Олег Лушников: Географо-экономические аспекты классического евразийстваНазад
Олег Лушников: Географо-экономические аспекты классического евразийства
Смешанная экономика, евразийство, хозяин, купец, хозяйнодержавие, третий путь, новая экономика, глазьевВ связи с нашей предстоящей конференцией "Опыт стран со социально-ориентированной экономикой и концепция Общества всеобщего труда для будущего Евразийского Экономического Союза" движение "МОЛОДАЯ ЕВРАЗИЯ" продолжает публикацию цикла статьей, посвященных экономическим воззрениям классического и современного евразийства, а также другим современным социально-ориентированным идеологиям.
ГЕОГРАФО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ЕВРАЗИЙСКОЙ ИДЕИ В ТРУДАХ АВТОРОВ КЛАССИЧЕСКОГО ПЕРИОДА 1920-Х - 1930-Х ГГ.
Развитие евразийской идеи в ХХ в. непосредственно связано с деятельностью евразийского общественно-политическое движения в русской эмиграции. Именно его участники использовали сам термин "Евразия" и дали системное междисциплинарное обоснование образа России как евразийской цивилизации.
М.Г. Вандалковская, Л.И. Новикова, И.Н. Сиземская, Е.Г. Кривошеева и некоторые другие исследователи[1] считают, что евразийское общественно-политическое движение возникло исключительно спонтанно, под влиянием катастрофической послереволюционной ситуации. Это верно лишь отчасти. Концептуальная основа евразийства была обусловлена всей логикой развития самобытной отечественной мысли и начала складываться в сознании основных его лидеров (П.Н. Савицкого, Н.С. Трубецкого, Г.В. Вернадского) задолго до этих событий. Революция же и Гражданская война, завершившаяся поражением белого движения, к участникам которого так или иначе принадлежали евразийцы, стали только поводом для развития евразийства как общественно-политического движения.
Началом евразийского движения стали выход в 1920 г. в Софии книги князя Н.С. Трубецкого "Европа и человечество"[2] и последовавшее за ней издание в августе 1921 г. коллективного труда основоположников нового течения общественно-политической мысли под общим названием "Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев"[3]. Основоположниками и духовными лидерами евразийского движения следует назвать знаменитого филолога и культуролога князя Н.С. Трубецкого, блестящего экономиста, географа, историка и дипломата П.Н. Савицкого и выдающегося историка Г.В. Вернадского. В евразийское движение также входили искусствовед П.П. Сувчинский, философы и публицисты Л.П. Карсавин, В.Н. Ильин, Б.Н. Ширяев, А.В. Карташев, К.А. Чхеидзе, историки Д.П. Святополк-Мирский, В.П. Никитин, М.В. Шахматов, Г.Н. Полковников, С.Г. Пушкарев, В.Н. Иванов, Э. Хара-Даван, Я.А. Бломберг, Н.П. Толь, правовед Н.Н. Алексеев и др. Некоторое время движение поддерживали известный историк и культуролог П.М. Бицилли, религиозные философы Г.В. Флоровский и С.Л. Франк.
Евразийское движение оставило серию сборников статей и работ ("Евразийская хроника", "Евразийский временник", газета "Евразия" и др.)[4], в которых затрагиваются области знаний, так или иначе касающиеся вопросов единой государственности Евразии: история государства, правоведение, философия, религиоведение, лингвистика, этнография, антропология, экономика, статистика, демография, историческая география, геология, биология, промышленность, сельское хозяйство, литература и политика. Великолепным созвездием имен обусловлен высокий уровень евразийской научной школы и ее непреходящее значение. Однако у классиков евразийской идеи практически нет специальных обобщающих трудов, и только исследуя весь комплекс работ евразийцев, соединив множество фрагментов и частей их гипотез и воззрений, можно представить целостную картину развития евразийской идеи на данном этапе.
Структуру евразийской идеи в классический период целесообразно рассмотреть через ее "географо-экономические", "культурно-исторические" и "политико-правовые" аспекты.
Географо-экономические аспекты евразийской идеи - это теории "месторазвития", "экономической безопасности" и "функционального хозяйнодержавия".
Теория "месторазвития" является, несомненно, одним из краеугольных столпов евразийской идеи, т.к. именно в теории "месторазвития" получает свое полное обоснование понятие России как евразийской цивилизации. "Месторазвитие" понималось евразийцами как концепция географической самобытности, взаимосвязанный ряд положений о пространственной детерминации России-Евразии и ее связи с экономической, хозяйственной, исторической и культурной деятельностью населяющих ее народов[5]. Евразийское понятие "месторазвития" опирается как на идеи В.И. Вернадского (комплексное взаимодействие среды обитания и деятельности человечества), так и на богатое наследие русской географической науки[6].
