Виктор Шаповалов: Российская цивилизация - организм природы и духа.Назад
Виктор Шаповалов: Российская цивилизация - организм природы и духа.
Содержание:
1. ВАЖНЕЙШИЕ ПРИРОДНО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ.
2. РОССИЙСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ - "ОРГАНИЗМ ПРИРОДЫ И ДУХА".
3. Российский опыт освоения новых территорий. "Секреты" успехов русских казаков.
"Все цивилизации являются в некоторой степени результатом географических факторов, - писал сторонник евразийской концепции Георгий Вернадский, - но история не дает более наглядного примера влияния географии на культуру, чем историческое развитие русского народа." [Вернадский Г. В. Русская история. М. 1997. С. 12.]
Особое значение природно-географических факторов для развития России связано с самим их характером, то есть, с природными особенностями того географического пространства, на котором протекала и в целом продолжает протекать история России. Представители евразийского движения назвали его ЕВРАЗИЕЙ.
В географическом понятии Евразии прежде всего подчеркивается, что с точки зрения природных факторов деление территории России на европейскую и азиатскую части НЕ ОПРАВДАНО и лишено всякого смысла. Евразия представляет собой целостную природную систему, в составе которой европейская и азиатская части не имеют сколько-нибудь заметной границы, являясь непрерывным продолжением одного и того же природного комплекса. Уральский хребет, избранный в качестве географической границы между Европой и Азией, в действительности не является естественным рубежом, имеющим сколько-нибудь существенное значение.
Еще до евразийцев на искусственность границ между Европой и Азией указывал Н. Я. Данилевский. Имея в виду уральский хребет, он писал: "Хребет этот по вышине своей - один из ничтожнейших, по проходимости - один их удобнейших; в средней его части, около Екатеринбурга, переваливают через него..., спрашивая у ямщика: да где же братец горы?... Далее... честь служить границей двух миров падает на реку Урал, которая уже совершенное ничто. Узенькая речка, при устье в четверть Невы шириной, с совершенно одинаковыми по ту и другую сторону берегами. Особенно известно за ней то, что она очень рыбна, но трудно понять, что общего в рыбности с честью разграничивать две части света." (Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М. 1991. С. 56 -57.)
Разумеется, слова Данилевского и идея единства Евразии не повод для того, чтобы оспаривать ставшие общепринятыми границы между Европой и Азией. Важно лишь отдавать себе отчет в их условности и не приписывать линии, условно и достаточно произвольно проведенной на карте, значения реального естественного рубежа. Ни уральский хребет, ни река Урал в действительности не разделяют географическое пространство на две существенно различные природные территории. Напротив, в своих основных характеристиках эти территории во многом совпадают, являются взаимным продолжением. В самом деле, следует констатировать, что СУЩЕСТВУЕТ ОГРОМНАЯ СПЕЦИФИЧЕСКАЯ ОБЛАСТЬ В ЦЕНТРЕ ЕВРАЗИЙСКОГО КОНТИНЕНТА. ОНА И ЯВЛЯЕТСЯ ПРИРОДНО-ГЕОГРАФИЧЕСКИМ АРЕАЛОМ РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ.
Эта громадная область состоит из соединенных между собой равнин. Она делится на несколько вытянутых по широте полос, которые отличаются друг от друга в первую очередь вегетационными периодами развития растений, характером и плодородием почв.
Самую северную полосу представляет протянувшаяся вдоль арктического побережья ТУНДРА - холодная, безлесная и малопригодная к обработке земля. Сразу же за ней, южнее лежит ПОЛОСА ГУСТЫХ ЛЕСОВ. Ее нижняя граница начинается к югу от Карпат и проходит приблизительно по линии Киев - Казань - Тюмень - Алтайские горы и далее, - вдоль южной границы монгольских степей и пустынь. Следующая (третья) полоса - ПОЛОСА СТЕПЕЙ, идущая с запада на восток вдоль почти всего евразийского континента. Степи - это обширные равнины плодородной черной земли (чернозема). Наконец, последняя (четвертая) полоса - Арало-каспийская и Монгольская ПУСТЫННАЯ ЗОНА.
Одна из важнейших особенностей рассматриваемой территории, ставшей ареной развития российской цивилизации, состоит в отчетливо выраженной КОНТИНЕНТАЛЬНОСТИ. Континентальность - это удаленность от морского побережья, способного служить надежной гаванью для осуществления морских контактов всемирного масштаба. В рамках географического пространства российской цивилизации возможностями для таких контактов располагают побережья Балтийского, Северного и Черного морей, а на Дальнем Востоке - побережье Охотского и Японского морей. Однако нетрудно видеть, что основная часть территории располагается на значительном удалении от морского побережья. По степени удаленности от морей географическое пространство российской цивилизации не имеет себе равных в мире, за исключением, возможно, внутренних районов Китая. Не случайно, известный английский историк и философ А. Тойнби относил как китайскую, так и российскую к цивилизациям континентального типа.
Континентальные цивилизации существенно отличаются от цивилизаций МОРСКИХ. Для морских цивилизаций характерна близость всей территории или, как минимум, ее основных центров к морскому побережью. В связи с этим, значительная часть торговых путей проходит через моря, и лишь относительно небольшая осуществляется сухопутно. Типично морской цивилизацией является, например, Западноевропейская. В значительной степени морской являются цивилизация в США.
В условиях отдаленности основной части территории России от морского побережья ОСОБОЕ ЗНАЧЕНИЕ ПРИОБРЕТАЮТ РЕКИ. Они связывают российскую территорию, по преимуществу, в меридиональном отношении: только одна из величайших рек России, Амур, течет в широтном направлении. Реки способствуют развитию внутренней торговли. Не случайно, крупнейшая всероссийская торговая ярмарка расположена в Нижнем Новгороде, городе, занимающем выгодное положение в средней части Волги. Реки сыграли огромную роль в территориальном расширении страны. Река нередко выступает в роли кормилицы, источника продовольствия, рыбы, икры и других продуктов, что особенно важно в условиях неустойчивого земледелия, характерных для российского климата.
Значение реки вообще трудно преувеличить. Так, Петр Великий, приступив к созданию морского флота, приказал набирать для него матросов и морских офицеров из числа жителей речных побережий, справедливо полагая, что именно для них морская наука окажется наиболее доступной и притягательной. Один из выдающихся русских флотоводцев, адмирал Ф. Ушаков был выходцем из речного села Бурнаково, расположенного на Волге, недалеко от г. Рыбинска.
