Игра в `поддавки` Зб. Бжезинского на `Великой шахматной доске` ЕвразииНазад
Игра в `поддавки` Зб. Бжезинского на `Великой шахматной доске` Евразии
Осмысление планетарных реальностей после "холодной войны" привело атлантистских геополитиков к двум вариантам принципиальных умозаключений. Первый из вариантов наследовал традиционную линию конфронтации с хартлендом, то есть прогнозировал возникновение новых антизападных блоков и коалиций и подразумевал, что противостояние талассократий и теллурократий продолжит воодушевлять международную политику. Родоначальником и лидером получившего название неоатлантического направления в западной геополитике стал С. Хантингтон.
Второй вариант основывался на убеждении, что победа Запада, то есть морского мира, в "холодной войне", и поражение континентальных держав являются окончательными и бесповоротными, в связи с чем их можно и нужно трактовать в терминах неомондиализма. Последователи этой обновленной концепции начали рассматривать мир глазами "астронавтов на космической орбите", перед которыми мир представал действительно единым. Неомондиализм был нацелен на создание нового "мирового порядка" под стратегическим контролем Запада и на основе глобализовавшейся атлантической системы межгосударственных отношений. Это направление геополитической мысли на Западе возглавил известный американский политический деятель и ученый Збигнев Бжезинский.
З. Бжезинский (1928 г.) - один из ведущих современных политиков и политологов США. Родился 8 марта 1928 г. в Варшаве, в семье дипломата, приехавшего в 1938 году в Канаду для работы в консульстве Польши и отказавшегося после окончания второй мировой войны возвращаться на родину. З. Бжезинский в 1949 г. окончил университет Макгилла в Монреале, в 1953 г. - Гарвардский университет (США). В 1958 г. получил американское гражданство. С 1962 г. - профессор, директор научно-исследовательского института по вопросам коммунизма при Колумбийском университете. В 1961-1967гг.- член Совета планирования политики Госдепартамента США, в 1967-1968 гг. - консультант государственного департамента. Один из создателей Трехсторонней комиссии (Трилатераль), в 1975-1976 гг. - ее директор. В 1977-1981 гг. - помощник президента по национальной безопасности в администрации Дж. Картера. С 1981 г. - консультант по международным вопросам компании "Дин, Уиттер, Рейнолдс", старший советник Центра стратегических и международных исследований. Автор книг: "Непрерывные чистки - политика советского тоталитаризма"(1956), "Идеология и сила советской политики" (1962), "Между двух эпох" (1970), "Власть и принцип" (1983), "План игры: геостратегические рамки советско-американского соревнования" (1986), "Великий провал: зарождение и смерть коммунизма в XX столетии" (1989) и др.
Во многих своих работах Бжезинский выступает идеологом "американского мира". Для него передовой Запад - модель для потерпевших исторический крах коммунистических стран и государств "третьего мира", а США - глобальный лидер современного мира. Эта роль определяется военным потенциалом сверхдержавы, глобальным влиянием экономического гиганта, действенностью культурно-идеологического проникновения на все континенты и наличными средствами политического давления. По его мнению, США - государство-катализатор всех современных прогрессивных процессов в мире, объект подражания для всех и во всем. Распад СССР способствовал возникновению однополюсной системы международных отношений, в которой США получили возможность перестроить все глобальные структуры, исходя из интересов своего долговременного лидерства.
Как геополитик З. Бжезинский впервые проявил себя в книге "План игры", увидевшей свет в 1986 году. "В основу книги, - писал он в предисловии, - положен следующий главный тезис: американо-советское соперничество - не какое-то временное отклонение, а исторически сложившееся и в будущем длительное противоборство. Это состязание носит глобальный характер". С точки зрения автора, противоборство США и СССР - "борьба не только двух стран. Это борьба двух империй". "Mосковская империя, - пишет он, - имеет три наслоения. Во-первых, существует великая российская империя. Под властью 135 млн. великороссов находится примерно 140 млн. подданных, принадлежащих к множеству нерусских народностей, включая примерно 50 млн. мусульман Средней Азии и 50 млн. украинцев. Во-вторых, есть советская империя. Москва осуществляет контроль над странами-сателлитами, в которых проживает около 120 млн. восточноевропейцев, 15 млн. афганцев и 2 млн. монголов. В-третьих, следует назвать московскую коммунистическую империю, в которую входит ее имперская клиентура: Куба, Никарагуа, Вьетнам, Ангола, Эфиопия, Южный Йемен и Северная Корея... Их население насчитывает примерно 150 млн. человек. Таким образом, 135 млн. великороссов осуществляют политический контроль над имперской системой, в которую, включая их самих, в совокупности входит около 545 млн. человек, проживающих на Евразийском континенте и на заморских территориях".
"В отличие от советской, - пишет З. Бжезинский далее, - американская империя не имеет общих границ, является относительно разобщенной и удерживается путем косвенных связей. Хотя имперская система, где господствуют США, оформлена договорными обязательствами, которые фактически определяют статус Западной Европы, Японии и Южной Кореи как американских протекторатов, она в гораздо большей степени представляет собой переплетение общих интересов, а также неофициальных этнических и деловых связей. Присущая Америке склонность к демократическому принятию решений на основе общего согласия ослабляет ее политическое, экономическое и военное господство. Наиболее важными союзниками, находящимися под защитой США, являются Западная Европа, Канада, Япония и Южная Корея. Но у Америки существует и зависимая клиентура на Ближнем Востоке (Израиль и Египет), в Юго-Западной Азии (Пакистан) и в Юго-Восточной Азии (Таиланд и Филиппины). Имперская система в целом охватывает более 780 млн. человек" .
Геостратегический фокус соперничества и геополитический приз за победу для обеих империй, как подчеркивал автор "Плана игры", - материк Евразия. Борьба за него сосредоточивается на трех главных стратегических фронтах - западном (Европа), дальневосточном (Восточная и Юго-Восточная Азия) и юго-восточном (Ближний и Средний Восток). Стремясь придать своей книге характер "практического руководства к действию", Зб. Бжезинский формулирует 12 сценариев развертывания событий в советско-американских отношениях на предстоящее десятилетие. Все они впоследствии оказались слишком далекими от того, что произошло в эти годы на самом деле.
В разделе "Сценарии отношений США - СССР: следующие 10 лет" З. Бжезинский помещает их " в порядке уменьшения отклонения от нынешней ситуации: наибольший отход от существующего положения характерен для первого сценария".
1. Всеобщая ядерная война. Принимая во внимание самоубийственный характер обмена массированными ядерными ударами, подобный стратегический конфликт вероятен только в случае:
а) эскалация Соединенными Штатами неядерного конфликта и неконтролируемой контрэскалации Советским Союзом;
б) в случае, если Кремль решит, что обладает военным потенциалом, достаточным, чтобы обезвредить первым ударом стратегический ответный удар США.
2. Крупномасштабная децентрализация СССР, которая сделает советское общество более производительным и созидательным, идеологически более плюралистическим. При этом Китай и Восточная Европа (включая Югославию) сформируют более тесное и добровольное в своей основе взаимодействие с Москвой, что, в конечном счете, сделает Советский Союз более грозным и менее одномерным соперником в борьбе за мировое господство.
3. Широкая разрядка в советско-американских отношениях и долговременное примирение на основе сохранения статус-кво.
4. Неядерная война на первом главном стратегическом фронте, причем Соединенные Штаты смиряются с поражением в неядерной войне в Западной Европе.
5. Вспышка конфликта в одном из двух взрывоопасных регионов на земном шаре (Ближний Восток или Южная Африка), включая локальное столкновение между США и СССР при превосходстве США в военном отношении.
6. Возникновение четвертого главного геостратегического фронта на Рио-Гранде (Мексика).
7. Постепенная социально-экономическая деградация в Советском Союзе и неуклонное освобождение Восточной Европы от советского контроля в условиях более широкого общеевропейского сотрудничества.
8. Неядерная война на третьем главном стратегическом фронте, причем США смиряются с поражением в неядерном конфликте в Персидском заливе..
9. Вспышка конфликта в одном из двух взрывоопасных регионов на земном шаре (Ближний Восток или Южная Африка) без прямого военного столкновения между США и СССР, но при расширении региональной экспансии политического влияния Советского Союза.
10. Расчленение Ирана или Пакистана при одновременном установлении политического влияния Советского Союза в Персидском заливе.
11. Превращение Западной Европы в группу нейтральных не по форме, а по существу государств при одновременном уменьшении влияния США и росте влияния СССР.