По мнению П.Н. Савицкого, каждый народ, развиваясь в определенной географической среде, вырабатывает свою национальную, этическую, правовую, языковую, обрядовую, хозяйственную и политическую формы. "Место", где происходит "развитие" народа или государства, в значительной степени предопределяет траекторию и смысл этого "развития" - вплоть до того, что они становятся неотделимы[7]. С точки зрения евразийских авторов, нельзя отрывать историю от пространственных условий, и анализ цивилизации должен проходить не только по временной оси ("раньше", "позже", "развитые" нации, "неразвитые" нации и т.д.), но и по пространственной ("восток", "запад", "пустыни", "горы" и т.д.). Исходя из того, что многообразие ландшафтов Земли порождает многообразие культур, каждая из которых имеет свои циклы, свои внутренние критерии, свою логику, они пришли к выводу, что никакое месторазвитие не имеет права претендовать на то, чтобы быть эталоном для остальных. Каждая цивилизация имеет свою модель развития, свое "время", свою "рациональность" и должна быть понята и оценена исходя из внутренних оригинальных критериев. Множественность месторазвитий закономерно вела их к признанию множественности форм человеческой истории, где меньшие месторазвития объединяются в большие, доходя в итоге до планетарного уровня как месторазвития всего человечества.
По определению П.Н. Савицкого, Евразия состоит из тундровой, лесной, степной и пустынной полос, флагоподобно непрерывно тянущихся с запада на восток, пересекаемых системами больших рек и преимущественно широтным простиранием горных хребтов[8]. Она характеризуется отсутствием выхода к открытому океану и отсутствием типичной для Западной Европы, Восточной и Южной Азии изрезанной береговой полосы. Климат Евразии не морской, а континентальный, с резкими температурными перепадами между зимой и летом.
П.Н. Савицкий объяснял пространственную целостность евразийского месторазвития его географической спецификой: почти все реки Евразии текут в меридиональном направлении - на юг или на север, а непрерывная линия черноземов и степная полоса объединяют и пронизывают ее с Запада на Восток. В связи с этим евразийцы настаивали на употреблении обозначений России "доуральской" и "зауральской", подчеркивая неправильность деления России на европейскую и азиатскую части. "Урал, благодаря своим орографическим и геологическим особенностям, не только не разделяет, а наоборот, теснейшим образом связывает Доуральскую и Зауральскую Россию"[9].
С точки зрения евразийских авторов, именно степная полоса стала становым хребтом истории Евразии. Объединителем Евразии не могло бы выступить государство, возникшее и утвердившееся в том или ином отдельном речном бассейне. Всякое "речное" государство постоянно находилось бы под угрозой и контролем прорезавшей его степи. Только тот, кто владел степью, легко становился политическим (культурным) объединителем всей Евразии. Евразийскому "месторазвитию" соответствует "волновой" ритм исторического развития, а весь евразийский мир похож на "пульсирующее сердце"[10].
Подробный анализ географических особенностей России-Евразии, выявленные при этом объективные, природные свойства и закономерности, позволили евразийцам утверждать о естественной целостности этой территории, ее своеобразии и отличии от соседних географических миров. С точки зрения евразийских авторов, цивилизационное пространство России - Евразии как гигантского "континент-океана" исторически тяготело к объединению в огромное государство. "Россия-Евразия есть месторазвитие, единое целое, географический индивидуум - одновременно географический, этнический, хозяйственный, исторический и т.д. и т.п. "ландшафт"...>>[11].
При этом сами евразийцы неоднократно подчеркивали, что речь не идет о геоприродном обосновании каких-либо административно-политических границ, учитывая их социально обусловленный и, следовательно, неустойчивый характер. Тем более что территориально-природная обособленность каких-либо регионов мира теряет свое решающее значение в связи с развитием коммуникативных возможностей человека.
Однако при этом П.Н. Савицкий подчеркивал, что для формирования культуры месторазвитие имеет более важное значение, чем этническое происхождение ее носителей. "Общие черты евразийской культуры проявлялись в разных местах названного "месторазвития" и в разные эпохи, независимо от общности происхождения, от "генетической близости" народов, являвшихся носителями культуры"[12].