Несомненно, наибольшую роль во всех отношениях играла и играет ВОЛГА. Не случайно, в народе она получила ласковое и уважительное наименование "Волга-Матушка". Дореволюционный русский писатель и философ В. В. Розанов назвал ее "русский Нил", имея в виду, какое огромное значение имела река Нил для цивилизации Древнего Египта. Значение Волги для российской цивилизации сопоставимо со значением Нила для древнеегипетской. Розанов писал: "Русским Нилом" мне хочется назвать нашу Волгу. Что такое Нил - не в географическом и физическом своем значении, а в другом и более глубоком, какое ему придал живший по берегам его человек? "Великая, священная река", подобно тому, как мы говорим "святая Русь"... Нил, однако, звался "священным" не за одни священные предания, связанные с ним и приуроченные к городам, расположенным на нем, а за то огромное тело своих вод, периодически выступавших из берегов и оплодотворявших всю страну. Но и Волга наша издревле получила название "кормилицы". "Кормилица-Волга... Так почувствовал ее народ в отношении к своему собирательному, множественному, умирающему и рождающемуся существу. "Мы рождаемся, умираем как мухи, а она м а т у ш к а (разрядка Розанова), все стоит (течет)" - так определил смертный и кратковременный человек свое отношение к ней, как к чему-то вечному и бессмертному, как к вечно сущему и живому..." (Розанов В. В. Русский Нил//Розанов В. В. Сумерки просвещения. М. 1990. С. 526.)
Другой особенностью российской территории является ОТСУТСТВИЕ КАКИХ-ЛИБО ОТЧЕТЛИВО ВЫРАЖЕННЫХ РУБЕЖЕЙ ЕСТЕСТВЕННОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ, которые можно было бы принять в качестве государственных, а порой, хотя бы административных, границ. Во всех направлениях она является почти сплошной равниной, не пересекаемой сколько-нибудь значительными горными цепями с непроходимыми ущельями и опасными перевалами. В связи с этим защита российских границ (где бы в различные периоды истории они ни проходили) всегда была трудной задачей. Крупнейший русский историк С. М. Соловьев отмечал: "Враги со всех сторон, а границы открытые, нет гор, которые бы окружали страну и защищали ее, надобно жителям защищаться грудью; нападет неприятель нечаянно, осилит, одно убежище - в лесах; у других народов, у немцев, французов, англичан, итальянцев, испанцев, - горы, можно построить крепость на высоком неприступном месте, крепость каменную, камня много в горах; а у нас нет гор, камня мало, дома деревянные..." (Соловьев С. М. Общедоступные чтения о русской истории. М. 1992. С. 191.)
На всем описываемом пространстве можно передвигаться, не встретив на своем пути того, что бы отчетливо указывало на естественный рубеж, отделяющий один природный мир от другого. Как мы уже отметили, Уральский хребет - единственная крупная возвышенность на всем пути с запада на восток, - в силу своих особенностей, не воспринимается в качестве отчетливого рубежа, служащего границей различных миров: природа Зауралья является НЕПОСРЕДСТВЕННЫМ ПРОДОЛЖЕНИЕМ природных зон европейской части.
Сторонники евразийской концепции справедливо указывали на РОЛЬ СТЕПИ в качестве своеобразного соединительного моста, сплачивающего всю рассматриваемую территорию в широтном направлении. При том, что почти все реки текут вдоль меридианов - с севера на юг или с юга на север, степь позволяет легко передвигаться по широте. Именно наличие степи позволило в далеком прошлом монголо-татарам столь далеко подвинуться с востока на запад: двигаясь по степям, монгольская конница легко преодолевала огромные пространства, что гораздо труднее было бы сделать при движении по лесным чащобам. Столь же значительную роль степь сыграла в распространении русских на восток. Во многом, именно степь способствовала расширению российского государства в восточном, южном и юго-восточном направлении.
Бескрайность степных просторов, открывающиеся взору широкие горизонты, особая атмосфера и запах степи оставляют неизгладимое впечатление. Особенности степи, несомненно, выступают фактором, оказывающим влияние на российский характер и менталитет. Не случайно, образ степи нашел свое выражение во многих произведениях русской литературы. Так, А. П. Чехов в повести "Степь" размышляет о богатырском размахе русской степной дороги, которой к лицу были бы "громадные, широко шагающие люди". Не только степная зона, и в целом, почти вся территория России имеет РАВНИННЫЙ характер. "Россия до того равнинная страна, - писал в присущей ему полу-иронической манере В. В. Розанов, - что, всю жизнь живя в ней и даже совершая большие поездки, можно все-таки не увидать ни единой горы по самый гроб свой. Для такого переутомленного равнинностью соотечественника правый "гористый" берег Волги, правда, кое-что представляет. Но для каждого, кто бывал на Кавказе, в Финляндии, и тем более кто видал Тироль или Альпы, "гористый" берег Волги является приблизительно "ничем". (Розанов В. В. Цит. произв. С. 531 - 532.)
Очевидно, что важнейшей природно-географической особенностью российской цивилизации является ее СЕВЕРНОЕ РАСПОЛОЖЕНИЕ. Основная часть территории лежит далеко на север от других цивилизационных центров всемирной истории и современности. Самые северные штаты США (за исключением Аляски) располагаются приблизительно на широте Волгограда - Ростова-на-Дону. Последний же, по российским понятиям может считаться уже югом. Париж располагается приблизительно на широте Краснодара, столицы Кубани, которая в сознании россиян ассоциируется с южным теплом и природным изобилием. На карте мира найдется совсем немного обжитых территорий, соответствующих российским по суровости климатических условий, в силу северного расположения. Помимо упомянутой Аляски, это лишь относительно малозаселенные центральная и северная части Канады, Норвегия (омываемая к тому же теплым течением Гольфстрим, смягчающим суровость северного климата) и Финляндия. В южном полушарии по близости к полюсу им соответствуют небольшие части территории Аргентины и Чили, с незначительным населением и почти не имеющие хозяйственного значения.
