Александр Волеводз, Екатерина Копылова: Уголовно-правовая интеграция Крыма в Россию - между волюнтаризмом и правом ...Назад
Александр Волеводз, Екатерина Копылова: Уголовно-правовая интеграция Крыма в Россию - между волюнтаризмом и правом ...
1 июля 1961 года был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР "Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил валютных операций", допускающий применение наказание в виде смертной казни за преступления, предусмотренные ст. 88 УК РСФСР ("Нарушение правил о валютных операциях"), за которые до этого было предусмотрено максимальное наказание в виде лишения свободы на срок до 15 лет.
Данный указ остался в истории не столько фактом своего издания, сколько тем, что он был применен по делу в отношении известных московских "валютчиков" Файбишенко, Рокотова и Яковлева, которые еще до его издания были приговорены по ст. 88 УК РСФСР к длительным срокам лишения свободы. А после его издания и пересмотра дела - приговорены к смертной казни.
Это дело вошло в историю уголовного права как символ беззакония, стало первым и на долгие годы единственным в отечественной судебной практике случаем придания уголовному закону обратной силы, когда этим ухудшалось положение подсудимых.
Этим был нарушен базовый принцип уголовного права о запрете ретроактивного применения уголовного закона в случае, если новый закон ухудшает каким-либо образом положение подозреваемого, обвиняемого или подсудимого, за что СССР был осужден всем профессиональным научным сообществом, как отечественным, так и международным. И даже был исключен на длительный срок из Международного юридического союза.
Прошли годы. Для молодого поколения юристов, для студентов юридических ВУЗов до недавнего времени дело Файбишенко-Рокотова-Яковлева было лишь иллюстрацией того, как не должен и не может нарушаться принцип, который ныне закреплен в Конституции России (ст. 54) и детально регламентирован нормами УК РФ (ст. 10). Одновременно во избежание возможных коллизий в ч. 1 ст. 9 УК РФ закреплено правило о том, что преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния.
И всем было понятно, что страна наша извлекла из прошлого свои уроки. Однако события последних дней показывают: извлечь - извлекла, но не усвоила.
Ибо мы находимся на пороге широкомасштабного (по сравнению с одним уголовным делом Файбишенко и других) уголовно-правового волюнтаризма.
Такой вывод напрашивается после ознакомления с внесенным 10 апреля и 15 апреля уже рассмотренным в первом чтении Государственной Думой проектом N 495098-6 Федерального закона "О применении положений Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации на территориях Республики Крым города Севастополя".
Его статьей 2 предусмотрено, что преступность и наказуемость деяний, совершенных на территориях Республики Крым и города Севастополя до 18 марта 2014 года (т.е. до момента к присоединения к России), определяются на основании уголовного законодательства Российской Федерации.
Данное положение проектируемой статьи прямо противоречит норме ч. 1 ст. 9 УК РФ о том, что преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния.
Иными словами, проект предлагает нарушить основополагающий принцип уголовного права - принцип запрета ретроактивного применения уголовного закона.
Это не только один из фундаментальных принципов уголовного права, но и наиболее активно защищаемая составляющая всей совокупности прав человека.
Отсутствие обратной силы уголовного закона означает, что лицо, совершившее преступление, подлежит уголовной ответственности в соответствии с законом, действовавшим на момент совершения преступления. Сюда относятся не только нормы, определяющие преступность и наказуемость деяния, но также и, например, нормы, регулирующие вопрос давности привлечения к уголовной ответственности, обстоятельства, исключающие или смягчающие ответственность, определяющие рецидив преступления и многие другие.
Российская Федерация является членом Совета Европы и участником Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года. Запрет придания уголовному закону обратной силы закреплен в ч. 1 ст. 7 Конвенции: "Никто не может быть осужден за какое-либо уголовное преступление на основании совершения какого-либо действия или за бездействие, которое, согласно действовавшему в момент его совершения национальному или международному праву, не являлось уголовным преступлением".
Европейским судом по правам человека констатированы нарушения данного положения в более, чем 70 делах.
