Михаил Мунтян: Хэлфорд Маккиндер как `первый геополитик`Назад
Михаил Мунтян: Хэлфорд Маккиндер как `первый геополитик`
Сэр Х. Маккиндер (1861-1947) стал автором первой глобальной геополитической концепции, рассматривавшей нашу планету как единое целое, как "историю людей, неотделимой от жизни всемирного организма". Опередив более чем на четверть века Поля Валери, провозгласившего в 1931 г. идею "конечного мира", Маккиндер писал ещё в 1904 году: "Весь мир, вплоть до его самых удалённых и малознакомых уголков, должен рассматриваться как объект полного политического присвоения". Земной шар английский географ рассматривал как пространство, 9/12 которого занимают моря и океаны - Атлантический, Индийский, Тихий и Ледовитый, - и которые на самом деле являются составными частями Мирового океана. Остальные 3/12 части Земли заняты сушей, из которых 2/12 приходятся на Мировой остров, состоящий из Европы, Азии и Африки. Последнюю, двенадцатую часть суши составляют, по Маккиндеру, периферийные острова, в число которых он включил Северную, Южную Америку и Австралию.
Английский ученый прочно связал географию с человеческой историей, справедливо полагая, что людские амбиции не только подвержены влиянию пространственных факторов и используют их в своих интересах, но и сам человек постоянно переделывает географическую среду. Он связывал это с появлением новых технических и технологических возможностей и новыми социально-экономическими замыслами людей.
Первая встреча Маккиндера с историей, как он потом рассказывал, произошла в сентябре 1870 г., когда он прочитал известие о капитуляции перед прусскими войсками армии Наполеона III под Седаном. Он был сыном викторианской эпохи в истории Англии, когда "владычица морей" стала обладательницей империи, над которой никогда не заходило солнце. Получив географическое образование, с 1887 по 1905 гг. Маккиндер преподавал географию в Оксфорде, пока его не назначили руководителем престижной Лондонской школы экономических и политических наук. Он активно участвует в политической и общественной жизни своей страны, с 1910 по 1922 гг. был депутатом Палаты общин, верховным комиссаром Великобритании в Южной России (1919-1920 г.г.), председателем Имперского совета. Звёздным часом Маккиндера как учёного стал день 25 января 1904 г., когда он выступил на заседании Королевского общества с докладом "Географическая ось истории", который другой выдающийся геополитик, Карл Хаусхофер, несколько позднее назвал "сжатым до нескольких страниц объяснением мировой политики". Один из самых крупных современных российских ученых-геополитиков В.Л. Цымбурский в одной из своих работ предложил считать 25 января 1904 г. датой рождения науки геополитики, а Х. Маккиндера - Первым Геополитиком. Российский автор, в частности, пишет в этой связи: "Пусть последующие классики геополитики создавали новые образы и сюжеты в сравнении с маккиндеровскими, но явными и неявными отсылками к идеям Первого Геополитика полны страницы работ Дж. Фэйргрива и К. Хаусхофера, Н. Спайкмена и П. Савицкого. Даже постклассическая геополитика И. Валлерстайна и П. Тэйлора, разыгрывающая антагонистические игры с нулевой суммой между мировым центром, полупериферией и периферией, эксплицитно поднявшаяся из идей Ф. Броделя, может быть расценена также как методологическое переосмысление и "выворачивание" самой первой модели Маккиндера с ее концентрической триадой "осевого пространства, "внутреннего полумесяца" и "полумесяца внешнего" . "
Высказанные в этом докладе идеи были развиты английским учёным в цельную геополитическую модель в книге "Демократические идеалы и реальность", увидевшей свет в 1919 г. Маккиндер предчувствовал закат британской мощи, которая основывалась на контроле 40% земной суши и доминировании в Мировом океане. В этой связи он попытался переформулировать для англичан ответ на вопрос, какой частью мира нужно владеть, чтобы устойчиво контролировать весь мир. Дело в том, что в конце ХIХ столетия с Великобританией стали всё более остро конкурировать завершившие своё формирование государства-континенты Россия и США, объединившаяся Германия, а также старая соперница Франция. Великий английский мореплаватель Вальтер Рейлиг еще в конце XVI века определил "символ веры" английской государственной элиты как формулу "Кто держит в своих руках морские пути, тот является владыкой мира". Маккиндер, тоже отождествляя себя с англо-саксонским "морским миром", в результате анализа предшествующих периодов истории пришёл к выводу, что история вращается вокруг географической континентальной оси, расположенной в Евразии. По его мнению, "трансконтинентальные железные дороги изменили представления о могуществе государств на суше". В начале ХХ века резко возросло значение суши и произошло изменение равновесия в мире в пользу континентальных государств. Перед ними, по мнению Маккиндера, открывалась перспектива создания мировой империи, в первую очередь в результате заключения союза России и Германии.
