... закрытая, а, называя вещи своими именами, автаркичная модель
развития региона себя исчерпала, и единственная (подчеркнем,
единственная) возможность для сохранения устойчивости и
конкурентоспособности состоит в его включении в сложившуюся
экономику АТР[1]

Доклад "Валдайского клуба"


Этот вывод российских либералов оставляет однако открытым вопрос на каких условиях будет происходить это "включение российской экономики в экономику АТР"? Авторы доклада считают это абсолютным условием, приводя три "аксиомы": несопоставимость экономического потенциала восточных регионов с экономиками стран АТР; отсутствие в будущем "бюджетного дождя" из-за отсутствия крупных международных предприятий; и "нехватка рабочей силы", требующая экспорта рабочих рук из-за рубежа[2].

Однако, все три аксиомы не вполне аксиоматичны и поэтому основной вывод вызывает сомнения. Так, несопоставимость экономических потенциалов (безусловно, существующая) может быть ликвидирована также как это было сделано в имперской России и при СССР, если государство действительно будет в этом заинтересовано. Эта же заинтересованность может привести и к росту внутренних и внешних инвестиций. "Нехватка рабочих рук" также во многом внутренняя проблема, ибо безработица в восточных регионах сегодня выше, чем в среднем по стране, а миграция из европейской части России, также как в имперской России и СССР, может быть массовой и многомиллионной.

Гораздо важнее ответить на вопрос о том, по какой модели будут развиваться восточные регионы и, как следствие, какими субъектами в отношениях со странами АТР они станут. Пока что, к сожалению господствуют представления о ресурсной модели и модели технологических заимствований. Как признает Ю. Крупнов "... для России крайне опасным является происходящее сегодня на всех уровнях управления сведение новой индустриализации к полуколониальной зависимой "отвёрточной" индустриализации, когда центры стратегического планирования и создания передовых пионерных технологий находятся вне России, а в нашу страну закачиваются отдельные производственные "куски" и "обрубки" чужих технологическо-индустриальных комплексов"[3].



Благодаря развитию транспортных возможностей СССР, нынешняя Россия с этой точки зрения оказалась вполне сопоставима с другими развитыми странами, стабильно занимая место в первой десятке ведущих государств мира. Так, по данным ЦРУ США, по длине речных путей сообщений Россия уступает только Китаю (102 тыс. км и 110 тыс. км., соответственно); железнодорожных путей - США (87 тыс. и 224 тыс., соответственно), хотя, видимо, в ближайшие годы Китай и Индия опередят нашу страну; количеству аэропортов и аэродромов всех типов Россия (1200) уступает уже не только США (15 тыс.), но и Бразилии (4 тыс.), Мексики (1700), Канаде (1450); по длине автодорог всех типов Россия (982 тыс. км) не намного опережает Францию уступая США (6500 тыс.), КНР (3860 тыс.), Индии (3320), Бразилии (1750 тыс.), Японии и Канаде (1210 тыс. и 1050 тыс. км соответственно). По численности торговых судов Россия находится на II-ом месте в мире[4].

В целом созданный в СССР транспортный потенциал позволяет претендовать России на место государства, способного обеспечить масштабные грузо- и пассажиро- потоки. С одной, но существенной оговоркой: эти возможности крайне неравномерно распределены по территории страны, оставляя многие восточные районы фактически без транспортных возможностей, а значит и без перспектив развития промышленности и человеческого капитала. Те же авторы доклада "Валдайского клуба" отмечают, что "За последние десять лет Россия стала одним из крупнейших в мире поставщиков пшеницы (в зависимости от урожая до 25 млн тонн в год). На фоне того, что Советский Союз был, как известно, импортером зерна, эта трансформация является крупным успехом новой российской экономики. Но экспорт зерна из России сдерживается тем, что сегодня все специализированные бункерные портовые терминалы для перегрузки зерна из вагонов на корабли находятся в европейской части страны, главным образом в Новороссийске. Поэтому основными потребителями российской пшеницы являются страны Средиземноморья и Ближнего Востока. Но в 2012 г. один из крупнейших операторов российского зернового рынка корпорация "Сумма" объявила о намерении построить за два-три года новый бункерный терминал в порту Зарубино близ Владивостока. После этого российская пшеница может быть направлена и в страны АТР, что сделает ее производство на землях "последней целины" особенно целесообразным.