Аналогичный запрет содержится в: ч. 2 ст. 11 Всеобщей декларации прав человека 1948 года, ст. 15 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года и п. 1 ст. 7 Конвенции Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека от 26 мая 1995 года.
Запрет на придание уголовному закону обратной силы означает, что к деяниям, имевшим место на территориях Крыма и города Севастополя до 18 марта 2014 г., должны применяться нормы украинского уголовного права, то есть закона, который действовал там на момент совершения преступления - УК Украины.
А так как украинское право есть право иностранное, то основополагающим принципом переходного периода, на наш взгляд, должен стать принцип временного сосуществования российского и украинского уголовного права.
Это означает, что с 18 марта 2014 г. на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополь действует исключительно уголовное и уголовно-процессуальное законодательство РФ. Это недвусмысленно закреплено в ст. ст. 1 и 9 Договора между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов от 18 марта 2014 года.
В то же время применению в отношении деяний, имевших место до этой даты, подлежат как российские уголовные законы, так и законы Украины.
Фундаментальную разницу между действием закона и его применением можно проиллюстрировать на примере международного частного права. Применение российским судом японского или итальянского права не вызывает возражений, если на то есть указание коллизионной нормы или договоренность сторон правоотношения. Иностранное право применяется без намеков о его действии на территории Российской Федерации.
Важно отметить, что принцип временного сосуществования применим только в том, что касается материального уголовного права. Подчинение уголовно-процессуального законодательства тому же принципу нецелесообразно и в данном случае невозможно.
Данный вывод не является чем-то оригинальным.
Еще в 1994 году в монографии "Коллизии в уголовном праве" доктор юридических наук З.А. Незнамова писала: " одна из разновидностей пространственных коллизий может возникать в результате изменения пространственных пределов действия уголовных законов в результате изменения государственных границ.
Хотя при подписании Соглашения о создании Содружества Независимых Государств было заявлено о нерушимости границ, в отношениях между государствами - членами СНГ, а также с другими государствами то и дело возникают территориальные претензии. Достаточно назвать такие территории как Крым, Приднестровье, Нагорный Карабах, Южную Осетию, Чечню, чтобы понять, насколько остро стоят в настоящий момент не только политические, но и юридические проблемы изменения государственных границ. Эта проблема осложняется тем, что данная разновидность пространственных коллизии не имеет решения ни в уголовном, ни в конституционном нраве, ни в других отраслях законодательства
При переходе той или иной территории из юрисдикции одного государства под юрисдикцию другого перед правоприменителями неизбежно возникает вопрос, какими нормами необходимо руководствоваться при решении практических вопросов, в частности, при квалификации преступлений.
Вопрос о переходе территории другому государству в большей степени политический, нежели юридический. И все же некоторые предложения по разрешению возникающих при этом коллизий уголовно-правовых норм могут быть сделаны.
По всем преступлениям, совершенным до передачи территории, должен применяться уголовный закон того государства, под юрисдикцией которого находилась данная территория в момент совершения преступления. Это правило должно применяться независимо от того, когда и где будет обнаружено или раскрыто совершенное преступление и когда виновный будет привлечен к уголовной ответственности и предстанет перед судом.
Ко всем преступлениям, совершенным после юридической передачи территории, должен применяться уголовный закон того государства, под чью юрисдикцию перешла территория.
Подобное правило разрешения данной разновидности коллизий сообразуется с принципом верховенства закона на той территории, которая находится под юрисдикцией данного государства. Кроме того, такое правило будет отвечать уголовно-правовым принципам субъективного вменения и презумпции знания закона".
О возможности реализации на практике этого вывода свидетельствует исторический опыт. Ведь смена государственного суверенитета над территорией в истории человечества имела место неоднократно, что позволило истории науки государства и права зафиксировать определенный опыт разрешения проблемы, которая стоит сейчас перед российским законодателем и правоприменителем.
Из имеющегося исторического опыта мы выделили два прецедента, заслуживающих, по нашему мнению, особо пристального внимания в рассматриваемом контексте.
