Курс на "перезагрузку" отношений с Россией для США означает
не принципиальную перестройку внешней политики, а лишь
изменение риторики... С американской стороны она имеет
тактический и избирательный характер[1]

А. Торкунов, академик РАН, ректор МГИМО(У)

Усилится (к 2030 году) тенденция к развитию механизмов
международной координации и расширению полномочий
институтов глобального и регионального управления[2]

А. Дынкин, академик РАН, директор ИМЭМО


Среди многочисленных потенциально возможных сценариев развития МО в XXI веке сохраняется некоторая вероятность появления очередного сценария "партнерства", "перезагрузки", "разрядки" или даже временного союза между Россией и США.

Теоретическая возможность превращения такого сценария в вероятный сценарий развития МО и даже реальный сохраняется и для всего XXI века. Эта трансформация возможного сценария в вероятный и реальный может произойти под влиянием нескольких факторов, которые и прежде оказывали свое воздействие, а именно:

- появление более глубокого противоречия, чем существующего сегодня между российской и американской локальными цивилизациями, например, противоречия с исламской или китайской локальными цивилизациями;

- приход к власти в России социальной группы откровенно ориентированной на США и готовой к зависимому сотрудничеству на любых условиях, включая условия, противоречащие национальным интересам и системе ценностей (что фактически произошло в первой половине 90-х годов XX века);

-постепенной эволюции правящей элиты США под влиянием изменения в соотношении мировых сил к реалистическому и справедливому отношению с другими странами и готовность строить реальную МО на иных (равноправных, справедливых и т.д.) принципах.

Эти и другие сценарные условия сохраняют не только теоретическую, но и практическую возможность появления в XXI веке сценария "союза" российской и американской локальных цивилизаций.

Вместе с тем очень важно, чтобы такая теоретическая возможность не рассматривалась в российской правящей элите как вероятность, а тем более реальность. К сожалению, именно это и происходило с середины 80-х годов XX века, а в значительной части правящей элиты сохранилось и до сегодня.

Подобная неадекватность в оценке реалий привела к многочисленным ошибкам во внешней и военной политике и катастрофическим последствия для СССР, ОВД и СЭВа, которые продолжаются до сих пор. Именно такими ошибками объясняется сегодня антироссийская политика не только США и стран Западной Европы, но и бывших членов ОВД и СЭВа, а также советских республик.

К сожалению, и сегодня часть правящей элиты России остается - явно или скрыто - на этих же позициях, что искажает нашу внешнюю и военную политику, негативно влияет на многочисленные политические решения. Именно поэтому сценарий "союзнических отношений" должен занимать точно отведенное ему реальными обстоятельствами место среди теоретически возможных и крайне маловероятных сценариев. В этих целях необходимо регулярно давать ему адекватную оценку.

История международных отношений, в том числе развития отношений между Россией и США начиная с XVIII века, периодически создавала союзнические предпосылки, которые однако никогда не носили:

- Во-первых, глубокий, разносторонний, системный и характер, т.е. не являлись ни общецивилизационными, ни геополитическими выгодными. Скорее наоборот: геополитически, цивилизационно Россия и США всегда были либо противостоящими силами, либо в лучшем случае нейтральными по отношению друг к другу. Даже изменение идеологической и политической системы в СССР, как оказалось не смогло преодолеть этой "геополитической и цивилизационной неприязни", имеющей под собой, на мой взгляд, достаточно глубокую основу.

В этой связи любопытно и достаточно адекватное представление о взаимодействии цивилизаций и геополитических противоречиях в АТР, которое высказали П. Бакланов и М. Романов.

[3]

Как видно из рисунка, геополитические противоречия между Россией и США по мере развития и усиления АТР будут усиливаться, делая превращение союза США и России из потенциально возможного в вероятный все менее реальным.

Во-вторых, отношения России и США никогда в их истории не носили сколько-нибудь долгосрочный характер. Тем более это не характерно для современной геополитической долгосрочной стратегии США, которая ориентирована на сохранение американского лидерства (по сути - гегемонии), где отношения с другими странами носят зависимы, подчиненный характер. Крайне маловероятно, что характер этой стратегии США изменится в долгосрочной перспективе, а тем более в ближайшем будущем. В долгосрочном плане США будут во все возрастающей степени ориентироваться на борьбу между локальными цивилизациями за природные ресурсы, транспортные коридоры и мировое влияние. Как справедливо отмечают авторы Глобального прогноза "Будущее цивилизац ий" на период до 2050 года под руководством Яковца Ю.В., Агеева А.И. и Тимофеева Т.Т., "Риски экологии в ближайшее 20-летие состоят не только в глобальном потеплении, которое является важной, но разрешимой проблемой. Более опасно непримиримое соперничество за обладание дефицитными ресурсами, особенно водой. Так, темпы экономического роста на 8-10% в год предполагают удвоение мирового производства и (при увеличении населения) удвоение использования дефицитных ресурсов к 2025 г."[4]... И далее, они отмечают два ресурса, способных редко обогреть МО:

"а). Нефть. Сегодня многие беспокоятся о физическом или экономическом исчерпании мировых запасов нефти.