Для иллюстрации востребованности российского зерна в АТР можно привести следующие сравнения. В среднем производство пшеницы в России в зависимости от климатических условий года составляет 75-90 млн тонн в год. В Китае собственное производство составляет 100-110 млн тонн в год, при этом возможности для расширения пашни крайне ограничены, по климатическим условиям пшеницу в Китае рентабельно выращивать только в Северо-Восточных регионах - Манчжурии и бассейне реки Хуанхэ. Дальше к югу основной сельскохозяйственной культурой является рис. Поэтому в среднесрочной перспективе Китай проявляет интерес к импорту российской пшеницы. Интерес уже обнаружили и два других крупнейших импортера пшеницы в АТР - Япония и Южная Корея. Поэтому с введением в действие бункерного терминала на Дальнем Востоке Россия станет новым мощным оператором на зерновом рынке в АТР и конкурентом традиционных экспортеров пшеницы в этом регионе - Канады и США"[5].

Современные финансисты России отрицают опыт СССР, ссылаясь на то, что он не работает в нынешних условиях. Но реальность такова: если существует политическая задача, то правительство ищет способы ее решения. Так, например, требование НАТО выделять на оборонную деятельность Англии и Франции не менее 2% ВВП равноценно в 2013 году увеличению военного бюджета Франции с 31 до 41 млрд евро, т.е. на 10 млрд. Но вот как предлагают французские эксперты решить эту задачу. Э. Тетро, например, пишет: "Все уже давно понимают, что крупные частные организационные инвесторы (банки, страховые компании) во Франции больше не в состоянии финансировать инновации в силу правил рентабельности. Объемы сбережений французов очень значительны (2,6 трлн евро в долгосрочных вкладах), в связи с чем не пора ли нам начать каждый год выпускать государственные облигации на 10 млрд евро с высокой доходностью, которые позволят профинансировать будущие программы? Нанотехнологии, биотехнологии, информационная безопасность, гражданские беспилотники, возобновляемые источники энергии - гражданских сфер применения для военных разработок в XXI веке более чем достаточно. Для выплат по облигациям в будущем можно будет наладить продажу патентов по нестратегическим с военной точки зрения инновациям, которые будут разработаны в ходе этих программ.

Промышленной инициативы со стороны Европейского Союза, к сожалению, ждать не приходится. Поэтому давайте запустим французскую инициативу, которая принесет безопасность, экономический рост и рабочие места, как нашей стране, так и всей Европе. В отличие от путинской России, у нас во Франции нет нефти, но все еще водятся идеи. 750 000 инженеров заслуживают того, чтобы трудиться ради будущего своей страны, а не в Сакраменто или на отживающих свое должностях в лондонском Сити"[6].

Собственно это и является ответом на вопрос, где взять деньги для опережающего развития восточных регионов России. Если нельзя провести национальную мобилизацию, как в СССР, то можно привлечь или использовать инвестиции целевых фондов, в частности, выпустить государственные облигации с гарантированной высокой доходностью. Те же 10млрд евро (113 млрд долл. или 500 млрд рублей) ежегодно могут дополнительно к федеральной программе направляться в развитие восточных регионов.

Всего лишь за несколько десятилетий 20-30-х гг. ХХ века был построен ряд портов на Северном морском пути, стали доступны центральные регионы Сибири, к ним были подведены системы коммуникаций. В 1930-1940-х гг. освоение сибирских природных ресурсов стало возможным с развитием технологии и инфраструктуры. К 50-м гг. СССР уже разрабатывал уголь, цветные металлы, медь, олово, цинк, свинец, серебро, золото, платину, ртуть в Северной Сибири и на севере Дальнего Востока. В 60-70-х гг. началось освоение и добыча нефти и газа. Все это дало возможность для промышленного развития и заселения.