Прецедент Эльзаса-Лотарингии
По итогам Первой мировой войны Эльзас и Лотарингия перешли под французский суверенитет в силу Договора о перемирии от 11 ноября 1918 г. и Версальского мирного договора от 28 июня 1919 г. Следует отметить, что Франция не в первый раз сталкивалась с необходимостью обеспечить переходный период в применении уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства на вошедшей в ее состав территории; поэтому решения, предложенные в 1919 г., были разработаны с учетом предшествующего опыта. Это первая причина, почему именно данный прецедент был выбран нами из всех возможных в качестве показательного - его конструкции интегрировали результаты предыдущих попыток.
Вторая причина заключается в том, что французскому законодателю приходилось разрабатывать схему в условиях гораздо более сложных, чем те, в которых находится сейчас законодатель российский, так как французские и немецкие уголовные законы в то время отличались гораздо сильнее, нежели отличаются друг от друга российские и украинские законы сейчас. Система, доказавшая свою пригодность при реалиях, сопровождавших ее разработку, должна дать удовлетворительные результаты при применении в более благоприятном контексте.
Схема, созданная французами, покоилась на трех нормативно-правовых актах: Законе о переходном периоде в Эльзасе-Лотарингии от 17 октября 1919 г. (Закон)и двух декретах от 25 ноября 1919 г.: Декрете о введении французских уголовных законов в департаментах Мозель, Высокий Рейн и Низкий Рейн (первый Декрет) и Декрете о временном применении в Эльзасе и Лотарингии отдельных положений действующего [имелось ввиду немецкого] уголовного законодательства (второй Декрет).
В соответствии со ст. 3 Закона до введения в действие на территории Эльзаса-Лотарингии французских законов, немецкие законы продолжали сохранять на ней свою силу.
Схема, предложенная первым Декретом, выглядела следующим образом: 1. Французское уголовное и уголовно-процессуальное законодательства вступало в действие на территории Эльзаса-Лотарингии с момента опубликования Декрета (т.е. с 29 ноября 1919 г.) за некоторыми изъятиями, уточненными во втором Декрете.
2. К преступлениям, совершенным до 29 ноября 1919 г., но приговор по которым подлежал вынесению после указанной даты, применялось наиболее мягкое наказание из предусмотренных немецким или французским законодательством (например, если немецкий закон предусматривал лишение свободы, а французский - штраф, то применялся французский закон). Этот подход, именуемый lex mitior, и сейчас используется в ряде государств. Более мягкое немецкое наказание применялось в его французском эквиваленте. Для этого в ст. 6 Декрета предусматривалась следующая таблица соответствия (конвертации) немецких наказаний во французские .
3. Приговоры, вступившие в законную силу до 29 ноября 1919 г., подлежали исполнению с учетом конвертации наказаний.
Основные положения второго Декрета заключались в следующем:
1. До тех пор, пока французские законы, регулирующие ряд правоотношений, не вступят в силу на территории Эльзаса и Лотарингии, немецкие уголовные законы, обеспечивающие санкциями эти правоотношения, признавались временно действующими.
К таким правоотношениям относились: 1) режим общественных объединений (ассоциаций); 2) режим религиозных культов; 3) трудовые правоотношения; 4) интеллектуальная и промышленная собственность; 5) банкротство; 6) режим юридических лиц; 7) налоговые режимы и налоговые монополии; 8) медицина и фармацевтика; 9) охота и рыболовство; 10) лесное хозяйство; 11) здравоохранение; 12) образование. Под временно действующими немецкими уголовными законами следовало понимать не только положения, предусматривавшие преступность и наказуемость деяния, но также и положения, регулирующие ответственность за покушение на преступление, совершение преступления в соучастии, сроки давности привлечения к уголовной ответственности, рецидив. Указанные нормы подлежали применению без ущерба для системы конвертации наказаний.
2. Временному применению подлежали только нормы материального уголовного права. Производство по уголовным делам подчинялось французскому уголовно-процессуальному законодательству, за исключением одного немецкого процессуального режима (Strafbefehl).
