... создание новых рабочих мест, особенно в обрабатывающей
промышленности, может ... принести быструю отдачу[1]

Эксперты Сбербанка России

Огромным недостатком нашего исторического создания ... является то,
что мы анализируем ключевые процессы и события ... в отрыве от ...
тех процессов, которые проходили в это время в мире[2]

А. Торкунов, ректор МГИМО(У)


Одна из острейших проблем НЧК России - демографическая, - количественное сокращение численности населения, которая имеет множество негативных военно-политических последствий. Особенно для слабозаселенных регионов Сибири и Дальнего Востока. Добиться ее быстрого решения, т.е. резко увеличить прирост населения, невозможно, хотя для этого приемлемы любые меры. Именно поэтому необходимо искать разные способы. Так, если численность трудоспособных граждан за 2009-2012 годы сократилась почти на 1 млн человек, то, по оценкам экспертов, в то же время около 20 млн не имеют официальной работы, либо вообще никакой работы. Особенно сложная ситуация в провинции, где доля официально неработающих или безработных достигает иногда 40% трудоспособного населения.





Все это позволяет сделать вывод, что общероссийская, национальная проблема может быть решена прежде всего за счет повышения качества НЧК посредством привлечения трудовых ресурсов в обрабатывающие отрасли, в первую очередь в оборонно-промышленный комплекс. При этом ресурс официально безработных в России сокращается, колеблясь между 7 и 4 млн.





Это ни в коей мере не означает, что данная цифра адекватно отражает ситуацию в стране. Если учесть незанятых пенсионеров, инвалидов (более 3 млн относительно трудоспособных граждан), лиц, занятых домашним хозяйством и т.д., то ресурс, который может быть использован в обрабатывающей промышленности - огромен[3].

Приходится признать, что с точки зрения приоритетности развития НЧК, Россия в последние десятилетия "выпала" из логики развития ведущих государств планеты. Прав академик А. Торкунов, в частности, в том, что все последние три десятилетия практически вся правящая элита России игнорировала ведущую мировую тенденцию - приоритет развития национального человеческого капитала (НЧК), тогда как в большинстве развитых стран именно этот приоритет лег в основу экономической, промышленной и социальной политики. Советская и российская элиты умудрились как-то "не заметить" не только основные тенденции и значение нового этапа НТР, но и новую роль НЧК. Даже тогда, когда общепринятым стало измерение качества развития индексами ЧК (ИРЧК) и была создана (в 1990 г.) специальная программа ООН (ПРООН).

Не концентрируя внимания на этой теме[4], важно подчеркнуть, что взаимосвязь между НЧК и обеспечением безопасности страны и способность к обороне - не только прямая, но и самая важная для понимания характера развития ОПК и ВС. Она объясняется изначальной количественной ограниченностью демографических ресурсов (которые меняются медленно), в т.ч. негативными тенденциями для развитых стран и особенно для России, а также необходимостью серьезных инвестиций в развитие качества человеческого потенциала.

В долгосрочной перспективе, по оценкам ООН, демографическая ситуация для России выглядит, как минимум, неблагоприятно, а в худшем сценарии - даже крайне неблагоприятно.

[5]

При этом существенно возрастает доля пожилых слоев населения, чье обеспечение неизбежно ложится на плечи более молодых поколений. Это уже стало бременем для экономики страны (что официально признается), это становится геополитической проблемой национальной безопасностью России.



[6]

Если прежде военная мощь государства зависела от численности ВС, ВиВТ, измерявшейся количественно, то сегодня на первый план уже вышли качественные показатели НЧК как в ВС, так и ОПК. По существу, можно говорить о том, что ВПО в мире сегодня характеризуется появлением конфликтов нового типа, где роль НЧК ВС и ОПК приобретает решающее значение. Одна из попыток их описания предпринята И. Поповым, предложившим следующую матрицу[7].