Наиболее похожи на российские, природно-географические условия Канады. Однако, как справедливо отмечает американский историк Ричард Пайпс, "подавляющее большинство канадского населения всегда жило в самых южных районах страны, по Великим Озерам и реке Св. Лаврентия, то есть на 45-ом градусе широты, что в России соответствует широте Крыма. К северу от 52 параллели в Канаде мало населения и почти нет сельского хозяйства." (Пайпс Р. Россия при старом режиме. М. 1993. С. 17.) Отметим, что 52-я параллель приблизительно соответствует широте Воронежа. В тех частях Скандинавии и Канады, где сосредоточено 90% населения, средняя температура самого холодного зимнего месяца - января - от плюс 2-х до 4-х градусов, в то время как в южных районах России (в Краснодарском и Ставропольском краях) она составляет минус 6-10 градусов.
Сезон сельскохозяйственных работ в России продолжается всего лишь 4 - 6 месяцев, в то время как в подавляющем большинстве других стран, которые принято относить к развитым, - 6 - 9 месяцев. Жилые и производственные помещения необходимо повседневно отапливать в течение 6 - 8-ми месяцев, в то время как на значительной территории США, в силу теплого климата, необходимость в отоплении отсутствует вообще. Обогрев помещений в течение большей половины года предполагает, разумеется, значительные затраты энергоресурсов. С учетом сказанного российскую цивилизацию с полным правом можно рассматривать в качестве самой северной в мире.
Северное расположение ДОПОЛНЯЕТСЯ НЕУСТОЙЧИВОСТЬЮ РОССИЙСКОГО КЛИМАТА, что выражается, в частности, в несоответствии погоды тем параметрам, которые она должна была бы иметь согласно календарю:
В тот год осенняя погода
Держалась долго на дворе.
Зимы ждала, ждала природа,
Снег выпал только в январе.
А. С. Пушкин.
Вслед за лютыми морозами может и в январе, и в феврале наступить неожиданная оттепель, а 8-ое марта, считающийся весенним праздником, - оказаться больше похожим на Новый год, со снежными сугробами и морозцем. Столь же капризно и лето, не говоря уже о весне и осени. Слова Пушкина свидетельствуют о том, что неустойчивость российского климата есть достаточно давнее его свойство, хотя факторы хозяйственной деятельности в наше время еще более усиливают эту неустойчивость.
Наконец, обратим внимание на то, что характерно-русский (или, характерно-российский) пейзаж в общем и целом отличается своей неброскостью, ОТСУТСТВИЕМ РЕЗКО ВЫРАЖЕННЫХ ФОРМ. Эта его особенность нашла свое отражение во многих художественных произведениях отечественных авторов. На нее обращали внимание русские мыслители, нередко связывая с ней свойства российской ментальности, культуры и истории - о чем мы более подробно скажем ниже.
Выдающийся русский историк В. О. Ключевский замечал: "Все отличается мягкостью, неуловимостью очертаний, нечувствительностью переходов, скромностью, даже робостью тонов и красок, все оставляет неопределенное, спокойно-неясное впечатление." (Ключевский В. О. Сочинения. В 9-ти томах. Т. 1. М. 1987. С. 83.) Русский философ Федор Степун, в частности, писал: "Вся красота русского пейзажа в том, что в нем нет самодовлеющих, себе тяготеющих красот: снежных вершин, незабываемых очертаний горных хребтов, как сапфир, синих озер, вычурных деревьев и экзотических цветов. Вообще ничего нету, есть только некое "вообще". Нет никаких форм, ибо все формы поглощаются бесформенностью; смысл дали - в бесконечности; смысл бесконечности - в Боге." (Степун Ф. А. Мысли о России//Русская философии собственности. СПб. 1993. С. 335.) Здесь мы подходим к важнейшему вопросу о связи особенностей российской цивилизации, культуры, ментальности, с одной стороны, и природно-географических условий - с другой.
o РОССИЙСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ - "ОРГАНИЗМ ПРИРОДЫ И ДУХА".
Известный русский мыслитель И. А. Ильин (1883 - 1954) подчеркивал, что одной из причин катастрофического хода российской истории в ХХ веке явилось непонимание как культурной и политической элитой, так и народом того, что Россия есть единый живой организм. Ильин, в частности, писал: "РУССКОЕ простонародье (Ильин употреблял слово "простонародье", не вкладывая в него никакого уничижительного смысла) также и радикально-интеллигентское правосознание не было на высоте тех национально-державных задач, которые были возложены на него Богом и судьбою. Русский человек видел только ближайшее; политическое мышление его было узко и мелко; он думал, что личный и классовый интерес составляют "главное" в жизни; он не разумел своей величавой истории; он не был приучен к государственному самоуправлению; он был нетверд в вопросах веры и чести... И прежде всего он не чувствовал своим инстинктом национального самосохранения, что РОССИЯ ЕСТЬ ЕДИНЫЙ ЖИВОЙ ОРГАНИЗМ. И с этого нам надо теперь начинать. Это нам надо уяснить себе и укрепить в наших детях. РОССИЯ ЕСТЬ ОРГАНИЗМ ПРИРОДЫ И ДУХА." (10)
Очевидно, что в словах выдающегося мыслителя и патриота заключен глубокий смысл. Они, разумеется, должны быть восприняты не как упрек в адрес прошлых поколений, а как наказ современному и будущим. Их актуальность в современных условиях не уменьшилась, а возросла, поскольку быть на высоте национально-государственных задач, не подменяя их классовыми, групповыми и личными, сегодня еще более важно, чем в прошлом. Что же имел в виду Ильин, характеризуя Россию как "организм природы и духа"?
Конечно, предполагается, что не только Россия, а всякая цивилизация является своеобразным организмом, в котором сплавляются в неразрывное единство природные и культурные составляющие. В этом убеждении Ильин не был одинок. Так, в размышлениях о Франции Фернан Бродель обращал особое внимание на особенности сочетания различных природных факторов и влияние этих особенностей на образ жизни: "как много определяет соотношение климата, почвы и рельефа - от него зависят такие важнейшие вещи как характер земледелия, тип жилища, еда, образ жизни, средства передвижения, источники энергии."
Вообще говоря, всякое длительно существующее и относительно устойчивое общество можно уподобить некой целостности, во многих отношениях схожей с живым организмом. Живой же организм требует для своего нормального существования обеспечения определенных условий, таких как, вода, пища, свет, воздух.