3. Французская норма, регулирующая минимальный возраст привлечения к уголовной ответственности, подлежала введению в действие через год после даты опубликования второго Декрета.
Прецедент объединения Германий
Более близким к нам по времени является прецедент, возникший в связи с объединением Федеративной Республики Германии и Германской Демократической Республики, которое с правовой точки зрения заключалось в прекращении существования ГДР и вхождении ее в состав ФРГ. Это примечательно тем, что речь шла не просто о применении иностранного закона, а о временном применении права уже несуществующего государства.
В основу системы сосуществования уголовного законодательства ФРГ и ГДР, активизированной по итогам объединения двух Германий, был также положен принцип nullum crimen, nulla poena sine lege.
Ключевым в этой связи стало положение, содержавшееся в параграфе 1(б) секции II, раздела С, главы III, приложения I к Договору между Федеративной Республикой Германия и Германской Демократической Республикой о восстановлении единства Германии (Vertrag zwischen der Bundesrepublik Deutschland und der Deutschen Demokratischen Republik ?ber die Herstellung der Einheit Deutschlands (Einigungsvertrag)) от 31 августа 1990 года. Этим положением вносились изменения в статью 315 Вступительного акта к УК ФРГ (Einf?hrungsgesetz zum Strafgesetzbuch (EGStGB)). Предусматривалось следующее.
К деяниям, совершенным в ГДР до объединения, применялись положения ст. 2 УК ФРГ. Эта статья определяла действие уголовного закона в пространстве, предписывая применять к деянию уголовный закон, действовавший на момент совершения преступления (ч. 1). В случае, если перед вынесением приговора, но после совершения преступления уголовный закон подвергался изменению, то суду надлежало применять наименее суровое из двух наказаний (ч. 3).
Суды ФРГ при рассмотрении уголовных дел, возбужденных в связи с деяниями, совершенными до объединения на территории ГДР, применяли уголовное право ГДР. Наказания, однако же, назначались, чаще всего, в соответствии с положениями УК ФРГ, так как они были мягче, чем наказания, предусмотренные в УК ГДР.
Каковы же возможные пути разрешения проблем применения уголовного законодательства в Республике Крым и городе федерального значения Севастополе во взаимосвязи с ранее действовавшим там уголовным законодательством
Схема, предложенная французскими и немецкими законодателями, и успешно апробированная в процессе правоприменения, представляется адекватным ориентиром для разрешения проблем, возникших в связи с появлением в составе Российской Федерации двух новых субъектов, ранее находившихся под иностранным суверенитетом. А исторически сложившееся сходство украинского и российского законодательства значительно упрощает создание системы, которая могла бы быть применена в переходном периоде.
Обозначим ключевые элементы этой системы.
I. Нормативное оформление временного сосуществования уголовного законодательства должно быть осуществлено изданием федерального закона о введении в действие УК РФ и УПК РФ на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя. Согласно ст. 71 Конституции РФ уголовное и уголовно-процессуальное законодательство находится в ведении Российской Федерации. Предлагаемый ФЗ будет одновременно lex specialis и lex posteriori по отношению к положениям УК РФ, в соответствии с которыми преступность и наказуемость деяния, а также иные уголовно-правовые последствия определяются только последним.
Издание федеральных законов на переходный период от старого к новому законодательству - фактор для российской правовой системы распространенный и положительный. Например, при введении в действие ныне действующих УК и УПК РФ законодателем был определен, более чем шестимесячный переходный период, в течение которого правоприменители готовились к применению нового, а работали по старому российскому законодательству, преемником которого были новые кодексы, а после этого еще достаточно длительное время в силу предписаний ч. 1 ст. 10 УК РФ ими применялся УК РСФСР.