12. Продолжение нынешних тенденций: Советский Союз деградирует экономически, остается неизменным политически и по-прежнему могущественным в военном отношении. Он ревниво оберегает свою приходящую в упадок империю в Восточной Европе. В отношениях с Соединенными Штатами не происходит никаких крупных сдвигов при продолжающемся соперничестве на трех главных стратегических фронтах. "Оценка угрозы, также как и перечень возможных сценариев, - пишет Бжезинский в заключение этого раздела книги, - создает необходимый отправной пункт в определении того, какой должна быть политика США. Задачей такой политики должно стать стремление избежать самых опасных сценариев и обеспечить реализацию наиболее желательных из них, не забывая при этом о том, что Советский Союз подобен гиганту со стальными руками, но проржавевшим нутром. Он может сокрушить своих более слабых оппонентов, но распространяющаяся коррозия съедает его систему" .
В качестве курьеза можно отметить еще и такой факт: Бжезинский начинает свою книгу с утверждения, что советская внешняя политика всегда основывалась на "железных законах" геополитики, во многих случаях обеспечивавших ей успех. Такое несколько странное для советолога, то есть специалиста по Советскому Союзу, утверждение американский автор аргументирует поведанным ему рассказом. "В начале 1985 года министра иностранных дел одной из стран НАТО принимал его почтенный советский коллега - Андрей Громыко, - такими словами начинается первая глава книги. - Проявляя профессиональную общительность или, возможно, учтивость, вызванную чувством ностальгии в связи с предстоящей отставкой, советский министр неожиданно поведал своему гостю: он взял себе за правило несколько раз в неделю удаляться из рабочего кабинета в небольшую комнату отдыха, где может поразмышлять наедине с самим собой. Пригласив несколько удивленного и одновременно польщенного этим западного гостя пойти туда вместе с ним, Громыко с нескрываемой гордостью отворил дверь, ведущую в маленькую комнату, где напротив большой настенной карты мира стояло удобное кресло. "Примерно час, - сказал Громыко, - я ничего не делаю, а лишь сижу здесь, смотрю на карту и думаю". Бжезинский заключает далее: "Сомнительно, чтобы многие государственные секретари США (а их за время пребывания Громыко на своем посту сменилось девять) проводили много времени в глубоких размышлениях над историческими и геополитическими императивами, определяющими отношения страны с остальным миром" .
Зб. Бжезинский о "дуге нестабильности" в постбиполярном мире. Неожиданное окончание "холодной войны" и крах Советского Союза, в целом события 1989-1991 годов вновь вовлекли З. Бжезинского в практическую политическую деятельность. И если еще 3-5 лет тому назад он, как ученый, прогнозировал некоторую децентрализацию советской империи, которая "должна была пойти на пользу СССР", то в 90-е годы он стремится к максимальной дезинтеграции уже постсоветского пространства, то есть хартленда. Бжезинский в эти годы - частый гость в столицах объявивших себя независимыми государствами бывших союзных республиках, раздувая здесь русофобские настроения, запугивая опасностью возрождения "неоимперской политики Москвы". В 1993 г. Зб. Бжезинский опубликовал книгу "Вне контроля. Глобальный беспорядок накануне XXI века", где констатировал: "Крушение Советского Союза превратило "сердце" Евразии в геополитический вакуум. Огромное пространство между технологически развитыми западными и восточными оконечностями Евразии, на котором располагалась когда-то могущественная империя, представлявшая собой эпицентр глобального идеологического вызова, стало "черной дырой" современной истории. Его осязаемое будущее в такой же мере, как и недавнее прошлое, под вопросом. В ближайшей перспективе угроза безопасности со стороны бывшего Советского Союза устранена. Однако в более длительной перспективе это может стать источником новых больших опасностей в политической сфере".
"Исчезновение Российской империи, - пишет он далее, - при условии, что она не возродится, означает прекращение существования геополитического вызова. Центральная Европа теперь может стремиться к постепенному слиянию в культурном отношении с Западной Европой, включиться в процесс европейского экономического и политического объединения. Некоторые части бывшей империи, особенно балтийские республики и, возможно, даже Украина и Беларусь, по-видимому, будут стремиться к той же цели. На Дальнем Востоке прекращение существования империи избавляет Корею, Японию и Китай от тревоги в связи с присутствием на их границах огромной военной мощи России. На юге Турция, Иран и Пакистан неожиданно обрели защиту благодаря появлению ряда новых "буферных" государств. И это укрепляет барьер, отделяющий Россию от теплых южных портов, к которым она жадно стремилась" .
Рассматривая новую ситуацию в свете реализации национальных интересов США, автор книги утверждает: "C геостратегической точки зрения более важен тот факт, что крушение расположенной в сердце материка империи означало прекращение продолжавшихся на протяжении 40 лет попыток изгнания США из Евразии". Бжезинский не мог не отметить, что после поражения Советского Союза в "холодной войне" и последовавшего за этим его распадом США впервые получили возможность распространить свое присутствие на новые постсоветские республики Евразии вплоть до границ с Китаем. А укрепление позиций в этом регионе позволяло упрочить господство в районе Персидского залива, на южных окраинах Евразии .
З. Бжезинский утверждает в этой книге, что в мире возникла "новая дуга нестабильности" - на этот раз на огромных просторах Евразии. По мнению автора, она протянулась с Запада на Восток от Адриатического моря, вдоль Балкан до границ китайской провинции Синьцзян. С Юга на Север она делает петлю вокруг Персидского залива, охватывая Ближний Восток, Иран, Пакистан и Афганистан, всю Центральную Азию, тянется вдоль российско-казахстанской границы и далее охватывает российско-украинскую границу. Кроме южных частей территории бывшего СССР, эта дуга включала часть территории Юго-Восточной Европы, Ближнего Востока и региона Персидского залива. В ней разместились приблизительно 30 стран, большинство из которых находилось на ранних стадиях создания собственной государственности. На их территориях проживало около 400 млн. человек, и ни одна из этих стран не являлась этнически однородной. "Трагедия Ливана 80-х годов или Курдистана, бывшей Югославии 90-х годов являются предвестниками чрезвычайно опасных событий в Евразии," - предупреждал Бжезинский. Он считал отнюдь не случайным тот факт, что "половина всех государств мира, которые стремятся стать ядерными и в ближайшее время, вероятно, станут ими, расположены в пределах этих географических параметров" .
По прогнозам американского геополитика, в пределах указанной дуги "насилие может вспыхнуть между различными сторонами во множестве комбинаций". Приводимый им список возможных конфликтов удручающе длинный. Они способны возникнуть между различными этническими группами, населяющими страны нестабильного региона - дуги. Это может произойти:
- между Россией и центральноазиатскими государствами, которые опирались бы при этом на поддержку одной или нескольких расположенных на юге мусульманских стран;
- между некоторыми новыми независимыми государствами Центральной Азии, действующих по указке соперничающих между собой покровителей;
- между Россией и Украиной, особенно если внутренние экономические проблемы на Украине вызовут взрыв сепаратистских устремлений многочисленного российского меньшинства;
- между некоторыми балканскими государствами, возможно, с участием Турции и Греции;
- между Израилем и соседними арабскими странами;
- между Ираном и некоторыми государствами Персидского залива;
- между Ираном и США или Ираком и США;
- между Индией и Пакистаном.
По мнению Бжезинского, нельзя было исключать и возможности "определенного вовлечения" в конфликты в Центральной Азии Китая, особенно если будут затронуты граничащие с ним регионы или в случае нового крупномасштабного столкновения между Индией и Пакистаном, в котором Китай из геополитических соображений выступит на пакистанской стороне. Вывод из всего этого у американского геополитика однозначен: только США способны стабилизировать геостратегическую ситуацию в Евразии и только такой исход событий гарантирует США национальную безопасность .
Американский геополитик о судьбе постсоветского пространства. Взгляды Зб. Бжезинского относительно геополитического будущего постсоветского пространства были изложены им в концентрированном виде в статье "Преждевременное партнерство", опубликованной в мартовско-апрельском номере журнала "Форин Афферс" за 1994 род. В этой работе один из лидеров американской интеллектуальной элиты изложил точку зрения республиканской части истеблишмента США на политическое будущее России в свете американских интересов. Бжезинский достаточно реалистично оценил внутриполитические события в России, утверждая: "Клинтон одобрил новую Конституцию России как образец конституционной демократии, несмотря на текстуальные доказательства обратного"; склонность российского президента "к авторитаризму превратила новую Конституцию России в документ, который может быть легко использован для легитимации произвольного правления"; "возникший капиталистический класс в России удивительно паразитичен по характеру", а "продолжающийся экономический кризис ведет к отчуждению масс как от демократических процессов, так и от свободного рынка".