Подобно тому, как организм нуждается в жизненно важных для него условиях существования, всякое локальное общество нуждается, например, в доступном для него выходе к морю. В случае невозможности выхода к морям, страна оказывается отрезанной от мировых торговых путей, ее существование и развитие будут затруднены и уж во всяком случае, она окажется не способной составить конкуренцию тем, кто обладает свободным выходом к морскому побережью и, особенно, к устьям рек, впадающих в море. "Хозяйственный массив суши всегда задыхался без моря, - пишет Ильин. - Заприте французам устье Сены, Лауры или Роны... Перегородите германцам низовья Эльбы, Одера, лишите австрийцев Дуная - и увидите к чему это приведет. А разве их "массив суши" может сравниться с русским массивом?"
С учетом подхода, предложенного Ильиным, следует вести речь о природно-географических ИМПЕРАТИВОВ российской цивилизации. Под природно-географическими императивами будем понимать такие требования (от слова "императив" - требование, повеление), которые непосредственно вытекают из природных и географических условий российской цивилизации и выполнение которых совершенно необходимо для полноценного существования цивилизации.
Помимо отмеченной необходимости иметь ВЫХОДЫ К МОРСКОМУ ПОБЕРЕЖЬЮ И УСТЬЯМ РЕК, к числу таких императивов может быть отнесен ряд других. Их набор и трактовка могут меняться в зависимости от взгляда исследователя, от его представлений о России, о ее месте и роли в составе мирового сообщества. Однако сам факт наличия природно-географических императивов едва ли приходится отрицать. Очевидно, например, что северное расположение территории России, как и ее континентальный характер (о чем речь шла выше) должны быть определенным образом учтены при решении самых разнообразных вопросов российского бытия - от политических и экономических до вопросов спорта и обеспечения здоровья населения. Так же очевидно, что природно-географические условия властно предъявляют свои требования к характеру людей, к их нравственно-этическим установкам: для того, чтобы выжить (а, тем более, достичь успехов) в суровых климатических условиях, необходимо обладать определенным набором морально-волевых качеств.
Наши предки прекрасно осознавали тот факт, что жизнь в российских климатических и природных условиях предполагает готовность к самоотверженному труду, терпение, настойчивость, могучую силу воли. Современник и друг Пушкина поэт Петр Вяземский писал, обращаясь к соотечественникам:
За трапезой земной печально место ваше!
Вас горько обошли пирующею чашей.
На жертвы, на борьбу судьбы вас обрекли:
В пустыне снеговой вы - схимники Земли.
Бог помощь вам, друзья!
Его нужна вам благость,
Чтоб бодро выносить суровой жизни тягость,
Чтоб ропот одолеть, не унывать умом
И скудно добывать настойчивым трудом.
Бог помощь! Свят ваш труд, на вечный бой похожий...
История России свидетельствует, что с учетом суровости российского климата наиболее жизнеспособной оказывалась моральная установка, содержащая значительный элемент АСКЕТИЗМА готовности к самоограничению. Вместе с тем, аскетические элементы постоянно подвергались и подвергаются разрушающему воздействию со стороны установки на потребительство, на быстрое достижение высокого уровня комфорта и качества жизни.
Признание важности элементов аскетизма не означает, что в России не достижим уровень материальной обеспеченности и комфорта, характерный для стран Запада. Оно говорит лишь о том, что достижение этого уровня предполагает приложение более значительных усилий, а также использование особых механизмов и нетривиальных решений, соответствующих природно-географическим реалиям России, а не какой-либо иной страны. Прошлые неудачи не избавляют от необходимости новых поисков, поскольку слепое следование иноземным образцам заведомо не способно привести Россию к благополучию и процветанию. В этом выводе можно усмотреть один из важнейших природно-географических императивов российской цивилизации.
Понятие природно-географического императива позволяет объяснить многие события российской истории НЕ с точки зрения субъективной прихоти русских самодержцев и не с точки зрения агрессивных политических устремлений российской власти, а как то, что обусловлено самими особенностями географического положения России.
Так, борьба российской власти за выход к Черному и Балтийскому морям, особенно активная и принесшая свои плоды при Петре I и Екатерине II , является ярким примером реализации одного из природно-географических императивов российской цивилизации. Очевидно, что находясь в аналогичных условиях, так же поступила бы власть любой страны, если она, конечно, озабочена благом и процветанием своего народа, укреплением государства. Это же относится и к расширению России на восток, вплоть до побережья Тихого океана. Можно сказать, что с точки зрения природно-географических условий Россия обречена быть распространенной до берегов Тихого океана. С одной стороны, это связано с тем, что на всем протяжении Евразии отсутствуют какие-либо отчетливые естественные рубежи (о чем уже говорилось), на которых можно было бы остановиться. В этом смысле движение русских на восток СРАВНИМО с покорением американцами запада: самой природой Соединенным Штатам было "предписано" выйти к Тихому океану. С другой стороны, всякое самостоятельное государство, образованное на просторах Сибири, будучи отрезанным от морей и находящимся в глубине континента, оказалось бы практически нежизнеспособным с точки зрения географических условий своего существования.
Здесь мы подходим к вопросу, имеющему КЛЮЧЕВОЕ ЗНАЧЕНИЕ для рассмотрения России как "организма природы и духа": являются ли природно-географические факторы единственными, исходя из которых, можно исчерпывающим образом объяснить все богатство проявлений цивилизации?
В общем виде ответ на него должен быть ОТРИЦАТЕЛЬНЫМ: играя важную роль, эти факторы не являются единственными для понимания сложной структуры цивилизации. Именно такой точки зрения придерживались многие русские мыслители в своих размышлениях о России.
Так, сторонники евразийской концепции видели одну из своих важнейших задач в том, чтобы обратить пристальное внимание на роль природно-географических факторов. С этой целью ими было использовано специальное понятие "месторазвития", призванное подчеркнуть значение природно-географической среды. Вместе с тем, они ясно отдавали себе отчет в том, что к понятию месторазвития нельзя свести все проявления цивилизации. Один из представителей евразийства П. Н. Савицкий в 1926 году писал: "Не только начала месторазвития встречаем в социально-историческом мире. Наряду с ними существуют также начала внеместные (курс. Савицкого)... Утверждение понятия месторазвития не равнозначно проповеданию "географического материализма". Это последнее имя подходило бы к системе "географического монизма", которая все явления человеческой истории и жизни возводила бы к географическим началам. Концепция "месторазвития" сочетаема с признанием множественности форм человеческой истории и жизни... Сторона явлений, рассматриваемая в понятии "месторазвития", есть одна из сторон, а не единственная их сторона."
