Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Военная доктрина и ВКОНазад
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Военная доктрина и ВКО
Первое издание книги - "Евразийская воздушно-космическая оборона", - вышедшая в МГИМО(У) в марте 2013 года, вызвало живой интерес и более семи тысяч откликов в интернете. Второе издание, подготовленное в конце 2013 года, внесло принципиальные изменения в работу: в ней по-прежнему центральной темой звучит идея создания евразийской системы безопасности как главного направления интеграции, а также исключительно важной роли воздушно-космической обороны (ВКО) как главного инструмента обеспечения такой безопасности и интеграции. Эта проблема рассматривается в более широком военно-политическом контексте. Особый акцент сделан на развитии Национального человеческого капитала (НЧК) и его институтов, а также общих проблемах военной доктрины и военной политики России[1].Естественно это потребовало не просто новой редакции, но и подготовки целых новых разделов целых глав и параграфов. В итоге фактически получилась новая книга.
Во втором издании автор также уточнил принципиальные моменты и иногда по-новому расставил определенные акценты, полагая вместе с тем, что и этот вариант далек от окончательного и в будущем потребует еще большей доработки. В первую очередь речь идет о формировании той части идеологии правящей элиты России, которая относится к военной доктрине страны и евразийской интеграции и очень далека от своего завершения. В работе предлагается достаточно формализированный известный подход к анализу политики, предложенный профессорами МГИМО(У) М.А. Хрусталевым и А.А. Злобиным еще в 80-е годы ХХ века, и уточненный впоследствии автором. В том числе и в серии книг, объединенных общим названием "Национальный человеческий капитал", опубликованных издательством МГИМО(У) в 2011-2014 годах[2]. Этот подход, как показала практика, оказался наиболее эффективным и практически применимым. В упрощенном виде он выглядит следующим образом:
Как видно из этой упрощенной схемы (каждый из разделов которой требует, естественно, дальнейшей конкретизации), на систему национальных ценностей и интересов (группа "А") непосредственное влияние оказывает группа факторов "Б" (ресурсы и возможности) и группа факторов "В" (внешнее влияние). Поэтому в "чистом" виде эта базовая группа факторов не существует: в зависимости от обстоятельств мирового порядка (наличие войны, угрозы, давления) и внутренней ситуации в стране (состояния национальных ресурсов) национальная система ценностей и национальные интересы воспринимаются в разное время по-разному, иногда очень субъективно, неточно, ошибочно и даже преступно. Так было, например, в начальный период существования СССР, а также в последние десятилетие ХХ века. Отчасти - продолжается и сегодня.
Важно отметить, что в последние годы, особенно в 2012-2013 годах, проблема адекватной оценки значения системы национальных ценностей и интересов получила особое внимание со стороны общественности и правящей элиты. Так, в ноябре 2013 года в МГИМО(У) прошла специальная научная конференция под председательством В.И. Матвиенко, а в Казани (в том же месяце) аналогичная конференция под руководством С.Е. Нарышкина. До этого, в августе, этой теме было посвящено специальное выступление В.В. Путина на Валдае. Результатом этого мировоззренческого сдвига стало в том числе и пристальное внимание руководства ОПК и Минообороны к отечественным фундаментальным исследованиям, а в целом - постепенный отказ от либеральной концепции внешних технологических заимствований[3].
Примечательно, что и в еще до конца сформировавшейся концепции евразийской интеграции у российской элиты и элит постсоветских государств также был отмечен сдвиг от "прагматично-утилитарного" подхода, основанного на торгово-экономической выгоде, в пользу совместных, базовых ценностей и геополитических подходов. Этому в немалой степени способствовал отказ Армении и Украины от ассоциированного членства в Евросоюзе, понимание, что политика давления Запада имеет в своей основе политическое, военное и ценностное значение.
Способность национальной элиты воспринимать адекватно эту группу важнейших факторов прежде всего зависит от качества российской элиты, которое определяется целым рядом критериев, но в первую очередь:
- профессионализмом;
- образованием;
- нравственностью;
- способностью к стратегическому прогнозу[4].