Но главное место в этой статье отводилось попытке сконструировать концепцию роли и места России в окружающем мире. В центр этой конструкции Бжезинский опять помещает понятие "империя":
- во-первых, согласно этому автору, существовавшая советская империя была несомненным злом для всех народов бывшего СССР, в связи с чем неоимперские настроения, проявляющиеся во властных коридорах Москвы, представляют главную опасность как для всех постсоветских государств, так и для самой России;
- во-вторых, Бжезинский отождествляет объективные тенденции реинтеграции постсоветского пространства со стремлением восстановить русское "имперское владычество". По его мнению, целью Москвы является "постепенное лишение новых независимых государств экономической автономии", "внушение, что экономическое восстановление возможно только посредством более тесного объединения стран СНГ";
- в-третьих, в противовес российским "неоимперским устремлениям" американский геополитик выдвигает стратегию "геополитического плюрализма в пределах бывшего СССР с тем, чтобы предотвратить восстановление российской империи".
Обосновывая идею "геополитического плюрализма", то есть раздробления постсоветского пространства, Бжезинский критикует У. Клинтона за "излишне пророссийскую политику". Он предлагает Вашингтону взять курс на поощрение дезинтеграционных процессов в СНГ, на расширение влияния США в новых независимых государствах, на противопоставление интересов России и Украины везде и всегда, где только это возможно и целесообразно. "Вряд ли нужно доказывать, - пишет этот автор, - что без Украины Россия перестает быть империей, а с Украиной, сначала подкупленной, а затем подчиненной, Россия автоматически становится империей". Это была конкретизация общего геополитического вывода, сформулированного З. Бжезинским в изданной в 1995 году книге "Вне контроля. Глобальный беспорядок накануне XXI века".
Идеи и предложения Бжезинского были услышаны и востребованы администрацией президента Клинтона. Cенат США 29 марта 1994 года принял поправку к проекту закона о бюджете страны на 1995 год, которая запрещала расходование средств на любые мероприятия, способные продвигать вперед объединение усилий России и других стран СНГ в экономической или какой-либо другой области. И здесь можно заметить, что Бжезинский практически никогда особо не скрывал, что за его учеными геополитическими раскладами и рассуждениями всегда просматривается обоснование перераспределения сфер влияния одной "неудачливой" империи в пользу другой - "чертовски удачливой" империи, как он назвал США, выступая в декабре 1994 года в Алма-Ате.
"Геополитический плюрализм" Бжезинского на постсоветском пространстве. В 1997 году З. Бжезинский публикует в журнале "Форин Афферс" статью "Геостратегия для Евразии", которая была переопубликована, с согласия автора, "Независимой газетой" 24 октября этого же года. В ней проявилась озабоченность автора закреплением на евразийском суперконтиненте возникшего геополитического плюрализма. "Перспективы эволюции России не так уж и велики", полагает геополитик, в связи с чем "Америка должна создать такие политические условия, которые способствовали бы ее привлечению к работе в широких рамках европейского сотрудничества", но в первую очередь "укрепляли бы независимость новых суверенных соседних государств". Этот автор ратует за поддержку дрейфа Украины в сторону НАТО, ЕС, так как "без 50-миллионного славянского государства Россия оказалась бы более азиатской и удаленной от Европы. Украина способна стать частью Европы и без России. Москва же может это сделать только через Украину, что определяет значимость этой страны в формировании новой Европы".
С этой же точки зрения рассматривает он и отношения Азербайджана, Грузии, Узбекистана, Казахстана с Россией, тщательно подбирая аргументы в пользу их полного разрыва с "имперской политикой Кремля". Бжезинский не только утверждает, что "децентрализованная политическая система и экономика свободного рынка, скорее всего, должны пробудить творческий потенциал российского народа и способствовать развитию огромных природных ресурсов страны", но и постулирует, что этого может добиться лишь "свободно конфедерированная Россия", состоящая из трех государственных образований: Европейской России, Сибирской и Дальневосточной республик. Для того, чтобы читатель, не дай бог, не прошел мимо этой идеи автора, журнал опубликовал специальную карту, на которой Российская Федерация была представлена в виде трех отдельных государств.
В наиболее концентрированном, аргументированном и нелицеприятном для России виде взгляды З. Бжезинского на современное геополитическое положение в мире были изложены в книге под названием "Великая шахматная доска" (1998). Этот труд американского геополитика сразу же привлек к себе внимание как специалистов-международников, так и всех тех, кого интересуют оценки и прогнозы развития современного мира. Не осталась она незамеченной и всеми теми, кого искренне заботит и волнует судьба и будущее России. С этой точки зрения совершенно прав генерал-майор Ю.Г. Кобаладзе, написавший в кратком вступлении к русскому изданию книги: "Эту книгу полезно прочитать всем, кто занимается внешней политикой, увлекается или интересуется ею. Потому что никто еще не рассказал нам проще, жестче и откровеннее об Америке как "единственной сверхдержаве" и никто еще не раскрыл столь обнаженно, какими способами можно удержать и упрочить ее исключительное положение" .
Заместитель директора Института США и Канады РАН В. Кременюк, рецензируя книгу американского геополитика, отмечал: "Неприятно читать почти все, что пишет Збигнев Бжезинский о России. Недоброжелателен тон, хотя автор нигде не выходит за рамки приличия, а также содержание, хотя возразить нечего. Неприязненны и другие части книги, где автор пишет о геополитических и геостратегических комбинациях в Европе, на Дальнем и Ближнем Востоке, в Южной и Юго-Восточной Азии. Неприязнь к книге распространяется и на самого автора, в связи с чем оправдывается его собственный же прогноз, что в России публикация данной книги активизирует все антибжезинское крыло пишущих специалистов, возникшее еще в годы советской власти". Но политика - не куртуазный салон, где все подчинено сохранению приятного тона и соблюдению правил приличия. Это не означает, конечно, что в политике, следуя наихудшим образцам политиков - подзаборников, надо обязательно кого-то крыть непечатными словами. Надо просто "понимать, что здесь, как и в других сферах человеческого поведения, приходится сталкиваться и с хорошим, и с дурным. Ибо и в данной области идет процесс определения и реализации интересов личности, группы, государства, а это далеко не всегда приятно, если не подчинено гласным, достойным похвалы и поддержки целям - благу людей, торжеству правды и справедливости, предотвращению убийства" .
Совсем по-другому формулирует свое отношение и к Бжезинскому с его новой книгой, и к геополитике в целом профессор Российского государственного гуманитарного университета В. Разуваев. "Признак геополитики и ее авторов, - пишет рецензент, - явная склонность к маргинальности на фоне основного потока исследований международных отношений. Чтобы в этом убедиться, достаточно, например, сравнить штудии Бжезинского с трудами американских ученых по принятию решений во внешней политике. Да и вообще отставной помощник президента по национальной безопасности, оставаясь, разумеется, "на слуху" в академическом мире, давно уже не пользуется серьезным авторитетом среди своих нынешних коллег. Основной источник остатков его влияния в своей стране - частые визиты в постсоветские государства, где его неоднократно принимали на высшем уровне. Это было, например, на Украине, в Азербайджане, в Грузии, в Казахстане. После бесед с президентами и премьер-министрами он, по заведенной в соответствующих кругах методике, "продает полученную информацию и даже сам факт встреч в политических и академических кругах своей страны. Тем, собственно, и живет. Для такого маститого ученого и тем более бывшего помощника президента США - это не самый лучший жизненный и профессиональный вариант" .
Тем не менее, при анализе геополитической концепции и геостратегических идей, изложенных З. Бжезинским в его новой книге, нужно исходить из того, что он - известный мыслитель и писатель, ученый, не однажды заставлявший говорить о себе, ибо поднимал и предлагал решения многих острых и важных проблем. При этом некоторые из них прочно входили в интеллектуальный потенциал современного цивилизованного мира. "Феномен Бжезинского" только набирал дополнительную силу и получал особое звучание в связи с теми дискуссиями, которые разгорались вокруг выдвигавшихся им идей и в целом вокруг его имени. С Бжезинским можно соглашаться или нет, но принимать во внимание высказываемые им суждения и оценки необходимо, так как их влияние на внешнеполитическое планирование и ориентирование, по крайней мере, США, зафиксировано в виде конкретных фактов.
Конечно, далеко не все, но все же заметное число прогнозов, выдвигавшихся З. Бжезинским, в той или иной степени реализовались в современной жизни, а это требует хотя бы элементарного внимания к его попыткам прозреватъ будущее своей страны и мира. Уже упоминавшийся Ю.Г. Кобаладзе отмечает по этому поводу: "Конец "холодной войны" значительно осложнил позицию США как лидера "свободного мира". Книга З. Бжезинского, одного из "кузнецов" американской внешней политики - это поиск новой стратегии мирового господства США. Слон в посудной лавке старается разбить как можно меньше тарелок" .
