Даже отъявленные скептики вынуждены признавать, что
экономический полюс влияния уже почти полностью
сместился в АТР, правда, они питают иллюзии, что
Запад в целом и Европа в частности останутся
центром культурным (в том числе и для России) и
сохранят хотя бы часть нынешнего политического
капитала. Однако мировая история свидетельствует,
что перенос экономического центра неуклонно влечет
за собой и аналогичное перемещение культурной и
политической компонент[1]

П. Салин, директор Центра Финансового университета
при Правительстве РФ

Азиатско-Тихоокеанской регион становится все более
и более интересным партнером...[2]

А. Слепнев, министр по торговле ЕЭК[3]


Действительно, прав П. Салин, говоря, что вслед за смещением мирового экономического центра в АТР последует и перенос центров политической, военной и, в конечном счете, цивилизационной активности в этот регион. В этой связи естественно возникает, как минимум, два крупных и взаимосвязанных вопроса: как это отразится на ситуации в Евразии в целом и на позициях России, в частности.

Безусловно прав П. Салин и в том, что "Москва пока не имеет четкой и последовательной стратегии утверждения своих позиций в АТР, как и развития российского Дальнего Востока. Эта часть страны с начала ее освоения столетия назад воспринималась как дальняя окраина, а не форпост в динамично развивающемся регионе. Судя по активизации на данном направлении, российские власти начали осознавать происходящие тектонические сдвиги, однако еще не понимают, как системно на это реагировать"[4].

"Системно реагирование", в частности, предполагает, как минимум учет фактора возвышения АТР в евразийской стратегии России.

Важно понимать в этой связи особенности интеграции Евразии и АТР, где к настоящему времени уже сложилась определенная система экономических отношений и принципов без фактического участия России, во-первых, и достаточно развитых институтов международного сотрудничества, во-вторых.

Некоторое представление о месте России и других стран АТР дает сравнение крупнейших экономик стран АТЭС за 2000, 2007 и 2009 годы.



Из этого сравнения, например, видно, что душевой ВВП российского Дальнего Востока значительно меньше не только американского или австралийского, но и чилийского, южно-корейского, тайваньского и примерно соответствует мексиканскому. Учитывая "символическую" численность населения этого крупнейшего региона России (8 млн чел., что соответствует одному "среднему" китайскому мегаполису), становится понятным реальное место России в АТР.

При этом наблюдается быстрое развитие интеграционных принципов связей в АТР.

Безусловными странами-лидерами в формировании этих принципов и институтов были США, и которым в последние десятилетия активно присоединился КНР. Как для США, так и КНР приоритеты интеграции в АТР носят не только экономический, но и политический характер.

Как заметил А. Слепнев, "... мы должны учитывать стандарты сотрудничества, которые сложились в регионе, и частью которого является и наше объединение. А стандарты таковы, что взаимодействие в Юго-Восточной Азии, и в целом в Азиатско-Тихоокеанском регионе, строится на принципах свободной торговли. У стран АСЕАН, например, более 70 соглашений с другими участниками (двусторонних и многосторонних). Вход в этот развивающийся регион и участие в его развитии, конечно, должно предусматривать наличие режима свободной торговли.

Хочу подчеркнуть, что речь не только о таможенных тарифах. К режиму свободной торговли относятся и правила санитарного, фитосанитарного, технического регулирования, правила происхождения товаров и так далее. Конечно, мы, в первую очередь, обращаемся к партнерам, с которыми у нас есть исторический опыт взаимодействия и достаточно разнообразные направления сотрудничества, в частности
ведем консультации с Вьетнамом"[5].

Понятно, что при разработке стратегии евразийской интеграции (включая планов опережающего развития восточных регионов и транспортной инфраструктуры) необходимо изначально определиться с местом и ролью стран АТР в этой стратегии. Сегодня эти страны занимают ничтожно малое место в политике и экономике России и играют достаточно незначительную роль по сравнению, например, со странами Евросоюза.

Соответственно незначительно и военное присутствие России в регионе. Достаточно привести сопоставление ВМС Китая и России в АТР в 2011 году.



Как видно из сравнения, за исключением АПЛ и ПЛАРБ (которые стремительно строятся сегодня в Китае) КНР имеет подавляющее превосходство на море. Такое, которого не имела Япония в начале ХХ века. Странными поэтому выглядят утверждения о "милитаризации" России в последние годы. На самом деле абсолютный рост ее военных расходов в 10 раз меньше, чем в США и в 2 раза, чем в Китае и примерно соответствует росту ВВП[6]:



Это означает продолжение отставания России в регионе АТР в будущем уже не только от США и КНР, но и новых гигантов - Индонезии, Филиппин, Республика Корея и Японии.