В.Л. Цымбурский к этим двум работам Маккиндера добавляет третий его труд - "Круглая земля и обретение мира" (1943), - объединив их в понятии "трилогия хартленда". Уже в "Географической оси истории" английский геополитик определил цель и смысл своей работы, и через 40 лет воспроизвел его в "Круглой земле и обретении мира": провести "коррекцию между крупнейшими историческими и крупнейшими географическими обобщениями", чтобы "поместить в перспективу некоторые из соревнующихся сил текущей международной политики". Маккиндер намеревался осмыслить их борьбу через долговременную структуру планетарной географической и исторической сцены, показав, как она, эта структура, контролирует и нацеливает устремления указанных сил. Будучи образцово применен в "трилогии хартленда, этот метод обернулся техникой непосредственного политического целеполагания. Эта техника, собственно, и выделяет трилогию как геополитический труд среди добротных научных и популярных политико-географических работ Маккиндера ."
Британский геополитик строил свою концепцию, исходя из того, что в центре мира лежит Евразийский континент, имеющий собственный центр - осевой ареал, для названия которого он в 1919 году использовал термин "хартленд", в русском переводе звучащий как "сердцевинная земля", "срединная земля". Так стал называться особый евразийский регион, который Маккиндером, а затем и многими геополитиками мира, был признан "географической осью истории". Для них хартленд формировался из трёх компонентов: самой обширной равнины земного шара, самых длинных судоходных рек, устья которых теряются во льдах Северного Ледовитого океана или во внутренних морях континента, и огромной степной зоны, обеспечивающей абсолютную мобильность кочевым народам.
Сам Маккиндер считал, что концепция хартленда "не может быть обозначена более или менее чётко на географической карте", тем не менее. под хартлендом он понимал "Север и Центр Евразии, куда включены пространства от Арктики до пустынь Средней Азии, а западная граница проходит по перешейку между Балтийским и Северным морями". Подчёркивая стратегический приоритет "географической оси истории" во всей мировой политике, он сформулировал главный геополитический закон, состоящий из трёх постулатов:
а) тот, кто контролирует Восточную Европу, доминирует над хартлендом;
б) тот, кто доминирует в хартленде, господствует над Мировым островом;
в) тот, кто господствует в Мировом острове, тот правит миром .
Концепция материковой сердцевины, выдвинутая и обоснованная Маккиндером, стала впоследствии краеугольным камнем множества иных геополитических теорий. Причины этого были "схвачены" британским геополитиком в следующих суждениях:
- "материковая сердцевина - это район, к которому при современных условиях морская держава не может иметь доступа";
- "недоступность хартленда - это факт географии, и в этом заключается наибольшее стратегическое преимущество континентальной державы над морской";
- "материковый хартленд - это реальный географический факт, это цитадель Мирового острова... Шторм начинается с материковой сердцевины" .
В этом случае Маккиндер исходил из того, что:
а) "Россия является "осевым государством";
б) понятия "хартленд" и "Россия" совпадают;
в) "перераспределение баланса силы в пользу осевого государства, которым является Россия, результируется в ее экспансии по всему Евразийскому континенту".
Из этого он делал вывод, что, в конечном счете, Россия сможет использовать обширные континентальные ресурсы для построения флота и "последующего формирования мировой империи". Поэтому океанические державы должны были, по мнению ученого, "проникать в хартленд с идеями демократической свободы", используя для этого "наиболее стратегически перспективные" направления - Турцию и Палестину. Предотвратить доминирование России-хартленда в мире, согласно Маккиндеру, можно было:
- не допустив ее союза с Германией;
- исключив сближение "осевого государства" с арабскими народами;
- предотвратив захват Россией Китая и Индии .