Первая подлинно глобальная держава мира. Так о чем писал 3. Бжезинский на этот раз, какую концепцию формулировал и отстаивал? Главный герой его книги, как всегда - Америка. Но уже не "чертовски удачливая" империя нового типа, а первая и последняя настоящая сверхдержава в мире. "Поражение и развал Советского Союза, - пишет он, - стали финальным аккордом в быстром вознесении на пьедестал державы Западного полушария - Соединенных Штатов - в качестве единственной и действительно первой подлинно глобальной державы".
"...Масштабы и влияние Соединенных Штатов Америки как мировой державы сегодня уникальны. Они не только контролируют все мировые океаны и моря, но и создали убедительные военные возможности для берегового контроля силами морского десанта, что позволяет им осуществлять свою власть на суше с большими политическими последствиями. Их военные легионы надежно закрепились на западных и восточных окраинах Евразии. Кроме того, они контролируют Персидский залив. Американские вассалы и зависимые государства, отдельные из которых стремятся к установлению еще более прочных официальных связей с Вашингтоном, распространились по всему Евразийскому континенту.
Экономический динамизм Америки служит необходимым предварительным условием для обеспечения главенствующей роли в мире. Первоначально, непосредственно после второй мировой войны, экономика Америки была независимой от экономики всех других стран и в одиночку обеспечивала более 50 % мирового ВНП. Экономическое возрождение Западной Европы и Японии, за которым последовало более широкое явление динамизма Азии, означало, что американская доля в мировом ВНП в итоге должна была сократиться по сравнению с непропорционально высоким уровнем послевоенного периода. Тем не менее к тому времени, когда закончилась "холодная война", доля Америки в мировом ВНП, а более конкретно - ее доля в объеме мирового промышленного производства, стабилизировалась примерно на уровне 30%, что было нормой для большей части этого столетия, кроме исключительных лет непосредственно после второй мировой войны.
Что более важно, Америка сохранила и даже расширила свое лидерство в использовании новейших научных открытий в военных целях, создав таким образом несравнимые в техническом отношении вооруженные силы с действительно глобальным охватом, единственные в мире. Все это время Америка сохраняла свое значительное преимущество в области информационных технологий, имеющих решающее значение для развития экономики. Преимущество Америки в передовых секторах сегодняшней экономики свидетельствует о том, что ее технологическое господство, по-видимому, будет не так-то легко преодолеть в ближайшем будущем. Особенно учитывая то, что в имеющих решающее значение областях экономики американцы сохраняют и даже увеличивают показатели по производительности труда в сравнении со своими западноевропейскими и японскими конкурентами...
Короче говоря, Америка занимает доминирующие позиции в четырех имеющих решающее значение областях мировой власти:
- в военной области она располагает не имеющими себе равных глобальными возможностями развертывания;
- в области экономики остается основной движущей силой мирового развития, даже несмотря на конкуренцию в отдельных областях со стороны Японии и Германии (ни одной из этих стран не свойственны другие отличительные черты мирового могущества);
- в технологическом отношении она сохраняет абсолютное лидерство в передовых областях науки и техники;
- в области культуры, несмотря на ее некоторую примитивность, Америка пользуется не имеющей себе равных притягательностью, особенно среди молодежи всего мира, - все это обеспечивает Соединенным Штатам политическое влияние, близкого которому не имеет ни одно государство мира. Именно сочетание всех этих четырех факторов делает Америку единственной мировой сверхдержавой в полном смысле этого слова" .
Новый международный порядок в отражении Бжезинского. Американская мощь, считает геополитик из США, проявляется через глобальную систему "явно американского покроя", поскольку подражание заокеанскому опыту развития постепенно пронизывает весь мир, и это создает благоприятные условия "для установления косвенной и на вид консенсусной американской гегемонии". Глобальное превосходство США подкрепляется, вместе с тем, сложной системой союзов и коалиций, которые буквально опутывают весь мир. По мнению Бжезинского, возникший в этой связи новый международный порядок характеризуется тем, что США "стоят в центре взаимозависимой Вселенной, такой, в которой власть осуществляется через постоянное маневрирование, диалог, диффузию и стремление к формальному консенсусу, хотя эта власть исходит, в конце концов, из единого источника: Вашингтон, округ Колумбия. И именно здесь должны вестись политические игры в сфере власти, причем по внутренним правилам Америки" .
Основными элементами такого глобального порядка Бжезинский считает:
- систему коллективной безопасности, в том числе объединенное командование и вооруженные силы, например, НАТО, Американо-японский договор о безопасности и т.д.;
- региональное экономическое сотрудничество, например АПЕК, НАФТА и специализированные глобальные организации сотрудничества, например Всемирный банк, МВФ, ВТО;
- процедуры, которые уделяют особое внимание совместному принятию решений, даже при доминировании Соединенных Штатов;
- предпочтение демократическому членству в ключевых союзах;
- рудиментарную глобальную конституционную и юридическую структуру (от Международного Суда до специального трибунала по рассмотрению военных преступлений в бывшей Югославии).
"Американское господство" как основная цель геостратегии США. Бжезинский объявляет главной целью написания книги "формулирование всеобъемлющей и последовательной" геостратегии США по закреплению и упрочению мирового господства этой сверхдержавы. Глобальная руководящая роль Америки кажется ему естественной, ибо "в мире, где не будет главенства Соединенных Штатов, будет больше насилия и беспорядка и меньше демократии и экономического роста, чем в мире, где Соединенные Штаты продолжают больше влиять на решения глобальных вопросов, чем какая-либо другая страна. Постоянное международное главенство Соединенных Штатов является самым важным для благосостояния и безопасности американцев и для будущего свободы, демократии, открытых экономик и международной порядка на земле".
Американское мировое господство невозможно без доминирования в Евразии, поэтому Бжезинский называет этот континент "главным для Америки геополитическим призом" . Автор не задается вопросом, не задумывается над тем, по плечу ли США гегемония в Евразии? Хватит ли у них политической воли и материальных ресурсов для осуществления подобной роли, с одной стороны, и способна или готова Евразия, в которой происходят серьезнейшие геополитические и цивилизационные процессы, стать объектом американской гегемонии, с другой? Бжезинский лишь констатирует, что "сегодня в Евразии руководящую роль играет не евразийское государство, и глобальное первенство Америки непосредственно зависит от того, насколько долго и эффективно будет сохраняться ее превосходство на Евразийском континенте".
Он не был первым среди американских ученых, которые демонстрировали в своих высказываниях, если воспользоваться дефиницией Уильяма Фулбрайта, "самонадеянность силы". "Силовые возможности США трудно переоценить, - писал недавно директор Центра международных исследований Института США и Канады РАН профессор А. И. Уткин. - После семи лет непрерывного экономического бума их валовый национальный продукт приближается к 9 трлн. долл. Военная мощь страны превосходит совокупную военную мощь десяти следующих за нею крупнейших держав мира. Америка входит в важнейшие союзы. Их преобладание и растущий вес в Западном полушарии обеспечивает НАФТА. Североатлантический союз (7,5 млн. военнослужащих) не имеет конкурентов на нашей планете. Даже самые осторожные пессимисты признают, что несказанно благоприятное стечение обстоятельств гарантирует Америке минимум 20 лет безусловного мирового лидерства. Что будет далее, не смеет предсказать ни один футуролог, но нет оснований не верить тому, что не прошедший, а наступающий век будет подлинно американским. Противников пока не видно даже на горизонте. Страхи 80-х годов, что Япония и Западная Германия развиваются быстрее, ушли в прошлое".
"Во всех практически смыслах, - размышляет Рональд Стил, - Америка неуязвима. Ей не грозит никакое вторжение. У нее нет врагов, желающих ее крушения. Она не зависит от внешней торговли... Она кормит себя сама. Она имеет союзников, и при этом не зависит от них. Она никогда не зависела от них даже в годы "холодной войны". Соединенные Штаты распространили сеть военных баз, и созданы эти сети не ради самозащиты". "Никогда со времен Древнего Рима, - писал Чарльз Мейнс, - отдельно взятая держава не возвышалась над международным порядком, имея столь решающее превосходство". Как подчеркивал Мартин Уокер, "расходуя всего 250 млрд. долл. в год, Соединенные Штаты обретают военное доминирование, равное совокупной океанской мощи "Пакс Британика" и военной мощи имперского Рима периода расцвета".