Представляется, что при реформе ВС России важно сделать акцент на усилении ее военного и военно-экономического присутствия в АТР. В этом случае возможности России влиять на ситуацию в регионе АТР и востоке Евразии будут увеличены.

Между тем даже "азиатский" Китай ориентирован на страны АТР больше, чем на своих непосредственных соседей, что во многом предопределяется распределением его населения, производственных мощностей и финансов, которые концентрируются на востоке и юго-востоке страны.



Как видно на карте, подавляющая часть демографического и экономического потенциала Китая сконцентрирована в восточных регионах, что делает КНР в большей степени ориентированной на АТР, чем на Евразию.

Говоря о странах, относящихся к АТР, следует отметить, что это политическое и экономическое определение относится к более, чем 44 государствам, расположенным по периметру Тихого океана - от России и США до Австралии и Чили и Эквадора. При этом по мере ускорения развития многих государств, входящих в АТР, уже радикально изменилась его роль в мире. Важно отметить, что механизмы сотрудничества стран АТР сегодня реализуются многими международными организациями, среди которых ведущую роль играют:

- АСЕАН

- АТЭС

- ШОС.



Как видно, в 2004 году самые крупные региональные блоки были Евросоюз и НАФТА, с которыми остальные не могли даже быть сопоставимы.

За последующие 8 лет ситуация значительно изменилась в пользу стран, входящих в АТР, прежде всего Китай, Индию, АТЭС и АСАН+5.

Причем не только по количественным показателям, но и по качеству НЧП. Например, с 2000 по 2010 год количество выпускников-инженеров заметно возросло в России и Бразилии, практически вдвое увеличилось в Китае и втрое - в Индии. А вот в США этого не произошло. И это вызывает в США серьезное беспокойство. Как огромное число выпускаемых инженеров из России, Индии и Китая повлияет на глобальную экономику знаний и географию высокотехнологичного производства?[7]

В этой связи необходимо вернуться к справедливому замечанию А. Салина о том, что вслед за смещением мирового экономического центра в АТР неизбежно последует и смещение центра политического и цивилизационного. Что, собственно говоря, уже
наблюдается, хотя стремительный рост НЧК стран АТР привлекает гораздо меньше внимания, чем рост ВВП этих стран.

Между тем именно рост НЧК Китая, Индии и стран Ю.-В. Азии станет решающим фактором мировой политики уже в ближайшие годы, который внесет радикальные изменения не только в экономику этих стран, их социально-политическую структуру, но и качественно повлияет на соотношение сил (в т.ч. военных) в мире и Евразии. В значительной степени этот фактор будет влиять и на процессы евразийской интеграции. Достаточно вспомнить об источниках формирования НЧК.



Стремительный рост экономик и НЧК стран АТР уже ставит перед Россией проблему активного участия в этом процессе, что возможно только при соответствующей стратегии, где ключевыми элементами будут опережающее развитие НЧК восточных регионов страны и транспортных коммуникаций.

Надо понимать, что времени у России нет. Ее слабые позиции в АТР неизбежно станут серьезным минусом для ее мировой политики в целом, и евразийской политики, в частности. Другими словами, евразийская интеграция как успешный процесс возможна только при условии усиления позиций России в АТР. Соответственно изменилось и соотношение военных сил в мире, что ведет неизбежно к росту конфликтности и международной напряженности. Это изменение хорошо иллюстрирует, например, рост военных бюджетов США и КНР только за последнее десятилетие более, чем в 2 раза. То, что в 2013 году США несколько сократили военный бюджет не влияет в целом на десятилетний тренд.

Надо понимать, что изменение экономических и технологических возможностей неизбежно влечет не только рост военных потенциалов, но и пересмотр военно-политических и стратегических концепций их использования. Что уже происходит. Так, повышение точности неядерных средств делает их сопоставимыми в ряде случаев с ядерными вооружениями, что, в свою очередь, ведет к пересмотру всей политики использования СНВ, а появление новых возможностей для систем ПРО - к интеграции этих процессов и превращению стратегических наступательных и оборонительных вооружений, а также систем боевого управления или в единый наступательно-оборонительный комплекс. О такой возможности я писал еще в конце 80-х годов. Этот вывод неизбежен применительно к АТР и всей Евразии.