К сожалению, эти требования не предъявлялись ни при М. Горбачеве, ни при Б. Ельцине, ни (по инерции) в первый период правления В. Путина, что, естественно, отразилось в конечном счете на всей политике и огромных неоправданных издержках. Ведь в зависимости от трех групп обстоятельств ("А", "Б", "В") и качества элиты (группа "Д") формируются (или нет) адекватные цели и задачи политики, в т.ч. военной, включая военную доктрину как систему взглядов на использование военной силы. При этом особое значение имеет адекватная оценка не только целей и задач, но и национальных ресурсов и возможностей (группа "Б"), которые должны соотноситься с поставленными целями и задачами. Их переоценка или недооценка имеет огромное, иногда катастрофическое значение, особенно в военно-политической области. Так, переоценка масштабов и остроты военных угроз может вести к перенапряжению национальных ресурсов, негативно сказывается на темпах социально-экономического развития, милитаризации государства, а в конечном счете деградации его экономики и общества.
В настоящее время военные расходы развитых стран, например, составляют от 1% до 4% ВВП страны. В ХХ веке существовало мнение, что превышение порога в 8% ВВП неизбежно ведет к милитаризации экономики и стагнации, хотя в некоторые предвоенные периоды, например, в СССР и Германии, этот показатель превышал 30%. В XXI веке считается, что недопустимо превышение доли военных расходов в 4% (у современной России - 3,9%). Большинство стран СНГ, а также европейские государства, имеют уровень военных расходов в пределах 1%, что однако не помогает Украине в быстром развитии и не влияет на ускорение развития Германии или Японии, которые тратят примерно столько же.
Также опасно недооценка внешних угроз, суть которых заключается в том, что развитие современных ВВТ состоит из нескольких основных этапов - фундаментальных исследований, НИОКР, испытаний и серийного выпуска - каждый из которых, в свою очередь, занимает достаточно длительный период, а в целом - от постановки задачи, основанной на оценке угрозы, до внедрения новой системы вооружений, может пройти несколько десятков лет. Причем эти периоды удлиняются. Если в 40-е годы системы ВВТ менялись за 3-5 лет, в 60-е годы - 10-15 лет, то сейчас некоторые системы ВВТ служат по 30-40 лет, а в будущем будут служить 40-50 лет. Стремительно (на порядки, в десятки раз) растет и их стоимость. Это означает, что адекватная оценка угрозы и формулирование четкой и своевременной задачи перед новыми видами и системами ВВТ, а также выделение необходимых ресурсов являются наиболее важными этапами в формировании политики и военной доктрины государства. Недооценка будущей угрозы, может стать реальностью, скажем через 15-20 лет, что уже будет поздно навсегда. Несвоевременное начало работ и недостаточное выделение ресурсов неизбежно приведут к тому, что когда эта угроза станет реальностью, противодействовать ей уже будет нечем, а, может быть, и некому. Как показывает история развития (стагнации) российского ОПК последних десятилетий, сегодня главная проблема заключается в том, что национальный человеческий капитал (НЧК) России в наибольшей степени пострадал от ошибок правящей элиты: нехватка конструкторов и ИТР составляет 20-30%, а профессиональных рабочих 40-50%.
В этой связи особое значение приобретает проблема анализа перспектив развития систем современных ВВТ, прежде всего, ВКО, которые в перспективе могут стать наиболее важным военным инструментом внешней политики, от которого непосредственно будет зависеть возможность государства сохранить свой суверенитет и национальную идентичность.
Прежде всего в этой связи проблема создания российского ВКО ставит в более широком контексте формирования единого наступательно-оборонительного - информационного потенциала сдерживания. Думается, что эта проблема требует детального обсуждения. Представляется, что в XXI веке уже стало фактом появление нового единого ТВД - воздушно-космического, - который не может быть разделен ни территориально, ни по видам, ни по родам Вооруженных Сил РФ. Пока же такое разделение существует как с точки зрения военной доктрины и военного искусства, так и с точки зрения военного строительства. К сожалению и сегодня повторяются мантры горбачевского периода об "ассиметричном ответе", т.е. нейтрализации угрозы только с помощью СНВ. Так, бывший начальник штаба РВСН В. Есин изложил существующую в настоящее время концепцию и планы на будущее следующим образом: "Я не вижу перспективы достижения взаимоприемлемого компромисса по проблеме ПРО...
В этой ситуации России не остается ничего другого, как качественно совершенствовать потенциал своих СЯС, придав им способность надежного преодоления создаваемой американцами глобальной системы ПРО. Это наименее затратный, а главное - наиболее эффективный асимметричный ответ на развертывание американцами ПРО.
