... применительно к политической сфере международной жизни
глобализация поставила ряд острых и сложных вопросов[1]

А. Торкунов, ректор МГИМО(У)

Сегодня многие эксперты и аналитики говорят о возможности
возникновения мировой войны, которая рассматривается ими
в качестве инструмента для разрешения накопившихся проблем
в современном обществе[2]

К. Сивков


Процесс евразийской интеграции - прежде всего политический процесс, проходящий не только в ряде стран СНГ, но прямо (иногда даже болезненно) затрагивающий как интересы стран Евросоюза и США, так и других стран Евразии и АТР. Подходить к нему как к частной "торгово-экономической" инициативе трех стран - совершенно неверно.

Однако именно это во многом и происходит в правящих элитах постсоветских республик, которые нередко пытаются "вывести за скобки" политические, военные, гуманитарные и иные вопросы.

Концепция евразийской интеграции, предложенная в 2011 году В. Путиным, представляла собой концепцию преимущественно торгово-экономической интеграции нескольких стран, хотя уже в ней говорилось о возможности формирования "наднациональных органов". В том виде, как она была сформулирована В. Путиным, в 2011 году, она выглядела следующим образом: "Мы предлагаем модель мощного наднационального объединения, способного стать одним из полюсов современного мира и при этом играть роль эффективной "связки" между Европой и динамичным Азиатско-Тихоокеанским регионом. В том числе это означает, что на базе Таможенного союза и ЕЭП необходимо перейти к более тесной координации экономической и валютной политики, создать полноценный экономический союз.

Сложение природных ресурсов, капиталов, сильного человеческого потенциала позволит Евразийскому союзу быть конкурентоспособным в индустриальной и технологической гонке (подч. авт.), в соревновании за инвесторов, за создание новых рабочих мест и передовых производств. И наряду с другими ключевыми игроками и региональными структурами - такими как ЕС, США, Китай, АТЭС - обеспечивать устойчивость глобального развития"[3].

"Устойчивость развития" - это одно из определений обеспечения безопасности. Надо понимать, что этой устойчивости безопасности действительно угрожают. И не экономически, а вполне даже политически, а в перспективе, вероятно, и военными мерами. Примеров можно привести множество в самых разных областях. Один из них относится к проблеме природных ресурсов. И не только энергетических, но и водных. Так, "Комитет Конгресса США провел 25 июля слушания на тему "появления угрозы воин за ресурсы" в Центральной Азии. Но установить, что это за угроза и существует ли она вообще, в результате не удалось.

Слушания проводились Подкомитетом Палаты представителей по вопросам Европы, Евразии и нарождающихся угроз (House Subcommittee on Europe, Eurasia, and Emerging Threats) под председательством конгрессмена Даны Рорабахера (Dana Rohrabacher), привносящим свои идиосинкратические убеждения относительно региона в работу подкомитета с тех пор, как его назначили его главой ранее в нынешнем году.

В своей вступительной речи Рорабахер сделал мрачное предупреждение, что "растущий спрос на мировых рынках на минерально-энергетические ресурсы вызывает ожесточенную экономическую конкуренцию, которая может привести к контрпродуктивному конфликту. ... В мире, где одна сторона может приобрести ресурсы для развития, лишь отобрав ее у другой, изначально предполагается появление конфликтов. Когда открываются новые ресурсы, как это происходит в Центральной Азии, появляются опасения, что их на всех не хватит, и так зарождается конфликт". Однако, указав на то, что Китай и Индия быстро развиваются и нуждаются в ресурсах, он не объяснил, как это может привести к войне в Центральной Азии"[4].

Объективно, однако, даже эта узкая трактовка интеграции не могла не нести в себе политических составляющих. Последующие годы показали, что различные неэкономические - политические, гуманитарные, военные - аспекты интеграции стали стремительно набирать силу. Они нашли свое отражение, например, в развитии парламентских контактов и первом опыте межпарламентских дискуссии (включая участие сотрудников аппаратов), активизации ВТС, наконец, в решении (декабрь 2012 г.) создать объединенное ПВО.

В общественном сознании граждан России и других государств, включая европейских и даже США, идея евразийской интеграции нашла не только отклик, но и привела к созданию общественных и политических объединений, выступающих за интеграцию. К весне 2013 года, например. В России было зарегистрировано уже 4 "евразийские" партии. Это означало значительно более широкое толкование идеи чем высказанная концепция В. Путиным хорошо иллюстрирует карта, предложена лидером молодых евразийцев Ю. Кофнером из МГИМО(У), в комментарии к которой он пишет:



"Прежде всего, необходимо всеми доступными способами поднять демографию, во-первых, русских, во-вторых, всех остальных народов России, в-третьих, братских народов Евразийского Союза (ЦВЕ, Кавказа, Центральной Азии). Именно в этой последовательности. Не шовинист я конечно, но думаю, что именно русский этнос испытывает демографический кризис на данный момент, и только поэтому ему необходимо помочь в первую очередь. То же самое касается всех остальных этносов России-Евразии, которые сейчас переживают аналогичную ситуацию.

