В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Александр Фоменко: Русским необходимо Перемирие для преодоления Смуты Назад
Александр Фоменко: Русским необходимо Перемирие для преодоления Смуты
Революция в России не закончилась ни с окончанием Гражданской войны, ни с концом СССР... Нежелание и неумение договариваться, постоянная внутренняя готовность к гражданскому конфликту, в пределе - к Гражданской войне, и сегодня заметна в русских... Этот синдром аукнулся кровью в 1993 году, а сегодня он аукается не только взаимным отчуждением Власти и Общества, но и дроблением самого нашего общества. Почти столетие назад в смертельной схватке выиграли сторонники Красной идеи, сегодня - притязают на победу сторонники идеи Белой, но плодами перемен пользуются вовсе не романтические идеологи.

Революция в России не закончилась...ни с официальным окончанием Гражданской войны, ни с официальным прекращением существования СССР.
Революция не закончилась, потому что духовно-нравственные причины нашего Братоубийства - до сих пор не изжиты.
Нежелание договариваться друг с другом, то есть внутренняя готовность к гражданскому конфликту, в пределе - к Гражданской войне, и сегодня заметна в русских; упорно не желающих вспоминать о том, к каким людским и хозяйственным потерям приводило нас в прошлом подобное состояние умов.
Этот синдром Гражданской войны аукнулся кровью в 1993 году, а сегодня он аукается - не только взаимным отчуждением Власти и Общества, но и дроблением самого нашего общества.
Почти столетие назад в нашей Гражданской войне сошлись в смертельной схватке две революционные партии - белые и красные. Тогда выиграли сторонники Красной идеи, сегодня - притязают на победу сторонники идеи Белой, но плодами перемен пользуются вовсе не романтические идеологи, а совершеннейшие "экономические рационалисты". Именно поэтому у современной России нет более или менее общепризнанной национальной идеи, но зато появляются все новые и новые русские имена в списках журнала "Форбс".
Как при этом ослабить накал исторически бессмысленного - перед лицом реальных геополитических и геоэкономических вызовов текущего века - идеологического противостояния между носителями советской государственнической идеологии, с одной стороны, и ревнителями традиционных форм Российской империи и нашей Православной Церкви?
Их взаимное согласие, по всей видимости, невозможно; но возможно - взаимное Перемирие. Не примирение, нет - до него далеко, но - Перемирие. Потому что простого прекращения военных действий (сиречь перемирия) достичь гораздо легче, нежели полного примирения.
Для достижения такого Перемирия в вековом уже русском гражданском противостоянии не требуется осознанной идеологической капитуляции ни одной из сторон. Тем более, что подобная "безусловная капитуляция" все равно, похоже, не достижима: пока жив хоть один сторонник противоположной точки зрения, сохраняется возможность "идеологического реванша". Опыт 1990-х годов по резкой "десоветизации" бывшего СССР, еще за десять до того казавшегося всему миру идеологическим монолитом, доказывает это со всей очевидностью.

В свое время так называемая Великая французская революция стала началом 25-летней эпохи беспрерывных войн - во Франции и Европе, после которой Франция не могла больше даже мечтать о статусе самой мощной и благополучной державы европейского континента, которым она обладала накануне судьбоносного 1789 года.
Все великолепные победы Наполеона (именами которых до сих пор пестрят улицы французской столицы) закончились тем, что в 1814 году в рядах союзных, и прежде всего русских, войск прошли по Парижу победоносным маршем весьма многочисленные представители французской белой (монархической) эмиграции - герои Бородина, Кульма, Лейпцига, воевавшие не за, а против Наполеона. Портреты наиболее выдающихся из них можно видеть в Военной галерее петербургского Зимнего дворца: барон М.И. Дамас, Ф.Ф. Довре, граф О.Ф. Долон, граф А.Ф. Ланжерон, граф Э.Ф. Сен-При.
А далее во Франции наступила Реставрация. Но она означала не капитуляцию бывших сторонников Империи перед вернувшимися на отеческий трон Бурбонами, но именно - Перемирие.
И Бурбоны, недвусмысленно отвергая собственно революционное - якобинское и бонапартовское - наследие предыдущих 25 лет, не торопились ни отменять наполеоновский Гражданский кодекс, ни лишать дворянских титулов и наград наполеоновских маршалов: в Палате пэров французского парламента последние заседали вместе с бывшими эмигрантами, с которыми до того встречались лишь на полях сражений.