Ныне же речь идет не просто о введение в действие на территориях Республики Крыма и города федерального значения Севастополя нового законодательства, а совершенно другого, с иными принципами, нормами и так далее. И если в России при переходе на новые УК и УПК РФ все правоприменители были к этому подготовлены (образованием, практикой применения предшествующих), а их восприятие новизны цементировалось единой судебной системой страны, то в новых субъектах этих сопутствующих факторов нет. Соответственно, кроме определения федеральным законом особенностей применения УК РФ и УПК РФ нужна срочная подготовка и переподготовка специалистов, их оперативное обучение и постоянная помощь в освоении и практическом применении новых для них законов.
В силу этого издание такого специального федерального закона вполне допустимо, а его применение не будет противоречить нормам ст. 1 УК РФ и ст. 1 УПК РФ. Тем более, что речь ведется о законе, призванном урегулировать лишь особенности введения в действие последних, а не о сознании им новых норм уголовного и уголовно-процессуального законодательства.
II. Для распространения российской юрисдикции на деяния, имевшие место на территории иностранного государства, определяя особенности применения УК РФ и УПК РФ, представляется целесообразным законодательно закрепить положение о том, что преступления, совершенные на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя, а также в пределах территориального моря или воздушного пространства над ними, а также на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне, вне зависимости от времени совершения, считаются совершенными на территории Российской Федерации.
Фактическая обстановка в сфере уголовного судопроизводства на территориях новых субъектов страны характеризуется, во-первых, наличием значительного числа уголовных производств, находящихся на различных стадиях процесса (от приостановленных о нераскрытых преступлениях прошлых лет до текущих производств, от рассматриваемых судами по первой инстанции до тех, по которым приговоры обращены к исполнению и в настоящее время исполняются соответствующие меры наказания). При этом во всех уголовных производствах идет речь о преступлениях, совершенных на территории иностранного государства - Украины. Исключение составляет пока незначительный массив уголовных дел о преступлениях, совершенных после 18 марта 2014 года. Однако в законодательстве отсутствует общее положение, которое давало бы правовое основание для применения в отношении преступлений, совершенных до этой даты, УК РФ и УПК РФ в полном объеме. Более того, возможность этого ограничена ст. 12 УК РФ и ст. 4 УПК РФ. Для преодоления этого и должна существовать норма достаточно общего характера, которая позволит снять налагаемые ограничения, но таким образом, чтобы не потребовалось ad hoc внесение изменений в УК РФ и УПК РФ, которые были бы рассчитаны на применение только и исключительно на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя.
В предлагаемой формулировке существенно важным кроме определения территории, является указание "вне зависимости от времени совершения преступления", что даст возможность в каждом конкретном случае применять УК РФ и УПК РФ, например, по делам о преступлениях прошлых лет, о которых станет известно в будущем, для производства по делам о нераскрытых преступлениях прошлых лет, при решении вопросов, связанных с обращением приговоров к исполнению, в рамках текущего исполнения уже состоявшихся судебных решений и в иных ситуациях, многообразием которых всегда отличается следственная и судебная практика.
Введение в действие такой нормы закона означает, что здесь речь идет только о тех лицах, производство о преступлениях которых еще не закончилось или не началось. Вступившие же в законную силу судебные решения, принятые на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя до 18 марта 2014 года, должны быть признаны имеющими ту же юридическую силу (в том числе для целей исполнения уголовного наказания), что и судебные решения, принятые на территории РФ. В случае обжалования таких судебных решений, принятых до 18 марта 2014 года, они должны подлежать пересмотру в порядке и сроки, установленные УПК РФ. По ходатайству осужденного, а также по представлению учреждения или органа, исполняющего наказание, приведение указанных судебных решений в соответствии с законодательством РФ может осуществляться в порядке, установленном п. 13 ч. 1 ст. 397, п.п. 2 и 5 ч. 1 ст. 399 УПК РФ.
III. Представляется необходимым допустить ограниченное по времени (к преступлениям, совершенным до 18 марта 2014 года) и в пространстве (к территориям Республики Крым и города федерального значения Севастополя) применение иностранного материального закона (УК Украины), действовавшего на момент совершения преступлений, и таким образом обеспечить неукоснительное соблюдение принципа недопустимости ретроактивного применения уголовного закона. Это возможно путем включения в предлагаемый ФЗ нормы о том, что лицо, совершившее преступление на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя до 18 марта 2014 года, подлежит уголовной ответственности в соответствии с законодательством, действовавшим на момент совершения преступления, если совершенное им деяние является преступлением по УК РФ.
