Александр Фоменко: Диалог культур - от мечты к реальностиНазад
Александр Фоменко: Диалог культур - от мечты к реальности
Концепция всечеловечности была высказана русским почвенником Достоевским задолго до попыток коммунистических западников навязать нам и миру концепцию пролетарского интернационализма. Поэтому нам нет нужды зацикливаться на советском прошлом: историческое наследие Российской империи дает нам не меньше примеров цивилизационного единства различных по происхождению духовных и политических культур. В роковые дни февральского переворота 1917 года до конца верными своему государю генералами оказались ни кто иной, как командующий корпусом Гвардейской кавалерии генерал-адъютант Хан-Гусейн Нахичеванский и остзейский дворянин, командир 3-го кавалерийского корпуса генерал граф Федор Артурович Келлер
Кто только не говорил все последние годы, включая глав государств и правительств, о необходимости выстраивания диалогических отношений различных культур и цивилизаций!
Не ставя под сомнение искренность этих призывов и понимая, что только равноправный диалог является альтернативой как прямому межцивилизационному столкновению, в духе Хантингтона, так и состоянию всемирной холодной войны цивилизаций - всех против всех, следует разобраться в объективных причинах, мешающих делу.
К мировоззренческим препятствиям следует отнести предубеждения невежества и стереотипы восприятия представителей одних цивилизаций по отношению к другим.
Именно такие стереотипы между прочим мешают современному Западу признать крах просвещенческого проекта построения единого и однородного человечества. Хотя нынешний феномен международного терроризма - не столько политически, сколько ценностно ориентированного - является лучшим подтверждением этого краха.
Психологической препоной к диалогу является известный душевный недуг общечеловеческого свойства - нежелание видеть окружающую нас действительность такой, какая она есть.
Можно сколько угодно высокопарно рассуждать о так называемой культуре постмодерна и даже искренне считать ее незияющей вершиной развития человеческого духа. Но приступая к диалогу с незападным миром, западному человеку следует осознавать серьезность нынешнего положения вещей и понимать, что в долгосрочной перспективе нерелигиозная культура модерна и постмодерна заведомо проигрывает культуре религиозной традиции. Проигрывает в самом прямом смысле: неумолимая статистика свидетельствует, что сегодня достаточное для простого воспроизводства число детей рожают только религиозные семьи.
И если современная нам либеральная Европа не вернется к своей традиционной религиозности, она просто вымрет. Исчезнет как культурно-исторический феномен, о чем, наверное, пожалеют и многие неевропейцы, которые эту Европу ценят или даже любят. Ведь те иммигранты из стран Магриба, что селились в пригородах Парижа или Марселя в 60-70-е годы, искренне желали и надеялись ассимилироваться в республиканской Франции. Но сегодня они оказались в своего рода исторической западне: вслед за новыми волнами иммигрантов из бывших колоний, не стремящихся ни к какой ассимиляции, в пригороды французских городов пришло культурное и цивилизационное напряжение - в полном соответствии с главным законом демократии, законом больших чисел.
К организационным препятствиям для полноценного диалога культур и цивилизаций следует отнести недостаточную развитость сети национальных и международных институтов, посредством которых можно вести этот диалог.
На всей территории бывшего нашего единого государства - Российской империи и СССР до сих пор не хватает, например, некоторых важных национальных и межгосударственных институтов, долженствующих содействовать развитию и распространению русского языка - как языка науки и культуры всего постимперского и постсоветского пространства и как средства международного общения.
Сегодня русский язык явно живет поверх этнических и национальных границ подобно французскому, немецкому или испанскому. Как наличие в Перу наряду с испанским языка индейцев кечуа в качестве официального не ставит под сомнение факт принадлежности этой страны к испано-?язычному культурному миру, так и совместной работе над развитием русскоязычного культурно-языкового пространства не может мешать языковое разнообразие стран СНГ.