Маккиндер в своей геополитической модели располагает вокруг харленда с помощью системы концентрических кругов всё мировое пространство. В первую очередь, он выделяет так называемый "внутренний полумесяц", состоящий из двух частей:
- своего рода защитного пояса хартленда, включающего в себя безлюдные просторы Сибири, Гималайский хребет, пустыню Гоби, Тибет и Иран, в котором имеется лишь одна свободная брешь - евразийская равнина, простирающаяся от Атлантики до центра Азии;
- пояса, совпадающего с береговыми пространствами евразийского континента (coastland), где сосредоточена большая часть населения Земли (океаническая кайма Европы, Аравийский полуостров, Индостан, прибрежные районы Китая). Именно здесь, согласно утверждениям английского учёного, находится зона наиболее интенсивного развития цивилизации. Он первым сформулировал вывод о том, что в регионах пересечения водных и сухопутных пространств концентрируется энергия, способная возвышать народы и государства.
Следовавший за внутренним "внешний полумесяц" включал в себя островные государства - Великобританию, Японию и "острова открытого моря" - Северную и Южную Америки, Австралию. Механизм же "сцепления" всех видов отмечаемых геополитических пространств историческим процессом описывается Маккиндером с помощью противоборства "разбойников суши" и "разбойников моря". Первые, представляя собой народы, вышедшие в мировое пространство из хартленда (скифы, гунны, аланы, тюрки, монголы и др.), оказывают давление на народы и страны "внутреннего полумесяца". Сюда же, в эту цивилизационно-географическую зону, устремлены и импульсы со стороны "разбойников моря", жителей "островного полумесяца".
Маккиндер полагал, что схватка, борьба сил моря и суши определяла содержание и характер мировой политики. Он также одним из первых квалифицировал это противоборство как столкновение "демократических форм политики" морских государств с политикой "авторитарных", "иерархических", "недемократических" континентальных держав. "Одно из самых поразительных совпадений, - писал Х. Маккиндер, - заключается в том, что современное развитие Европы повторяет древнее противоречие между Грецией и Римом. Германец был обращен в христианство римлянином. Славянин - греком. Романо-германские народы вышли к океану. Греко-славянские - покорили туранские земли. Континентальные и морские державы противостоят друг другу как в сфере идеалов, так и на материальном уровне, в выборе средств развития".
И вряд ли есть основания подозревать Маккиндера в том, что он не знал элементарного исторического факта: в древности Греция выступала как "морская сила", в то время как Рим - в качестве континентального государства. То обстоятельство, что ситуация в ХХ веке зеркально изменилась, а именно её описывал английский геополитик, могло свидетельствовать лишь об одном: автор, выводивший свою теорию из дихотомии моря и суши, не исключал возможности превращения континентальных держав в морские. При этом он отнюдь не исходил из того, что их противоборство должно завершиться окончательным исчезновением одного из этих начал человеческой истории. Данное открытие Маккиндера выводило геополитику из сферы исключительно чёрно-белого протагонизма двух модусов жизни, предоставляло ей возможность изучения их взаимных переходов и ускорило развитие геополитики как науки.
Современный исследователь геополитики Дж. Слоэн отмечает, что Маккиндер был первым геополитиком действительно глобального, а не регионального масштаба. Обладая феноменальной геополитической интуицией, он не только заложил основы современных концепций атлантизма, но и оставил много полезных поучений для современных политиков. В частности, он отмечал:
а) "география лежит либо в основе стратегии мира, либо она становится пособницей стратегии войны";
б) "политический курс есть производное от двух наборов движущих и управляющих сил: импульс политического курса исходит из прошлого и воплощён в характере и традициях людей - это движущая сила. Управляет же процессом настоящее путём экономических требований и географических возможностей. Государственные деятели преуспевают или терпят неудачу в той мере, в какой они способны осознать неизбежность влияния этих двух сил" .