Г.В. Вернадский также считал, что каждый народ оказывает психическое и физическое воздействие на окружающую географическую и этническую среду. Создание народом государства и освоение им территории зависит как от силы этого воздействия, так и от силы обратного сопротивления среды обитания. Географо-биологическое пространство, на котором проживает определенный этнос, по мысли Г.В. Вернадского, представляет собой особую матрицу, которая репродуцируется в различных сферах культуры и государства этого этноса[13].
Н.Н. Алексеев также внес вклад в теорию "месторазвития", установив тесную связь последнего с государством: "Государство как бы вырастает из своего тела, из земли, и многие черты государственной жизни определяются особенностями территории, на которой вырастает государство"[14].
П.Н. Савицкий выделял в евразийском месторазвитии такие основополагающие закономерности, как взаимодействие Леса и Степи, взаимовлияние скотоводства и земледелия, оседлости и кочевничества. Географические особенности Евразии, с его точки зрения, предопределили соединение в ней двух несхожих миров, двух противоположных государственных систем, постоянно противоборствующих друг с другом, но, тем не менее, существующих как единое целое. Эта борьба и единство противоположностей накладывает свой неповторимый отпечаток на культуру, быт и психологию главенствующих этносов прошлого, настоящего и будущего Евразии[15].
Предупреждая возможные обвинения в "географическом детерминизме", евразийские авторы обращали внимание на то, что в категории "месторазвитие" не задается жесткое, однозначное направление причинной обусловленности социальных явлений природными. Утверждается только наличие тесной связи между ними. И анализ географических особенностей какого-либо региона является важным, необходимым, но только первым шагом на пути к выяснению, каковы были условия жизнедеятельности человека на этой территории. Как отмечал П.Н. Савицкий, "концепция "месторазвития" сочетаема с признанием множественности форм человеческой истории и жизни, с выделением, наряду с географическим, самобытного и ни к чему иному не сводимого духовного начала жизни"[16].
Понятие "месторазвитие", отражая единство биосоциальной природы человека, имеет ключевое значение для обоснования геокультурного единства Евразии. География, климат, огромная пространственная протяженность оказали существенное влияние на характер проживающих людей, их ментальность, судьбу, историю, духовность. В течение многих веков, решая общие проблемы экономического, политического, военного, хозяйственного и т.д. характера, народы, проживающие на данной территории, выработали специфические социальные отношения, в которых приоритетными были не личные интересы, при всей их значимости, а общественные. Условием нормального функционирования социума в Евразии стала и существенная роль государства. Сложилось иное, чем на Западе, отношение к собственности, основанное не на культе интересов личности, но и не на их игнорировании, обусловленное культурой подчинения личности общим целям, общему делу.
Важным элементом географо-экономического аспекта евразийской идеи стали концепции "экономической безопасности" и "функционального хозяйнодержавия". Эти концепции явились образцом применения теории месторазвития к конкретным географическим условиям культурных миров и получили развитие в работах П.Н. Савицкого "Континент-океан" (1921 г.), "Производительные силы России" (1923 г.) и "Месторазвитие русской промышленности" (1932 г.); Н.С. Трубецкого "Мысли об автаркии" (1933 г.); Н.Н. Алексеева "Современное положение науки о государстве и ее ближайшие задачи" (1931 г.)[17].
Обращаясь к вопросу экономической безопасности страны и проблемам развития экономики России в связи с ее положением в мировом хозяйстве, евразийцы утверждали, что российская экономика должна быть самостоятельна и ориентирована, прежде всего, на свои собственные возможности и потребности. "Не в обезьяньем копировании "океанической" политики других, во многом к России неприложимой, но в осознании "континентальности" и в приспособлении к ней - экономическое будущее России"[18].
Согласно П.Н. Савицкому, существует два кардинально отличных типа экономики: океанический и континентальный. Для первого, характерного для США, Западной Европы, Австралии, развитая морская торговля приносит большую выгоду. Но для государства континентального (к которому относится Россия-Евразия) наиболее выгодны экономические связи с окружающими континентальными же государствами, а торговля морем убыточна из-за высокой стоимости грузоперевозок по суше от места производства товара до ближайшего морского порта. По мнению евразийских авторов, данная экономическая специфика России-Евразии ни в коем случае не может свидетельствовать о какой-либо ее отсталости, и не означает, что она должна пойти по пути полной изоляции. Но если Россия хочет быть по-настоящему независимой державой, то она должна обращать приоритетное внимание на налаживание экономической связи со своими ближайшими соседями и на развитие собственных экономических сил.