Возникшая в последние годы форма военного конфликта, начинающегося с "мирных" антиправительственных акций и завершающаяся жестокой гражданской войной и внешней интервенцией, вполне может быть названа "новым типом войны современной эпохи". Такая война выходит за рамки традиционных представлений о ней, приобретая комбинированный характер, превращаясь в запутанный клубок политических интриг, ожесточенной борьбы за ресурсы и финансовые потоки, непримиримых цивилизационных столкновений. В ход пускаются все возможные средства, стороны прибегают к любым, самым бесчестным способам и приемам действий - как силовым, так и несиловым, - отмечает И. Попов[8].

Важно подчеркнуть, что стремительно меняется в XXI веке соотношение между боевыми и небоевыми действиями, что неизбежно вовлекает в орбиту все социальные слои населения. Как показал опыт Украины, а до этого других государств, успех достигается, как правило, до перехода в военную фазу конфликта[9].



Надо понимать, что основная цель противника в современной войне - уничтожение системы ценностей, на основе которой формируется человеческий капитал. Причем, прежде всего у правящей элиты. С точки зрения военной, эта цель лучше всего достигается невоенными силовыми средствами, а в условиях военного конфликта именно система национального государственного управления становится главной мишенью. То есть речь опять же идет о способности правящей элиты управлять государством и обществом.



В военном конфликте будущего такие понятия, как фронт и тыл, линия боевого соприкосновения, фланги, район сосредоточения, рубеж перехода в атаку и так далее, становятся рудиментными. Война перестает "вписываться" в отшлифованные формулировки боевых уставов и наставлений.

В связи с этим перед военными руководителями, командирами и начальниками на ментальном уровне возникает серьезнейшая проблема: или упорно отстаивать старые, проверенные временем основы, принципы и нормативы, или попытаться изменить свое сознание. Но ведь всем известно, насколько трудно военному человеку изменить менталитет. Проблема эта стара как мир. Почти сто лет назад генерал Джулио Дуэ пророчески писал: "...при подготовке государственной обороны необходимо совершенно изменить направление, потому что формы возможных в будущем войн будут совершенно иные, нежели формы войн прошлого времени... Победа улыбается тому, кто предвосхищает изменения форм войны, а не тому, кто приспосабливается к этим изменениям"[10].

Роль военной силы в XXI веке становится все более политической, - обеспечить силовое "прикрытие" невоенных силовых операций. Как ясно зафиксировано в "Обзоре военного бюджета Армии США (Сухопутных сил страны) в 2013 году" Армия обязана:

- проецировать уверенность в способности предотвратить конфликт (т.е. избежать военных действий при использовании невоенных средств);

- сотрудничество с партнерами в укреплении стратегической обстановки (сохранить контроль над ВПО);

- быть готовой победить и только победить[11].



Военная сила, военное превосходство - не самоцель, а политический инструмент. Причем этот инструмент используется в крайнем случае и, как правило, в последнюю очередь, когда другие инструменты оказываются неэффективными. Но чтобы этот политический инструмент был эффективным до его прямого применения, военная сила должна быть очевидно превосходящей и готовой к использованию. Шантаж, как крайняя форма косвенного использования военной силы, должен быть абсолютно убедительным. В противном случае он превращается в блеф. Логика взаимосвязи НЧК-ОПК-ВКО такова: ставка на военную силу в политике в любой ее форме неизбежно означает ставку на военное превосходство, которое в XXI веке определяется не столько количеством ВВТ и личного состава, сколько качеством ВВТ и военнослужащих, а также лиц, принимающих военно-политические решения. Таким образом, в конечном счете именно качество национального человеческого капитала в науке, промышленности и в вооруженных силах становится главным условием реализации силовой политики.

Соотношение сил, измеряемое сегодня прежде всего соотношением потенциалов НЧК в мире и, в частности, в вооруженных силах государств и их военно-промышленных комплексах, таким образом предопределяет аналогичные требования не только к агрессору, но и потенциальной жертве агрессии. Если обороняющаяся сторона не будет обладать сопоставимым НЧК, то она неизбежно будет вынуждена уступить политическому давлению, либо угрозе применения военной силы.