Согласно логике рассуждений Маккиндера, преимуществами в борьбе за мировую гегемонию обладали государства, контролирующие хартленд, то есть Россия и Германия как "цитадели сухопутной мощи". В своём докладе "Географическая ось истории" он писал: "Россия занимает в целом мире столь же центральную стратегически позицию, как Германия в отношении Европы. Она может осуществлять нападения во все стороны и подвергаться нападению со всех сторон, кроме севера. Полное развитие её железнодорожных возможностей - дело времени" . Исходя из этого, Маккиндер вопрошал в 1919 г.: "Что станет с силами моря, если однажды великий континент политически объединится, чтобы стать основой непобедимой армады?" Поэтому главными геополитическими задачами он считал недопущение образования континентального союза вокруг России или Германии, раздробление хартленда, расширение позиций "морских государств" в зоне "внутреннего полумесяца" c тем, чтобы ограничить стратегическую инициативу стран, владеющих хартлендом.
"Маккиндер, выражая британские интересы, страшился одновременно и России, и Германии, - писал в своей работе Э.А. Поздняков. - Известный страх, что Россия может захватить Дарданеллы, прибрать к рукам Османскую империю и выйти к Индии - этой "жемчужине Британской короны", - довлел и над английской практической политикой, и над её теоретическими умами. Из двух зол - России и Германии, - Маккиндер всё же выбрал, на его взгляд, наименьшее зло - Россию, и весь оборонительный пафос направил против Германии как ближайшей и непосредственной угрозы британским интересам. Опасаясь движения Германии на восток, к центру хартленда, он предлагал создать "срединный ярус" независимых государств между Россией и Германией. Таковой, собственно, и был создан мирными договорами в 1919 г., хотя вряд ли его создание может быть отнесено на счёт концепции Маккиндера, ибо этом случае большую роль сыграли другие идеи. Как бы то ни было, "срединный ярус" был образован. Его звеньями стали Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Польша, Чехословакия и Румыния, и политически ему предназначалась роль, противоположная маккиндеровской, а именно: защищать не Россию от Германии, а Запад от "большевистской опасности" .
Концепция Маккиндера с самого начала вызвала немалую критику и по принципиальным положениям его геополитической модели мира, и по частным вопросам. Впоследствии объектом критических инвектив стали его не сбывшиеся прогнозы или предсказания, так как события разворачивались не всегда в соответствии с предсказанными им стратегическими векторами мировой политики. Но также неизменно отмечались концептуальные достоинства геополитической теории Маккиндера. Э.А. Поздняков считал большую часть критики в адрес этого английского учёного обусловленной тем, что его глобальная модель мира появилась несколько преждевременно, в условиях мира, продолжавшего оставаться европоцентристским .
Критике подвергались и подвергаются те моменты его творчества, где он специально уклонялся от сколько-нибудь определённых оценок или дефиниций. Так обстояло дело с его нежеланием обозначать западную границу хартленда, так как считал всю Центральную и Восточную Европу "приливно-отливными землями". Хотя он и ссылался в общих чертах на то, что стратегически хартленд включает Балтийское море, Дунай, Чёрное море, Малую Азию, Армению, но дальше этого не шёл, и, видимо, не без оснований. При всей своей определённости, модельной цельности теория Маккиндера содержала в себе и многие недосказанности, "белые пятна", которые должны были заполняться то ли дополнительными сведениями, то ли воображением читателей.
Х. Маккиндер сам охотно и неоднократно ревизовал ранее высказывавшиеся им идеи и оценки. "В 1943 г., в разгар Второй мировой войны, редактор журнала "Форин аферс" пригласил престарелого Маккиндера (ему было уже 82 года) порассуждать в духе его идей о мировой ситуации. В статье "Круглый мир и завоевание мира", которая была опубликована журналом, английский геополитик утверждал, что если Советский Союз выйдет из войны победителем над Германией, то превратится в величайшую сухопутную державу на планете. Автор также подверг значительной ревизии свою первоначальную концепцию, включив в хартленд, помимо громадного массива суши Северного полушария, Сахару, пустыни Центральной Азии, Арктику и субарктические земли Сибири и Северной Америки. Северная Атлантика в новой модели стала "срединным океаном".