Для нас, русских, подобное Перемирие между (условно) красными и (условно) белыми должно означать, прежде всего, взаимное признание того непреложного факта, что всякая революция - есть национальная катастрофа.
И, как всякая катастрофа, она неизбежно сопровождается более или менее многочисленным исходом пострадавших - побежденных или несогласных: что может усиливать конкретный политический режим, но - не страну.
Это сегодня должно быть ясно не только былым сторонникам революции 1991 года, но и их тогдашним противникам, до сих пор сожалеющим об исчезновении "советского проекта" и "праздника Октября".

Наша Россия ничего ведь не выиграла от того, что Игорь Сикорский и Владимир Зворыкин, бежав от большевиков, оказались в США. (И ясно, что тот же Сикорский не мог бы работать в авиационно-промышленном комплексе современного ему СССР ни при какой политической погоде, включая "оттепель", ибо полнота церковной жизни была для него абсолютной ценностью.)
Точно так же Россия ничего не выиграла и от широкой эмиграции, начавшемся после 1991 года - когда в ходе так называемой "утечки мозгов" она лишилась ощутимой части целого поколения ученых и инженеров.
При этом важно осознавать глубокое отличие настоящего "Русского исхода" 1920-1922 годов - от современной экономической эмиграции с территории РФ и других частей бывшей советской империи, начавшейся в 1990-е годы, уже на нашей памяти.
Дело в том, что 90 лет назад из Новороссийска, Крыма и Приморья уходили не эмигранты, но беженцы - покидавшие Родину, дабы избежать гибели.
Те, кто в 1920 году поверил обещаниям Михаила Фрунзе и остался в Крыму, то есть в России, не получили возможности поучаствовать в захватывавшем умы левых интеллектуалов Запада социальном эксперименте; ибо Бела Кун и Розалия Землячка отправили доверчивых в мир иной сразу. Два года спустя у воинов приморской Белой рати, отступавшей под ударами красных войск, подобных иллюзий уже не было: они знали, что единственное спасение от гибели - исход.
Эти беженцы искали не материально лучшей доли, как экономические эмигранты 1990-х, но возможности выжить - и дождаться перемен в России, оставшись русскими. В 1990-е последние представители той, первой, эмиграции успели встретить на Западе новых экономических эмигрантов из России, добивавшихся иностранного подданства. Они их жалели - как заблудших детей, как, перефразируя Лермонтова, жалких потомков душевной подлостью прославленных отцов.

Очевидно, что в ближайшие годы глобальные игроки все шире будут применять в мировой конкурентной борьбе революционные методики "переформатирования" политических структур тех или иных государств с целью введения в них различных форм "внешнего управления".
Вследствие этого, непременным условием сохранения политического суверенитета России является окончательное расставание - как Власти, так и Общества - с положительной мифологией революции как таковой, вне зависимости от времени и места ее проведения.

В отличие от США, чья государственность двести сорок лет назад началась именно с антиколониальной революции, почти двенадцативековая государственность России много старше любых сотрясавших ее бунтов и революций. И для нас естественно сделать общей установкой агитационно-пропагандистской деятельности государства - отрицание революции как метода преобразования общества.
Причем - вне зависимости от желаемого направления преобразований. При сегодняшних политических обстоятельствах очевидно, что как правые, так и левые повороты у нас можно осуществлять без стаскивания страны в очередную революционную пучину.
Речь не идет лишь о критике государственными СМИ то большевиков, то "цветных революций" последних лет. Для государственного или окологосударственного Агитпропа вопрос состоит не просто в поддержании "антифевралистского" настроя основных масс-медиа, но в предоставлении думающим людям подобающего числа поводов к размышлению о причинах и следствиях как Февраля 1917-го, так и Августа 1991-го. Эти причины могли быть или считаться вполне серьезными и справедливыми, но вот последствия - точно оказались ужасны.