"И все же далеко не все в США так самодовольны, - продолжает далее А.И. Уткин. - Среди первоклассных талантов Сэмюэл Хантингтон обращает внимание на враждующие цивилизации. Питер Чоэт и Эдвард Луттвак ищут полюс противоборства в азиатском развитии. Стивен Эмерсон сосредоточился на исламском фундаментализме. Немалое число теоретиков увидели мировой контрбаланс в поднимающемся Китае. Ричард Хаас усматривает угрозу не в ком-то, а во флюидности и непредсказуемости мирового развития... Советник президента Клинтона по национальной безопасности Энтони Лейк определил претендентов на роль потенциального противника так: "Крайние националисты и трайбалисты, террористы, организованные преступники, заговорщики, не считающиеся с соседями государства и все те, кто хотел бы возвратить недавно ставшие свободными государства к прежнему состоянию". Кто, спрашивает Рональд Стил, при таком определении "не враг США"? Лидеры американского политологического истеблишмента убеждены при этом, что лишь четыре страны могут, при благоприятных для них стечении обстоятельств, выйти из сферы опеки США и, расширяя зону собственного влияния, превратиться в самодовлеющие центры: Германия (валовый продукт 2,2 трлн. долл.), Япония (4,3 трлн. долл.), Китай (I трлн. долл.), Россия (0,5 трлн. долл.).
Не все американцы уверены в своих союзах, в системе опеки над Европейским союзом и Японией. Сотрудник "РЭНД КОРПОРЕЙШН" Халидад так характеризовал хрупкость союзнических связей: "Вера в возглавляемые Соединенными Штатами союзы может быть подорвана, если такие ключевые союзники, как Германия и Япония, придут к заключению, что существующие соглашения неадекватны угрозам их безопасности. Она может быть также поколеблена, если в течение достаточно продолжительного времени Соединенные Штаты будут восприниматься как теряющие силу, волю и способность защищать свои интересы" .
Но Бжезинский явно не хочет втягиваться в формулирование и анализ различных вариантов развертывания мировой истории, ибо ему заранее известен результат, к которому должно привести его исследование. Поэтому он и в новой книге развивает тему "геополитической игры", но на этот раз уточнив, что она развернется на "великой шахматной доске" Евразии и будет сродни шахматной. Вместе с тем вести ее будет "не евразийская держава" в связи с тем, что после развала Советского Союза на этой игровой доске не стало ферзя, и здесь действуют несколько местных игроков, обладающих различной силой и влиянием, но по сравнению с США являющихся всего-навсего пешками. В. Кременюк справедливо замечает "известный элемент высокомерия в том, что и как пишет Збигнев Бжезинский о Евразии и населяющих ее народах, в тех моделях поведения, которые американский геополитик предписывает евразийским государствам предлагаемыми им правилами игры" .
Творец предлагаемой геополитической игры считает ненужным сводить все к тому, какая географическая часть Евразии является отправной точкой для господства над континентом (хартленд, римленд), или к тому, что важнее - власть на суше или на море. Он провозглашает "превосходство над всем Евразийским континентом центральной основой для глобального главенства" . Государство, которое господствует в Евразии, считает Бжезинский, может контролировать два из трех наиболее развитых и экономически продуктивных мировых регионов. К тому же около 75% мирового населения живет на этом континенте, на долю Евразии приходится около 60% мирового ВНП и около трех четвертей разведанных мировых энергетических запасов. Здесь находятся самые политически активные и динамичные государства мира: шесть следующих за США крупнейших экономик и стран, имеющих самые крупные затраты на вооружения, находятся в Евразии.
Геополитическая структура Евразии. Все, кроме одной, легальные ядерные державы, и все, кроме одного, нелегальные претенденты на ядерный статус также относятся к Евразии. Все потенциальные политические и экономические вызовы американскому преобладанию на земном шаре исходят из Евразии, ибо только совокупное могущество этого континента значительно перекрывает показатели американского. США поэтому могут управлять Евразией лишь в случае разробленности, геополитической обособленности различных частей этого великого континента. Концентрация внимания на ключевых действующих государствах и реалистическая оценка положения на "великой шахматной доске" должны обеспечить выработку такой геостратегии США (Бжезинский определяет геостратегию как стратегическое управление геополитическими интересами), которая обеспечит им долговременное доминирование в Евразии.
Бжезинский среди государств, действующих на "великой шахматной доске" Евразии, выделяет:
- пять "геостратегических действующих лиц" (Францию, Германию, Россию, Китай и Индию). Они представляют собой "государства, которые обладают способностью и национальной волей осуществлять власть за пределами собственных границ с тем, чтобы изменить существующее геополитическое положение";
- пять "геополитических центров" (Украину, Азербайджан, Южную Корею, Турцию и Иран) - "государства, чье значение вытекает не из их силы и мотивации, а скорее из их важного местоположения и последствий их потенциальной уязвимости для действий со стороны геостратегических действующих лиц. Чаще всего геополитические центры обусловливаются своим географическим положением, которое в ряде случаев придает им особую роль в плане либо доступа к важным районам, либо возможности отказа важным геополитическим действующим лицам в получении ресурсов. В других случаях геополитический центр может действовать как щит для государства или даже для региона, имеющего жизненно важное значение на геополитической арене. В частности, Азербайджан в этой связи трактуется Бжезинским как "пробка в сосуде, содержащем богатства бассейна Каспийского моря и Средней Азии". А независимость среднеазиатских государств, полагает он, "можно рассматривать как практически бессмысленное понятие, если Азербайджан будет полностью подчинен московскому контролю" .
Не дожидаясь вопросов, почему Великобритания, Япония или Индонезия не удостоились звания геостратегических действующих лиц, а многие европейские и азиатские страны, активно участвующие в международной жизни - статуса хотя бы геополитических центров, Зб. Бжезинский пытается сам сформулировать соответствующие аргументы. Но они у него получаются не всегда и не во всем убедительными. Так, анализируя "европейский плацдарм" евразийской геостратегии США, описывая ситуацию в "Евразийских Балканах", обращаясь к Китаю как "восточному якорю" американских стратегических планов, квалифицируя Россию как "черную дыру" в современном мировом порядке, этот геополитик пытается убедить всех в том, что США уже выиграли или выигрывают "партию" на евразийской шахматной доске.
В этой связи нет особого смысла детально разбираться в используемой Бжезинским терминологии .и архитектуре его геополитических построений, разбираться в обоснованности его выводов и оценок. Проблема заключается в том, что, имея дело с действительно начавшимся переделом послевоенного мира, основанного на ялтинских и потсдамских договоренностях союзников по антигитлеровской коалиции, пытаясь сконструировать наиболее приемлемый и комфортный для США новый мировой порядок, З. Бжезинский нередко возводит желаемое в ранг действительного, а действительное трактует как желаемое, причем не только применительно к Соединенным Штатам, но и для многих из тех стран, которые упоминаются в его книге. Достаточно обратить внимание в этой связи на попытки американского геополитика развести по разным категориям Японию и Китай, приписав первой ранг мировой державы, а второго втиснув в рамки регионального лидера. Это, по его мнению, должно было лишить почвы их ставшее традиционным соперничество и не допустить возможного японо-китайского союза, который исключил бы даже малейшие шансы США на успех, имея в виду их желание господствовать в Евразии.
Можно также обратиться к "историческому расписанию Европы", которое должно не только "путем более искреннего партнерства укрепить американский плацдарм на Евразийском континенте", но и составлено было таким образом, чтобы обеспечить, по крайней мере, и в XXI веке, необходимость военно-политического присутствия здесь США. Бжезинский считает, что "при условии продолжения Америкой и Западной Европой предпринимаемых усилий умозрительный, но вместе с тем осторожно реалистический график этапов мог бы быть следующим:
1. К 1999 году первые новые члены - страны Центральной Европы будут приняты в НАТО, хотя их вступление в Европейский Союз произойдет, вероятно, не ранее 2002-2003 годов.
2. Тем временем ЕС начнет переговоры с балтийскими республиками об их вступлении в блок, а НАТО подобным же образом начнет продвигаться вперед в вопросе о членстве этих республик, а также Румынии с тем, чтобы завершить этот процесс к 2005 году. В это же время другие балканские страны могут, по всей видимости, также получить право на допуск в блок.
3. Вступление в НАТО стран Балтии подтолкнет, скорее всего, Швецию и Финляндию также к рассмотрению вопроса о членстве в НАТО.