Параллельно с реализацией этой первоочередной задачи демографической политики необходимо создать стимулы для переселения данных этносов на территорию Сибири и ДВ"[5].

Между тем объективно евразийская политика значительно более масштабная идея, чем только экономическая интеграция. Она имеет широкое внутриполитическое и международное значение. Как справедливо заметил академик М. Титаренко, "Только Россия, основывающаяся на евразийской парадигме, способна решить проблемы возрождения, сохранения своей территориальной целостности, подъема культур всех населяющих ее народов и расцвета русской культуры - стержень единства и взаимодействия цивилизаций.

Только Россия, базирующаяся на евразийской парадигме, способна играть важную роль и взаимодействовать в рамках таких международных структур, как РИК и БРИК.

Только Россия, как евразийская держава, способна поддерживать и развивать и даже добиться признания равноправия и взаимовыгодности суверенных ее отношений с европейским сообществом, с США, Индией, Японией, другими странами и интегрироваться в региональные структуры АТР и Европы"[6].

В такой политике, безусловно, огромная, даже исключительная роль принадлежит государству. В России ведутся до сих пор бесконечные споры о роли государства вообще и в развитии Сибири и Дальнего Востока, в частности. Обострение этих споров произошло в 2011-2012 годах в связи с выдвижением идеи создания государственной корпорации по развитию этих регионов, хотя, как показывает международная практика, все государства, даже те, в которых эта проблема не стоит столь остро, активно участвуют в развитии малоосвоенных регионов. В частности, можно привести следующие примеры[7]:



Надо отметить, что в важнейших нормативных документах, формализирующих политику России в области национальной безопасности, новая евразийская политика пока что не отражена, что в принципе понятно: они были приняты до этого "стратегического разворота" В. Путина в 2011 году. Так, в Военной доктрине Российской Федерации, утвержденной Президентом России 5 февраля 2010 года, среди "основных внешних военных опасностей" перечисляются (вполне традиционно) следующие:

"а) стремление наделить силовой потенциал Организации Североатлантического договора (НАТО) глобальными функциями, реализуемыми в нарушение норм международного права, приблизить военную инфраструктуру стран - членов НАТО к границам Российской Федерации, в том числе путем расширения блока;

б) попытки дестабилизировать обстановку в отдельных государствах и регионах и подорвать стратегическую стабильность;

в) развертывание (наращивание) воинских контингентов иностранных государств (групп государств) на территориях сопредельных с Российской Федерацией и ее союзниками государств, а также в прилегающих акваториях;

г) создание и развертывание систем стратегической противоракетной обороны, подрывающих глобальную стабильность и нарушающих сложившееся соотношение сил в ракетно-ядерной сфере, а также милитаризация космического пространства, развертывание стратегических неядерных систем высокоточного оружия;

д) территориальные претензии к Российской Федерации и ее союзникам, вмешательство в их внутренние дела;

е) распространение оружия массового поражения, ракет и ракетных технологий, увеличение количества государств, обладающих ядерным оружием;

ж) нарушение отдельными государствами международных договоренностей, а также несоблюдение ранее заключенных международных договоров в области ограничения и сокращения вооружений;

з) применение военной силы на территориях сопредельных с Российской Федерацией государств в нарушение Устава ООН и других норм международного права;

и) наличие (возникновение) очагов и эскалация вооруженных конфликтов на территориях сопредельных с Российской Федерацией и ее союзниками государств;

к) распространение международного терроризма;

л) возникновение очагов межнациональной (межконфессиональной) напряженности, деятельность международных вооруженных радикальных группировок в районах, прилегающих к государственной границе Российской Федерации и границам ее союзников, а также наличие территориальных противоречий, рост сепаратизма и насильственного (религиозного) экстремизма в отдельных регионах мира"[8].