Анализ природных богатств, их промышленного использования и сельскохозяйственного потенциала приводил евразийских авторов к выводу о больших перспективах России именно как целостного евразийского государства. П.Н. Савицкий выступал за рациональное размещение производительных сил на обширной территории России-Евразии с учетом особенностей охватываемых ею природно-климатических зон, расположения полезных ископаемых и энергетических ресурсов[19].
Обоснование неизбежности государственного вмешательства в экономику также выводилось евразийскими авторами из отношений континентальных государств к мировому (океаническому) рынку. Н.С. Трубецкой считал, что континентальное хозяйство склонно к "автаркии" (макроэкономической самостоятельности экономики), к большему значению сухопутных коммуникаций и к меньшему значению индивидуального фактора. И, напротив, океаническое хозяйство напрямую связано с индивидуализмом[20]. Эта мысль была развита Н.Н. Алексеевым: "Океаническое государство ... лучше всего выполняет свои экономические задания, превращаясь в некоторую свободную "торговую компанию"; напротив того, континентальное государство достигает тех же целей путем увеличения мощи государственного аппарата и путем государственного регулирования"[21].
Идеи о необходимости синтеза государственных и частных начал в экономике стали основой концепции "функционального хозяйнодержавия".
Существенная роль государства в экономике рассматривалась П.Н. Савицким как объективная устойчивая историческая традиция развития экономики России. Он полагал, что в противном случае экономика будет находиться в состоянии хаоса и не сможет служить никаким целям, кроме целей личного обогащения. Поэтому государство не имеет права уклоняться от экономической деятельности, оно должно следить за тем, чтобы экономика способствовала укреплению национальной мощи и благосостояния народа.
Однако указание на важную роль государства в экономике отнюдь не означало признание необходимости полной монополии государства в хозяйственных делах. Отчетливо осознавая связь с государственным вмешательством в экономику таких недостатков, как бюрократизм, волокита и бесхозяйственность, евразийские авторы считали, что средством их изживания, наряду с сознательной борьбой с ними самих государственных органов, должна стать конкуренция со стороны частного предпринимательства. "Если частное предпринимательство выступает как "активный двигатель" усовершенствования хозяйственной деятельности, то государственное хозяйство играет аналогичную роль в отношении социальной направленности экономики. Гармоничное сочетание личных и общественных интересов в экономической деятельности должно было обеспечиваться соблюдением принципа соразмерности частного и государственного хозяйства"[22].
Евразийцы исходили из необходимости смешанной государственно-частной формы хозяйствования, где отдельные сферы экономической деятельности (эксплуатация природных ресурсов, транспорт (и другие "естественные монополии"), лесное хозяйство, оборонная промышленность и т.п.) должны находиться преимущественно в ведении государства, но в других отраслях экономики (например в сельском хозяйстве) первенство должно принадлежать частным предпринимателям, соразмерно возможностям большей экономической отдачи. Исходя из этого, Н.А. Клепилиным и Н.Н. Алексеевым распределяются и права собственности, которая должна быть прежде всего функциональной (принадлежать тому, кто может добиться реальных производственных результатов и служить общественному благу) [23]. Кредит объявлялся нераздельной сферой господства государства, а необходимость соблюдения пропорций в кредитовании и развитии промышленного и сельскохозяйственного производства неизбежно требовала планового хозяйства[24].
Н.Н. Алексеев утверждал необходимость отбросить представление о частной собственности как о нерушимом, абсолютном праве собственника на нее[25]. Причем последнее вовсе не предполагало "коммунистического наскока на капитал". По мысли Н.Н. Алексеева, основная ошибка сторонников социализации собственности заключалась именно в том, что последние пытались изменить сущность собственности, меняя принадлежность ее субъектов (с частного на государственный) путем экспроприации, национализации и т.п., в то время как следовало заниматься не манипуляциями с субъектами, а преобразованием самой ее природы, изменив отношение собственника к субъекту собственности. "Отношение собственника к собственности должно быть ограничено государством и обществом. При этом капиталистический дух стяжательства можно будет заменить идеалами нестяжательства и солидарности"[26].
В сборнике "Евразийство. Декларация, формулировка, тезисы" (1932 г.) евразийцы развили взгляды на теорию функциональной собственности. По их мнению, для реализации идеала социальной справедливости надо преобразовать экономический класс собственников в частнохозяйственную профессиональную организацию предпринимателей. Это положение должно быть закреплено в законодательстве и служить основой включения частных "хозяев" в общий план государственного строительства экономики. "Евразийская государственно-частная система служебна в отношении интересов трудящихся. Частное начало признается в ней, поскольку оно выполняет определенную функцию по подъему общего благосостояния"[27]. В этом положении можно увидеть дальнейшее развитие идей НЭПа и определенную идеализацию экономических отношений евразийцами.