... по мере роста цен можно ожидать рост вложений в экономию нефти и разработку альтернативных топлив, вероятно, на основе природного газа, одним из крупнейших производителей которого является Россия, с возможным дальнейшим получением синтетического газа на основе метана из различных источников - син-газа. Второй пик цены и добычи можно ожидать в районе 2020- 2030 годов, после чего нефть может потерять своё стратегическое значение, постепенно переходя в категорию нишевых энергоресурсов типа угля.

Следует особо подчеркнуть, - отмечают авторы, - что, как свидетельствует исторический опыт, реализация этого сценария может быть связана с опасным столкновением интересов вовлеченных сторон, на фоне экономических дислокаций населения и последующей фрагментации мировой торговли из-за нестабильности переходного периода"[5].

В принципе с такими оценками согласны и авторы глобального энергетического прогноза, которые признают, что "Мировое потребление нефти до 2030 г. будет расти в инерционном (20%), и стагнационном (15 %) сценарии при снижении в инновационном сценарии на 5%. После 2030 г. в инерционном сценарии рост продолжается (на 9% к 2050 г.). В стагнационном и инновационном сценариях он сменяется спадом (на 6 и 25% соответственно).

[6]

Большое значение будет иметь рост политических и экологических рисков (подч. А.И.)[7].

Рост политических рисков в нефтяной отрасли обусловлен противоречиями между национальными нефтяными компаниями (ННК) и международными нефтяными компаниями (МНК), а также процессами приватизации и национализации нефтегазового сектора в развивающихся странах. Дополнительным фактором нестабильности стало появление третьего важного класса компаний - национальных нефтяных компаний стран - нетто-импортеров нефти, особенно китайских (PetroChina, Sinopec, CNOOC), которые становятся конкурентами МНК. Рост геополитических рисков в нефтяной отрасли обусловлен зависимостью мировой торговли нефти от критических точек (Ормузский пролив, Аденский залив - Красное море - Суэцкий канал, Малаккский и Зондский проливы - Южно-Китайское море), которые находятся в зонах геополитической нестабильности и обеспечивают до 50% мировых поставок нефти. Международная торговля в 2008 г. обеспечила 67% мирового потребления нефти, а к 2030 г. эта доля может увеличиться до 80%[8].

б). Пахотная земля и вода. Превращение продовольствия, и, в связи с этим, пахотной земли и, особенно, воды, в стратегический ресурс в кратко-среднесрочной перспективе ближайших 5-10 лет представляется важнейшим проявлением нарастания энергетической нестабильности. Этот процесс уже набирает скорость, стимулируясь опустыниванием южных стран, промышленными застройками пахотных территорий на фоне идущего повышения цен (на кукурузу, пшеницу, сахар). Процесс усиливается с нарастающей экономической поддержкой производства биодизеля со стороны государств нетто-производителей продовольствия (Бразилия, США)[9].

- В-третьих, условия формирования отношения России и США никогда не носили ценностной, культурно-мировоззренческий, цивилизационный характер. Это означает, что ни исторически, ни духовно, ни ментально российская и американская цивилизация не испытывали стремления друг другу.

Таким образом, ни материально, ни духовно две локальных цивилизации не имели и не имеют предпосылок для долгосрочного сотрудничества, которое может быть вызвано только конъюнктурой в области безопасности. Типичными примерами таких краткосрочных сценариев сотрудничества были союзнические отношения СССР-США во Второй мировой войне и политика разрядки международной напряженности начала - середины 70-х годов, а также начало 90-х годов ХХ века. И в первом, и во втором случае можно выделить определенные общие признаки, сопутствующие реализации подобных временных "союзных" сценариев, оговорившись, что природа их союза "дружбы" в 90-е годы была иной, а именно - субъективно-предательской политикой части российской элиты. Так, например:

- и в первом, и во втором случае не менялись правящие элиты, или идеология, или политические стратегии, что свидетельствует о решающем значении прагматизма в политике СССР и США, который граничили с беспринципностью и был вынужденным, искусственным;