Сегодня соотношение военных сил в основном предопределяется соотношением (количественным, но, прежде всего, качественным) сил в области наступательных авиационно-космических и оборонительных ВВТ. Но если это так, то прежде всего такое соотношение будет зависеть от НЧК, сосредоточенных в соответствующих вооружениях и людях, управляющих ими. Отсюда - исключительная важность роли НЧК в создании и развитии ВКО.

Основной политической целью не только для великих, но и большинства других держав является защита национальных интересов, выражаемая в укреплении национальной идентификации и в продвижении своей системы ценностей (а, соответственно, правил поведения) в мире. Конечно, с теми или иными нюансами. Так, для США, например, такими нюансами являяется цель превратить Китай в "партнёра-противника", не допустить союза Европы и России, внести дестабилизацию в ряд важных для них регионов и т. д.[12] Причем, во многом эта политика оказывается предопределенной результатами развития НЧК в той или иной стране. Не случайно в этой связи примечательное признание З. Бжезинского, сделанное им уже в январе 2013 года, а не в предыдущих работах, которые некоторые авторы считают не актуальными. Отвечая журналу "Евроньюс", З. Бжезинский заметил: "Вы назвали Китай, Индию и Россию развивающимися странами. Если взглянуть повнимательнее, только одна из них развивается, две других - нет. Одна борется с ностальгией по прошлому, у другой несколько преувеличенное мнение на свой счёт, с учётом общей социально-экономической ситуации при большом потенциале и многообещающих перспективах. Страна, которая развивается, - это Китай. И, конечно же, мы должны к нему внимательно присматриваться"[13].

Для Китая (во внешней политике) - пока что такой целью является использование права преимущественной покупки сырья, необходимого для высоких темпов роста и ускоренного социально-экономического развития. В том числе НЧК, который увеличивается при помощи опережающих темпов роста ВВП: численность, например, получивших высшее образование за последние 20 лет, превысила 300 млн человек, а покупаемые прежде технологии быстро превратились в китайские. Как следствие - изменение структуры экономики и внешней торговли Китая: если 20 лет назад структура российского экспорта в КНР на 90% состояла из машин и оборудования и на 10% из энергоносителей, то сегодня - ровно наоборот. Китай практически уже не покупает в России продукцию обрабатывающих отраслей.

Решающим условием для реализации поставленных целей во внешней и внутренней политике является опережающий рост НЧК, который позволяет в свою очередь США обеспечить технологическое лидерство, а Китаю - быстрые темпы роста. "Именно переработка сырья, - отмечает известный французский эксперт, - конечных продуктов, которые осуществляются умной, квалифицированной и дешевой рабочей силой, создают ,,рентабельность" китайской системы...>>[14]. Не случайно, рост НЧК расценивается КПК в качестве важнейшего достижения реформ.

В этом смысле развитие НЧК по большому счету решает две задачи - обеспечение сохранения национальной системы ценностей и суверенитета, а также развитие, модернизация экономики и общества. Но от решения этих задач прямо зависит и способность обеспечения ОПК и ВКО страны. Логика такова: без сохранения национальной идентичности и системы ценностей невозможно сохранить независимость и государственный суверенитет. Высокое качество НЧК является важнейшим условием для этого.

Но, как оказывается, опережающее развитие НЧП без этого также невозможно. Вне национальной системы ценностей человеческий потенциал становится абстрактной наднациональной, слишком универсальной категорией, не способной обеспечить защиту и суверенитет.

С другой стороны, НЧК является главным ресурсом развития ОПК, без которого не только технологии, но и сами ВВТ становятся бесполезными: заимствовать технологии можно, как можно и покупать вооружения, но развивать ОПК можно только на основе НЧК. Что, кажется, уже стали понимать в российском военно-политическом руководстве. Не случайно, после смены руководства МО и ГШ России Д. Рогозин подчеркнул, что "...заимствовать должны не Вооруженные Силы, а прежде всего оборонно-промышленный комплекс, сама промышленность, для того чтобы производить на основе приобретенных знаний современную продукцию"[15]. Я бы сказал, - на основе национальных знаний и привнесенных технологий.