Это вовсе не означает, что России не следует совершенствовать свою воздушно-космическую оборону. Но поскольку обеспечить противовоздушную и противоракетную защиту всей российской территории невозможно, следует определить приоритеты. Наша страна обладает вполне кредитоспособным ядерным сдерживанием, которое служит своеобразным страховым полисом от прямых военных угроз большого масштаба. Отсюда задача первой очереди - обеспечить надежное противовоздушное и противоракетное прикрытие боевых порядков СЯС России, тем самым повысив их боевую устойчивость.
Задача второй очереди - совершенствование и наращивание противовоздушной и противоракетной защиты группировок Вооруженных Сил, которые предназначены для действий на возможных ТВД.
И в третью очередь - при наличии оставшихся ресурсов усилия должны быть направлены на противовоздушную и противоракетную защиту других важнейших объектов государства: административно-политических и крупных промышленных центров, жизненно важной инфраструктуры.
Предлагаемое ранжирование в решении задач ВКО позволит при приемлемых затратах ресурсов создать в России в обозримой перспективе систему противовоздушной и противоракетной обороны, которая в совокупности с потенциалом ядерного сдерживания будет способна предотвратить крупномасштабную агрессию"[5].
Представляется, что этот подход уже не отражает современных реалий, а тем более - будущих. Прежде всего потому, что объектами нападения с помощью неядерного ВТО, как показывает практика, будут центры политического и военного управления и связи, а также средства ВКО. Именно эти цели стали первоочередными в Югославии, Ираке, Ливии. Отвечать на любые акты агрессии, тем более с помощью неядерных сил СЯС, - означает дискредитацию потенциала ответного удара. Тем более, если речь идет о защите союзников, партнеров или иных угрозах. Исчезает не только "гибкость" использования военной силы, но и реалистичность ответных мер. Но, главное, ограничиваются целые направления военного строительства и формулируются неверные положения военного искусства. Традиции времен "холодной войны" следует как можно быстрее изживать.
Быстрое изменение соотношения сил в мире делает проблему обеспечения безопасности в Евразии ключевой. Так, например, во внешней торговле РФ первое место в 2013 году занимал Китай (83,5 млрд долл.), второе место Германия (71,8 млрд долл.), третье - Нидерланды (68,5 млрд долл.) и лишь четвертое Украина[6]. Этот процесс сопровождается радикальными изменениями в вооружениях и военной технике (ВВТ), а также в концепциях их использования. Достаточно сказать, что в АТР за первое десятилетие XXI века военные расходы выросли на 100%. На первую роль выходят новые способы применения военной силы для достижения внешнеполитических целей, прежде всего высокоточное оружие (ВТО) в авиационно-космических ударах и средства борьбы с ними (ВКО). Проблемы безопасности, суверенитета и сохранения контроля над транспортными коридорами и ресурсами с помощью военных средств в этой связи становятся жизненно важными. В этих условиях идея создания евразийской обороны, прежде всего в области ВКО, может иметь определенное внешнеполитическое, военное и научно-техническое значение. Особенно, если иметь в виду, что классическая гонка вооружений превратилось в соревнование гражданских и военных технологий. Как совершенно справедливо в этой связи отмечалось в докладе РАН, "Видение будущего - 2030 опирается на понимание ключевых тенденций глобального технологического развития. При этом конкретные инновации на таком временном горизонте по своей природе непредсказуемы, множественны и не поддаются административному целеуказанию. Научно-технологическое прогнозирование предполагает, во-первых, определение и непрерывный экспертный мониторинг наиболее вероятных областей притяжения творческой энергии, инвестиций и последующих изменений в отраслевой структуре экономики. Методы этих оценок разнообразны и для надежности выводов требуется их комплексное применение. Во-вторых, научно-технологическое прогнозирование - это необходимая стадия процесса стратегического управления развитием страны в целом. Как и другие звенья системы управления, эта функция должна быть не только институционализирована, но и поддержана надлежащим технологическим базисом"[7].
Предлагаемая работа представляет собой набор идей, объединенных в достаточно общую концепцию. Говоря о евразийской воздушно-космической обороне (Евраз ВКО) вообще, и российской ВКО в частности, надо отдавать отчет в том, что сегодня пока что не существует ни строгой, завершенной концепции ее создания, ни соответствующих интегрированных сил и средств. Существующая "доктринальная пустота" должна быть как можно скорее ликвидирована, ибо развитие средств управления, связи, поражения и обороны неизбежно ведет к их интеграции как по пространственному охвату, так и по способу административного и оперативного управления, а в оценке угроз, в стратегическом прогнозе и принятии соответствующих организационных решений ведет к серьезным, даже необратимым последствиям.