Североатлантические прибрежные страны он начал рассматривать как опорную точку Земли, отделённую от другой такой же точки - муссонных территорий Индии и Китая. По мере наращивания мощи этот регион, утверждал Маккиндер, может стать противовесом североатлантическому. Предложенную в статье новую геополитическую модель он назвал "второй географической концепцией". В данной концепции автор отказался от прежнего, жесткого дихотомического противопоставления сухопутных и морских держав. Это и не удивительно, если учесть, что в двух мировых войнах континентальные и морские державы находились в обеих противоборствовавших коалициях. Собственно говоря, англо-русская Антанта 1907 г. никак не укладывалась в рамки первоначальной концепции Маккиндера. Тем более противоречила ей тройственная "ось" Берлин - Рим - Токио. А пребывание океанических держав США и Великобритании в антигитлеровском союзе с континентальной Россией и вовсе подрывало его прежнюю конструкцию" .
Маккиндер внес в свою концепцию еще одну новацию. Если в 1904 и 1919 гг. в известных своих трудах очертания хартленда совпадали с границами Российской империи и СССР, то в 1943 г. он изъял из хартленда советские территории Восточной Сибири, расположенные за Енисеем, назвал эту малозаселенную территорию Леналендом, охарактеризовав ее следующим образом: "Россия Леналенда имеет 9 миллионов жителей, 5 из которых проживают вдоль трансконтинентальной железной дороги от Иркутска до Владивостока. На территориях проживает менее одного человека на восемь квадратных километров. Природные богатства этой земли - древесина, минералы и т.д. - практически нетронуты". Выведение Леналенда из границ хартленда означало возможность рассмотрения этой территории как зоны "внутреннего полумесяца", то есть как берегового пространства, могущего быть использованным "морскими державами" для борьбы против хартленда.
В "трилогии хартленда" Маккиндер создал целую серию геополитических образов России. "Географическая ось истории" дает изображение России такой, какой она виделась соперникам-англичанам, противостоявших ей вдоль огромной дуги - от Балкан и Черноморских проливов до Тихого океана. Создав закрытый "постколумбов мир", политически воплощенный в колониальном разделе земного шара конца XIX века, Запад испытал страх перед "осевым государством" - труднодоступной Россией, которая в движении к незамерзающим портам могла замахнуться на статус мировой империи. Отсюда - программно выводимый Маккиндером для России образ общего жупела приморских стран и народов. Логика его рассуждений исходила из того, что возникшая на "лесных прогалинах" Россия, вырвавшись из своего "одиночества в лесах севера" и вобрав в себя степи и пустыни, получила от них силу - нависать, подобно укрощенным ею кочевникам, над полумесяцем приокеанских цивилизаций. Ибо Россия могла, согласно утверждениям Маккиндера, грозить им, свободно перебрасывая свои войска против той части полумесяца, которая казалась русским властителям слабым звеном "постколумбова мироустройства".
Изобретенный Маккиндером и используемый еще через дефис термин "the heart-land of the Euro-Asia" ("территориальное средоточие Евро-Азии") стал представлять собой географическую характеристику того самого пространства, которое на уровне "крупнейших исторических обобщений" послужило опорой Российской империи - противницы Великобритании. Вывод геополитика напрашивался сам собой: чтобы "внутреннему полумесяцу устоять перед "осевой державой", надо было сплотить его союзом во главе с Британской империей, используя как тыл этого союза собственно британские острова, обе Америки, Австралию, Японию и колониальную Африку южнее Сахары. Выступая за то, что все здравые силы мира должны объединиться против русских, Маккиндер не забывает отметить, что "для дела свободы мира" еще опаснее, чем допустить Россию к открытому Океану, было бы позволить какой-либо силе Океана или приморья, например, японо-китайскому союзу, разрушить Российскую империю и возобладать в "осевом пространстве" вместо нее.