Далее: создание эффективной системы ВКО без опоры на национальный человеческий капитал также невозможно - внешние заимствования технологий практически исключены, так как в вопросах безопасности идеи "рынка" не работают. Или сведены к минимуму: вам никогда не продадут последние достижения, что означает консервацию технологического отставания.

Развитие отечественной ВКО, таким образом, невозможно не только без опережающего развития НЧК оборонно-промышленного комплекса (ОПК) и всего комплекса отраслей обрабатывающей промышленности. Достаточно сказать, что в 2012 году в российском ОПК насчитывалось порядка 1250 государственных предприятий, на которых было занято около 2 млн человек. Если же говорить о негосударственных предприятиях, КБ и смежниках, то можно констатировать, что ОПК становится производным от уровня НЧК и обрабатывающей промышленности, во многом, в свою очередь, предопределяя темпы развития последних.

К ВКО, например, вполне применима оценка перспектив развития российской космической отрасли (как части ВКО), данная в последнем интервью академика Б. Чертока: "Космонавтику нельзя оторвать от состояния экономики страны, от развития всех направлений: электроники, машиностроения, химии и т. д. По существу, она теснейшим образом связана со всеми отраслями промышленности. Сегодня, к сожалению, во многих наших космических аппаратах, особенно в беспилотных, которые мы выводим на геостационарную орбиту для обеспечения связи, используются зарубежные элементы, поскольку наши промышленные технологии не способны их производить. Поэтому успех российской космонавтики целиком будет зависеть от успехов и темпов развития всех отраслей передовых технологий в основных областях машиностроения и электроники"[16].

Действительно, развитие ОПК зависит не только от уровня развития НЧП (прежде всего фундаментальной науки), культуры, образования, причем именно национального, но и от уровня, развития технологий и всей группы отраслей обрабатывающей промышленности.

Очевидно и другое: для создания объединенной евразийской ВКО одного российского потенциала НЧК и ОПК мало - требуется не только мобилизация ресурсов, но и кооперация научно-технических и экономических возможностей ряда государств, высокая степень политического и научно-технического сотрудничества. Так, тяжелые МБР традиционно создавались на Украине, а ряд важнейших компонентов ВКО - в бывших советских республиках.

Политически, экономически и финансово (не говоря уже о военной стороне вопроса) реализовать концепцию евразийской ВКО только усилиями России вряд ли возможно. Как, впрочем, и многих других систем ВВТ. Здесь мы сталкиваемся с известным противоречием, о котором говорилось, например, на заседании ВПК в декабре 2012 года, когда сегодня ни одно государство (даже США) не делает все системы вооружений, а, с другой, великая держава не может зависеть от поставок ВВТ из-за рубежа[17].

Тем более, что создание потенциала евразийской ВКО зависит не только от ОПК России и других стран, но и от политических, культурных, этнических и иных факторов невоенного характера. Прежде всего от того, насколько быстро России удастся предложить странам Евразии свою собственную, привлекательную модель интеграции, основанную на общей системе ценностей, производными от которой будут евразийская экономическая и военно-политическая интеграция. Так, в КНР после ноябрьского (2012 г.) съезда КПК происходит самая настоящая "идеологическая революция", когда отодвигаются в тень классики марксизма-ленинизма, без которых раньше не обходилось ни одно выступление, а им на смену приходит возрождение ценностей конфуцианства. Более того, эта система ценностей, подкрепленная экономическими ресурсами, активно продвигается КПК за рубеж при помощи самых различных институтов.