В 1924 г. Советское правительство издало постановление о важности перемещения людей для освоения ресурсов СССР и сразу же предложило льготы для желающих поехать в Сибирь и на Дальний Восток, включая снижение налогов, отсрочку от призыва на воинскую службу, покрытие транспортных расходов и займы.

Одним из наиболее интересных экспериментов по заселению региона Дальнего Востока стало создание Еврейской автономной области в 1934 году. Биробиджанский эксперимент, продолжавшийся 30 лет, показывает трудности массового привлечения людей на Дальний Восток даже при хорошо продуманном пакете льгот. Начиная с 1928 года, советское правительство стало предпринимать попытки переселения российских евреев на Дальний Восток, в Биробиджан. Согласно переписи 1926 года в СССР проживало 2 672 000 евреев. Для заселения региона Дальнего Востока было создано социалистическое еврейское государство "Советский Сион", который в 1934 году получил официальный статус Еврейской автономной области в рамках РСФСР, с дальнейшими планами по населению этой области евреями. Несмотря на все это, советские евреи, которых вынудили переселиться на Амур, стали уезжать оттуда практически сразу же после приезда. Несмотря на все стимулы и эксперименты, подобные "Советскому Сиону", Дальний Восток так и не смог привлечь достаточное количество людей для удовлетворения амбиций советского руководства в первые десятилетия существования СССР. Добровольный метод заселения не оправдал себя, и в целях достижения более обширной эксплуатации сибирских ресурсов, советское правительство развило сибирскую исправительную систему, - систему ГУЛАГа.

Поначалу для индустриализации страны бесплатный рабочий труд большевиками не использовался, вместо этого они предполагали, что добровольная контрактная система сможет привлечь рабочую силу из числа безработных и крестьян в отдаленные регионы. Однако в 1930 году была ликвидирована безработица, а многие крестьяне, разочаровавшись в жизни в отдаленных местах, нарушали свои контракты и уезжали обратно. Директора местных предприятий, которые должны были выполнять план требовали предоставления доступа к фонду рабочей силы, которая как раз начала накапливаться со становлением системы исправительных лагерей. Например, комбинаты и заводы писали телеграммы в областные отделы по труду с жалобами на то, что половина из новых рабочих, которые пришли на работу меньше года назад, ушли. Руководители заводов не видели перспектив в возможности удержать новичков на работе в суровых условиях, кроме как посредством принудительной рабочей силы, что во многом положило основанием для расширения лагерной системы.

ГУЛАГ превратился в основной инструмент советской индустриализации в Сибири, на Севере, на Дальнем Востоке и в Средней Азии, и также использовался и в строительстве инфраструктуры и в европейской части России.

В 1938 году общая численность заключенных ГУЛАГа превысила 2 млн человек. На пике своей деятельности в конце 1940-х и начале 1950-х гг. на долю ГУЛАГа приходилось примерно 15-18% объема промышленного производства[7].

Еще одним поворотным моментом в освоении Сибири и Дальнего Востока стала Вторая Мировая Война. Ключевые предприятия были перенесены в регионы восточнее Волги.

Основной толчок к индустриализации Сибири был дан с началом Великой Отечественной войны. В 1960-1970-х гг. руководство страны приняло решение перебросить гигантские промышленные объекты в Сибирь. Тогда задачей руководителей СССР было освоение Сибири, равномерное заселение регионов Восточной Сибири и Дальнего Востока - во многом продиктованное интересами геополитики, чтобы не было пустых территорий, находящихся к тому же в таком расстоянии от центра.

Мотивация развития специфических отраслей промышленности и расположения городов Сибири и Дальнего Востока, скорее всего, заключалась не в стремлении осваивать и заселять Сибирь, а обеспечивать закрытую советскую экономику ресурсами: нефть, газ, золото.