Во вторую свою глобальную геополитическую модель, обоснованную в книге "Демократические идеалы и реальность", Маккиндер из "Географической оси истории", то есть первой модели, переносит такие элементы, как внутренний и внешний полумесяцы, Мировой остров, но из авторского исследовательского арсенала исчезает понятие "осевого государства". Маккиндер сам объясняет новизну второй геополитической модели по сравнению с докладом 15-летней давности. Он утверждал, что в 1918 г., когда писалась эта книга, понятие "осевого государства" перестало соответствовать международным реалиям, в связи с чем вместе с "осевым пространством" это понятие и было выведено из анализа складывавшейся мировой ситуации . Россия, по его мнению, оказавшись без центральной власти, с разрушенной экономикой и сомнительным будущим, фактически превратилась из крупной политической величины просто в географическое понятие. Озабоченность вчерашних союзников России, сбросивших ее со счетов как организованную силу, вызывала только опасность превращения былых российских имперских просторов с их ресурсами в трофейный приз кайзеровской Германии. Хартленд в "Демократических идеалах" приобретает гидрологический характер, он уже не связывается с территорией России и утрачивает политический характер, а также выделяется стратегический хартленд, в котором оказываются Берлин и Вена, полностью Черноморье и Балтия. Истинным средоточием Мирового острова при этом провозглашается обретающий суверенность арабский Ближний Восток
Третья геополитическая модель Маккиндера возникает из ответа 82-летнего геополитика на вопрос журнала "Foreign Affairs", сохраняет ли идея хартленда какую-либо ценность для современников и участников новой мировой войны в обстоятельствах, несоизмеримых с мировыми декорациями как 1904, так и 1918 гг. Отстаивая жизненность этой идеи, геополитик встраивает хартленд в такой глобальный паттерн, который радикально расходился с построениями любой из двух предшествовавших геополитических моделей. Паркер даже считал, что, отстаивая теорию хартленда, Маккиндер "фактически перешагивает через нее" . В "Круглой земле и обретении мира" нет ни "осевого государства", ни обоих "полумесяцев", ни Мирового острова, ни его центра в Большой Аравии. Участие и огромный вклад США в дело Объединенных наций во Второй мировой войне требовали от Маккиндера создания геополитической конструкции, которая связывала заокеанскую мощь с судьбой Европы. В то же время созерцание оформившейся новой Антанты в виде Большой тройки, ожидание уже недалекой победы, беспокойство о будущем Запада в связи с предвидимым послевоенным распадом коалиции победителей, обостряли внимание старого геополитика к географическим факторам, которые могли бы сблизить между собой не только демократии Северной Атлантики, но и их - с Советским Союзом.
Усилия СССР в непрекращавшемся побоище на советско-германском фронте подсказывали Маккиндеру новую трактовку хартленда в международных отношениях. Теперь хартленд - это просто СССР - от предвоенных западных границ до Енисея, вместе с балтийско-черморскими "воротами". Как и в "Демократических идеалах", горные хребты от Алтая до Гиндукуша с прилегающими пустынями надежно охраняют равнину хартленда от масштабных посягательств с азиатского приморья. "Величайшая сухопутная держава в сильнейшей оборонительной позиции" - таков смысл маккиндеровского хартленда 1943 г. Оптимальный вариант для Европы на время перехода новой Антанты от войны к обретению мира видится геополитику в особом статусе Германии как демилитаризованного государства-канала". Он располагался между "двумя дамбами мощи" - сухопутного хартленда на востоке и системы "земноводной мощи" по берегам Северной Атлантики на западе. Франция в западной системе становилась плацдармом, Англия - передовой базой, Северная Америка - ее тылом и резервом. Маккиндер в этих рассуждениях выступает как истинный атлантист, сосредоточившись на теме Северной Атлантики как историческом эпицентре всего мира христианских народов - их средиземного океана. Для него Ледовитый океан, на который выходил советский хартленд - это лишь особое, нелегкое для судоходства, придаточное море Средиземного океана.
Творчество и идеи Маккиндера оказали сильное влияние на дальнейшее развитие геополитики. Он пользовался широкой известностью, но не столько в самой Англии, где его концепция не получила сколько-нибудь всеобщего признания, сколько в США, геополитики которых взяли ее "на вооружение". В частности, 1 апреля 1944 г. газета "Таймс" сообщала: американский посол Уайнант в Лондоне вручил сэру Маккиндеру высшую награду Американского географического общества. Ю.В.Тихонравов в своем труде "Геополитика" писал, оценивая творчество Маккиндера: "Несмотря на непрекращающуюся до сих пор критику концепции Маккиндера, она как истинно оригинальная теория продолжает жить и привлекать к себе внимание практиков и теоретиков международных отношений. Взлеты и падения интереса к ней прямо пропорциональны происходящим изменениям в мировой политической ситуации: серьезные сдвиги и обострения в ней тотчас вызывают повышенное внимание и к доктрине Маккиндера".