В этом смысле алгоритм действий российской политики должен не отличаться от китайской или американской, с той лишь разницей, что США навязывают свою систему ценностей (Китай - "продвигает" пока что мирно), а Россия должна предложить привлекательную для этих стран ценностную систему. В том числе, а, может быть, и прежде всего, в области безопасности[18]. И эта система ценностей может базироваться только на основе НЧК и сотрудничестве с другими странами и их НЧК.

Можно предположить, что в такой системе ценностей создание системы евразийской безопасности может играть важную, пока что широко не обсуждаемую роль. И прежде всего, учитывая роль и характер возможных военных действий, в области воздушно-космической обороны. При этом целесообразно идти "от общего к конкретному", т.е. от системы нравственных ценностей для стран Евразии, реализуемых в развитии НЧК этих государств, к системе обеспечения безопасности вообще и воздушно-космической - в частности.

Из рисунка "Взаимосвязь НЧК - ОПК - ВКО" видно, что возможности ЕвразВКО зависят, в конечном счете, от двух факторов:



Во-первых, от общего уровня развития НЧК (причем, в его широком понимании, включающем культурно-историческую, геополитическую и иную специфику) и, как следствие, темпов роста обрабатывающей промышленности и всего ВВП.

Сегодня видно, что темпы роста ВВП в обрабатывающей промышленности[19] оказались чрезвычайно низкими, что свидетельствует уже не о стагнации, а о продолжающемся процессе деградации важнейших отраслей экономики.



Прежде всего это объясняется тем, что не учитывается роль НЧК, который в современных государствах, как уже говорилось, обеспечивает до 95% прироста ВВП и значения обрабатывающей промышленности. Соответственно, если НЧК в ОПК в России занимает половину НЧК страны, то это означает, что именно этот фактор не работает.

Во-вторых, обеспечение безопасности на континенте зависит от уровня сотрудничества - политического, научно-технического, экономического и военного в рамках евразийского сообщества, объединенного общим интересом обеспечения безопасности. Причем, этот приоритет изначально должен не уступать место стремлению навязать свою систему ценностей. Это возможно прежде всего при обязательном условии обладания Россией наиболее высоким уровнем Национального человеческого капитала (НЧК), включающего в том числе его культурную, научно-образовательную и духовную составляющую. Только такой НЧК способен обеспечить России конкурентоспособный внешнеполитический идеологический ресурс, с помощью которого можно обеспечить евразийскую интеграцию в других областях.

Собственно "идеология" экономической выгоды, которая сегодня доминирует в подходе к евразийской интеграции и ВТС в Евразии в России, оказывается неконкурентоспособной: далеко не все действия в мире определяются экономической выгодой и интересами национальной безопасности. Евросоюз - очевидный пример этому. Кроме того, соревноваться с США и НАТО на этих экономических условиях изначально невыгодно. Тем более, что есть и другие конкурентоспособные идеологии в Евразии, определенно ориентированные на приоритетное развитие своих этносов - исламская, конфуцианско-социалистическая, буддистская. Такая прагматическая "идеология" нацелена не на достижение сформулированной цели (например, повышения боеспособности и эффективности ВКО в ходе военной реформы), а на "оптимизацию" расходов, нередко в ущерб самой цели. Более того, как показали события в МО при А. Сердюкове, подобная "оптимизация" ведет к коррупции и разворовыванию бюджетов, деградации НЧК и ОПК.

Вместе с тем важность идеологии для приоритетов развития евразийской интеграции и государства становится все более и более очевидной. Как, например, отмечалось в тезисах конференции Совета по внешней и оборонной политики (СВОП) в начале декабря 2012 года, "...Идейная борьба обостряется в сфере привлекательности моделей развития, которые в век информационной открытости во многом предопределяют влияние стран, их мировую ,,капитализацию". Растет роль ,,мягкой силы", измеряемой готовностью других стран добровольно следовать чьему-то примеру. Она зависит от уровня благосостояния основной массы населения, качества жизни, защищенности человека, его свободы, эффективности юридической и политической системы. Особое значение имеет накопленный культурный слой стран и обществ, способность транслировать свою культуру. Иногда именно потенциал ,,мягкой силы" вершит историю. Вспомним бегство восточноевропейских стран, да и значительной части советского общества к западной системе ценностей в конце 1980-х и в 1990-е годы"[20].