4. Где-то между 2005 и 2010 годами Украина, особенно тогда, когда она добьется значительного прогресса в проведении реформ внутри страны и тем самым четко определится как страна Центральной Европы, должна быть готова к серьезным переговорам как с Европейским Союзом, так и с НАТО. Учитывая особую геополитическую заинтересованность Германии и Польши в независимости Украины, пишет далее Бжезинский, "вполне возможной представляется такая ситуация, при которой Украина постепенно будет втянута в особые франко-германо-польские отношения. К 2010 году франко-германо-польско-украинское сотрудничество, которое будет охватывать примерно 230 млн. человек, может, видимо, превратиться в партнерство, углубляющее геостратегическое взаимодействие в Европе" .
"Черная дыра" постбиполярного мира. Всю совокупность событий и прогнозов на "великой шахматной доске", планы и действия США, других "геостратегических лиц" и "геополитических центров" на евразийском континенте Зб. Бжезинский объясняет, опираясь на концепцию "черной дыры". Она, по его мнению, образовалась в центре Евразии в результате "распада в конце 1991 года самого крупного по территории государства в мире". Это было "похоже на то, как если бы центральную и важную в геополитическом смысле часть суши стерли с карты Земли", - пишет американский геополитик. В. Кременюк полагает в этой связи: "Для определения роли России Збигнев Бжезинский нашел короткое и емкое определение "черная дыра". Звучит, конечно, не очень приятно, хотелось бы чего-нибудь покрасивее, но надо разобраться, что имеет в виду автор и насколько правильно это соотносится с тем, что на самом деле происходит в стране и со страной. Термин "черная дыра" имеет много значений, он может означать и неизвестность, и пустоту, и непонимание, и даже опасность. И, как его не определяй, практически во всех значениях он соотносим с тем, что собой представляет сейчас Россия" .
Можно было бы согласиться с такой "понимающей" трактовкой известным российским специалистом термина "черная дыра" применительно к России, если бы не одно "но". Дело в том, что данная дефиниция появилась в российской публицистике задолго, примерно за 4-5 лет, до появления книги Зб. Бжезинского, и использовалась с прямым указанием на ее астрономический смысл. Речь шла о том, что Запад не должен стремиться к дезинтеграции Российской Федерации, ибо исчезновение такого балансира отношений между Западом и Востоком, каким всегда выступала российская государственность, образует в центре евразийского континента "черную дыру". Как считали специалисты, в ней могли исчезнуть все достижения человеческой цивилизации, в первую очередь в области международной политики (ее демократизация, гуманизация, демилитаризация).
Американский геополитик вроде бы разделяет опасения, связанные с ходом событий в России, но делает прямо противоположные выводы. К тому "геополитическому плюрализму", который возник в результате раздробления хартленда - СССР, по его планам, должна быть добавлена децентрализация Российской Федерации, по крайней мере, на три части - Европейскую Россию, Сибирскую республику и Дальневосточную республику, которые между собой были бы "устроены по принципу свободной конфедерации". Политика укрепления геополитического плюрализма, рассуждает дальше З. Бжезинский, не должна обусловливаться только наличием хороших отношений с Россией. Ибо она еще важнее становилась в случае, если эти отношения для США не будут складываться, поскольку они создают барьеры для возрождения какой-либо опасной российской имперской политики .
Любопытно, что в начале ноября 1998 года в интервью главному редактору "Независимой газеты" Виталию Третьякову З. Бжезинский отказался признать, что он выступает сторонником расчленения России. "Я так не считаю, - заявил он. - Я полагаю, что децентрализованная Россия - это реальная и желанная возможность. Но это все равно Россия. Я не считаю, что Россия может распасться на отдельные государства, потому что нынешняя Россия - это Россия по своей сути, по своей философии и в историческом, и в психологическом аспектах" . Все вроде бы ничего, и даже философия не портила картины в рассуждениях американского, как его представлял В. Третьяков, "знаменитого политолога". Если бы еще было понятно, как эта "свободная конфедерация" будет выступать от имени и под именем "Россия"!
Впрочем, об этом не особенно задумывается и автор "схемы членения России на три части", что видно из его интервью. "В. Третьяков: Конечно, больше всего я хотел бы поговорить о том, как вы оцениваете нынешнее состояние России и перспективы, особенно в связи с известной схемой членения ее на три части. Не могли бы вы более подробно объяснить, в чем видите преимущества реализации этой схемы для России и как конкретно это могло бы осуществиться. Получается, что это фактически три разные страны.
З. Бжезинский: В действительности это не совсем так. Я считаю, что то, что я написал в своей книге, было во многом неправильно понято в России. Частично потому, что глава из книги была опубликована в американском журнале "Foreign Affairs" и в дополнение к ней была напечатана карта, на которой Россия изображена разделенной на три части. Но в моей книге этой карты нет. В книге я только слегка коснулся вопроса о том, что экономика в России будет развиваться более успешно, если она будет более децентрализована, в результате чего различные части огромной страны смогут извлекать выгоду из сотрудничества с соседними регионами.
Чтобы ответить более точно на ваш вопрос, я выйду за рамки моей книги. Моя мысль очень проста. В настоящий момент большая часть вклада Москвы в решение экономических проблем России носит паразитический оттенок. Москва, а не кто-то другой, привлекает и поглощает большую часть иностранных инвестиций. Это не способствует росту иностранных инвестиций в небогатую страну. Централизованное управление страной таких масштабов, как Россия, означает, что регионы не могут в полной мере использовать преимущества, которые им дают энергоресурсы, людские таланты, местные источники сырья. Я уверен, что Дальний Восток России будет развиваться более успешно, если он будет обладать правом сотрудничать с Кореей, Японией и Китаем.
Я считаю, что европейская часть России сможет решать свои вопросы более эффективно, развивая отношения с западными соседями. Например, северо-западный регион России может извлекать выгоду из регионального сотрудничества со странами Балтийского моря, а также путем более тесных и более открытых контактов с Финляндией, Швецией и другими скандинавскими странами. Это отнюдь не означает развала России как страны. Это просто-напросто означает, что страна столь огромных масштабов, страна десяти часовых поясов может успешно развиваться в том случае, если она перестанет быть централизованной и не будет управляться все более и более паразитической элитой, находящейся в одном месте.
В. Третьяков: Ну а формально, чем бы это государство объединялось?
З. Бжезинский: Время Российской Федерации возвращается. Вопрос в том, какими правами и какими возможностями будут располагать в ней местные власти для того, чтобы развивать настоящую экономическую активность. В Европе, например, сейчас мы наблюдаем тенденцию к развитию сотрудничества между регионами, а не сотрудничества между отдельно взятыми государствами. Это примерно то же самое, что я имею в виду, когда говорю о России. И Санкт-Петербург - это явный партнер в вопросах сотрудничества в балтийском регионе. Но это отнюдь не означает, что он перестанет быть частью России. На мой взгляд, конечно, это скажется на авторитете московской элиты, считающей, что все должно идти на пользу Москве и что все, что может угрожать московским властям, приведет к распаду России24.
З. Бжезинский явно лукавит, сводя дело "децентрализации" России в виде "свободной конфедерации трех республик" к тем процессам, которые привели к появлению такого феномена, как "Европа регионов". Он прекрасно понимает, что "свободная" конфедерация не может не завершиться превращением Европейской России в периферию "расширяющейся Европы". Он не скрывает, что Сибирская республика окажется объектом разного рода экспансионистских действий для Китая. Он сам предлагает КНР продвигаться на запад в этом направлении, а также в регион Центральной Азии в качестве платы за то, что страна позволит превратить себя в "восточный якорь" геостратегии США в Евразии.
Дальневосточная республика рассматривалась им как объект политической и экономической экспансии США и Японии, демографической - Китая. И об этом Бжезинский более откровенно, чем в книге, писал в упомянутой им статье в "Foreign Affairs". Сетования на то, что он неправильно был понят в России, также беспредметны. Аналогично были восприняты его идеи, изложенные в упомянутом журнале, и в других странах современного мира. В этом смысле можно сослаться на мнение итальянского журналиста Джульетто Кьезы, многие годы проработавшего в Москве. В статье, опубликованной под занавес 1998 года в геополитическом журнале "Лимес", он задается вопросом: - "А существует ли еще Россия"? И находит массу аналогий в положении Российской Федерации с ситуацией, приведшей к развалу Советского Союза в 1991 году.
"Так же, как и тогда, - писал этот автор, - все (развал страны - М.М.) кажется неизбежным, даже необходимым. Конечно, как и тогда, необходимости было совсем немного. Сегодня есть люди, которые отдают себе отчет, что и в 1991 году ничего неизбежного не было, а была, напротив, сознательная акция. Она была определена группами и лицами вне и внутри СССР, которые преследовали весьма конкретные экономические, властные, геополитические цели. Если бы им был оказан отпор, вполне вероятно, события стали бы развиваться совсем в ином направлении. Но психологическая ловушка опять действует". Заочно полемизируя с Бжезинским, который "с нескрываемым удовольствием намечает контуры будущего развала России", Кьеза видит в подобном сценарии не только сугубо русскую проблему, но проблему, последствия которой "в огромной степени скажутся на будущем облике Европы, на ее материальном благосостоянии и безопасности".