Что касается столь привычного нам балансирования между вульгарным антикоммунизмом ("антисталинизмом") в духе либерального диссидентства и столь же вульгарным "сталинизмом" в духе КПРФ, когда все достижения СССР объявляются прямым следствием революционной "коммунизации" страны, то оно себя изжило и не в состоянии более "мобилизовывать массы" и тем самым - эффективно противостоять намерениям недругов России.

Государству пора предъявить стране (как через масс-медиа, так и через образовательную систему) соответствующую времени интерпретацию различных этапов советской истории, и в том числе - ее сталинского периода.
При этом официальное признание сталинского "бонапартизма" (длившегося с начала 1930-х до начала 1950-х годов) - временем относительной послереволюционной нормализации и даже нового развития, в течение которого наша страна вернула себе великодержавный статус, утерянный было вследствие Гражданской войны, не может препятствовать нелицемерному осуждению рецидивов революционного насилия и террора, пережитых народами СССР в те же годы, и искреннему сожалению о многочисленных жертвах, их сопровождавших.
Те же французы, например, не объявляют все достижения наполеоновской Империи простым следствием своей Революции и, в частности, якобинского террора. Но они и не сводят при этом итоги правления Наполеона I лишь к политическим убийствам его противников и к империалистическим войнам, сопровождавшимися громадными жертвами, прежде всего, среди самих французов.
После Революции 1917 года в России никто из белых вождей официально не поднял, как известно, монархического, реставрационного (сиречь -восстановительного) знамени. Последствием этого было то, что Российской империи пришлось мутировать в СССР: наш грузинскийБонапарте, как сумел, покончил с Революцией и заменил Гражданскую войну (именно её обещал 1941-й год - с его миллионами сдававшихся в плен, с одной стороны, и очагами героического сопротивления интервентам, с другой) войной Отечественной. И даже задача восстановления Патриаршества, в конце концов, легла на плечи председателя правительства СССР - красного узурпатора-корсиканца.
Можно дискутировать о том, что произошло у нас в 1991 году - революции или контрреволюция, но ясно, что ни о какой Реставрации - какого бы то ни было рода - речи тогда не шло. После 1991 года никто из участников тех событий не поднял реставрационного (восстановительного) знамени: хотя имперский флаг, в пылу борьбы, в Российской Федерации объявили государственным довольно быстро, но уже восстановление имперского герба вызвало серьезные разногласия в тогдашнем политическом классе.
В итоге, по прошествии "лихого" ельцинского десятилетия, задача восстановления (реставрации) исторической России легла на плечи нового политического поколения, сменившего "героев" 1991-1993 годов.
Как результат, РСФСР окончательно мутировала в Российскую Федерацию (Россию): наш постсоветский Бонапарте покончил с почти полным развалом бывшего советского государства и общества и без лишних слов окончательно восстановил в политических правах понятие Отечества и патриотизма. Следствием чего стало появление в числе государственных праздников Дня народного единства: таким образом, приказала долго жить почти столетняя традиция государственных торжеств по случаю очередных революционных годовщин. (Не суть важно, от какой даты шел отсчет этих годовщин - от Февраля или Октября 1917-го, или от Августа 1991-го).
Нет ничего удивительного в том, что постсоветский "креативный класс" оказался в итоге столь же недоволен, как были недовольны николаевским царствованием русские интеллигенты начала ХХ века. И - столь же искренне и глупо революционен.
Потому что никто не пытался воспитывать этот "креативный класс" в антиреволюционном духе: он воспитывался на мантрах о "победе сил демократии над ГКЧП" и дурацких песнях о том, что "Пусть Свобода воссияет!"
Эти, как сказал Грибоедов, умы, ни в чем не твердые, в конце концов, действительно могли вообразить, что в (резко обострившемся к 1991 году) противостоянии различных групп внутри советской номенклатуры на кону стояла некая "Свобода" самовыражения разного рода революционной пехоты, бродившей тогда по бесконечным "демократическим" митингам.

