... первою мерою должно быть возбуждение народного патриотизма,
без которого крепкой боеспособной армии не будет[1]

А. Брусилов, русский полководец


Современное состояние анализа и стратегического прогнозирования сценариев развития ЧЦ и МО в России можно охарактеризовать как отдельные и бессистемные попытки отдельных групп энтузиастов и лиц, которые периодически пытаются дать описание основных существующих и будущих тенденций и сценариев развития.

Между тем очевидно, что стратегическое планирование в масштабах всей страны и по отдельным, наиболее важным направлениям, в частности ОПК, не может быть реализовано без учета развития более общих тенденций в мире. Важнейшие исходные условия и критерии будущей ВПО будут определяться теми факторами, которые формируются в рамках более общих, мировых и региональных, тенденций.

Это обстоятельство, кстати, в полной мере учитывается в НАТО, где "В рамках всеобъемлющей трансформации альянса в апреле 2009 г. с целью создания механизма для интеграции, гармонизации и повышения эффективности оборонного планирования лидеры альянса утвердили его новую, ныне действующую модель.

[2]

Особенность последней состоит в функциональном объединении гражданского и военного подходов к планированию. В июне того же года министры обороны государств-членов утвердили Переходный план по реализации НДПП. В отличие от 7 областей в предыдущей модели новый вариант охватывает уже 13 сфер: противовоздушную оборону, управление воздушным движением, вооружения, консультации, командование и управление - "СЗ", гражданское чрезвычайное планирование, войска, разведку, тыловое обеспечение, медицинское обеспечение, ядерное оружие, исследования и технологии, ресурсы и стандартизацию.

НДПП служит механизмом для гармонизации процессов оборонного планирования в НАТО и государствах-членах. Он имеет четырехлетний цикл, в течение которого с установленной последовательностью и допустимом вариативностью выполняется 5 следующих этапов:





Несколько этапов могут реализовываться одновременно. Так, например, этап 4 является не только относительно самостоятельным, но выполняет также функции поддержки параллельно всем остальным этапам[3].

Каждый цикл НДПП начинается с разработки политических руководящих указаний (ПГ), которые охватывают все сферы планирования и устанавливают уровень устремлений альянса. На Лиссабонском Саммите 2010 г. главы государств и правительств стран-членов НАТО поручили Североатлантическому совету подготовить очередной Политический руководящий документ для реализации новой Стратегической концепции. Он был утвержден в марте 2011 г., а в декабре того же года были согласованы Минимальные требования по силам и средствам. В 2012 г. началась и активно продолжалась в 2013 г. работа по распределению между НАТО и государствами-членами номенклатуры создаваемых потенциалов и определению целевых задач в соответствии с согласованными потребностями и с учетом особенностей текущего экономического и военно-политического контекста[4].

Постоянное совершенствование общего процесса планирования сопровождается сокращением и оптимизацией участвующих в нем структур и способствует гармонизации и интеграции национальных и союзных планов, устраняя дублирование, улучшая координацию действий и, в конечном счете, повышая эффективность и результативность использования наличных ресурсов. В частности, сокращение структуры органов военного управления НАТО с 11 до 6 штабов позволит уменьшить численность занятого в них персонала с 13200 до 6800 чел.[5]



В этой связи необходимо обратиться к тем немногим известным и относительно удачным попыткам стратегического прогноза сценариев развития ЧЦ и МО, которые известны к настоящему времени. Причем, как правило, сценарии развития ЧЦ и МО авторами прогнозов делятся на самостоятельные иногда даже не взаимосвязанные сценарии, что, естественно, превращает их во многом в бессистемное изложение нередко качественных и полученных материалов. Так, например, в стратегическом прогнозе Д. Белоусова, который в полной мере может быть отнесен к категории стратегических прогнозов МО, описывается "Новый внешний формат развития", который вполне может быть отнесен к одному ("кризисному") из сценариев развития МО[6].