Но НЧК является не только основой для "мягкой силы", но и силы вообще, и основой развития современных национальных технологий, включая военные, которые по определению не могут быть заимствованы за рубежом. Конечно, в глобальном мире невозможно развиваться изолированно. Продолжается и будет продолжаться сотрудничество, промышленно-технологический шпионаж, но военно-технологической фундамент ОПК может быть создан только на национальной основе. И у России есть для этого основания: "...по трем основным рынкам - Америки, Израиля и Германии - наши соотечественники держат абсолютное первенство в сферах IT, математики, физики, биологии...>>[21]. Выбор, таким образом, предопределен в пользу приоритетности развития НЧК.

В этой связи важно подчеркнуть, что сама возможность эффективно использовать военную силу появляется только при определенных условиях: она зависит от военного научного и технологического превосходства, а оно, в свою очередь, определяется сегодня прежде всего лидерством в развитии национального человеческого капитала (НЧК). Именно НЧК, а не заимствованными технологиями в ОПК, которые заведомо отстают (особенно в военной области) на 15-20 лет от существующих в развитых странах[22].

Этот вывод имеет принципиальное политическое и практическое значение. Так, отказ СССР и России в свое время от развития национальных фундаментальных исследований и НИОКР привел к тому, что во втором десятилетии XXI века в ВКО страны образовались катастрофические бреши. Так, лидируя в 80-е годы в области гиперзвуковых технологий, беспилотных летательных аппаратов и ракетной техники (в т. ч. высокоскоростных ракет-перехватчиков), сегодня Россия отстала в этих областях на 15-20 лет. По сути она была вынуждена вернуться к их разработке сегодня, на невыгодных условиях, при отставании в элементной базе микроэлектроники, как говорят скептики, - "навсегда".

Эта проблема на сегодня является главной в отечественном ОПК, где разрушению подверглись целые научно-конструкторские школы. В настоящее время отечественный ОПК включает (по оценке Д. Рогозина) порядка 1350 предприятий, значительное число из которых невозвратимо устарело и подлежит ликвидации.

Это огромный человеческий капитал, который, надо подчеркнуть, является производным от Национального человеческого капитала России. Его необходимо сознательно развивать опережающими темпами, восстанавливая то, что пока не окончательно потеряно, и создавая новые научные и конструкторские школы. Это проблема N 1 не только для ОПК, но и для таких комплексов отраслей, как ВКО.

Строго говоря, система ВКО в России во втором десятилетии XXI века только восстанавливается. Некоторые ее компоненты оказались отброшены на десятилетия назад, что не позволяет нам в полной мере говорить о системе ВКО, а, скорее, ее отдельных элементах. При этом, ключевое значение имеет НЧК ВКО, восстановление которого в полном объеме и на отечественной основе не только возможно, но и неизбежно. Возникает, правда, трудный вопрос, каким образом можно ликвидировать отдельные отставания в научных школах НИОКР и технологиях, например, в области электроники, избегая внешних заимствований. Хотя, как уже говорилось, на рынках IT ведущих государств лидерство в ряде областей остается за российскими учеными и инженерами.

Другая сторона проблемы - долгосрочное военно-политическое и научно-техническое прогнозирование и планирование, к которому неизбежно необходимо возвратиться. Опыт последних десятилетий доказал, что США и Китай, использующие долгосрочное стратегическое планирование, оказались в значительно более выгодном положении, чем Россия, которая изначально рассчитывала на "невидимую руку рынка", а затем - на ручное управление.