Еще одним из предположений может быть размещение промышленности поближе к сырьевым ресурсам и энергоносителям для минимизации издержек от транспортировки и выравнивания уровня экономического развития во всех регионах СССР.

И наконец, та же цель, что была и при правлении монархии: удержать с помощью заселения огромную территорию Сибири и Дальнего Востока. Также с целью обеспечения безопасности СССР считалось необходимым рассредоточить промышленность по всей территории.

К 1970-м гг. аналитики в СССР стали отмечать и оспаривать необходимость колоссальных затрат на все новые затратные проекты в Сибири и на Дальнем Востоке. Согласно советским статистическим данным, строительные затраты в среднем в Сибири и на Дальнем Востоке тогда превысили аналогичные затраты в европейской части СССР более чем на 50%[8].

С замедлением темпов экономического развития СССР в конце 1970-х гг. продолжение экономического освоения Сибири и Дальнего Востока стало проблематичным. Запланированное крупномасштабное развитие Дальнего Востока было "отложено на будущее". Одной из причин того, что попытки освоения Сибири были свернуты была проблема привлечения в эти регионы рабочей силы. Понятно, что пока функционировали лагеря такой проблемы не стояло. Однако после ликвидации ГУЛАГа в конце 1950-х гг. и отмены ограничений на перемещение бывших заключенных покатилась массовая волна обратной миграции. Советскому руководству пришлось придумывать систему льгот - включая предоставление свободы перемещения внутри этих регионом. Приходилось увеличивать зарплаты и создавать стимулы для привлечения и удержания рабочей силы в Сибири и на Дальнем Востоке. Однако все эти меры не могли искоренить проблему рабочей силы там.

Масштабное освоение Россией Дальнего Востока было главным образом обусловлено желанием обеспечить России геополитическую безопасность и обезопасить свою территорию от возможной иностранной экспансии.

Заселение Дальнего Востока во времена Российской империи никоим образом не может сравниться с тем масштабом и скоростью, с которыми эти территории заселялись в советский период.

К началу 1920-х гг. население Дальнего Востока состояло из трех групп: малочисленных народностей Севера (3% от всего населения Дальнего Востока), переселившихся из центральных областей России (87%) и иммигрантов соседних государств (10%).

После гражданской войны Дальний Восток оказался в более благоприятном положении, чем западные районы страны. С 1930 г. после оправдания научного прогноза на северо-востоке началась добыча золота. Экономика развивалась с опорой на внешний рынок, что требовало расширения ресурсных отраслей.

К этому времени относится самый высокий показатель прироста населения по южной зоне, когда за период 1926-1939 гг. оно увеличилось на 76%, а население всего Дальнего Востока - на 70%. Значительный приток населения сохранился до начала войны. В то же время число сельских жителей несколько уменьшилось за счет выселения иностранцев с Дальнего Востока. В некоторых приграничных районах преобладали выходцы из соседних стран. В 1937 г. все иностранные граждане были выселены с Дальнего Востока. Всего было выселено около 200 тыс. чел., в том числе в Казахстан направлено около 120 тыс., в Узбекистан - около 80 тыс. чел. В промышленных переселениях участвовали не только выходцы из сельской местности, но и промышленные рабочие, прибывавшие по общественным призывам. В 1938 г. прибывшие по общественным призывам составили 16 тыс. чел.

В 1930-е гг. имело место массовое принудительное переселение и использование труда заключенных, в том числе репрессированных. По спецпереписи 1937 г. на Дальнем Востоке числилось 28% от общего числа учтенных - 544 тыс. чел.

После войны возобновилось сельскохозяйственное переселение. За послевоенные 1946-1950 гг. на Дальний Восток прибыло 36,4 тыс. семей. Обратная миграция в этот период была минимальная. В последующем значимость таких переселений снижается. Общий прирост шел в основном за счет притока населения на Сахалин. За пять послевоенных лет сюда переселилось около 300 тыс. чел. Развитие производительных сил Дальнего Востока значительно увеличило дефицит трудовых ресурсов в регионе. Общая потребность народного хозяйства в рабочей силе с 1951 по 1965 г. составила 2 млн чел.