Сегодня это уже стало свершившимся фактом. Как писал еще в 2003 году А. Кокошин, "... роль обычных вооружений в общей системе средств сдерживания пересматривается сейчас и в США. В соответствии с новой ядерной доктриной, о содержании которой стало известно в начале 2002 г. после направления в конгресс соответствующего доклада Пентагона, провозглашено создание "новой триады": "старая триада" (межконтинентальные баллистические ракеты, атомные подводные лодки с баллистическими ракетами и тяжелые бомбардировщики с бомбами, крылатыми ракетами и аэробаллистическими ракетами) вместе с высокоточным обычным оружием образуют "наступательную составляющую", ПРО - "оборонительную", а третьим элементом станет инфраструктура, обеспечивающая боевые действия. Все три элемента новой триады "завязываются" информационно - разведывательными средствами"[8]. Это - прямое следствие перемещения экономического и военного центра силы в АТР, которое повлияет на всю ситуацию в Евразии. Что хорошо видно на примере сравнения и сопоставления политических и военных блоков.



Во многом формирование таких блоков объясняется изменением в соотношении сил между экономиками отдельных стран ко 2-му десятилетию XXI века, из которого видно, что в 10 крупнейших экономик вошли Китай, Индия, Бразилия и Россия (не случайно создавшие в эти годы свой формат - БРИКС).

Ассоциация стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) создана 8 августа 1967 г. Первоначально в ее состав вошли Сингапур, Индонезия, Малайзия, Филиппины и Таиланд. Позже в Ассоциацию были приняты
Бруней (1984 г.), Вьетнам (1995 г.), Лаос и Мьянму (1997 г.) и Камбоджа (1999 г.). В неопределенном будущем членами Ассоциации могут стать Восточный Тимор и Папуа-Новая Гвинея.

Характеризуя основные направления деятельности АСЕАН, выделим следующие моменты.

На темпах и глубине процессов внутриасеановской интеграции существенным образом сказывается внутренняя неоднородность АСЕАН.

В политическом отношении Ассоциация выглядит как пестрая палитра режимов форм правления. Здесь и абсолютная монархия (Бруней), и страны социалистической ориентации (Вьетнам и Лаос), и государства, где институты представительной демократии прошли достаточно долгую эволюцию (Филиппины), и государства, где эти институты, по сути дела, только оформляются (Мьянма). Отметим и незавершенность процессов национально-государственной интеграции практически во всех странах ЮВА, что во многом затрудняет продвижение по пути интеграции на уровне региона.

Не менее очевидны перепады в уровнях экономического развития стран-участниц АСЕАН, свидетельствующие о разных степенях готовности к участию в проектах многостороннего сотрудничества (см. табл.)[9].



По-своему закономерно, что сотрудничество между странами Ассоциации осуществляется на основе т.н. "пути АСЕАН". Его основные составляющие - принцип консенсуса при принятии решений, недопустимость вмешательства во внутренние дела суверенных государств и добровольность исполнения взятых на себя обязательств. В рамках подобной модели сотрудничества возможны разве что отдаленные подобия наднациональных механизмов. Нормой было и остается разноскоростное подключение отдельных государств к участию в многосторонних проектах и высокая степень свободы действий, вплоть до приостановки выполнения достигнутых ранее коллективных договоренностей. В целом, до сих пор АСЕАН не столько "разгоняет" процессы интеграции в ЮВА, сколько не мешает им идти своим естественным ходом[10].

Ассоциация является не только активным участником, но и "движущей силой" ряда площадок многостороннего сотрудничества АТР. В их числе - Региональный форум АСЕАН по безопасности (АРФ), диалоговая платформа АСЕАН+3 и Восточноазиатский саммит. Примечательно, что роль движущей силы был делегирована Ассоциации именно внешними партнерами, многие из которых существенно превосходят, ее по экономической мощи и политическому влиянию (см. табл.)[11].



Итак, основные экономические показатели АСЕАН зачастую ниже, а иногда и значительно ниже, чем у ряда основных ее партнеров. Тем не менее, "локомотив" деятельности перечисленных многосторонних площадок - именно Ассоциация. Основная причина кроется в том, что к моменту окончания "холодной войны" АСЕАН наработала устойчивую позитивную репутацию в глазах влиятельных субъектов политических и экономических отношений на Тихом океане, одновременно оставаясь приемлемой компромиссной величиной для каждого из них. Это позволяет АСЕАН проводить встречи в указанных форматах только на территории своих 10 стран, и сохранять решающий голос при определении их повестки дня.