Тем самым в полном соответствии с принципами уголовного права и международного права прав человека, запрещающих ретроактивное применение уголовного закона, к преступлениям, совершенным до принятия Республики Крым и города Севастополя в состав России предлагается применять нормы действовавшего тогда УК Украины.
В пользу принятия такого принципиального решения свидетельствуют, во-первых, имеющийся в мировой практике опыт применения иностранного материального (уголовного) права; во-вторых - принципиальная допустимость применения иностранного права в правовой системе Российской Федерации; в-третьих, предписания ч. 1 ст. 9 УК РФ, которые в отношение периода времени до 18 марта 2014 года должны толковаться следующим образом: "Преступность и наказуемость деяния [совершенного на территориях Республики Крым и г. Севастополя до 18 марта 2014 года] определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния [УК Украины]".
И пониманием того, что никакими дополнениями к ст. 9 УК РФ или ее изменением невозможно опровергнуть тот факт, что в момент совершения до 18 марта 2014 года любого преступления на территориях Республики Крым и г. Севастополя действовал конкретный уголовный закон, и именно УК Украины.
IV. С учетом разницы в видах мер наказания, предусмотренных нормами Общей части, а также в их сроках и размерах за конкретные преступления, установленных санкциями соответствующих статей Особенной части УК России и Украины, предлагаемый ФЗ должен содержать нормы, направленные на нивелирование этих различий примерно следующего характера: Лицу, признанному виновным в совершении преступления, назначается справедливое наказание в пределах, предусмотренных законодательством, действовавшим на момент совершения преступления на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя. При определении судом срока или размера наказания подлежат применению нормы УК РФ, если ими предусмотрено менее строгое наказание. Вид наказания определяется с учетом его соответствия наказанию, предусмотренному УК РФ.
Последнее предопределяет конвертацию наказаний, которая должна осуществляться согласно следующей таблице соответствий уголовных наказаний:
V. Необходимо нормативно закрепить порядок преодоления затруднений, которые могут возникнуть при применение в правовой ситуации, возникшей после 18 марта 2014 года норм статей 11 и 12 УК РФ, регламентирующей действие уголовного закона по кругу лиц, c учетом нормы ч. 1 ст. 4 Федерального конституционного закона N 6-ФКЗ. Последняя предусматривает, что со дня принятия в Российскую Федерацию Республики Крым и образования в составе Российской Федерации новых субъектов граждане Украины и лица без гражданства, постоянно проживающие на этот день на территории Республики Крым или на территории города федерального значения Севастополя, признаются гражданами Российской Федерации, за исключением лиц, которые в течение одного месяца после этого дня заявят о своем желании сохранить имеющееся у них и (или) их несовершеннолетних детей иное гражданство либо остаться лицами без гражданства.
Для преодоления предсказуемых затруднений возможно сформулировать следующие правовые позиции:
Граждане Украины и лица без гражданства, постоянно проживающие на 18 марта 2014 г. на территории Республики Крым или на территории города федерального значения Севастополя, не заявившие в течение одного месяца после 18 марта 2014 г. о своем желании сохранить имеющееся у них иное гражданство либо остаться лицами без гражданства, совершившие вне пределов Республики Крым и города федерального значения Севастополя преступление до 18 марта 2014 г. подлежат уголовной ответственности в соответствии с законодательством, действовавшим на момент совершения преступления [УК Украины] и наказанию с учетом его соответствия наказанию, предусмотренному УК РФ, если в отношении этих лиц по данному преступлению не имеется решения суда иностранного государства.
Граждане РФ и лица без гражданства, постоянно проживающие на территории РФ, совершившие до 18 марта 2014 г. преступление в Республике Крым или городе федерального значения Севастополе подлежат уголовной ответственности в соответствии с законодательством, действовавшим на момент совершения преступления [УК Украины] и наказанию с учетом его соответствия наказанию, предусмотренному УК РФ.