К сожалению, в последние десятилетия по целому ряду идеологических и политических причин в СССР и России не только отказались от стратегических прогнозов и стратегического планирования, но и вообще признавали их не нужными, "мешающими рыночному развитию". Ситуация медленно и не всегда последовательно стала меняться со второй половины первого десятилетия XXI века. Проявился даже своего рода "бум" отраслевых, региональных и местных, большей частью социально-экономических прогнозов. Как правило, основанных на макроэкономических расчетах и экстраполяции, без учета международных и военно-политических факторов, влияющих на их реализацию, а нередко и просто формальных.

Эти прогнозы и основанные на них программы оказались практически бесполезны именно потому, что положенные в их основу макроэкономические идеи и модели не могут учитывать важнейшие неэкономические факторы.

Сказанное имеет прямое отношение к военно-политической области, где нужен стратегический прогноз на несколько десятилетий и стратегическое планирование, не зависящее принципиально от субъективных, прежде всего личностных факторов. Нужно, как говорил В. Путин, "посмотреть за горизонт", на 30-50 лет вперед.

Для того чтобы разработать такой прогноз, основу для стратегического планирования и заложить фундамент под военную политику и военное строительство, нужно учитывать решающее значение фактора НЧК для ВС и ОПК России:

- во-первых, необходимо отчетливо понимать, что важнейшей задачей является защита НЧК страны, вообще, и ОПК, в частности;

- во-вторых, нужна некая общая позиция правящей элиты и общества в отношении такой национальной стратегии развития, ориентированной на опережающее развитие НЧК в ОПК;

- в-третьих, нужны научно-обоснованная и согласованная высшим политическим руководством, руководством ВС России и ОПК, а также экспертным сообществом военная доктрина, военная политика и, соответственно, долгосрочные планы военного строительства, основанные на приоритетах развития НЧК. Включая понимание и согласие относительно оценки будущих угроз и необходимости им противодействовать.

При этом нужно совместно - политикам, ученым, военным и производителям - решать эти принципиальные вопросы. По отдельности, как показывает опыт, никто не может принять адекватные решения. Наоборот, как при М. Горбачеве и Б. Ельцине, когда политики, не считаясь с мнениями военных и представителей ОПК, принимали такие решения, конечный результат которых был катастрофичным.

Нельзя отдавать на откуп такие решения и только военным, ибо им неизбежно предстоит трудная оценка политической и экономической целесообразности.

Вместе с тем даже существующий опыт взаимодействия и сотрудничества науки, ОПК и ВС показывает их высокую эффективность. Особенно, когда речь идет о сотрудничестве на уровне родов и видов ВС с отраслями ОПК[23].

Думается, что решение Президента России и соответствующее поручение МО РФ о разработке долгосрочного прогноза имеет огромное значение не только для ВС РФ и всей национальной безопасности, но и для ОПК, который должен получить ясную перспективу для своего развития. Важно, чтобы этот прогноз и вытекающее из него долгосрочное стратегическое планирование не остались очередным "забытым" нормативным документом, а стали директивой для военного строительства.

Военное строительство по самой своей сути требует решений, последствия которых рассчитаны, как минимум, на несколько десятилетий. От появления идеи, формулирования задачи и ТЗ до стадии, когда эта реализованная "в металле" идея будет снята с вооружения, может пройти 30 и даже 50 лет[24]. Поэтому ошибка может очень дорого стоить. И не только экономически, но и политически. Так, принятые М. Горбачевым и Б. Ельциным политические решения в конце 1980-х и начале 1990-х годов, катастрофически сказались на всем НЧК России (прежде всего его демографической, научной, технологической и образовательной составляющих), а также возможностях ОПК и ВС страны. Политические ошибки невозможно исправить ни военным, ни конструкторам, ни ученым. Такие ошибки в военно-политической области ставят нацию на грань уничтожения, а их исправление требует значительно больше времени и средств. Так, замечено, что ошибка в госуправлении (развал какого-то института, органа государства, научной школы), совершенная в 2-3 года, требует десятилетий для своего исправления. Это общее правило, с которым столкнулась правящая элита страны во втором десятилетии XXI века, вполне применима к ОПК, в частности, к ВКО государства.