Концепция "функционального хозяйнодержавия" отразила стремление евразийцев к обоснованию третьего экономического пути, к обособлению от эмигрантских и советско-марксистских экономических теорий. Сочетание в рамках государственно-частной системы хозяйства планового начала с функциональной по своему значению собственностью отражало тягу евразийцев к синтезу экономической свободы личности, социальной справедливости и государственной централизованной власти в экономике.
В статье "Хозяин и хозяйство" (1925 г.) П.Н. Савицкий развивает целостный взгляд на экономическую деятельность будущей России. "Предприниматель как духовная сущность - это, прежде всего "капиталистический" человек. У него есть только одно отношение к... системе людей и благ - это точка зрения получения наибольшего дохода"[28]. Но это всего лишь одна из сторон активной предпринимательской деятельности. Другой тип поведения предпринимателя, по П.Н. Савицкому, заключается в так называемом "добром хозяине". Если западный капиталист ориентирован на получение прибыли, то добрый хозяин - на укрепление своей связи с хозяйством, т.е. с людьми: "Добрый хозяин ставит своей целью - обеспечить материальные основы жизни этих людей...>>[29].
Капитализму присущи воинствующий "экономизм" - "поставленность "чистого" экономического принципа в качестве главного и единственного начала всякого действия в хозяйственно-экономической области"; непрерывная жажда прибыли - "безмерность приобретательского стремления, его внутренне-психическая неограниченность ничем, кроме принудительно-внешних обстоятельств...>>, и полное обособление экономики от морали и религии - "выключенность экономической области из связи с абсолютным...>>[30]. "Функциональное хозяйнодержавие" же заботится в первую очередь не о получении прибыли, а о благосостоянии трудящихся в хозяйстве людей и ставит своей задачей "насыщение экономической действительности лично-хозяйским началом"[31].
При этом П.Н. Савицкий рассматривает "функциональное хозяйнодержавие" как систему особого рода соборности. Соборность для него - это полное раскрытие хозяйственных сил личности, через которую проявляется общественное начало и общественное благо. Отрицая капитализм и социализм и критикуя их за недооценку "живой личности в хозяйстве", П.Н. Савицкий подчеркивает значение наряду с хозяином-личностью и хозяина-общества. "Можно сказать даже, что хозяйнодержавие не отрицает конечных целей социализма и коммунизма в формах хозяйственной соборности, а не экономического коллективизма"[32].
Сейчас государственно-частное устройство экономики принято во многих странах мира, а функциональная собственность и хозяйнодержавие, о которых говорили евразийцы, нашли применение в современных представлениях о социальном государстве и державном патернализме, в экономических концепциях "третьего пути" и отчасти реализовались в экономических системах Китая, Японии, Южной Кореи. Пришло время реализовать идеи евразийской экономической безопасности и в России.
Олег Лушников
к. ист. н., доцент ПГГПУ,
научный сотрудник ПФ Института Истории и археологии УрО РАН
специально для МОЛОДОЙ ЕВРАЗИИ
Пермь. Март 2013 г.
Примечания:
[1] Вандалковская М.Г. Историческая наука российской эмиграции: "евразийский соблазн". М.: ИРИ РАН, 1997; Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Введение // Россия между Европой и Азией: евразийский соблазн. М.: Ин-т философии РАН, 1993. С. 3-23; Кривошеева Е.Г. Пореволюционное течение - евразийство (1921 - 1932): автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1995.
[2] Трубецкой Н.С. Европа и человечество. София, 1920.
[3] Евразийский временник. Исход к Востоку: Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев. Кн. I: София, 1921.
[4] Евразийский временник. Утверждение евразийцев. Кн. I - VII. София; Берлин; Прага; Париж, 1921-1931; Евразийская хроника. Париж; Берлин, 1925-1937. Вып. I-XII; Евразия: еженедельник по вопросам культуры и политики. Париж, 1928-1929. N 1-35.