Иностранные граждане и лица без гражданства, не проживающие постоянно в Республике Крым и городе федерального значения Севастополе, совершившие вне пределов Республики Крым и города федерального значения Севастополя до 18 марта 2014 г. предусмотренное УК Украины тяжкое или особо тяжкое преступление против интересов гражданина Украины или лица без гражданства, постоянно проживающих на 18 марта 2014 г. на территории Республики Крым или на территории города федерального значения Севастополя, не заявившие в течение одного месяца после 18 марта 2014 г. о своем желании сохранить имеющееся у них иное гражданство либо остаться лицами без гражданства, или против интересов Республики Крым или города федерального значения Севастополя, подлежат уголовной ответственности в соответствии с законодательством, действовавшим на момент совершения преступления [УК Украины] и наказанию с учетом его соответствия наказанию, предусмотренному УК РФ, если иностранные граждане и лица без гражданства, не проживающие постоянно в Республике Крым и городе федерального значения Севастополе, не были осуждены в иностранном государстве и привлекаются к уголовной ответственности на территории Российской Федерации.
VI. Ограниченное использование иностранного уголовного законодательства, ранее действовавшего на территориях новых субъектов, в совокупности с положениями ч. 1 ст. 4 Федерального конституционного закона N 6-ФКЗ о порядке получения проживающими там лицами гражданства России, требует включения в проектируемый ФЗ отдельной статьи об особенностях реализации института выдачи лиц, совершивших преступление (ст. 13 УК РФ). Эта норма должна содержать четкий алгоритм (достаточное правовое основание) для надлежащего разрешения вопросов, которые будут возникать в практике и может иметь следующее содержание:
Граждане Украины и лица без гражданства, постоянно проживающие по состоянию на 18 марта 2014 года на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя, не заявившие в течение одного месяца после этой даты о своем желании сохранить имеющееся у них гражданство иностранного государства либо остаться лицами без гражданства, совершившие преступление на территории иностранного государства до указанной даты, не подлежат выдаче этому государству вне зависимости от времени совершения преступления.
Формулирование данного положения представляется крайне важным. Мировая практика свидетельствует об отсутствии консенсуса среди государств в отношении выдачи натурализованных граждан за преступления, совершенные ими до натурализации. Предложенная норма призвана подчеркнуть, что решение о принятии в гражданство Российской Федерации имеет обратную силу, а крымчане и севастопольцы, получившие российское гражданство после 18 марта 2014 года, пользуются такой же защитой от выдачи, которая доступна остальным гражданам страны в соответствии с Конституцией России и ст. 13 УК РФ.
В заключение
Нами в ряде научных публикаций уже предлагался обзор эволюции теории применения иностранного уголовного закона в исторической ретроспективе, разъяснялись, анализировались ее сильные стороны и высказывались предварительные суждения по возможному ее приложению к рассматриваемой проблеме.
Потребности последнего времени предопределили более детальное теоретическое исследование и выработку рекомендаций практике. Это позволило представить в общих чертах авторское обоснование и видение ключевых элементов (норм) возможного федерального закона о введение в действие УК РФ и УПК РФ на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя в переходном периоде (отметим, что мы не рассматриваем в настоящей публикации проблемы введения в действие УПК РФ, но интересующихся этим направляем к нашей статье на эту тему, которая будет опубликована в N 3-2014 издания "Библиотека криминалиста. Научный журнал").
Сделано это с полным осознанием неготовности государств вообще и российского государства в частности к принятию того, что мы назвали "золотым правилом" международного уголовного права, в соответствии с которым "закон, однажды регулирующий уголовное правоотношение, регулирует его везде и всегда".
Однако специфика ситуации, возникшей в связи с принятием Крыма в состав Российской Федерации, достаточно ярко выражена, чтобы не оставить иного выбора, как построить систему переходного периода на идее временного сосуществования на территориях новых субъектов страны российского и украинского уголовного законодательств.
