Сергей Черняховский: Разговоры о возрождении монархии подобны предложению сыграть в `русскую рулетку`Назад
Сергей Черняховский: Разговоры о возрождении монархии подобны предложению сыграть в `русскую рулетку`
Странная популяризация темы монархии в элитных и публичных обсуждениях - тем более странна, что на деле говорящие о ней и, тем более, пытающиеся пропагандировать форму монархического правления, сами не вполне четко понимают, о чем именно они говорят.
Парадоксальность обращения к этой теме сегодня состоит, наверное, в трех основных моментах.
Во-первых. как и было сказано, поднимающие ее - не смогут четко определить, что имеют в виду под словом монархия.
Во-вторых, само обращение всерьез к обсуждению как актуальной формы правления двухвековой давности уже явно диссонирует с эпохой.
В-третьих, это обсуждение уже само по себе демонстрирует огромный разрыв между представлениями и пристрастиями элиты и интеллектуалов с одной стороны, и настроениями и представлениями общества - с другой. По данным ВЦИОМа, желательной для России монархию, как форму правления считают 11% граждан, категорически неприемлемой - 70%. По данным Левада-центра, считают целесообразным восстановление монархии в России 10%, ненужным и бессмысленным - 76%.
Если в элите мечтают о царе - в народе не прочь его вновь расстрелять.
Тем не менее, разговоры о монархии и пусть и слабый, но имеющийся интерес к ней, существуют не на голом месте. Хотя нужно все-таки понимать, что длинные очереди в манеж на выставку Романовых есть показатель не столько этого интереса, сколько административного усердия чиновников, дававших разнарядки на ее обязательное посещение студентами, школьниками и преподавателями.
Если период истории нашей страны, начавшийся с 1985 года, заведомо неудачен, а советский период власть по ряду причин полномасштабно реабилитировать не решается, то возникает вопрос о том, что было бы, если бы этого времени не было вообще. Ну а поскольку период с февраля по октябрь 1917 года брать за образец и вовсе бессмысленно, то начинается поиск идеала в режиме и формах правления дореволюционной России. То есть - в монархии.
Тем более, что целый ряд вполне по сегодняшним представлениям успешных стран внешне монархию сохранил.
Но те, кто говорят о монархии, сами не вполне представляют, какую именно монархию они имеют в виду, и что это вообще такое.
Когда-то Аристотель определял монархию, как правление одного в интересах всех - что, с одной стороны, противопоставлялось тирании (правлению одного в своих собственных интересах), а с другой - политии, как правлению большинства в интересах всех. И - более всего - демократии, которую он понимал, как правление большинства в своих собственных интересах. Еще была аристократия - правление немногих в интересах всех. И олигархия - правление немногих в своих собственных интересах.
То есть, во-первых, все это достаточно далеко от сегодняшнего понимания этих же терминов. И, во-вторых, что более важно, это характеризует не формы правления как таковые, хотя Аристотель называл все это именно формами правления, а то, что сегодня принято называть "политическими режимами".
Как форма правления монархия противостоит даже не демократии (потому что демократия это именно политический режим), а республике - то есть системе выборного правления. В определенный условиях и монархия действительно может быть формой демократии, как в своем конституционно-парламентском варианте,так и в абсолютистском, когда складывается ситуация, при которой монарх оказывается выразителем интересов большинства народа.
И в определенных и достаточно частных случаях и республика не имеет ничего общего с демократией, как, например, в аристократической республике, когда избирать власть имеет явно меньшинство общества, так и в системе манипуляции электоральным поведением, когда элита теми или иными способами обеспечивает голосование избирателей вопреки подчас их первоначальным намерениям и собственным интересам.
Монархия не есть исключение возможности демократии, республика не есть ее гарантия.
Вопрос лишь в порядке наделения властью. В первоначальном приближении монархия понимается как форма правления, обладающая тремя отличительными чертами:
- наследственная передача власти;
- пожизненное осуществление полномочий;
- собственно "монархизм", то есть монизм власти - ее цельность и всеобъемность, "самодержавность".
Хотя, строго говоря, первоначально термин "самодержец" обозначал в первую очередь суверенность - то есть, прежде всего, независимость от внешних сил. И понятие "самодержец" для России в первую очередь стало значимо как подчеркивающее ее выход из зависимости по отношению к Золотой Орде, и лишь много позже приобрело негативную окраску, когда стало трактоваться и восприниматься как независимость правителя от общества и народа.
Однако если говорить об этих трех чертах интуитивно понимаемый как атрибуты монархии - в общем-то, понятно, что они достаточно редко соединяются вместе.
Наследственная монархия далеко не всегда оказывается абсолютной. Последняя вообще есть достаточно позднее явление, характерное для Европы в 17-18 веках и почти всюду, кроме России, Австрии, Турции, прекратившее существование уже в начале 19 века. До этого были феодальные, предполагавшие, что монарх - лишь "первый среди равных", и сословные монархии - с ограничением его власти сословным представительством. После на смену абсолютным монархиям пришли конституционные. В Австрии абсолютная монархия пала в середине 19 века, в России и Турции - в начале 20-ого. Тогда же пали дуалистические монархии Австрии и Германии.