Итальянский журналист формулирует свое кредо следующим образом: если события будут развиваться в том же направлении и с такой же интенсивностью, уже "через десяток лет Россия будет не такой, какой мы знаем ее сегодня", так как ее территория заметно сократится. Кьеза пишет об эвентуальной утрате Россией Сибири, Крайнего Севера, Дальнего Востока, в более отдаленной перспективе - эрозии российского Кавказа и отделении прикаспийских земель в результате нефтяных игр. "Только совместные усилия немногих здравых умов, - заключает он, - которые еще остаются в России, и руководителей Запада, в особенности Европы, могли бы изменить эту тенденцию. Но, если говорить откровенно, признаков мудрости у соседей и у тех, кто объявляет себя друзьями России, не видно. Они либо являются пассивными наблюдателями, либо способствуют распаду, кто из алчности и близорукости, кто из-за глупости и бескультурья" .
Россия и дилемма "единственной альтернативы". И все-таки, как бы ни затушевывал свою истинную позицию в отношении развала России сам Бжезинский, как бы ни дипломатничали в этом вопросе некоторые из его российских рецензентов, фактом остается очевидное. Обосновывая американскую геостратегию в Евразии на предстоящие десятилетия, автор книги "Великая шахматная доска" по существу формулирует стратегию передела постбиполярного мира за счет России и в ущерб будущего России. Это видно из геополитической позиции такого "геостратегического действующего лица", как Украина, которую для этой страны конструирует американский геополитик. Она характеризуется полной и окончательной привязкой этой страны к Европейскому Союзу и НАТО с тем, чтобы заставить Россию решить "дилемму единственной альтернативы". Либо вслед за Украиной также стать частью Европы (но даже в самых решительных сценариях расширения Европы, существующих на Западе, таковая мыслится лишь до Уральских гор, значит, речь у Бжезинского идет не о всей России), либо превратиться "в евразийского изгоя", то есть по настоящему не принадлежать ни к Европе, ни к Азии и завязнуть в конфликтах со странами "ближнего зарубежья" . Для России такое решение, считает Бжезинский, перестало быть вопросом геополитического выбора, а превратилось в проблему насущных возможностей выживания страны.
Автор представляет дело таким образом, что "стратегия России противоречит устремлениям почти всех государств, расположенных на "Евразийских Балканах". Ибо "богатые ресурсами среднеазиатские государства, а вместе с ними и Азербайджан", хотели бы до максимума расширить экономическое присутствие на своих землях американского, европейского, японского и, с недавних пор, корейского капиталов, надеясь с их помощью значительно ускорить свое собственное экономическое развитие и укрепить независимость. В этом отношении они приветствуют возрастание роли Турции и Ирана, видя в них противовес России и мостик на Юг, в огромный мусульманский мир". Грузия и Армения (несмотря на зависимость последней от российской поддержки в борьбе с Азербайджаном), как утверждает Бжезинский, также хотели бы "больше ассоциироваться с Европой" . Опорными пунктами CША по выводу этого региона из сферы геополитического влияния России этот автор называет Казахстан, Узбекистан и Азербайджан - государства, с каждым из которых Соединенные Штаты уже установили особые политико-экономические и военные отношения.
Убеждение в том, что "американский мир", о котором по существу пишет в своей книге З. Бжезинский, заинтересован в иной России даже по сравнению с той, которая существует в настоящее время, свидетельствует вся глава "Опорный пункт на Дальнем Востоке". Для описания геополитической роли Китая в Евразии, предписываемой ему американской геостратегией, Бжезинский использует принцип "сосед моего соседа является моим союзником". Но чтобы этот принцип "работал", американскому геополитику необходимо доказать, что Китай в будущем может стать только региональной державой и ни в коем случае - мировой. Рисуя последствия "поистине тектонических сдвигов в геополитическом ландшафте Восточной Азии", он констатирует:
- Китай, какими бы ни были его перспективы, представляет собой приобретающую влияние и потенциально господствующую державу;
- роль Америки в обеспечении безопасности во все большей степени зависит от сотрудничества с Японией;
- Япония ищет возможности обеспечить себе более четкую и независимую политическую роль;
- роль России значительно уменьшилась, в то время как когда-то находившаяся под влиянием России Средняя Азия стала объектом международного соперничества;
- раздел Кореи становится менее прочным, в результате чего ее будущая ориентация вызывает все больший геостратегический интерес со стороны основных соседей.
В этих обстоятельствах США должны, по мнению Бжезинского, завоевать доверие Китая и принудить его стать американской опорой на Дальнем Востоке, содействуя мирному процессу образования Большого Китая, то есть объединению всех китайских земель - Тайваня, Сингапура, Макао и КНР. Более того, США должны быть готовыми способствовать формированию геополитической зоны влияния Китая, в которой государства Юго-Восточной Азии "все больше будут отождествлять свои интересы с устремлениями Китая". "Молодые государства Средней Азии будут рассматривать Китай как страну, кровно заинтересованную в их независимости и в том, чтобы они играли роль буфера в отношениях между Китаем и Россией", - так считал Бжезинский.
Характеризуя зону геополитического влияния Китая, американский геополитик привел весьма интересные данные, почерпнутые им из китайских и японских источников. Согласно им, совокупные активы ведущих 500 кампаний Юго-Восточной Азии, владельцами которых являлись китайцы, составляли около 540 млрд. долл. в 1994 году. По другим оценкам, ежегодные доходы 50 млн. китайцев, живущих за рубежом, по грубым расчетам, равнялся ВВП всего 1,250-миллиардного Китая. Также есть сведения, согласно которым хуацяо, то есть живущие за границей китайцы, контролировали около 90% экономики Индонезии, 75% - Таиланда, до 60% - малазийской, а также полностью - экономики Тайваня, Сингапура и Макао. Озабоченность таким положением дел даже заставила бывшего посла Индонезии в Японии публично предупредить об "экономической интервенции Китая в регионе", результатом которой может стать не только извлечение пользы из такого китайского присутствия, но и создание поддерживаемых Китаем "марионеточных правительств".
В этой связи симптоматичным был визит в марте 1997 года в Пекин тайского премьер-министра для создания "прочного стратегического союза". Руководитель Таиланда признал Китай "сверхдержавой, обладающей влиянием в мире", и изъявил желание сыграть роль "моста между Китаем и АСЕАН". Сингапур пошел еще дальше, подчеркивая свою этническую общность с КНР .
Конечным результатом американской политики в Восточной Азии, как считает Бжезинский, должно стать возникновение преобладающего в регионе Большого Китая, служащего опорным пунктом Америки на Дальнем Востоке. КНР должна была помочь "формированию евразийского баланса сил, при котором роль Большого Китая на Востоке Евразии в этом смысле будет равняться роли расширяющейся Европы на Западе Евразии". Бжезинский детально анализирует рецепты, которые должны были снять традиционный для китайцев антиамериканизм в их геостратегическом ориентировании. Он уделяет большое внимание обоснованию тезиса, что ни один из возможных стратегических союзов (с Россией, Индией, Японией или разного рода блоками евразийских государств) не имеет шансов на реализацию и потому не является исторической перспективой. В этой связи и для Китая создавалась "дилемма единственной альтернативы" - не просто стать частью "американского мира", но и служить одной из его важнейших несущих консолей.
США и "гегемония нового типа". "Американское мировое первенство уникально по своим масштабам и характеру, - пишет Бжезинский. - Это гегемония нового типа, которая отражает многие из черт, присущих американской демократической системе: она плюралистична, проницаема и гибка. Эта гегемония формировалась менее одного столетия и основным ее внешнеполитическим проявлением выступает беспрецедентная роль Америки на Евразийском континенте, где до сих пор возникали и все претенденты на мировое могущество. Америка в настоящее время выступает в роли арбитра для Евразии, причем нет ни одной крупной евразийской проблемы, решаемой без участия Америки или вразрез с интересами Америки. Каким образом Соединенные Штаты управляют главными геостратегическими фигурами на евразийской шахматной доске и расставляют их, а также как они руководят ключевыми геополитическими центрами Евразии, имеет жизненно важное значение для длительной и стабильной ведущей роли Америки в мире" .
