одновременно - большим риском. Ученый подготовил книгу о войне, которую царская Россия проиграла, как, впрочем, и две войны в начале ХХ века. Как будет воспринято и истолковано официальными кругами новое сочинение опального ученого? Суть дела, очевидно, заключалась в последовательной патриотической позиции ученого, честно стремившегося служить делу защиты интересов страны. Труд ученого о проигранной царской Россией войне получил высокую оценку официальных кругов.

Выпускник историко-международного факультета 1954 года, служивший в разведывательном ведомстве и ставший узником "Матросской тишины" на некоторое время, генерал-полковник Виктор Федорович Груш- ко вспоминал о значении лекций академика Тарле для мировоззрения и профессиональной ориентации специалиста-международника: "Один из тезисов Тарле оказал особенно большое влияние на мои взгляды. Николай I неизменно получал от своих дипломатических представителей за рубежом оптимистические донесения, не содержавшие ничего, кроме лести и заведомо ожидаемых оценок, чем оказывали ему медвежью услугу, а страну привели на грань катастрофы. Из этого я сделал вывод, что специалист-международник, будь то дипломат или разведчик, всегда должен подходить к сведениям, которые становятся ему известными, исходя из интересов дела. Ни в коем случае не следует обходить или приукрашивать негативные и болезненные моменты в угоду вышестоящим. Если государство хочет избежать крупных неприятностей, оно не должно расправляться с гонцами, приносящими плохие вести".

Высокую оценку получил завершенный в 1945 году коллективный труд советских ученых - трехтомная "История дипломатии", которая раскрыла место и роль России во всемирной истории, в утверждении новых принципов международных отношений и дипломатии. В итоге Второй мировой войны при активной роли Советского Союза была создана универсальная международная система в виде Организации Объединенных Наций, в которой Советский Союз с полным правом получил статус великой державы.

Академик Е. В. Тарле по праву относится к плеяде основоположников самостоятельной отрасли науки - истории международных отношений и школы отечественных историков-архивистов. Эта школа сложилась на базе МГУ им. М. В. Ломоносова, МГИМО и Историко-документального Управления МИД СССР и, конечно, Академии наук СССР. К этой плеяде с полным правом следует отнести академиков Е. В. Тарле, В. М. Хвосто- ва, А. Л. Нарочницкого, С. Л. Тихвинского, В. Г. Трухановского, плодотворно сотрудничавших с МГИМО. Она была бы неполной без профессоров МГИМО - В. И. Лебедева, Ф. И. Нотовича, Л. А. Никифорова, Л. Н. Ку- такова, С. Б. Крылова, В. Н. Дурденевского.

Под категорией "историк-архивист" следует понимать не хранителей фондов, а ученых, которые выполнили титаническую работу по изучению и опубликованию многих тысяч документов, раскрывших существо и значение внешнеполитических и дипломатических актов не только нашей страны, но и других государств мира. В XX веке вышли в свет десятки и сотни томов архивных документов при участии названных выше историков-архивистов. Эти публикации имеют неоценимое значение не только для правильного понимания событий прошлого, но и для утверждения позиций страны на мировой арене в современных условиях, для обеспечения преемственности во внешней политике и дипломатии.

К сожалению, за последние четверть века эта традиционная преемственность внешнеполитической ориентации, а, следовательно, и соблюдения жизненных интересов народа, утрачена. Сугубый прагматизм едва ли имеет долговременную историческую перспективу. Научное наследие академика Е. В. Тарле свидетельствует о том, что интересам стран служит также изучение российскими историками архивных фондов зарубежных стран. Открывая в эйфорическом порыве в 90-е годы ХХ века двери и сейфы государственных архивов перед иностранными исследователями, власть предержащие России обязаны были ставить вопрос о допуске российских исследователей к архивам соответствующих стран на взаимной основе.