С 1953 г. начинается новый период в формировании населения северных районов Дальнего Востока, что связано со значительным уменьшением числа заключенных. На промышленные предприятия, строительство, транспорт рабочие привлекались с помощью оргнабора. Только в 1959 г. завезено около 50 тыс. таких рабочих, в основном для сезонных работ, на Камчатку, Сахалин. Значительная часть рабочих и служащих уезжала, проработав 1-2 года, из прибывших оставались 10-15%. За период с 1951 по 1955 г. прирост населения Дальнего Востока был максимальным по сравнению со следующими пятилетками (от 20 до 70% по отдельным территориям).

Организованный набор и сельскохозяйственное переселение в этот период - основные формы обеспечения народного хозяйства Дальнего Востока рабочей силой. В формировании населения преимущественной была ориентация на механический прирост, хотя соотношение его с естественным менялось в пользу последнего. Показатели естественного прироста были выше, чем по стране, на 25%[9]. Население Дальнего Востока по экономическим условиям оказалось в приоритетном положении, что стимулировало закрепление кадров в этих районах.

Третий период начинается в 1960-е гг. В это время происходит дальнейшее освоение природных ресурсов Дальнего Востока. Темпы роста отраслей специализации начинают сдерживаться отставанием обслуживающих производств, проявляется диспропорция и неравномерность в развитии промышленности. Активное промышленное освоение Дальнего Востока отметилось и повышенными темпами роста численности населения северной части - до 50% (на юге не более 25%).

Валовой оборот миграции за 1959-1972 гг. почти в 28 раз превысил механический прирост[10]. По числу прибывших на 100 чел. среднегодового роста населения Магаданская и Камчатская области в 2-2,5 раза превосходят показатели для Дальнего Востока в целом, т. е. там, где обустройство и прибытие одного мигранта обходится дороже, идет больший приток населения. Поток мигрантов усилился за счет внутрирегионального обмена. В миграционном приросте населения северо-востока первое место в Камчатской области занимают выходцы из Хабаровского и Приморского краев.


_______________

[1] АТР и Россия: трезвый взгляд вместо утопий / Эл. ресурс: "ДВ-РОСС". 2012. 24 декабря / http://trud-ost.ru

[2] АТР и Россия: трезвый взгляд вместо утопий / Эл. ресурс: "ДВ-РОСС". 2012. 24 декабря / http://trud-ost.ru

[3] Крупнов Ю. Сибирь - новая Центральная Россия, или как Юг Западной Сибири станет экономическим центром Планеты / Международное движение развития Институт демографии, миграции и регионального развития. Проектно-аналитический доклад. М. 2013. С. 11.

[4] CIA - The World Factbook. 2012 / https://www.cia.gov/library/

[5] АТР и Россия: трезвый взгляд вместо утопий / Эл. ресурс: "ДВ-РОСС". 2012. 24 декабря / http://trud-ost.ru

[6] Тетро Э. Почему нам нужно срочно вкладывать деньги в оборону ("Les Echos", Франция) / Эл. ресурс "Военное обозрение". 2013. 8 апреля / http://topwar.ru

[7] Иванова Г.М. ГУЛАГ в системе тоталитарного государства. М. 1997. С. 136.

[8] Соболев Ю. Народнохозяйственная программа освоения зоны БАМ. М. 1978.

[9] Поляков Ю.А., Жиромская В.Б., Киселев И.Н. Полвека молчания (Всесоюзная перепись населения 1937 г.) // Социол. исслед. 1990. N 8. С. 30-52.

[10] Навасардов С.М. Динамика численности и естественное движение населения северо-востока СССР // Использование трудовых ресурсов Дальнего Востока / Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1975. С. 26-34.

Док. 665584
Опублик.: 18.09.13
Число обращений: 0