Кроме "асеаноцентичных" структур многосторонней дипломатии в АТР есть и иные форматы многостороннего сотрудничества. Прежде всего, это форум АТЭС и Транс-Тихоокеанское партнерство (ТТП), где представлены не все ассоциированные государства. В АТЭС таких семь (отсутствуют Лаос, Камбоджа и Мьянма), а в ТТП - четыре (Бруней, Сингапур, Малайзия и Вьетнам).

Подходы АСЕАН к АТЭС и ТТП можно охарактеризовать как сдержанно-негативные. Причины достаточно очевидны. Ведь и формирование Азиатско-тихоокеанской зоны свободной торговли (АТЗСТ), предусмотренное в рамках АТЭС, и попытка решения той же задачи с помощью ТТП, - вещи, во многом противоречащие проекту Экономического сообщества АСЕАН. Надо лишь принять во внимание, что АТЗСТ
предполагает участие не всех ассоциированных государств, а лишь некоторых из них, причем наиболее экономически развитых. А это скорее приведет не к выравниванию уровней экономического развития стран АСЕАН, а к увеличению разрыва между ними. Не менее важно и то, что Ассоциация осознает: она ни при каких обстоятельствах не станет "движущей силой" АТЗСТ и ТТП. Наконец, исходные ожидания АСЕАН, связанные с идеей ускоренной и системной либерализации азиатско-тихоокеанских рынков, на данном этапе представляются во многом исчерпанными. Превалируют скорее установки на более осторожную и избирательную либерализацию.

В таких условиях стратегический подход АСЕАН к многостороннему сотрудничеству в АТР основывается на том, чтобы[13]:

- не допускать деструктивного воздействия на свои интересы со стороны тех диалоговых площадок, где Ассоциация не представлена как единое целое;

- консолидировать и укреплять свои позиции в тех многосторонних форматах, "движущей силой" которых она является.

На протяжении всей истории отношений с "внешними партнерами" - главным образом, Китаем, США, Японией, ЕС, Индией, Австралией, Южной Кореей и Россией, - Ассоциация преследовала две во многом противоречащие друг другу цели. Первая - добиться согласия внешних игроков на то, чтобы именно АСЕАН определяла наиболее значимые экономические и политические процессы ЮВА, и тем самым снизить влияние на нее со стороны этих "внешних сил". И вторая - вовлечь в сотрудничество максимально возможное количество внешних партнеров, тем самым избежав чрезмерной зависимости от одного или нескольких из них[14].

В настоящее время в ЮВА наметилась тенденция к формированию "мини-биполярной" системы, полюсами которой выступают Китай и США. Пытаясь купировать этот процесс, АСЕАН проводит курс на оптимизацию отношений с внешними партнерами. Его практическое воплощение пошло по двум направлениям. Первое - активизация т.н. "взаимного вовлечения", нацеленного на формирование ситуации, при которой интересы всех внешних партнеров были бы тесным образом переплетены (разумеется, АСЕАН предполагает, что нюансы такой "интеграции всех со всеми" будет определять именно она в выгодном для себя ключе). Второе - взаимное сдерживание. Суть этой линии - в стремлении "подправлять" отдельные аспекты взаимодействия между ее партнерами, дабы не допустить усиления одного или нескольких из них в большей степени, чем это отвечает ее приоритетам.

Представленные выше моменты задают параметры экономического сотрудничества (в том числе - по линии торговли и инвестиций) как внутри самой АСЕАН, как и между нею и внерегиональными партнерами.

Важно отметить, что изменение соотношения сил в АТР неизбежно ведет (и уже привело) к росту конфликтности в регионе. Так, желание Японии закрепить свои позиции на спорных островах вызвало недовольство соседей. МИД Республики Корея потребовал у властей страны "немедленно отказаться" от притязаний на остров Токто (Такэсима), заявленных в докладе "Оборона Японии-2012". А китайские СМИ вновь осудили планы Токио выкупить у частного владельца 3 из 5 спорных островов Сенкаку (Дяоюйдао). При этом острова Токто и Сенкаку необитаемы: их ценность обусловлена шельфовыми месторождениями природного газа.

Япония же, как следует из доклада, озабочена ростом китайской активности вблизи своих берегов. Односторонними действиями Пекина недовольны и другие государства региона: на прошлой неделе Поднебесная фактически захватила спорный остров Вуди (Юнсин) в Южно-Китайском море, сообщив о создании на нем нового города Саньша. Помимо Китая на этот остров претендуют Вьетнам и Филиппины[15].