Многое за последние годы в этом направлении уже сделано Москвой. В 2006 году был создан Международный фонд гуманитарного сотрудничества стран - членов СНГ, в следующем, 2007-м начал работу фонд "Русский мир", позиционирующий себя как русский l`Alliance fran?aise - то есть как национальная организация по преподаванию и пропаганде русского языка и русской культуры. Наконец, в 2008 году в России было сформировано специальное Федеральное агентство по делам Содружества Независимых Государств, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству (на бюрократическом новоязе - Россотрудничество).
Но давно уже пора вместе с другими странами СНГ и при помощи всех заинтересованных лиц и институтов переходить к следующим этапам культурно-политического структурирования нашего общего русскоязычного пространства, к созданию соответствующей межгосударственной, международной органи-?зации.
На основе всех европейских языков международного общения, кроме русского, такие организации давно созданы. Причем цели их много шире, нежели защита и сохранение тех или иных языков и культур в пору глобализации: они заняты настоящим культурно-цивилизационным структурированием соответствующих языковых пространств, превращением их в пространства солидарности.
Например, Францией и другими странами с франкоязычным населением создана чрезвычайно крепкая и высокотехнологичная система культурно-языковой интеграции постимперского сообщества, притом что число франкоговорящих в мире существенно меньше, нежели русскоговорящих. Но и потому, что история создания Международной организации франкоязычия (Organisation Internationale de la Francophonie) дает прекрасный пример того, насколько успешными могут быть планомерная работа и совместные усилия различных государств, равно заинтересованных в конечном результате.
Еще в бурные 60-е годы политическое руководство Франции и ее бывших колоний - от Хабиба Бургибы (Тунис) до принца Народома Сианука (Камбоджа) - вместе приступило к организационному оформлению франкоязычного пространства. Ассоциация полностью или частично франкоязычных университетов, например, была создана в 1960 году, а в 1967-м появилась Международная ассоциация франкоязычных парламентариев.
В 2005 году Межправительственное агентство было преобразовано в Международную организацию франкоязычия (МОФ). Много лет во главе ее стоял бывший министр иностранных дел Египта и бывший Генеральный секретарь ООН Бутрос Бутрос-Гали в настоящее время МОФ возглавляет бывший президент Сенегала Абду Диуф.
О масштабах деятельности можно судить по некоторым цифрам: членами МОФ являются 53 государства и правительства (еще десять имеют статус наблюдателей).
Самостоятельное значение имеют и работающие в рамках и под контролем МОФ Университетское агентство франкоязычия, телеканал TV5 или Ассоциация франкоязычных мэров. Общий объем ассигнований на укрепление франкоязычия в 2007 году составил 220,3 млн евро.
Причем если в общем бюджете МОФ доля Франции - 54% (доля Канады - 21%, доля Квебека - 4%), то деятельность, например, Университетского агентства оплачивается ею на все 80%. И свои бюджетные ассигнования на эти цели Париж проводит не по графе безвозвратных расходов государства на культуру, как это принято у либералов-рыночников советского разлива, а по графе инвестиций в репутацию страны, в ее по сути геополитическую капитализацию.
Франция вообще инвестирует в нетрадиционную мягкую мощь агитации и пропаганды больше даже, чем США: около $1 млрд в год, не задумываясь над тем, по средствам ли ей такая активность. (Хотя Штаты наверстывают разницу посредством многочисленных частных фондов.) Но ведь и вес Франции в мире вследствие этого намного превышает ее традиционную военно-промышленную и экономическую мощь!
Что касается создания подобной международной организации на основе русского языка, то ее учредителями могут выступить прежде всего различные страны СНГ. Ведь сохранение и развитие инфраструктуры народного просвещения, высшей школы и науки на русском языке важны и полезны не только для России.