Среди "внеместных" факторов евразийцы особо выделяли религию, прежде всего, православное христианство, пришедшее в Россию из Византии. Вместе с тем, они справедливо подчеркивали, что явления, рожденные в иных природно-географических условиях, при переносе на новую почву претерпевают известные изменения. Эти изменения связаны в первую очередь с АДАПТАЦИЕЙ, приспособлением к новым условиям. Если говорить о православии (и религии вообще), то такого рода изменения касаются, конечно, не догматического содержания вероучения, а иных сторон. Очевидно, что суровый российский климат, совершенно не сравнимый в этом отношении с благодатными природными условиями Византии, не мог не наложить своего отпечатка на особенности русского православия. Можно, в частности, предположить, что он способствовал усилению аскетической направленности, рождению особой этики, для которой характерно признание высокой нравственной ценности труда и ряд других черт.
Таким образом, цивилизация, как организм природы и духа предполагает определенное единство, в рамках которого занимают свое место как факторы, непосредственно связанные с природно-географическими условиями, так и факторы, не имеющие столь непосредственной связи с природой и географией - факторы "внеместные". История осуществляет синтез двух типов факторов, связанный, в частности, с адаптацией духовного наследия, заимствованного от цивилизаций и стран с иной природой и географией, к местным условиям. На этой основе образуется БАЛАНС, равновесие природно-географических и духовных факторов, т. е. та целостность цивилизации, которую и можно с полным правом называть "организмом природы и духа".
Вместе с тем, надо особо подчеркнуть, что равновесие природы и духа не устанавливается в рамках цивилизации раз и навсегда. Оно носит подвижный, динамический характер. Цивилизация периодически переживает нарушения равновесия с тем, чтобы снова восстановить его, но на новом, более высоком уровне. Это означает, что взаимодействие природно-географических ("местных") и факторов "внеместных" нельзя представлять как взаимодействие причины и следствия. Такое взаимодействие более адекватно может быть описано с помощью особой методологии, которую А. Тойнби характеризовал как "ВЫЗОВ-И-ОТВЕТ".
Согласно Тойнби цивилизации, как правило, возникают в качестве своеобразных "ответов" человеческих сообществ на "вызовы" со стороны окружающей среды - соседних сообществ и природы. "Вызов побуждает к росту, - писал Тойнби. - Ответом на вызов общество решает вставшую перед ним задачу, чем переводит себя в более высокое и более совершенное с точки зрения усложнения структуры состояние."
В результате вызова возникают устойчивые стимулы существования и развития цивилизации. Однако общество может не заметить вызова или уклониться от него, - тогда рождения цивилизации не происходит. Вопрос о том, почему в одних случаях вызов оказывается принятым, в других - нет, с точки зрения Тойнби, не поддается рациональному разрешению, да и не является принципиальным. Важно то, что во многих отношениях общество ведет себя подобно отдельному человеку: в одних случаях оно находит в себе силы найти достойные ответы на вызовы со стороны окружающего мира, в других - нет. Его возможности определяются таинственными силами, заключенными в его культуре, в душах людей. Рационально объяснить то, почему был принят вызов и найден тот или иной ответ, удается задним числом, после событий. Это говорит о том, что цивилизации существуют лишь благодаря усилиям человека.
"Достаточно лишить город энергоснабжения, как цивилизованная жизнь в нем сразу же окажется поставленной под сомнение, - пишет Тойнби. - Достаточно было полинезийским купцам прекратить свои опасные вояжи на остров Пасхи, как великие достижения его древней культуры превратились в загадку уже через несколько поколений. Италийская Капуя оказалась "коварной", потому что солдаты, пристрастившись к "радостям земным", полностью деморализовались и позабыли о своем воинском долге. Одиссей не поддался искушениям гарпий, сулившим "радости земные" взамен родины, путь к которой был труден, но желанен. Моисей вывел соплеменников из Египта... И наоборот, предоставленные самим себе народы, обитавшие в жарких... джунглях, оказались лишенными естественного стимула и в течение тысячелетий оставались в застывшем состоянии на примитивном уровне."
Отсутствие вызовов означает отсутствие стимулов к росту и развитию. Это справедливо и в отношении природных условий. Как правило, природные условия создают определенные трудности, преодолевая которые общество мобилизует творческую энергию, совершенствуется и развивается. Конечно, не исключено, что в ряде случаев вызов может иметь разрушительные последствия, общество оказывается не в состоянии дать на него адекватный ответ. В другом варианте оно уклоняется от вызова тем, что народ, испытавший вызов, мигрирует в другую географическую местность, с более благоприятными природными условиями. В этих случаях внутренних изменений в обществе не происходит: природные вызовы не становятся фактором внутренних изменений. Цивилизация возникает лишь тогда, когда общество принимает вызовы природных условий, совершенствует и усложняет свои внутренние механизмы, обнаруживает способность освоить тот или иной тип природно-географической среды.
Таков ход рассуждений Тойнби. Достоинством данного подхода является отказ от попытки рассматривать взаимодействие природы и общества в понятиях детерминизма, т. е. видеть в природных условиях причину того или иного устройства общества. В его рамках значительная роль отводится творческому потенциалу общества и человека.
Цивилизации приходится отвечать на вызовы природной среды не только в период рождения, но и в последствие, в ходе дальнейшего развития. Относительное равновесие природы и духа, достигнутое в результате соответствующих ответов, разрушается новыми вызовами со стороны природных факторов. Цивилизация вновь и вновь встает перед задачей поиска ответов, перестраивает внутреннюю структуру, вынуждена создавать новые формы общения и совместного бытия людей.
Особенно характерен постоянный поиск ответов для России, поскольку вся история России это почти непрерывное движение в разных направлениях, на север, на восток, на запад, на юг, это освоение огромных пространств с ранее неизвестными или непривычными природно-географическими условиями.