Между тем этот сценарий, во-первых, вообще не соотносится ни с одним из сценариев развития ЧЦ, хотя можно допустить, что он может быть идентифицирован в качестве условного "кризисного" сценария развития ЧЦ без описания других кризисных явлений.

Во-вторых, этот сценарий достаточно эклектично, не понятно по каким признакам и принципам, выбирает основные кризисные направления. Такие, например, как "геоэкономика" или "потенциал развития глобального кризиса".

Вместе с тем следует отдать должное направлению анализа автора и его попыткам долгосрочного прогноза и сценария развития МО, который (хотя и вырван из контекста) дает основания для работы над национальной стратегией развития России. Что, вероятно, и было главной целью такого анализа. В целом же попытку Д. Белоусова графически можно изобразить следующим образом.



Еще большую критику вызывает попытка Д. Белоусова описать только часть одного из сценариев развития ВПО, обозначенная им как "Глобальная безопасность: узлы напряженности" (выделяя, по всей видимости, отдельные региональные аспекты ВПО)[7].



Почему именно эти области и в таком порядке выделены в презентации Д. Белоусова, естественно, не объясняется, однако также естественно возникают соответствующие вопросы, причем принципиальные. Например, почему "Глобальное противостояние Китая и США" выделено в важнейшие по порядку и значению приоритет? Это, в действительности, так и может быть, однако:

- во-первых, в перспективе 20-30-50 лет;

- во-вторых, существуют и другие сценарии развития отношений США-КНР;

- в-третьих, этот "глобальный узел" является следствием развития одного из сценариев ЧЦ, но какого именно?;

- и т.д.

Учитывая эту саму общую критику, безусловно положительной попытки Д. Белоусова описать один из сценариев ВПО, неизбежно следуют далеко не бесспорные рекомендации по отношению к стратегическому военному планированию России, т.е. - 4-ому этапу в описании сценариев развития ВПО - предложению ответных мер по нейтрализации внешних военных угроз[8].



В частности, важнейший приоритет Д. Белоусова ("ж" "стратегическое сдерживание" / "недопущение эскалации") уже во втором десятилетии XXI века становится все менее и менее значимым. Да, действительно, сохраняющийся паритет России и США/НАТО пока не позволяет использовать против России вооруженные силы в крупномасштабном конфликте. Однако:

- во-первых, это отнюдь не сдерживает США/НАТО, например, в других регионах, в т.ч. в Европе (на Украине). Более того, позволяет активно использовать другие силовые (невоенные) политические инструменты;

- во-вторых, к 2020 году потенциал ВТО и стратегической обороны, вероятно, девальвирует и эти возможности;

- в-третьих, "сдерживание" никоим образом не сдерживает эскалацию регионального конфликта.


___________________

[1] Цит. по: Кокошин А.А, Выдающийся отечественный военный теоретик и военачальник А.А. Свечин. М.: МГУ. 2013. С. 235.

[2] Поздняк В. НАТО после Чикагского саммита: развитие оборонного потенциала // Аспекты безопасности. 2013. N 1. С. 6.

[3] Поздняк В. НАТО после Чикагского саммита: развитие оборонного потенциала // Аспекты безопасности. 2013. N 1. С. 7.

[4] Поздняк В. НАТО после Чикагского саммита: развитие оборонного потенциала // Аспекты безопасности. 2013. N 1. С. 7.

[5] Поздняк В. НАТО после Чикагского саммита: развитие оборонного потенциала // Аспекты безопасности. 2013. N 1. С. 7.

[6] Белоусов Д.Р. ОПК и Наука: что следует из долгосрочного прогноза // ЦМАКП. 2013. Ноябрь.

[7] Белоусов Д.Р. ОПК и Наука: что следует из долгосрочного прогноза // ЦМАКП. 2013. Ноябрь.

[8] Белоусов Д.Р. ОПК и Наука: что следует из долгосрочного прогноза // ЦМАКП. 2013. Ноябрь.

Док. 673049
Перв. публик.: 05.07.14
Последн. ред.: 06.07.14
Число обращений: 0