[5] Савицкий П.Н. Географический обзор России-Евразии // Савицкий П.Н. Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. С. 279 - 294; Он же. Географические и геополитические основы евразийства // Там же. С. 295 - 302; Он же. Степь и оседлость // Там же. С. 332 - 341; Он же. О задачах кочевниковедения // Там же. С. 342 - 370; Логовиков П.В. Научные задачи евразийства // Тридцатые годы: Утверждение евразийцев. Париж: Изд-во евразийцев, 1931. С. 53 - 64; Алексеев Н.Н. Современное положение науки о государстве и ее ближайшие задачи // Русский народ и государство. М.: Аграф, 2000. С. 386 - 624; Вернадский Г.В. Начертание русской истории. М.: Айрис-пресс, 2002; Чхеидзе К.Н. Лига наций и государства-материки // Евразийская хроника. Париж: Евразийское книгоизд.-во, 1927. Вып. 8. С. 32 - 35; Он же. Из области русской геополитики // Тридцатые годы: Утверждение евразийцев. Париж: Изд-во евразийцев, 1931. С. 105 - 115.
[6] Морозов Г.Ф. Избранные труды. М., 1970. Архангельский А.Д. Введение в изучение геологии Европейской России. М.; Л., 1923 Ч. 1; Докучаев В. В. Соч.: в 8 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1940- 1961.
[7] Савицкий П.Н. Географический обзор России-Евразии // Савицкий П.Н. Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. С. 288.
[8] Там же. С. 293.
[9] Савицкий, П.Н. Географический обзор России-Евразии // Савицкий П.Н. Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. С. 298.
[10] Там же. С. 287.
[11] Савицкий П.Н. Географические особенности России. Растительность и почвы. Прага, 1927. Ч. 1. С. 45.
[12] Он же. Географический обзор России-Евразии // Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. С. 292.
[13] Вернадский Г.В. Опыт истории Евразии с половины VI века до настоящего времени // Вернадский Г.. Сфера Евразии. М.: КМК, 2005. С. 9.
[14] Алексеев Н.Н. Современное положение науки о государстве и ее ближайшие задачи // Русский народ и государство. М.: Аграф, 2000. С.407.
[15] Савицкий П.Н. Степь и оседлость // Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. С. 339.
[16] Савицкий П.Н. Географический обзор России-Евразии // Савицкий П.Н. Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. С. 285.
[17] Савицкий П.Н. Континент-Океан // Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. С. 398-418; Он же. Производительные силы России // Евразийский временник. Берлин, 1923. Кн. 3. С. 125-148; Он же. Месторазвитие русской промышленности. Берлин, 1932. Вып.1: Вопросы индустриализации; Алексеев Н.Н. Современное положение науки о государстве и ее ближайшие задачи // Алексеев Н. . Русский народ и государство. М.: Аграф, 2000. С. 386-624; Трубецкой Н.С. Мысли об автаркии // Наследие Чингисхана. М.: Аграф, 1999. С. 493 - 535.
[18] Савицкий П.Н. Континент-океан // Савицкий П.Н. Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. С. 418.
[19] Он же. Производительные силы России // Евразийский временник. Берлин, 1923. Кн. 3. С. 144.
[20] Трубецкой Н.С. Мысли об автаркии // Наследие Чингисхана. М.: Аграф, 1999. С. 516-517.
[21] Алексеев Н.Н. Современное положение науки о государстве и ее ближайшие задачи // Алексеев Н.. Русский народ и государство. М.: Аграф, 2000. С. 396.
[22] Савицкий П.Н. К вопросу об экономической доктрине евразийства // Евразийская хроника. Париж, 1926. Вып. 6. С. 33.
[23] Клепилин Н.А. Материалы к социальной программе евразийства // Евразийский сборник. Прага ; Париж: Изд-во евразийцев, 1929. Кн. 6. С. 49-57; Алексеев Н.Н. Обязанность и право // Алексеев Н.. Русский народ и государство. М.: Аграф, 2000. С. 155-168.
[24] Савицкий П.Н. Хозяин и хозяйство // Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. С. 243.
[25] Алексеев Н.Н. Народное право и задачи нашей правовой политики //Евразийская хроника. Париж: Евразийское книгоиздательства, 1927. Вып. 8. С. 39.
[26] Он же. Обязанность и право // Русский народ и государство. М.: Аграф, 2000. С. 158.
[27] Евразийство. Декларация, формулировка, тезисы // Вернадский Г. Сфера Евразии. М.: КМК, 2005. С. 300.
[28] Савицкий П.Н. Хозяин и хозяйство // Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. С. 219.
[29] Там же. С. 221.
[30] Там же. С. 243-244.
[31] Там же. С. 434.
[32] Там же. С. 219.