Даже в сегодняшних (после1991г.) границах России сохраняются значительные неосвоенные территории, что само по себе примечательно, если учесть тотальную обжитость и освоенность Западной Европы и США.
Конечно, оставшиеся неосвоенными российские территории в основном почти непригодны для жизни человека. Однако важен сам факт наличия свободного пространства как фактор, присутствующий в ментальности и оказывающий влияние на ее особенности. Кроме того, не исключено, что, например, открытие новых месторождений полезных ископаемых подвигнет к более интенсивному освоению необжитых районов, несмотря на всю сложность природных условий. Так не раз бывало в истории России: достаточно вспомнить открытие нефти в Тюмени, газа в Уренгое и т. д. Примерами освоения новых территорий в ХХ веке являются массовое переселение крестьян-земледельцев за Волгу и в Сибирь, связанное с реформами П. А. Столыпина, освоение целинных земель в 50-е - 60-е годы, строительство БАМа и др.
Важно обратить внимание на то, что каждое масштабное продвижение в освоении новых территорий с их особыми природно-географическими условиями затрагивает не только людей его осуществляющих, но в той или иной степени всю страну, требуя подчас существенной перестройки ВСЕГО социального организма, всего общества. Оно предполагает мобилизацию значительных людских и материальных ресурсов, создание новой инфраструктуры (дорог, средств связи), постройки нефте- и газопроводов и т. д. На вызов со стороны природы осваиваемых территорий отвечает вся страна. Установившееся равновесие между природой и обществом нарушается. Цивилизация подвергается новым испытаниям.
Отметим, что не менее значительные испытания ожидают цивилизацию и в случае отказа от ранее освоенных территорий. Этот вариант тоже является вызовом со стороны природы, поскольку ставит перед обществом не менее сложные проблемы. Отказ от ранее освоенных территорий предполагает переселение людей на новые места, их обустройство и т. д. Во многих случаях те, кто посвятил свою жизнь освоению труднодоступных районов, не в состоянии решить эти проблемы исключительно своими силами. Бросать же их на произвол судьбы - бесчеловечно и преступно.
o Российский опыт освоения новых территорий. "Секреты" успехов русских казаков.
Крупнейшие отечественные историки С. М. Соловьев и В. О. Ключевский отмечали, что "история России есть история страны, которая колонизуется". Под колонизацией они понимали освоение новых территорий. Действительно, если окинуть мысленным взором русскую историю, например, начиная от правления Ивана Калиты, когда Московское государство было небольшим княжеством, ограниченным прилегающими к Москве землями, до Российской империи ХIХ - начала ХХ века, то нельзя не поразиться масштабам пространственного расширения: территория страны увеличилась в 36 раз!
Конечно, далеко не все из присоединенных территорий были колонизированы в подлинном смысле, т. е. освоены и превращены в органическую часть России. Освоение гораздо более трудный и сложный процесс, чем простое присоединение. Он требует не только значительных усилий, но и особых механизмов, способных обеспечить не временное, а длительное и устойчивое существование на вновь обретаемых территориях. В чем же состоял российский механизм освоения огромных пространств? Как развивался процесс присоединения и освоения новых территорий? Какие качества проявили россияне, сумев освоить столь значительные пространства в столь суровых природно-климатических условиях?
К сожалению, отечественная историческая наука, привычно выискивая во всех событиях прошлого и настоящего пресловутую "классовую борьбу" и "усиление эксплуатации", на поставленные вопросы ответа не дает. Во всяком случае, их бесполезно искать в большинстве учебников по истории России. Найти ответы на эти вопросы можно, как правило, лишь в трудах историков-энтузиастов, в исторических романах некоторых отечественных писателей и в работах зарубежных специалистов.
Невнимание к вопросам освоения российским человеком огромных пространств родной земли, как отрицательную черту исторических сочинений, отмечал еще А. И. Герцен: "Горсть казаков и несколько сот бездомных мужиков перешли на свой страх океаны льда и снега, и везде, где оседали усталые кучки в мерзлых степях, забытых природой , - закипала жизнь, поля покрывались нивами и стадами, и это от Перми до Тихого океана... И такие колоссальные события едва помечены в исторических сочинениях или помечены для того, чтобы поразить воображение дантовским образом ледяного острога в несколько тысяч верст".(15)
Герцен глубоко понимал, что освоение русским народом Сибири - факт огромного значения, который следует отнести к одному из величайших достижений не только российской, но и мировой цивилизации. Однако, как ясно из приведенных слов, представление Герцена о процессе освоения было односторонним: в нем нет и намека на всю масштабность этого предприятия, на его драматичность и, самое главное, - на природу и источники той силы духа, без которой процесс освоения огромных необжитых пространств не был бы возможен. В процессе освоения складывалась не только территория, но рождался и складывался САМ ДУХ российской цивилизации, отличающий ее от других цивилизаций прошлого и современности. Как невозможно понять дух Америки, не принимая во внимание того, как происходил процесс колонизации "дикого Запада", с какими трудностями он сталкивался и каким образом американцы преодолевали их, так невозможно понять и духа России, оставаясь в неведении относительно способов освоения, основных вехах процесса и его героях. Поэтому особенности российской ментальности и народного характера могут поняты только в связи с деятельностью по освоению соответствующих территорий, с характерными природно-климатическими и географическими особенностями, с соответствующими трудностями и проблемами.
Арнольд Тойнби, рассматривая характерные для российской цивилизации особенности освоения новых территорий, подчеркивал особую роль КАЗАЧЕСТВА. Казачество явилось своеобразным ответом на вызов со стороны степных кочевых народов. Тойнби отмечает: "В России ответ представлял собой эволюцию нового образца жизни и новой социальной организации, что позволило впервые за всю историю цивилизаций оседлому обществу не просто выстоять в борьбе против евразийских кочевников и даже не просто побить их (как когда-то побил Тимур), но и достичь действительной победы, завоевав номадические земли (земли кочевых народов - В. Ш.), изменив лицо ландшафта и преобразовав в конце концов кочевые пастбища в крестьянские поля, а стойбища - в оседлые деревни. Казаки, одержавшие эту беспрецедентную победу, были пограничниками русского православия, противостоящими евразийским кочевникам....