В правление такой международной организации можно пригласить многих уважаемых и известных деятелей культуры, обладающих самыми разными паспортами: таких, как Кшиштоф Занусси, Рустам Ибрагимбеков, Регимантас Адомайтис, Олжас Сулейменов, Богдан Ступка, Дина Рубина или Болотбек Шамшиев. А также известных иностранных политических и общественных деятелей, в разной степени владеющих русским языком: Элен Каррер д`Анкосс, Жака Ширака, Цзян Цзэминя, принца Майкла Кентского, Табо Мбеки, Казимеру Прунскене, Махмуда Аббаса, Нино Бурджанадзе, Леонида Кравчука или Хосни Мубарака. И вряд ли кто-то из них при всех возможных политических разногласиях с Москвой в прошлом или настоящем откажется освятить своим именем деятельность международной организации культурного свойства.
Достичь соответствующего сегодняшнему времени уровня организации русскоязычного цивилизационного пространства даже за весьма короткий срок возможно, если мы конвертируем наши недостатки в достоинства и сумеем должным образом капитализировать советское культурное наследство.
Вокруг давно и широко известного Российского университета дружбы народов (РУДН) вполне можно формировать Ассоциацию русскоязычных университетов и факультетов.
А членами Международной ассоциации русскоязычных парламентариев вполне могут стать теперь не только члены Парламентской ассамблеи СНГ, но и многие парламентарии стран Евросоюза. В ходе заседаний такой ассамблеи представители политического класса постсоветских и восточноевропейских стран могли бы собираться, во-первых, "среди своих" (в культурном смысле), а во-вторых, много чаще, нежели сегодня.
Существующую телерадиокомпанию "Мир" сложновато будет преобразовать в Международный русскоязычный канал, подобный TV5, ежедневно демонстрирующий не только французские передачи, но и швейцарские, бельгийские, квебекские. Но уже сегодня можно предложить телестудиям других культурно близких нам стран делать, например, русскоязычные выпуски своих национальных новостей на цифровом канале "Вести 24": это только оживит канал и придаст ему широту.
В отличие от энергоносителей русский язык и культуру можно отнести к средствам нашей soft power, "мягкой силы". Пространство повседневного или ситуативного русскоязычия вполне можно превратить в пространство сотрудничества и солидарности.
Своевременно принятые организационные меры, очевидно, будут способствовать укоренению и в новых поколениях наших народов чувства культурной и цивилизационной близости при сохранении у каждого лица необщего выражения, к естественному структурированию пространства нашей общей истории и противостоянию глобализационной энтропии. Ибо у тех, кто родом из СССР, нет мировоззренческих или психологических препятствий для участия в диалоге культур, но лишь организационные.
В конце концов концепция всечеловечности была высказана русским почвенником Достоевским задолго до попыток коммунистических западников навязать нам и миру концепцию пролетарского интернационализма. Поэтому нам нет нужды зацикливаться на советском прошлом: историческое наследие Российской империи дает нам не меньше примеров цивилизационного единства различных по происхождению духовных и политических культур.
В роковые дни февральского переворота 1917 года до конца верными своему государю генералами оказались не кто иной, как командующий корпусом Гвардейской кавалерии генерал-адъютант Хан-Гусейн Нахичеванский и остзейский дворянин, командир 3-го кавалерийского корпуса генерал граф Федор Артурович Келлер.
Эта рыцарственная верность невольно вызывает в нашей памяти великий образ из средновековой французской "Песни о Роланде". Весь культурно-исторический феномен рыцарства, весь многовековой европейский феодализм покоятся на идее верности: Роланд, а не Мазепа являет собой главную идею старой Европы.
И не только Европы: на безусловном признании идеи верности своему слову сходятся Запад и Восток, король Ричард Львиное Сердце и султан Саладин, граф Келлер и Хан-Гусейн .
Верность себе, своей истории и своей собственной цивилизации и уважение к чужой - это естественная предпосылка к плодотворному диалогу культур и единственно возможный путь к достижению русско-европейского и евразийского полифонического единства.