Опыт работы автора данного очерка не только в Архиве внешней политики России, но и в Политическом архиве дипломатического ведомства Германии, а также в Государственном Архиве Австрийской Республики в 70-80-е годы прошлого века, дает основание для положительного решения вопроса. Это реально при соблюдении принципа взаимности и при условии, которое выдвигают власти иностранных государств - знание языка архива и доказанная публикациями компетентность исследователя. Напомним сказанное выше: Е. В. Тарле начинал свою исследовательскую деятельность в архивах Лондона и Парижа в самом конце XIX века. Перед Первой мировой войной, вплоть до 1914 года, ученый часто выезжал летом в Париж, чтобы ... поработать в архивах.

Позже, в очерке "Беглые воспоминания. Во Франции" он написал: "Когда в летнее утро 1924 г. я впервые после десяти лет вошел в зал Дворца Субизов, где помещается Национальный архив, и сел за "свой" стол, то мне показалось в первый момент, будто потрясения, связанные с мировой войной, не коснулись этой обители. В самом деле, в ящике я нашел свой карандаш, резинку и бумажку с номерками, сделанными в 1914 г. моей рукой. Все это имело такой вид, будто только вчера я сидел за этим столом. Но стоило мне оглянуться, стоило поговорить с друзьями- архивистами, и это первое, поверхностное впечатление рассеялось без следа". Историк был потрясен сообщением о том, что многие ученые Франции погибли на войне. В зале работали всего 4-5 исследователей. Судьбы людей были в центре внимания историка- архивиста. Не ради удовлетворения собственной любознательности работает исследователь в библиотеке или архиве, а ради выявления не мотивов, а причин кровопролитных войн между государствами.

Профессор Е. В. Тарле во время лекций делился с нами своими творческими планами: раскрыть подоплеку больших войн в истории России: не только Отечественной войны 1812 года и Крымской войны середины XIX века, но и Северной войны периода царствования Петра I. Ему это удалось свершить. Правда, монография о войне России и Швеции увидела свет после кончины автора. Ученый четко высказывал как завещание молодому поколению тщательно изучать историю Второй мировой войны и Великой Отечественной войны. Международный авторитет советского, российского историка был столь высок, что правительство включило его в состав комиссии по расследованию злодеяний фашизма. Автобиография зафиксировала факт: "В 1942 году назначен членом Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию немецких злодеяний. В 1944 году получил орден Ленина".

Научная школа академика Е. В. Тарле, разумеется, шире, чем круг ученых, которые вошли в науку под его непосредственным научным руководством. На его научных работах учились несколько поколений научных работников страны. Развитию исторической науки содействовали отзывы академика на исследовательские работы, а также десятки рецензий на научные работы отечественных и зарубежных авторов. Эпистолярное наследие ученого насчитывает сотни писем, начиная с письма в редакцию журнала "Новое слово" от 24 сентября 1895 года и заканчивая перепиской с коллегами-учеными вплоть до 1954 года. В числе корреспондентов ученого мы встречаем имена А. Г. Достоевской, Г. В. Плеханова, А. К. Дживилегова, Т. Л. Щепкиной-Купер- ник, К. И. Чуковского и десятки других имен ученых, писателей, артистов и родственников. Особый интерес представляет переписка с супругой О. Г. Тарле. в частности, его письма из Франции, где он часто бывал по командировкам Наркомпроса и находился в период с 1924 по 1929 год.

В первые послевоенные годы в нашей стране, да и в других странах Европы, широкое распространение получило убеждение, что то была последняя война в истории человечества. К сожалению, оно не избавилось навсегда от военных конфликтов. Так называемые локальные войны чреваты всеобщим конфликтом и тезис нашей отечественной дипломатии - "Мир неделим" - сохраняет свою актуальность. Е. В. Тарле глубоко понимал корни национализма, шовинизма, расизма, а главное - экономические причины агрессивной политики крупных, особенно колониальных, держав. Некоторые эпизоды из жизни академика иллюстрируют это наглядно. Известно, что основная квартира академика была в Ленинграде, но и в Москве он бывал часто.