Казаки представляли собой полумонашеское военное братство наподобие братства викингов, эллинского спартанского братства или же рыцарского ордена крестоносцев. Однако у казаков выработались в ходе борьбы с кочевниками степи некоторые признаки, скорее принадлежащие будущему, чем прошлому. В чем-то казацкие объединения напоминают колониальные власти современного западного мира. Они поняли, что для победы в борьбе варварами необходим более высокий уровень вооружения и опора на более совершенную материальную базу.
Подобно тому, как современные западные "строители империи" подавили своих примитивных противников превосходящей материальной мощью, казаки подавили кочевников, опираясь на развитую КУЛЬТУРУ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ. Казаки обезоруживали кочевников весьма оригинальным способом. Они обосновывались на реках, представлявших собой естественное препятствие для кочевых племен. Реки были серьезной преградой для кочевников-скотоводов, не имевших навыков использовать их как транспортные артерии, тогда как русский крестьянин и дровосек, издавна знакомый с традицией мореплавания, был мастером речной навигации. Следовательно, казаки, когда они выходили из русских лесов, чтобы оспорить у кочевников право на естественное обладание степью, имели все возможности с успехом применять свое древнее наследственное искусство. Научившись у кочевников верховой езде, они не позабыли и своих исконных навыков и именно с помощью ладьи, а не коня проложили путь в Евразию.
Казаки использовали реку как транспортную артерию для связи с Россией. Они осуществляли контроль по всему течению, не позволяя кочевникам даже пересекать реку. Многочисленные притоки давали казакам возможность строить удобные порты и переходить из бассейна одной реки в бассейн другой. Так к концу ХVI века родительская казачья община бассейна Днепра породила две сестринские общины - казаков Дона и казаков Яика. Впоследствии в неравном союзе с Московией, которая усиливала свою экспансию, но не лишила казаков свободы, казацкие владения распространились до сибирских рек, впадающих в ледовитый океан."
К верховьям реки Тагил, принадлежащей Обскому бассейну, дружины Ермака вышли в 1582г., а первый русский город в Зауралье - Верхний Тагил - был основан в 1583 году. В 1639г. Иван Москвитин достиг берега Тихого океана. В 1643 - 1646гг. Василий Поярков впервые прошел по р. Амур до устья и вышел в Охотское море. В 1647 г. был основан город Охотск. Семен Дежнев в походе 1648 - 1654 гг. прошел из Колымы в Анадырь, обогнув, таким образом, северо-восточную часть Сибири.
Нельзя не отдать должного смелости и мужеству покорителей Сибири. "Подобные подвиги изумительны, - писал один из крупнейших историков 19 века Н. И. Костомаров (1817 - 1885), - если принять во внимание крайнюю суровость климата, перемены ветра при плавании, необходимость строить кочи (лодки - В. Ш.), проходить сухопутьем по неизвестным странам и таскать на себе тяжести, зимовать в дикой пустыне, при морозе не менее сорока градусов, при недостатке средств и с малым числом людей, среди диких неизвестных племен."
Повсюду русскими землепроходцами применялся механизм освоения новых территорий, описанный Тойнби: передвижение по рекам (из бассейна одной реки в бассейн другой приходилось переходить "волоком"), установление контроля над реками посредством устройства крепостей в наиболее важных пунктах, организация оседлых форм сельскохозяйственного и иного производства там, где позволяли природно-климатические условия.
Несомненно, Сибирь представляла для жителей России 17-18 веков приблизительно то же, что в 18 -19 веках западная территория США ("дикий запад") для населения цивилизованного атлантического побережья. Так же как дикий запад и Аляска для американцев, для россиян Сибирь ассоциировалась с неизведанностью, опасностями и ожиданием сказочных богатств. После того, как первые походы позволили получить общее представление о необъятности сибирских просторов и богатствах Сибири, сюда на свой страх и риск устремились наиболее отважные и сильные люди. Они стремились разбогатеть за счет промысла пушнины, рассчитывали обнаружить золото или серебро, или другие полезные ископаемые (например, соль, дефицит которой в те времена ощущался не только в Сибири), изыскать возможности для земледелия. В большинстве своем это были выходцы с русского севера (Вологды, Костромы, Великого Устюга и др.), становившиеся в Сибири казаками.
В 17 в. в Сибири основываются поселения особого типа, призванные служить опорными пунктами для промыслов и для дальнейшего продвижения вглубь территории. Одним из таких поселений была Мангазея, по словам современников, - "златокипящая государева вотчина". Мангазея располагалась близ устья реки Обь, на высоком берегу реки Таз. В 1601 году русские отряды во главе с М. Шаховским, Д. Хрипуновым, В. Масальским и С. Пушкиным на высоком берегу реки построили Мангазейскую крепость. В 1625 г. она была обновлена и расширена.
Замечательное описание Мангазеи 30-х годов 17 века находим в работе современной исследовательницы Г. А. Леонтьевой. "Крепость имела форму, близкую к квадрату, со сторонами до 70 метров. Стены имели четыре глухие и одну проезжую башню. Такой город можно было обойти по периметру за четверть часа. Самый большой дом внутри городских стен предназначался для воевод. Здесь же рядом находились приказная изба и амбары для государевой соболиной казны, хлебных и соляных запасов. В углу городской стены располагался зелейный погреб с порохом и ядрами для пушек и пищалей.
Но главной достопримечательностью Мангазеи была та ее часть, которая лежала вне городских стен. Это был так называемый посад. На посаде жили служилые люди мангазейского гарнизона и промысловое население. Как показали раскопки Мангазеи, проводившиеся в 1968 г., площадь посада занимала около 10 тыс. кв.м. Внутри посада было не менее 60 -70 домов, в которых проживали как постоянные, так и временные жители... Мангазею строили выходцы с русского севера. Дома стояли на высоком подклете. Наличники окон, крылечки украшались богатой резьбой по дереву... Крытые дворы жилых домов и шатровые звонницы трех мангазейских церквей - Успенской, Василия Мангазейского и Желтоводской - представляли образцы" северорусской архитектуры. "Был в Мангазее и "свой святой" - Василий Мангазейский, поклоняться которому приходили паломники из Сибири. Он считался покровителем промысловиков." Особенно большое впечатление производил Мангазейский гостиный двор. "Он размещался на берегу реки Таз и фасадом смотрел на город. В гостином дворе рядами тянулись торговые лавки и полки. Некоторые из лавок имели два этажа: нижний предназначался для торговли, верхний - для жилья. В подвальных помещениях лавок хранились товары.