- и в первом, и во втором случае происходило серьезное изменение сил не в пользу США. В первом случае мощная Япония стала серьезным врагом, во втором случае был достигнут стратегический паритет СССР-США. Такое изменение в соотношении сил придавало импульс развитию советско-американских отношений до определенного предела, который обозначался выравниванием соотношения сил. Так, в конечном периоде Второй мировой войны для США было крайне важно участие СССР в разгроме Японии, после чего интерес к сотрудничеству сразу же пропал, хотя чаще всего такой поворот объясняется речью Черчилля в Фултоне и идеологическими разногласиями;

- и в первом, и во втором случае поворот был обусловлен формированием внешних и внутренних неблагоприятных условий для США, когда они были вынуждены концентрироваться на своих внутренних проблемах и отражении неотложных внешних угроз;

- и в первом, и во втором случае такой сценарий был вызван ограниченностью ресурсов США для реализации предыдущих сценариев. Во время Второй мировой войны США не могли эффективно воевать на два фронта, а в начале 1970-х годов (после войны во Вьетнаме) был очевиден кризис внутренней и внешней политики, в т.ч. связанный с военными расходами и потерями в Индокитае;

- и в первом, и во втором случае переход к сценарию сотрудничества был не только вынужденным, но и кратковременным (4-5 лет), что не меняло в принципе долгосрочной стратегии США в мире.

Важно подчеркнуть еще раз, что природа "союзных" отношений СССР / России с США с конца 80-х годов до начала XXI века была иной - никакого союза (политического, экономического, тем более, ценностного, мировоззренческого) в действительности не было. Было подчинение российской (а до этого советской) элиты интересам и ценностям, представлявшихся элитой США. Понятия "союз" и "подчинение" - вынужденное или добровольное не имеет значение - находятся совершенно в разных плоскостях. Это особенно надо иметь в виду, когда часть современной российской элиты говорят об "идеале" российско-американских отношений. Если иметь в виду, что такой идеал достигается уступками, потерей суверенитета, отказом от защиты национальных ценностей, то в этом случае "идеальный союз" вполне достижим.

Сказанное означает, что небольшая вероятность появления сценария сотрудничества и даже "совместного вооруженного противостояния" может означать, что такой маловероятный сценарий может развиваться только в краткосрочной перспективе и не будет отражать долгосрочную стратегию США, направленной на установление равноправного международного сотрудничества, будет вынужденным поворотом в американской политике.

Соответственно российская внешнеполитическая стратегия должна исходить из того, что в долгосрочной перспективе отношения с США будут находиться в зоне конфликта, когда вероятность их улучшения крайне мала и кратковременна.


____________________

[1] Торкунов А.В. Разумная осторожность "перезагрузки" // Известия. 2009. 3 декабря. С. 3.

[2] Дынкин А.А. Предисловие / Стратегический глобальный прогноз 2030 / под ред. акад. А.А. Дынкина / ИМЭМО РАН. М.: Магистр. 2011. С. 27.

[3] Бакланов П.Я., Романов М.Т. Стратегия развития Приморского региона: от прошлого к будущему. 2013. С. 16.

[4] Перспективы геополитической динамики и взаимодействия цивилизаций / Научные редакторы: Ю.В. Яковца, А.И. Агеева,Т.Т. Тимофеева. М.: МИСК, 2009. Ч. VII. С. 142-144.

[5] Перспективы геополитической динамики и взаимодействия цивилизаций / Научные редакторы: Ю.В. Яковца, А.И. Агеева,Т.Т. Тимофеева. М.: МИСК, 2009. Ч. VII. С. 144.

[6] Тренды и сценарии развития мировой энергетики в первой половине XXI века / А.М. Белогорьев, В.В. Бушуев, А.И. Громов и др. М.: ИД "Энергия", 2011. С. 32.

[7] Тренды и сценарии развития мировой энергетики в первой половине XXI века / А.М. Белогорьев, В.В. Бушуев, А.И. Громов и др. М.: ИД "Энергия", 2011. С. 32.

[8] Тренды и сценарии развития мировой энергетики в первой половине XXI века / А.М. Белогорьев, В.В. Бушуев, А.И. Громов и др. М.: ИД "Энергия", 2011. С. 32.

[9] Перспективы геополитической динамики и взаимодействия цивилизаций / Научные редакторы: Ю.В. Яковца, А.И. Агеева,Т.Т. Тимофеева. М.: МИСК, 2009. Ч. VII. С. 144.

Док. 674723
Опублик.: 19.09.14
Число обращений: 0