Эта новая доктрина должна четко сформулировать цель ВКО, потенциальных союзников, входящие в нее силы и средства, а, главное, военно-политическую направленность. В частности, на мой взгляд, изначально она должна исходить из необходимости защиты территории и воздушно-космического пространства России и ее союзников в Евразии. Пока что эта концепция подкреплена лишь решением о создании Объединенной системы противовоздушной обороны (ОС ПВО) СНГ, принятым в декабре 2012 года.
Исходя из стратегического прогноза развития ситуации в мире, оценки угроз, в военной доктрине и концепции ВКО будут формироваться и долгосрочные планы военного строительства, определяться приоритеты военных расходов и усилий в том числе тех государств, которые имеют вполне ограниченные ресурсы и возможности. Поэтому очень важно не ошибиться в выборе военно-политического курса страны и акцентах, которые необходимо сделать в евразийской интеграции. На первую роль выходит научно-обоснованный стратегический прогноз развития военно-политической ситуации в мире, тенденции развития ВВТ и ясность в долгосрочном планировании. И здесь особое значение приобретает четкий выбор приоритетов военной политики, в частности, приоритет в области создания ВКО.
Изначально важно определить политические приоритеты в обеспечении безопасности, выборе союзников и способах противодействия возможным противникам. От такого выбора во многом будет зависеть и готовность России к использованию в интересах безопасности своих национальных ресурсов, при том понимании, что основную тяжесть за такие решения неизбежно предстоит нести российской экономике и ее гражданам. Так, в отношении своих существующих и потенциальных союзников в Евразии этот выбор хорошо иллюстрируется российской политикой по отношению к Украине, в которой очевидно превалировали торгово-экономические мотивы и на второй даже третий план отходили мотивы геополитические и военно-политические. Как справедливо заметил директор Российско-Украинского информационного центра О. Бондаренко, "Россия в последние годы подходила к отношениям с Украиной исключительно с точки зрения логики бизнеса. А нужна была еще какая-то геополитическая стратегия, затратная гуманитарная политика, трансляция некоего российского, евразийского мессианства. Этой функции в отношениях явно не хватает, она по большому счету отсутствовала. Европа же действовала иначе"[8].
В Российской правящей элите необходимо сознательно формировать систему приоритетов, в которой геополитические и военно-политические интересы не должны уступать экономическим и торговым. "Простой подход" экономической выгоды, который, к сожалению, господствует не только в сознании постсоветских элит СНГ, но и в России, не отражает современных реалий. Это означает, что и Военная доктрина России, и ее военно-техническая составляющая должны исходить из общих приоритетов безопасности евразийских государств. В частности, если речь идет о военно-техническом сотрудничестве, военной политике и управлении ВС ОДКБ и других государств. Прежде всего в области ВКО.
От выбора политических приоритетов и формулирования целей во многом будет зависеть мобилизация человеческих и иных возможностей российского ОПК, концентрация экономического и научно-производственного потенциала на основных направлениях НИОКР и производства. Эти аспекты военной политики тесно связаны с задачей модернизации экономики и общественно-политической системы России. Как справедливо заметил Генеральный директор ОАО "Концерна ПВО "Алмаз-Антей" В. В. Меньщиков в предисловию к работе, "Евразийская ВКО"[9] в настоящее время наиболее мощным является военно-политический контур, включающий страны НАТО - основного поставщика как средств воздушно-космического нападения, так и средств ПВО и ПРО в мире. Усиливается ОПК и рынок вооружений КНР. Страны НАТО и их союзники, а также КНР заинтересованы в развитии собственных средств ПВО и ПРО, поэтому в долгосрочной перспективе они не могут рассматриваться перспективными рынками сбыта российской военной продукции. Фактически, перспективными покупателями наших систем являются регионы, не связанные прочными союзническими узами с НАТО (Азия, Африка, Латинская Америка), а также государства СНГ[10].
Последняя группа стран представляет особенный интерес. Во-первых, в связи с географической близостью они являются естественным продолжением российской системы ВКО. Во-вторых, представляет определенный интерес восстановление производственно-технологической кооперации предприятий ВПК стран СНГ.
Наконец, от постановки задач и выбора политических приоритетов будет зависеть и та система административного, стратегического и оперативного управления государством и Вооруженными Силами России, которая неизбежно должна будет сложиться в будущем.