Теперь у руководства страны нет иного выхода, кроме как заняться, наконец, "вопросами культуры" и, прежде всего, вопросами исторической культуры.
Ничего особенно сложного для государства нет в том, чтобы организационно и финансово обеспечить подготовку и внедрение соответствующих учебников истории - без героизации военных изменников-"декабристов" и других персонажей русского "Освободительного движения".
Ясно, что долговременное Перемирие между русскими может быть достигнуто на основе нахождения ключевых вех национальной истории, тех событий, вокруг которых возможно формирование хотя бы элементов национального согласия: от победы народного земского ополчения над Смутой в 1612 году - до отражения Наполеона в 1812 году.
Очевидно, например, что именно память об Отечественной войне 1812 года и Заграничном походе Русской армии 1813-1814 годов должна стать для государства и его Агитпропа по-настоящему важнейшим событием нашей военно-политической истории: прежде всего, в силу его политической бесспорности.
В ту войну Россия выступила против врага единым фронтом безо всяких приказов N 227: идея сопротивления Наполеону была тогда абсолютным императивом для всех, включая нерусские народы России и даже сражавшихся в рядах нашей армии французских контрреволюционеров-эмигрантов. А уверенность Верховной власти в своей легитимности была столь высока, что Главнокомандующий Светлейший князь М.И. Кутузов мог позволить себе даже пустить неприятеля в Москву - не опасаясь потрясения основ государственного порядка.
Понятно, что ни бывшие советские русские, ни бывшие антисоветские русские, ни граждане современной РФ, ни заграничные потомки русских эмигрантов Первой и Второй волн - не имеют полярных (заведомо обусловленных исторической памятью семей) точек зрения на наполеоновские войны.
В то время как та же Отечественная война и Заграничный поход Красной армии, чье окончание в мае 1945 годы мы привыкли отмечать в качестве Дня Победы, для русских людей, живших вне границ СССР, являются скорее советско-германской войной. И эти точки зрения не примирить в обозримом будущем[1].

Поэтому, чем обсуждать друг с другом до хрипоты спорные страницы нашего прошлого - не лучше ли вместе почитать бесспорные страницы этого прошлого; и - вместе строить наше общее будущее? В конце концов, у нас есть достижения, которыми мы можем гордиться вне зависимости от того, в какой период нашей истории они, собственно, были достигнуты. На протяжении нескольких царствований - от Алексея Михайловича до Николая Александровича - русские первопроходцы прошли через Сибирь к Тихому океану, а изучение и освоение Арктики, начавшись при Царе Александре III, особенно продвинулось уже при товарище Сталине. (Надо сказать, что русские путешественники открыли западному миру не только Сибирь и Дальний Восток, но и Папуа - Новую Гвинею, Эфиопию и Тибет.)

Шагом в правильном направлении является включение в официальный перечень "дней воинской славы и памятных дат России" 1 августа как Дня памяти российских воинов, погибших в Первой мировой войне. Впервые с советских времен государство Российское вспомнило о героях этой войны, на алтарь которой наша страна принесла не только миллионы жизней, но и саму государственность.
Далеко не случайно для русской белой эмиграции именно эта война представляла и представляет собой предмет всеобщего почитания: это была последняя война Российской империи, последняя героическая страница ее истории. Официальная пропаганда императорского времени именно эту, начавшуюся в 1914 году, войну называла Второй Отечественной.
При этом и для вполне советских, по своим культурно-политическим предпочтениям, наших соотечественников нет ничего спорного в почитании героев этой войны!
Также не должно быть особенных противоречий даже и у советских патриотов с произведенным президентом В.В. Путиным учреждением в нашей армии своего рода Старой гвардии, то есть тех гвардейских полков, что существовали еще в императорское время. Прежде всего, речь идет о возвращении в боевой строй Преображенского и Семеновского полков, с которых и началась, собственно, история войск Гвардии. Пора вернуть в Россию те гвардейские реликвии, что бережно сохранялись за границей потомками оказавшихся в эмиграции гвардейских чинов.