Чем только не торговали в гостином дворе этого заброшенного в далекую тундру северного городка! Здесь предлагали пушнину: меха соболей, песцов, лисиц; продовольствием: хлеб, мясо, рыбу, соль, мед, вино, квас; металлические и деревянные изделия: котлы, ножи, сковородки, тарелки, рыболовные крючки, ложки; охотничье снаряжение и приспособления для ловли пушного зверя: капканы, ловушки, сети; средства передвижения: лодки, каюки, нарты, оленьи упряжки, лыжи."
В городе, почти сплошь состоящим из приезжих "искателей удачи", тем не менее, поддерживался строгий административный порядок. Каждый прибывший должен был зарегистрировать свой приезд в "приказной избе" - отделе администрации. Была здесь и государственная таможня, куда предъявлялись все товары, предназначенные на продажу. В пользу государства с товаров взималась десятая часть стоимости. Это и был единственный, установленный государством налог, которым облагалась предпринимательская деятельность.
В пунктах, подобных Мангазее, намечались маршруты, сколачивались артели и "ватаги", обговаривались условия будущих предприятий, готовилось необходимое снаряжение. В 17 веке центрами организации экспедиций кроме Мангазеи были Енисейск и Якутск, бывшие к тому же и административными столицами, резиденциями воевод.
К середине 17 века организация сибирских экспедиционных отрядов была четкой, продуманной и отработанной. Однако, вполне очевидно, что эта четкая система складывалась далеко не сразу, а была результатом народного творчества, обобщением более раннего опыта освоения необъятных пространств России.
Своеобразной вершиной описанной организации как по степени ее совершенства, так и по достигнутым результатам была серия экспедиций Ерофея Павловича Хабарова 1649 - 1659годов. Хабаров (сын крестьянина Вологодской губернии) первым понял значение Амура для России. Отряд Хабарова и его сподвижника Онуфрия Степанова освоил громадную территорию, привел в российское подданство местное население. Присоединение Приамурья, начатое экспедицией Хабарова, привело к распространению на этой территории различных форм хозяйственной деятельности: пашенного земледелия, ремесел, промыслов.
Слаженность организации, взаимовыручка, профессиональные навыки, смелость и решительность участников лежали в основе успехов отрядов Хабарова-Степанова. Эти качества позволяли им одерживать, в том числе, и военные победы над войсками маньчжурского императора, оснащенными вполне современным оружием. Две из этих побед - у Ачанского и Кумарского городков - поразительны: в первом случае отряд Хабарова, насчитывающий триста человек, разгромил двухтысячную армию неприятеля, во втором - отряд его преемника Степанова из шестисот человек успешно противостоял десятитысячной маньчжурской армии. В лице Хабарова мы встречаем выдающегося организатора - человека, способного увлечь за собой других во имя достижения общей цели, невзирая на множество трудностей и опасностей. Колоссальная работа по освоению российской территории была бы неосуществимой без людей такого типа - людей-организаторов, готовых принять на себя ответственность, отличающихся личным мужеством и твердостью воли.
Процесс колонизации Сибири пошел особенно интенсивно после реформы 1861г. Отменив крепостное право, российское правительство приняло меры к тому, чтобы способствовать заселению неосвоенных земель. Желающим переселиться были предоставлены льготы и оказана поддержка в организации сложного переезда на новое место жительства. На восток устремились тысячи переселенцев из Воронежской, Вятской, Орловской, Пермской, Тамбовской и других губерний.
В наши дни яркое художественное освещение новый этап освоения восточных территорий нашел в серии романов Николая Задорнова (отца популярного писателя-сатирика Михаила Задорнова), прежде всего, в романе-эпопее "Амур-батюшка". Романы Николая Задорнова (1909 - 1985) позволяют увидеть в освоении Дальнего востока событие не локального, а общероссийского масштаба. В них отчетливо прослеживается в борьбе с какими трудностями и на каких путях ФОРМИРУЕТСЯ И КРЕПНЕТ российский дух в процессе освоения новой территории. Особое внимание писатель уделяет личности организатора - человеку, ведущему за собой других. Основной акцент в произведениях Н. Задорнова сделан на способности русского человека достойно ответить на вызовы необжитой суровой природы, на широте натуры и твердости характера. Со страниц романов веет победный дух, торжествующий над слабодушием и духовной рыхлостью.
По-иному предстает жизнь российских колонистов в очерке Г. Успенского. Успенский обнажает нищету и неустроенность жизни крестьян-переселенцев. В отличие от Н. Задорнова, Успенский выступает в роли стороннего наблюдателя, хотя и внимательного и сочувствующего. Такой взгляд вполне оправдан. В сравнении с желаемым уровнем комфорта и обеспеченности быт сибиряков выглядит убогим и неустроенным. Писатель рисует картину жизни растерявшихся людей, не находящих в себе духовных сил для противостояния трудностям, смирившихся с повседневной бессмысленной рутиной. Они не способны к самоорганизации и коллективному действию. В их среде не находится решительных людей-организаторов, способных повести за собой других. Они погрязли в мелочах, не готовы сообща подступиться к проблеме, в решении которой заинтересованы все. Они недоверчивы и подозрительны.
Следует признать, что картину, нарисованную Успенским, можно отнести не только к Сибири, но и к другим регионам. Ее не назовешь нетипичной. Она не менее правдива, чем картина, выписанная на страницах романа Николая Задорнова "Амур-батюшка". Поэтому только в сопоставлении двух противоположных взглядов можно получить верное представление.
Действительно, суровость российского климата и особенности природы таковы, что выдвигают перед человеком тяжелые и непростые задачи. Немудрено и сломиться под их тяжестью. ОДНАКО ТРУДНОСТИ МОГУТ НЕ ТОЛЬКО СЛОМИТЬ, НО И ЗАКАЛИТЬ ДУХ. И ТОЛЬКО ЗАКАЛЕННЫЙ ДУХ СМОГ ПОКОРИТЬ ОГРОМНУЮ ТЕРРИРОРИЮ, СОЗДАВ В БОРЬБЕ ЗА ЕЕ ОСВОЕНИЕ ВЕЛИКУЮ ЦИВИЛИЗАЦИЮ.
