Запад выиграл мир не с помощью своего превосходства в идеях,
ценностях или религии,... но скорее с помощью превосходства
применения организованного насилия. Запад иногда забывает это;
не-Запад - никогда[1]

С. Хантингтон, политолог

Россия сможет их преодолеть (жесткие реалии), если обретет
собственную стратегию, ориентированную на традиционный для
себя евразийский регион, найдет нужные для новой евразийской
интеграции идеи[2]

С. Глазьев, советник Президента России


На долгосрочное военное планирование России должно влиять две группы факторов: формирование ВПО с учетом возможности складывания коалиции и развитие военных программ государств, объединенных в такую военно-политическую коалицию в Евразии.

Очевидно, что "ядром" такой коалиции может быть только Россия, обладающая необходимым научно-техническим и экономическим потенциалом.

Теоретически на эту роль мог бы претендовать Китай, однако вряд ли он будет готов быть только лидером такой коалиции, а не ее полноправным гегемоном.

Поэтому, когда мы рассуждаем об изменении соотношения военных сил и неприемлемом ущербе использования военной силы, необходимо иметь в виду, что стремление ведущих государств обеспечить себе силовые позиции неизбежно должны быть обеспечены материальными возможностями - соответствующими вооружениями, военной техникой, вооруженными силами и концепциями их использования. Сегодня речь идет прежде всего о высокотехнологических и высокоточных системах наступательных и оборонительных вооружений, которые (вкупе с информационными и коммуникационными) средствами составляют единый наступательно-оборонительный комплекс. Эти средства, как видно из рисунка, стремительно развивались в последние 20 лет, что отражает очевидную тенденцию создания все более совершенных средств ведения войны. Прежде всего в области ВТО, ВКО и систем боевого управления ими.



Ложные рассуждения о "недопустимости войны", ее "невозможности", "аморальности" и "бесчеловечности" не имеют ничего общего с реальной политикой. Политические декларации имеют некоторый смысл лишь до определенной степени. В действительности мы наблюдаем стремительное и бесконтрольное развитие ВВТ по всем направлениям, которые достаточно четко определяются военно-политическим руководством ведущих государств. Что видно из простого подсчета появления новых систем оружия, проведенного экспертами[3].

Главной целью в Евразии в среднесрочной перспективе становятся Казахстан, Киргизия и Таджикистан, против которых ведется системная и последовательная политика, направленная на дестабилизацию. Центром военной активности США в Средней Азии, помимо Киргизии, стал Таджикистан, отмечается в пресс-релизе армии США. В Таджикистане Центральное командование ежегодно проводит от 50 до 60 программ и мероприятий в сфере безопасности (в 2011 г. - более 70)[4]. В частности, закончено строительство Национального центра боевой подготовки, создаются системы межведомственной связи для правительства Таджикистана, построен мост через реку Пяндж с пограничным и таможенным постами на таджикско-афганской границе - комплекс, который "способствует увеличению коммерческого обмена, укрепляющего связи Таджикистана с его южным соседом"[5].

Проникновение США в Евразию идет по всем направлениям. Так, институт иностранных языков Министерства обороны США провел два 16-недельных курса английского языка для таджиков, закончена реконструкция Академии МВД Таджикистана, оказывается содействие в обучении кадров. Построены пограничные заставы в Шурабаде и Яхчи-пуне, на открытие которых в июне 2011 г. приезжал сам Браунфилд - там даже установлены "полы с обогревом"[6]! Военный партнер Таджикистана - Национальная гвардия штата Вирджиния - также расширяет военное сотрудничество: проведение боевой подготовки и обмен информацией в 2011 г. дополнены формированием "миротворческого подразделения", подготовкой "ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций" и военно-гражданской медицинской готовности[7] - отмечает российский эксперт Г. Бородин. Отчасти именно эти тенденции ведут к росту "привлекательности" ядерного оружия, которое стремительно расползается по Евразии.

Думается, что полагаться в очередной раз на "асимметричный ответ", развивая СЯС России, уже нельзя. Реальность такова, как она описывается серьезными исследователями в области ядерной стратегии. Как отмечают эксперты, в 1998 году из 6 тыс. ЯБЗ российских СЯС гарантированно достигли бы США не более 600 (т.е. 10%). Но на самом деле ситуация выглядит еще сложнее. Как отмечают эксперты, "Выполнение планов ядерной войны обеспечивается поддержанием в ВС США боезапаса около 5000 ядерных боезарядов (ЯБЗ), а во Франции, Великобритании и Китае ядерного боезапаса по 200-300 ЯБЗ у каждой страны. К югу от РФ, в Азии, находятся все остальные ядерные страны мира, осуществляющие качественное и количественное наращивание ядерных вооружений (сначала ближней, затем средней, и потом большой дальности) - Израиль, Индия, КНДР, Пакистан. С завершением создания в Иране шиитской ядерной бомбы вокруг РФ почти замкнется дуга из ядерных стран"[8].



В этих условиях дальнейшее сокращение СЯС России и США становится все более проблематичным, тем более, что это сокращение не затрагивает ядерные потенциалы союзников США и не связано, как прежде, с ограничениями по развертыванию НПРО. Тем более такие сокращения не связываются с массовым производством стратегических неядерных вооружений.