Вообще говоря, чаемое Перемирие (условно) белых и (условно) красных русских наступит лишь с окончательным и безусловным признанием нынешним государством Российским потомков старой (антисоветской) политической эмиграции Первой (послереволюционной), Второй (послевоенной) и третьей (постсоветской) волн - нашими действительными соотечественниками.
Это, кстати, нужно не только самим представителям старой эмиграции, считающим важным препятствием для ощущения ими себя важной частью Русского мира - неопределенность их юридического статуса по отношению к нашему государству.
В еще большей степени это нужно и саму государству. Причем не только по морально-политическим, но и по вполне практическим соображениям.
Ведь опыт последних десятилетий демонстрирует высокую степень внешнеполитической эффективности публичных действий представителей различных этнических диаспор (например, польской, "югославских" и прибалтийских - в 1990-х г.г.) в пользу стран их происхождения.

Что касается русских зарубежных диаспор, то на те или иные публичные действия в поддержку Москвы в странах с западной политической культурой способны лишь потомки старой (антисоветской) эмиграции первых двух волн - беженцев от Советской власти, которые традиционно являются убежденными патриотами России, и при этом обладают гражданством соответствующих стран.
Все они настроены антисоветски, и при этом многие из них не разделяют некоторых важных культурно-политических стереотипов, естественных и важных для бывших советских граждан: например, они разделяют не всю положительную мифологию Великой Отечественной войны 1941-1945 годов.

Однако - и это крайне важно! - в отличие от новой (постсоветской) экономической эмиграции из РФ, они не подвержены различным диссидентским комплексам по отношению к современной российской власти.
Потомки изгнанников, обладавших русским имперским подданством и покинувших территорию революционной России не по своей воле, резонно считают, что процедура приобретения ими гражданства современной (постсоветской) России не должна быть такой же, как для обычных иностранцев или для граждан постсоветских государств.
При возможности предоставления свидетельств о происхождении от потомков лиц, обладавших русским имперским подданством на момент начала русской Революции в феврале 1917 года, такие зарубежные русские могли бы притязать на возможность автоматического получения гражданства РФ по праву происхождения. Воспользоваться этим правом смогут не все желающие: хотя бы потому, что далеко не все страны, даже внутри ЕС, признают двойное гражданство (Франция, например, признает, а Бельгия - нет). Однако само его наличие продемонстрирует зарубежным русским готовность исторической Родины принять их как родных.
У властей РФ есть все основания предоставить возможность автоматического получения гражданства по праву происхождения также и эмигрантам Второй волны - потомкам бывших советских граждан, покинувших территорию страны вследствие событий Второй мировой войны и не имевших возможности свободного возвращения на Родину вплоть до роспуска СССР. Непростые отношения родителей с Советским государством не должны служить поводом к непредоставлению их детям гражданства постсоветского Российского государства.
При этом речь не должна идти лишь о лицах, решивших репатриироваться, переехать на постоянное жительство в РФ. В конце концов, убежденные патриоты России нужны нам за границей - не меньше, нежели внутри страны. Поэтому речь должна идти не о переезде существующих диаспор в Россию, а именно о даровании им российского гражданства.

Только по получении всеми, без исключения, потомками русских послереволюционных беженцев возможности возвращения в лоно русской государственности - можно будет всерьез говорить о заключении внутригражданского Перемирия, то есть о преодолении рецидивов Революции и Гражданской войны - последствий братоубийственного Смутного времени ХХ столетия.

[1] Знаменательно, что и в 2007 году иерархи Русской Православной Церкви (Московского Патриархата) и Русской Православной Церкви Заграницей, принимая судьбоносные решения о восстановлении канонического общения между ними, решили оставить без взаимного обсуждения вопрос об отношении к этому периоду нашей истории.

Автор: Александр Владимирович Фоменко
http://www.zarossiyu.ru/russkim-neobxodimo-peremirie-dlya-preodoleniya-smuty/#more-372

Док. 665561
Опублик.: 17.09.13
Число обращений: 0

  • Фоменко Александр Владимирович

  • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``