Посол США в России Майкл Макфол является одним из наиболее комплиментарно настроенных по отношению к нашей стране представителей американской элиты. И тот же Макфол превратился в России чуть ли не в политический жупел и образ американского вмешательства в наши внутренние дела. Для маргинальных политических групп прорыночного толка он - главная надежда если не на успех, то на обеспечение их политического выживания. Для полуофициальной пропаганды он - главный специалист по "оранжевым" технологиям и злодей, днем и ночью мечтающий о свержении Путина "болотными толпами".
Стоит американскому послу уехать в отпуск, как тут же в СМИ начинается обсуждение - мол, он отозван из России и больше сюда не вернется. Конечно, существуют самосбывающиеся прогнозы. И если создается образ врага, то тот, вокруг кого он создается, либо может стать врагом, либо выводится из игры на всякий случай - чтобы не раздражать партнера.
Но Макфол - это пример того, как дружески настроенный человек благодаря и предубежденности среды, и собственным ошибкам, рожденным, как ни странно, специфическим опытом и наработанными стандартами восприятия, превращается в олицетворение "злобных интриг". И чтобы он не делал, все оказывается либо двусмысленным (хотя по сути таковым не является), либо тенденциозно вписывается именно в такое представление.
На самом деле, Макфол - последовательный и вполне романтический представитель рузвельтовского вектора во внешней политике США. Он связан с Россией так же, как с Америкой, и предельно увлечен ею. И в США ему приходится доказывать, что он не агент Кремля, наверное, не меньше, чем в России - что он не агент ЦРУ. Так часто бывает с теми, кто привязан к обеим конкурирующим сторонам и по-настоящему стремится добиться их сближения и согласия, чем вызывает подозрения у обеих сторон.
Макфол связан с Россией так же, как с Америкой, и предельно увлечен ею
Макфол родился в 1963 году. Стажироваться в Ленинградский университет приехал в 1983-м. Это было не самое лучшее время в отношениях СССР и США. Но ему было 20 лет, и он был оппозиционно настроен к правящим республиканцам. Недолюбливал Рейгана и сформировал свои международно-политические симпатии в духе эпохи Хельсинки и идей разрядки. Когда он учился в школе, в Америке нарастала волна протеста против войны во Вьетнаме и росло требование налаживания хороших отношений с СССР. Символом его представлений о должных отношениях между двумя странами была эпоха антигитлеровской коалиции.
После Ленинграда он в 1985 году стажировался в Государственном институте русского языка имени А. С. Пушкина, в 1990-1991 годах - в Московском университете. Практически все 1990-е годы Макфол был связан работой с Россией и, с одной стороны, пытался понять, что в ней происходит, с другой - общаясь и как человек, и как исследователь, он обрастал контактами с экспертными и оппозиционными кругами. В первую очередь, с теми, которые тогда прониклись к нему комплиментарностью только потому, что он американец. То есть для них он - представитель "высшего мира".
Кстати, свою диссертацию он написал на тему проблем демократической борьбы против угнетения (еще в старом, собственном смысле слова): "Южноафриканское движение за освобождение и вмешательство великих держав: к вопросу о теории революции в международном контексте". Это был 1991 год - в ЮАР нарастало движение к "многорасовой демократии" и Мандела вел переговоры о политических реформах с Де Клерком.
Перед этим Макфол получил премию фонда Родса - международную стипендию для обучения в Оксфордском университете, которая присуждается за "высокие академические способности, спортивные достижения, наличие лидерских качеств, независимо от расы, этнического происхождения, цвета кожи, религии, сексуальной ориентации, семейного статуса и социального происхождения". Предельно демократичная премия.
Сам Макфол однажды назвал себя "специалистом по демократии, антидиктаторским движениям и революциям". После чего и симпатизанты, и критики объявили его "специалистом по оранжевым революциям". Он имел в виду, что изучает эти процессы (и симпатизирует им), они - что он их организовывает.
Здесь одна из начальных проблем Макфола - язык и образы. Он формировался и учился в СССР тогда, когда слово "демократическое движение" означало "движение народных и прогрессивных сил", и так и не понял, что последние 20 лет в России слово "демократ" воспринимается, как синоним слов "предатель", "враг", "демагог" и "вор". Для него "антидиктаторское движение" означает то, что оно означало в СССР - борьбу против Пиночета, "черных полковников", и он не понимает, что для современной России это - эвфемизм, означающий борьбу олигархических кланов против усиления роли государства. А еще - "заговорщики", "враги России" и "американские шпионы".
Его беда в том, что мнение узкой группы непопулярных лиц он принял за "глас народа"
Теоретически это не правильно. Но в России сегодня эти слова понимаются именно так. И не в силу неграмотности, а потому что так себя стали называть все те, кто этим именам очень мало соответствует, но маскирует ими свою действительно антидемократическую, антинародную и антироссийскую деятельность.
Общаясь в России с теми, кто так в ней себя называл, Макфол всегда полагал, что действительно имеет дело с демократами и представителями народного движения. Он так и не понял, что это лишь сбегающиеся к нему политические неудачники, никого не представляющие авантюристы. Будучи левым демократом и даже социалистом, он всерьез полагал, что те, кто себя в России называет демократами - действительно демократы и представители народа. Ошибся.
Это нечто сродни ситуации, описанной Ильфом и Петровым, когда некий излишне серьезный литератор пытается писать роман о жизни рабочих на примере пойманного в подворотне кустаря. Макфол оброс в Росси связями в среде политических кустарей-авантюристов, и искренне принимая их за выразителей народного мнения, стал слушать их, как "глас народа". И начал даже в той или иной мере воспроизводить их слова и их оценки политической ситуации в России.
Они, воспринимая его как наивного барина-покровителя, стали его возносить как человека, который именем всей мощи США будет их защищать и питать ресурсами, чем в глазах своих оппонентов и российского общества создали впечатление о нем, как о главном своем учителе и организаторе "оранжевых". Он, веря в то, что они и есть народ, стал представителей России видеть скорее в них, чем в самой России.
С Макфолом произошло то же самое, что происходит со многими российскими политиками: в какой-то момент они начинают мнения и оценки своего окружения принимать за мнение всего общества или, как минимум, его большей части. Проблема, ошибка и беда Макфола оказалась в том, что он узкую группу крайне непопулярных и мало кого представляющих людей принял за Россию и российское общество. И стал смотреть на происходящее в России глазами этой группы, не понимая, что симпатию и любовь к России он перенес на тех, кто самой Россией отторгаем и презираем.
Сегодня это ошибка Макфола и проблема российско-американских отношений. Ему нужно просто понять, что он пытается судить о России по тем, кто ни Россию, ни российское общество не представляет. Конечно, это его право - с кем ему дружить, но не стоит судить о положении в стране по слухам и выдумкам, которые тебе пересказывают приятели, рассчитывающие заслужить твое внимание своей мнимой осведомленностью.