______________

[1] Цит по: Терехова А. В стране нашли записки трудовых ресурсов // Независимая газета. 2014. 28 февраля. С. 4.

[2] Торкунов А. В. Современная история России в международном контексте // Вестник МГИМО(У). 2012. N 6 (27). С. 7.

[3] Цепляева Ю., Сонина Ю. Россия: неформальная занятость как новый феномен / Доклад Центра макроэкономических исследований Сбербанка. М. 2014. С. 6.

[4] См. подробнее: Подберезкин А. И. Национальный человеческий капитал. М.: МГИМО-Университет, 2011, 2012. Т. I, II, III.

[5] United Nations. Department of Economic and Social Affairs. Population Division / URL: http://www.un.org/en/development/desa/population/publications/pdf/trends/WPP2012_ Wallchart.pdf

[6] United Nations. Department of Economic and Social Affairs. Population Division / http://www.un.org/en/development/desa/population/publications/pdf/trends/WPP2012_Wallchart.pdf

[7] Попов И.М. Матрица войн современной эпохи // Независимое военное обозрение. 2013. 22 марта / URL: http://nvo.ng.ru/concepts/2013-03-22/7

[8] Попов И. Матрица войн современной эпохи // Независимое военное обозрение. 2013. 22 марта.

[9] Попов И.М. Военные конфликты: взгляд за горизонт // Независимое военное обозрение. 2013. 12 марта / URL: http://nvo.ng.ru/concepts/2013-04-12/1_conflicts.html

[10] Попов И.М. Военные конфликты: взгляд за горизонт // Независимое военное обозрение. 2013. 12 марта / URL: http://nvo.ng.ru/concepts/2013-04-12/1_conflicts.html

[11] Army FY 2014 Budget Overview. April 2013. MG Karen E. Dyson. Director, Army Budget ...

[12] См., например: Пинатель Ж.-Б. Россия-Европа: жизненно важный союз. Пер. с франц. М.: Книжный клуб 36.6, 2012. С. 10-11.

[13] Бжезинский З. Россия не развивается, Путин неэффективен. 2013. 21 января / URL: https://mail.google.com/mail/u/0/?shva=1#inbox

[14] См., например: Пинатель Ж.-Б. Россия-Европа: жизненно важный союз. Пер. с франц. М.: Книжный клуб 36.6, 2012. С. 57.

[15] Литовкин В. Оборонка отбивается от "Мистралей" // Независимая газета. 2012. 5 декабря. С. 2.

[16] Черток Б. Последнее интервью / Эл. СМИ: "Военное обозрение" / URL: http://topwar.ru/10096

[17] Литовкин В. Оборонка отбивается от "Мистралей" // Независимая газета. 2012. 5 декабря. С. 2.

[18] См. подробнее: Подберезкин А. И. Евразийская воздушно-космическая оборона как идея и проект // Вестник МГИМО(У). 2012. N 6 (27). Декабрь. С. 61-68.

[19] Башкатова А. Отечественная экономика на автопилоте // Независимая газета. 2013. 30 января. С. 1, 4.

[20] Россия в мире силы XXI века - силы денег, оружия, идей, образов // Тезисы к конференции СВОП 1-2 декабря 2012 г. С. 6.

[21] Аузан А. А. Никто не хотел уезжать // Профиль. 2012. 5 ноября. С. 53.

[22] Об этом подробно написано в книге А. Подберезкина и М. Гебекова "Национальный человеческий капитал на перепутье". М.: МГИМО-Университет, 2012.

[23] Концерн ПВО "Алмаз-Антей" подписал соглашение о взаимодействии с Войсками ВКО / Центр военно-политических исследований. 2013. 23 января / URL: http://eurasian-defence.ru

[24] Легендарный вертолет Ми-8, например, в разных модификациях существует более 50 лет, и, как говорят специалисты, ресурс его модернизации не будет исчерпан еще десятки лет.

Док. 670770
Опублик.: 02.04.14
Число обращений: 0