Предлагаемая работа, как и ее первое издание "Евразийская ВКО", не претендует на законченное исследование. Ее цель продолжить дискуссию, начатую в российском экспертном сообществе по вопросам евразийской интеграции после известных программных заявлений Президента России В. Путина, по проблемам развития стратегических наступательных и оборонительных сил нашей страны. За 2012-2013 годы в этой дискуссии произошли существенные изменения - четко образовалось два "полюса", две позиции, которые скрыто, существовали с 80-х годов ХХ века. Если сформулировать очень просто, то первая позиция и группа экспертов полагается на "ассиметричный" ответ в развитии СНВ, а вторая на необходимость создания системы ВКО. Разница в подходах - принципиальная.
Соответственно и оценки угроз и возможные меры по их ликвидации не только разные, но и еще до конца не оформлены. Это вызывает серьезные вопросы не только к военной доктрине России, но и перспективам управления ВС, их интеграции, программе развития ВВТ до 2020-2030 годов и т.д.
Книга "Евразийская ВКО", вышедшая в марте 2013 года, стала одним из первых результатов работы Центра военно-политических исследований (ЦВПИ), созданного в МГИМО(У) осенью 2012 года. К концу 2013 года ее электронная версия набрала уже 10 тыс. просмотров. Но происходят коррективы в политике и оценки роли ВКО, что потребовало новой редакции. В настоящее время Центром разрабатывается программа исследований по широкому кругу проблем, в центре которой находятся задачи, связанные с оценкой военно-политической ситуации в мире, стратегического прогноза соотношения сил, возможных угроз национальной безопасности России и разработки оптимальной внешней и военной политики России. За прошедший год было подготовлено более 70 аналитических и информационных материалов, статей и сотни комментариев в различных СМИ и на сайтах.
Центр предполагает активное присутствие в информационном пространстве: создан и быстро развивается сайт Центра (www.eurasian-defence.ru [2]), стремительно растет объем его информации, а численность сообщества в социальных сетях превышает несколько тысяч человек. Кроме того, Центром проведено в 2013 году серия круглых столов, семинаров и международных конференций, а также подготовлено несколько публикаций, аналитических записок и статей.
В настоящее время Центр продолжает формировать систему сотрудничества с органами законодательной и исполнительной власти России, академическим и экспертным сообществом, предприятиями отечественного ОПК и зарубежными партнерами. Мы надеемся на плодотворное сотрудничество со всеми заинтересованными экспертами, политиками и общественными деятелями, исследовательскими центрами, клубами и корпорациями.
________________
[1] Учитывая разницу в методологических и теоретических подходах к этим проблемам, вызванной в том числе и непоследовательностью в политике России в 80-90-е годы, автору пришлось заниматься уточнением понятийного аппарата и ряда категорий, сформировавшихся в этот и последующий период. В частности аббревиатур на русском и английском языке, чему были посвящены специальные работ. См., например: Подберезкин А.И. Сборник сокращений по международной, политической, социально-экономической и военно-политической тематике. М.: МГИМО(У). 2013. 239 с., а также: Подберезкин А.И. "Понятия, термины и определения, используемые в работе". М.: МГИМО(У). 2013. 450 с.
[2] Подберезкин А.И. Национальный человеческий капитал. ТТ. I-III. Приложения N 1-4. М.: МГИМО(У). 2011-2014 гг.
[3] См., например: Рогозин Д.О. Робот встанет под ружье // Российская газета. 2013. 22 ноября. С. 17.
[4] См. подробнее: Подберезкин А.И. Национальный человеческий капитал ТТ. I-III. М.: МГИМО(У). 2011-2013 гг.
[5] Есин В., Фаличев О., Андреев Д. "Сармат" заменит "Воеводу" / Эл. ресурс: "ВПК". 2013. 4 сентября / http://vpk-news.ru/articles/17289 [3]
[6] Маркелов Р. От Лиссабона до Владивостока // Российская газета. 2013. 25 ноября. С. 6.
[7] Прогноз научно-технологического развития Российской Федерации на долгосрочную перспективу (до 2030 г.) Проект. М.: РАН, 2008. С. 3.
[8] Бондаренко О. Киев не поддался еврошантажу // Российская газета. 2013. 25 ноября. С. 6.
[9] Меньшиков В.В. Предисловие. В кн.: Подберезкина А.И. Евразийская ВКО. М.: МГИМО(У), 2013. С. 7.
[10] Подберезкин А.И. Евразийская ВКО. М.: МГИМО(У). 2013. С. 6.