После войны Академия наук выделила ему дачный участок под Звенигородом, в местности, которая носила название Мозжин- ка. В свой первый приезд на дачу в 1948 году академик застал работавших на участке двух пленных немцев, с которыми непроизвольно завязался разговор. Свидетель этого разговора рассказывал: "Тарле поинтересовался, как они относятся к поражению Гитлера и что думают о будущем Германии. Один из них ответил, что в главном Гитлер был прав, а его отдельные ошибки еще можно будет исправить. Фашисты оказались образованными людьми, второй (немец) стал на французском языке успокаивать говорившего. Тарле резко ответил первому по-немецки, второму по- французски, потом добавил несколько фраз по-итальянски и по-испански, а закончил снова по-немецки примерно так: "Я знаю, господа, что у вас была возможность изучить все языки, так сказать, на месте. Но сейчас вам лучше их забыть, и снова заняться немецким языком и особенно литературой. Может быть, Гёте и Манн помогут вам вернуть себе человеческий облик".

Ученый ясно видел проблему преодоления нацизма в Германии и потенциальную возможность возрождения национализма и реваншизма. Он пережил две мировые войны и свой огромный жизненный опыт щедро передавал молодому поколению соотечественников, выступая с публичными лекциями по актуальным вопросам внешней политики в условиях начавшейся "холодной войны". Его публичные выступления, например, в Советском комитете защиты мира, в Союзе советских писателей, в аудиториях Всесоюзного общества "Знание" пользовались большим успехом. Можно сказать, что имя академика было весьма популярно в стране.

По случаю 75 летия Е. В. Тарле известный поэт С. Я. Маршак сочинил стихи, в которых были такие строчки:

Не только тем нам дорог Тарле, Что знает он о каждом Карле, Что понят им Наполеон. Нет, показал его анализ, Как из Фуше родился Даллес, Из Талейрана - Ачесон Определенные надежды ученый возлагал на дипломатию государств, призванную обеспечивать мирные отношения между государствами. Далеко не случайно, что последняя статья академика в журнале "Новое время" была названа "Наша дипломатия". Научное, литературное и публицистическое наследие академика Е. В. Тарле - это национальное культурное достояние народов нашей страны. После кончины ученого увидели свет написанные им монографии "Северная война и шведское нашествие на Россию" (1958 г.) и "Очерки истории колониальной политики западноевропейских государств: конец XV - начало XIX в." (1965 г.). Полное собрание сочинений Е. В. Тарле было опубликовано издательством АН СССР в 1957-1962 гг.

Изучение творчества академика Е. В. Тарле продолжается в России, причем не только в Академии наук, и но и в многочисленных университетах страны. Память о нем жива во многих странах. Ведь его книги были переведены на несколько иностранных языков, особенно в Европе, и, конечно, хранятся в национальных и университетских библиотеках. Исследователи используют не только мемуарные публикации, но и источники, сохраняемые в Архиве Академии наук России, в фонде 627. Мемуарных заметок сравнительно немного. Они кратки и фрагментарны, однако ценны своей уникальностью, тем, что это неповторимые свидетельства современников, знавших ученого лично и общавшихся с ним и внимавших мудрым словам учителя.

Особо запомнилось мне выступление академика Е. В. Тарле на траурном митинге в связи со смертью И. В. Сталина в марте 1953 года. Официальное собрание проходило в большом зале на третьем этаже здания у Крымского моста. Зал был полон до отказа студентами и преподавателями. Все с напряженным вниманием слушали выступление маститого ученого, человека непростой судьбы, исследователя и знатока жизненных деяний и места в истории многих исторических личностей. Академик был сдержан в оценках и эпитетах. Он отметил роль Сталина в разработке научной истории дипломатии великих держав и значение исторических форумов - Ялтинской и Потсдамской конференций 1945 года, на которых СССР утвердил свой статус великой державы. Мнение выдающегося историка о событиях недавнего прошлого не претендовало на пророчество, но прозвучало как завет новому поколению соотечественников.

А. А. Ахтамзян

Док. 675550
Опублик.: 19.10.14
Число обращений: 0