Не случайно, США категорически отказываются вести переговоры об ограничении неядерных стратегических вооружений. Так, "при обсуждении п. 2 ст. V ДСНВ американская сторона заявила, что новые виды неядерных вооружений, обладающие стратегической дальностью, не будут ею рассматриваться в качестве "новых видов СНВ", подлежащих ограничениям нового договора. Тем самым она дала понять, что программы, развиваемые в рамках концепции БГУ, не будут ограничиваться новым Договором.

К настоящему времени США находятся на этапе НИОКР по программам БГУ, решения о том, какие именно системы будут развернуты, пока окончательно не принято. Вместе с тем, можно предположить, что новый Договор СНВ не будет создавать каких-либо препятствий для развития или ограничений на развертывание в отношении следующих перспективных типов стратегических неядерных вооружений:

- тяжелых бомбардировщиков (ТБ), переоборудованных в носители неядерных вооружений, включая неядерные баллистические ракеты "воздух - земля" (БРВЗ) и неядерные КРВБ большой дальности. В частности, Договор не будет запрещать развертывание неядерных КРВБ большой дальности на ТБ B-1B.

- Новых ТБ, оснащенных для неядерных вооружений, включая неядерные БРВЗ и неядерные КРВБ большой дальности.

- Боевых самолетов, не являющихся ТБ (дальность менее 8000 км), но вооруженных неядерными КРВБ большой дальности.

- Крылатых ракет наземного и морского базирования с дальностью более 5500 км в неядерном оснащении[9].

Понятно, что в России анализируют ситуацию и предпринимают действия по ее нейтрализации. В том числе в области ВКО. Конкретно речь идет о программе воздушно-космической обороны (ВКО), являющейся приоритетом Государственной программы вооружения до 2020 года (ГПВ-2020). Но вопрос заключается в том, насколько быстро и эффективно эта программа может быть реализована.

Другая проблема - создание объединенной ВКО ОДКБ или СНГ.

В 2011 году на базе Космических войск был сформирован новый род войск - войска ВКО. В ГПВ-2020 на программу выделено порядка 20% всех средств - около четырех триллионов рублей (примерно 130 млрд долл.), что в принципе сопоставимо с затратами США на глобальную ПРО. Помимо модернизации существующих и создания новых элементов системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН), планируются массовая закупка зенитных ракетных комплексов С-400 "Триумф" и С-500, модернизация Московской системы ПРО (А-135), а также главное - создание интегрированной информационно-управляющей системы ВКО[10]. Предусматривается, что система управления создается в рамках ряда ОКР, система уничтожения МБР, КР и ВТО - С-500.

Вместе с тем остаются без ответа два главных вопроса: создание единого командования и системы управления всеми силами и средствами ВКО России, а в перспективе - ОДКБ и других государств, а также создание системы, способной уничтожать ВТО, неядерные стратегические вооружения, МБР, БРПЛ стратегических сил возможных агрессоров. Решение этих задач представляется неизбежным и будет необходимым еще до 2020 года. На доктринальном, политическом и военно-техническом уровне эти задачи должны решаться уже сегодня, ибо от того, как они будут решены, зависит реализация всей идеи ВКО и обеспечение безопасности Евразии.




__________________________________________

[1] Huntington S. Shah Anup / The Arms Trade is Big Business - Global Issues / http://www.globalissues.org/article/74/the-arms-trade-is-big-business/ 2014. 05 Jan.

[2] Цит. по: Глазьев С. Предисловие. Подберезкин А.И. Боришполец К.П., Подберезкина О.А. Евразия и Россия. М.: МГИМО(У). 2014. С. 3.

[3] Вооруженные силы Российской Федерации: модернизация и перспективы развития /под ред. И. Коротченко. М.: Национальная оборона, 2010. С. 27.

[4] CENTCOM, Tajikistan expand security partnership. U. S. Central Command press-release. June 29, 2010. http://www.centcom.mil/press-releases/centcom-tajikistan-expand-security-partnership

[5] CENTCOM, Tajikistan expand security partnership. U. S. Central Command press-release. June 29, 2010. http://www.centcom.mil/press-releases/centcom-tajikistan-expand-security-partnership

[6] Tajikistan: US Government rebuilds border guard facilities in Shurobod // Fergana News Information Agency. June 30, 2011. http://enews.fergananews.com/news.php?id =2108.

[7] НАТО: мифы и реальность. Уроки для России и мира. М.: ИНВИССИН, 2012. С. 157.

[8] Маркелл Ф. Б. Калькулятор стратегического сдерживания // Независимая газета. 2012. 31 августа.

[9] Мясников Е. О взаимосвязи стратегических ядерных и неядерных вооружений в новом Договоре СНВ. 2010. 16 июля / http://www.armscoutrol.ru

[10] Арбатов А. Г. Противоракетные дебаты: в поисках согласия // Воздушно-космическая оборона. 2012. N 4(65). С. 21.

Док. 673494
Перв. публик.: 26.07.14
Последн. ред.: 27.07.14
Число обращений: 0