В принципе эти угрозы отражают реалии, в т.ч. стремление США и его союзников разделить Россию на европейскую и азиатскую части. В относительно "мягкой" форме об этом говорил еще в 1997 г. З. Бжезинский: "Учитывая протяженность территории и ее разнообразный характер, именно децентрализованная политическая система и экономика свободного рынка должны, скорее всего, пробудить творческий потенциал российского народа и способствовать развитию огромных природных ресурсов страны. Так сказать, свободно конфедеративная Россия, состоящая из европейской России, Сибирской республики и Дальневосточной республики, также придет к выводу, что в таком случае ей будет легче поддерживать тесные экономические связи со своими соседями. Каждое из таких конфедеративных образований сможет успешно развивать творческий потенциал на местах, веками тормозившийся тяжелой бюрократической рукой Москвы. В свою очередь, децентрализованная Россия будет менее склонна к проявлению имперских амбиций"[9].

Как видно из перечня этих угроз, они выглядят вполне традиционно, даже классически. Что, на мой взгляд, не соответствует ни актуальности, ни приоритетности. Практически все из них могли бы с успехом быть отнесены как к началу 90-х годов прошлого века, так и к прошедшему десятилетию. Примечательно, что в Военной доктрине среди приоритетов военно-политического сотрудничества также не упоминается приоритет военно-политическое сотрудничество в рамках евразийства, хотя отдельные его элементы, отчетливо обозначены[10]:

"Основные приоритеты военно-политического сотрудничества:

а) с Республикой Беларусь:

- координация деятельности в области развития национальных вооруженных сил и использования военной инфраструктуры;

- выработка и согласование мер по поддержанию обороноспособности Союзного государства в соответствии с Военной доктриной Союзного государства;

б) с государствами - членами ОДКБ - консолидация усилий и создание коллективных сил в интересах обеспечения коллективной безопасности и совместной обороны;

в) с другими государствами - участниками СНГ - обеспечение региональной и международной безопасности, осуществление миротворческой деятельности;

г) с государствами ШОС - координация усилий в интересах противодействия новым военным опасностям и военным угрозам на совместном пространстве, а также создание необходимой нормативно-правовой базы;

д) с ООН, другими международными, в том числе региональными, организациями - вовлечение представителей Вооруженных Сил и других войск в руководство миротворческими операциями, в процесс планирования и выполнения мероприятий по подготовке операций по поддержанию мира, а также участие в разработке, согласовании и реализации международных соглашений в области контроля над вооружениями и укрепления военной безопасности, расширение участия подразделений и военнослужащих Вооруженных Сил и других войск в операциях по поддержанию мира"[11].

Как видно, концепция евразийского сотрудничества пока не нашла отражения в военно-политическом планировании России, ограничиваясь развитием отношений с традиционными партнерами и ОДКБ. Между тем, думается, что страны Евросоюза можно было бы шире рассматривать в качестве потенциальных партнёров. Соответственно при таком подходе "выпадают" из эпицентра внимания такие принципиальные угрозы, например, как создание системы ПРО США в АТР, возросшая конфликтность между США и Китаем, стремительный рост военных расходов в Китае, США и ряде других стран АТР и т.д.


________________

[1] Торкунов А.В. По дороге в будущее / А.В. Торкунов, ред.-сост. А.В. Мальгин, А.Л. Чечевицников.- М.: Аспект Пресс, 2010. - 476 c.

[2] Сивков К. Мировая война как выход из глобального кризиса // Военно-промышленный курьер. 2012. 12 декабря. N 49 (465).

[3] Путин В.В. Новый интеграционный проект для Евразии - будущее, которое рождается сегодня // Известия. 2011. 3 октября. С. 1.

[4] Кучера Д. В Конгрессе США прошли слушания о возможности войн за ресурсы в Центральной Азии / Эл. ресурс: "Военное обозрение". 2013. 28 июля / http://topwar.ru

[5] Кофнер Ю. Меры по экономическому развитию Сибири и Дальнего Востока. 8 июля 2012 г. URL: http://eurasian-integration.org/?q=content/

[6] Титаренко М.Л. Россия и ее азиатские партнеры в глобализирующемся мире. Стратегическое сотрудничество: проблемы и перспективы. М.: ИД "ФОРУМ", 2012. С. 94.

[7] Мировой опыт развития // Российская газета. 2012. 21 июня. С. 10.

[8] Военная доктрина Российской Федерации. Утверждена Указом Президента Российской Федерации. 5 февраля 2010 г.

[9] Бжезинский З. Геостратегия для Евразии. Краткосрочные и долгосрочные цели политики США в этом регионе // Независимая газета. 1997. 24 октября. С. 3.

[10] Военная доктрина Российской Федерации. Утверждена Указом Президента Российской Федерации. 5 февраля 2010 г.

[11] Военная доктрина Российской Федерации. Утверждена Указом Президента Российской Федерации. 5 февраля 2010 г.

Док. 665115
Перв. публик.: 07.09.13
Последн. ред.: 09.09.13
Число обращений: 0