Кроме Ватикана все современные европейские монархии - парламентские, конституционные. Но Ватикан, как раз - не наследственная монархия, а так называемая "теократическая" - власть первосвященника, избираемого синклитом высших священнослужителей. И избираемого пожизненно.
Спор о преимуществах монархии или выборной республики идет веками. Англия вполне могла остаться республикой после казни Карла Первого, если бы после смерти Кромвеля у нее остался дееспособный, а не марионеточный парламент. Франция вполне могла вновь стать монархией, если бы Наполеон не потерпел поражение при Ватерлоо, Карл Десятый не мечтал восстановить абсолютизм, Наполеон Малый (он же Третий) не оказался бы под Седаном, а граф Шомберт (он же в младенчестве король Генрих Пятый) - пошел на единственную уступку парламенту - согласился на трехцветное знамя (с лилиями Бурбонов) вместо белого с ними же.
Хотя, с другой стороны, если такое число "если" не сбылось, то, наверное, что-то имманентное препятствовало монархической идее сохраниться во Франции. В современном мире монархии не реставрируются, а если и реставрируются, то либо гибнут, либо оказываются вынужденными полностью отречься от собственной сущности.
Кстати, в 18 веке в России монархия, по сути, не была наследственной - то есть власть не передавалась ни от брата к брату, как при лиственничном праве Рюриковичей, ни по наследству. Она передавалась преемнику, назначенному умирающим императором. Так должно было быть, и так на деле никогда не было.
Екатерина Первая не получала власть по завещанию Петра. Его внук Петр Второй не передавал трон Анне Иоанновне. Последняя не назначала своей преемницей Елизавету. Екатерина Вторая вообще пришла к короне без кровных прав на нее. И по завещанию назвала будущим императором Александра Первого.
Возведенный же ее вельможами в нарушении ее же воли Павел издал Указ о наследовании от отца к сыну, но даже если не вспоминать, каким путем его сменил на престол Александр, то Павел, среди прочего, никогда не признавал своим сыном будущего Николая Первого, рожденного в период раздельной жизни Павла со своей официальной супругой. Так что последний и все его последующие потомки вообще имели странное отношение и к Михаилу Федоровичу и даже к Петру Великому.
Но это - перипетии странных семейных отношений последней низложенной в 1917 году династии.
Дело в другом.
Главным преимуществом монархического правления считается его цельность и неограниченность, но, сегодня таких монархий в мире почти нет - скорее, есть такие республики.
Другое преимущество - пожизненность правления: удачный правитель не должен оставлять власть по формальным основаниям окончания срока избрания или невозможности переизбрания, скажем, на третий срок. И это почти (но только почти) великолепно, если правитель удачный и успешный. Вопрос только в том, что делать, если он неудачный: либо наблюдать, как он губит страну, либо осуществлять "голосование табакеркой" с последующим объявлением его "апоплексическим ударом".
Передача власти по наследству тоже имеет свои плюсы: наследник высшей власти с детства готовится к своим будущим функциям и власть, казалось бы, застрахована от овладения ею авантюристическими популистами наподобие Ельцина или Гитлера. Только будущий кровавый император Калигула до вступления на престол казался вполне милым и добрым мальчиком, а прозвище "калигула" - "сапожок" - было именно ласковым детским прозвищем.
То есть - наследование оказывается более чем лотереей для страны. Более чем спорно, мог ли оказаться достоин Петра его сын. Алексей Петрович. Наследовавший бездетной Елизавете Петр Третий - не нуждается в дополнительных оценках. Павел ненавидел все, связанное с Екатериной.
Тогда опять же встает вопрос: что делать с монархом, который оказался не способен к управлению, либо обладает излишней для ситуации экстравагантностью.
Удачный император - это, конечно, очень хорошо. Беда в том, что неудачный - это ужасно. Более того - часто это катастрофа.
Пока самый удачный пример наследственной монархии в Европе 20 века дала Швеция после того, как король Густав-Адольф согласился поручить формирование правительства в 1917 году победившим социал-демократам, оказавшимся почти несменяемыми почти весь 20 век.
Но тогда для России нужно конструировать нечто вроде монархии Романовых, но с несменяемой партией большевиков у власти. Но это - уже из области фантастики в жанре альтернативной истории. Правда, и Романовы, в это версии оказались бы примерно в роли Михаила Ивановича Калинина либо Николая Михайлович Шверника. Ну или Николая Викторовича Подгорного.
Помечтать-то об этом, конечно, можно. Вот только какой в этом смысл?
Темы: Общественно-политическая жизнь в России, Общественное мнение, История Российской империи