Эти и другие опасные военно-политические перспективы могут вместе с тем вести к росту заинтересованности в расширении сотрудничества с Россией. Прежде всего в военно-политической, экономической и военно-технической области, где у России пока еще сохранились позиции в АТР. Они же, безусловно, могут повлиять на
пространственное расширение концепции евразийской интеграции за пределы постсоветского пространства, а также содействовать ускорению развития восточных регионов России. Так, Вьетнам, например, заявил летом 2012 года не только о желании строить российские АЭС и расширить торговлю, но также и о возможности вхождения в Таможенный союз трех государств, а также предоставлении возможностей использование военно-морского порта.

В этой связи возникает теоретический вопрос о вхождении в Таможенный союз и других государств Евразии и даже АТР, а также их более активному привлечению уже не только к военно-техническому и торговому сотрудничеству, но и экономической интеграции. В этом смысле процесс расширения "дипломатического" статуса ЕврАзЭс[16], активизированный в 2012 году, может способствовать расширению интеграции со странами Центральной Азии даже странами АТР.



Глобальная "борьба за Евразию", которая проявляется в самых различных формах, например, как формирование Вашингтоном антикитайской коалиции), или создание им Транс-Тихоокеанского и Трансатлантического партнерства, является борьба прежде всего за природные ресурсы, транспортные коридоры (включая Арктику) и политическое влияние на всем пространстве от стран Евросоюза до Индии и Китая. В этом контексте страны АТР неизбежно становятся влиятельным фактором воздействия на все процессы, происходящие в Евразии. И не только в ее восточной, но и южной, и западной части.

Для современной России, чьи позиции в АТР очень слабы, важно не упустить время, чтобы не оказаться "за скобками" процесса формирования нового мирового центра силы. Нынешняя стратегия, рассматривающая АТР как периферию внешней политики неизбежно должна быть заменена новой стратегией, в которой приоритет будет отдан усилению позиций России в АТР и, как следствие, ее возможностей влияния на Евразию.


________________

[1] Салин П. Три пути России в Азии // Россия в глобальной политике. 2012. 28 октября. Т. 10. N 5. С. 160.

[2] Андрей Слепнев: интересы ЕЭК - на юго-востоке / Эл. ресурс: "Новости Казахстана". 2012. 7 июля / http://www.newskaz.ru

[3] ЕЭК - Евразийская экономическая комиссия

[4] Салин П. Три пути России в Азии // Россия в глобальной политике. 2012. 28 октября. Т. 10. N 5. С. 160.

[5] Андрей Слепнев: интересы ЕЭК - на юго-востоке / Эл. ресурс: "Новости Казахстана". 2012. 7 июля / http://www.newskaz.ru

[6] Adomanis M. Since 2000 Russia`s Defense Spending Has Almost Tripled (But It Still Isn`t A Threat To The West). 2013. 8 января / http://www.forbes.com/sites/markadomanis/2013/08/01/since-2000...

[7] Савицкая Н. Русские сильны в математике // Независимая газета. 2012. 25 сентября.

[8] Кокошин А.А. Ядерные конфликты в XXI веке (типы, формы, возможные участники). М.: Медиа Пресс, 2003. С. 90.

[9] Отчёт о научно-исследовательской работе по теме: "Разработка стратегии торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества в формате диалогового партнёрства Россия-АСЕАН". М.: МГИМО, 2012. С. 240-241.

[10] Отчёт о научно-исследовательской работе по теме: "Разработка стратегии торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества в формате диалогового партнёрства Россия-АСЕАН". М.: МГИМО, 2012. С. 240-241.

[11] Отчёт о научно-исследовательской работе по теме: "Разработка стратегии торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества в формате диалогового партнёрства Россия-АСЕАН". М.: МГИМО, 2012. С. 240-241.

[12] ASEAN Secretariat (2010). ASEAN Statistical Yearbook 2010. Jakarta: ASEAN Secretariat.

[13] Отчёт о научно-исследовательской работе по теме: "Разработка стратегии торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества в формате диалогового партнёрства Россия-АСЕАН". М.: МГИМО, 2012.

[14] Отчёт о научно-
исследовательской работе по теме: "Разработка стратегии торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества в формате диалогового партнёрства Россия-АСЕАН". М.: МГИМО, 2012.

[15] Полюхович А. Островной менталитет // Известия. 2012. 1 августа. С. 1.

[16] Барсуков Ю., Бутрин Д. ЕврАзЭС помещен под дипломатический иммунитет / Коммерсант. 2012. 1 августа. С. 2.

Док. 665684
Опублик.: 23.09.13
Число обращений: 0