"В любом случае, как по историческим, так и по геополитическим причинам Китаю следует рассматривать Америку как своего естественного союзника", - утверждает Бжезинский. Он считает, что "без американо-китайского стратегического урегулирования как восточной опоры вовлеченности Америки в дела Евразии у Америки не будет геостратегии для материковой Азии, а без геостратегии для материковой Азии у Америки не будет геостратегии для Евразии". Подобное взаимосвязывание превращает Китай "в жизненно важное геостратегическое средство" доминирования США в "Pax Americana". Но значит ли это, что оно соответствует историческому опыту и тенденциям развития современного мира? При такой постановке вопроса можно подходить к решению проблемы либо из крайней переоценки возможностей американского претендента на роль распорядителя в Евразии, либо из явной недооценки тех реальных процессов, которые разворачиваются в Евразии в настоящее время. 3. Бжезинский в своих рассуждениях о сущности американской геостратегии в Евразии отдал дань каждому из обоих подходов.
Книга "Великая шахматная доска" З. Бжезинского - о новом международном порядке в Евразии, каким он видится и какой желателен для США. И хотя совершенно ясно, кто и ради чего "переставляет фигуры" в "великой игре", тем не менее, как это констатирует В.А. Кременюк, "идея о новом порядке в Евразии вызывает много вопросов, а вот ответов либо нет вовсе, либо они не удовлетворяют":
- во-первых, не ясны институциональный аспект этого порядка, форма и содержание механизмов его создания: будет это какая-то международная организация или же определенная политика Вашингтона, которую другие страны должны воспринять и одобрить?;
- во-вторых, как планируется внедрить этот порядок: организовать нечто вроде общеевропейского процесса с соответствующими переговорами или же внедрять его силой, не обязательно с помощью войны, но тем не менее путем принуждения?;
- в-третьих, если уж такой порядок будет создан, каковы гарантии его сохранения, кто их даст и на какой срок? "Сила может многое, - рассуждает далее этот российский ученый, - но надо знать, когда, как и с какой целью она будет использована. Кроме того, известны закон природы и закон общественных отношений: на каждую силу всегда имеется противосила, противодействие. Даже если сила несет порядок, всегда имеется достаточно элементов, выступающих против любого порядка. Готовы ли США до бесконечности бороться против этих элементов или, как это случилось в Сомали, при первых же ощутимых потерях они погрузят своих людей на корабли и отплывут в благословенную Америку?"?
Чтобы не создавать о себе впечатления как о стороннике "вечной американской гегемонии" в мире, Бжезинский упоминает в книге, что США стали не только "первой мировой супердержавой", но на них и завершится исторический феномен сверхдержавности, на смену которой придет иной, демократический порядок международной жизни. В интервью В. Третьякову 3. Бжезинский был более определенным. На поставленный вопрос о том, будет ли "Америка как первая, единственная и последняя мировая сверхдержава... жить вечно?" Бжезинский отвечал: "Цель моей книги - внести уверенность, что окончание жизни американской империи примет форму ее эволюции в систему современных отношений сотрудничества внутри основных компонентов мировой системы и не станет новым вариантом хаоса, новой империи или чем-нибудь еще, что может быть недемократичным, иными словами, малопривлекательным. Я лично считаю, что вряд ли возможно, чтобы в течение ближайших 50 лет какая-либо страна смогла обладать таким же доминированием, каким обладают сейчас Соединенные Штаты. Реальной альтернативой являются или глобальный хаос, или постепенное превращение американской гегемонии в систему сбалансированного распределения власти" .
Но если США реализуют свои геостратегические установки и мир действительно станет американоцентричным, то к чему сохранять "доминирование Америки - этот своего рода зонтик, защищающий происходящий процесс", раз вестернизация, а, вернее, американизация мира завершится? Другое дело, насколько верна сама убежденность автора в развитии мира в таком направлении. Быть может, не стоило бы столь подробно воссоздавать и анализировать геополитические взгляды и концепции Зб. Бжезинского, разделив таким образом точку зрения В. Разуваева о маргинальности его позиций в американском научном мире, если бы не один момент. Бжезинский всегда высказывал свои взгляды на международную политику США и оценки мирового положения практически перед теми или иными переменами в стратегии США. С этой точки зрения опубликованный в октябре 1998 года в США официальный документ - "Стратегия национальной безопасности для нового столетия" - удивительно созвучен ходу рассуждений, мыслям и оценкам, содержащимся в книге Зб. Бжезинского. Особенно выделяется в этом отношении раздел "Интегрированные региональные подходы", в котором разъясняется стратегия США в различных частях евразийского континента .
Член-корреспондент РАН Р.Г. Яновский комментирует этот документ следующим образом: "Раскроем недавно опубликованный доклад с амбициозным названием "Стратегия национальной безопасности США в следующем столетии". В нем на 50-ти страницах около 20 раз говорится об "американском глобальном лидерстве", около 10 раз - об американском военном превосходстве и необходимости его сохранения, неоднократно - о намерении США распространять свои ценности повсюду в мире. Вот некоторые выдержки из документа:
- "наша военная мощь не имеет себе равной в мире";
- "мы можем и должны использовать лидирующую роль США для придания нужного направления интеграционным тенденциям в мире, внесения коррективов в существующие политические и экономические институты и структуры безопасности, а также для формирования новых организаций, которые помогут создать условия, необходимые для продвижения наших интересов и ценностей";
- "США намерены продолжать вести за собой мир";
- "администрация США намерена реализовать наше лидерство в мире таким образом, чтобы оно отражало наши лучшие национальные ценности".
Окончание "холодной войны", снижение экономического и военно-политического потенциалов России позволило Соединенным Штатам и их союзникам пересмотреть свои сферы влияния, объявить практически всю территорию бывшего Советского Союза зоной американских жизненных интересов, заполнить образовавшийся вакуум на традиционных советских и российских рынках. Однако резкое ослабление России не только не сопровождалось ослаблением ряда других держав мира, а наоборот, однополюсный мир сразу оказался под давлением ряда новых тенденций геополитической ситуации в мире. В региональном масштабе не только не снизился удельный вес военных форм соперничества, а имеет тенденцию к росту.
С развалом СССР начался активный процесс перекройки всей системы международных отношений. Ряд крупных государств и государственных союзов заявили о своих претензиях на новые зоны политического влияния, на передел в свою пользу зон национально-государственных интересов. По существу претензии США на геополитическое монопольное лидерство столкнулось с набирающей силу тенденцией формирования многополюсного мира. Западная Европа, особенно Германия, Китай, Япония, Турция, Иран усилили активность в международной жизни, претендуя в будущем на статус одного из центров геополитического влияния. Потенциально здесь формируются мощные региональные зоны геополитического соперничества с перспективой выхода на глобальные цели" .
В этом же стиле и с такими же акцентами была написана и статья государственного секретаря госдепартамента США Мадлен Олбрайт, заголовок которой говорил сам за себя: "Задача США - управлять последствиями распада советской империи". "Наша задача состоит в том, поскольку это в наших интересах, - писала руководитель внешнеполитического ведомства США, - чтобы управлять последствиями распада советской империи, помочь России интегрироваться в сообщество, частью которого мы являемся. И, в конечном счете, мы должны помочь России добиться процветания, а не просто кое-как сводить концы с концами. Это означает, что нам по-прежнему следует неуклонно отстаивать наши принципы, интересы и цели. Это также означает поддержку России до тех пор, пока она движется в правильном направлении" .
Книга "Великая шахматная доска" З. Бжезинского - ученый труд, исполненный в стилистике современной геополитики: у него нет точного читательского адреса, но трактует он авторскую версию евразийской геостратегии США как "истину в последней инстанции". Книга не опирается ни на достижения современной американской геополитической мысли, ни на закономерности, постулаты, зафиксированные мировой геополитикой, зато вводит в научный оборот новую геостратегическую терминологию; она изобилует интересным фактическим материалом и в то же время грешит легковесностью своих основополагающих выводов. Жанр "шахматной комбинации" на геополитическом поле Евразии стратегичен сам по себе, но подгонка правил игры под заранее заданный результат - необходимость и неизбежность американского руководства миром, - ослабляет, если не ликвидирует вообще интригу выстраивания нужной для этого геостратегии. Труд мог бы быть признан образцом откровенных и открытых размышлений Зб. Бжезинского над современными мировыми проблемами и роли США в их решении, если бы не страдал синдромом "самонадеянности силы" и безапелляционностью могущества, видящего мир только в приемлемой для него перспективе.
Д. Травин считает З. Бжезинского типичным политическим технологом, который полагает, что в принципе можно добиться любых поставленных перед собой целей, если хорошенько поработать. По его мнению, сегодня сложился однополярный мир, в котором США "стали первой и единственной действительно мировой державой" , а потому грех было бы не сохранить столь выгодное положение. Более того, оставлять мир вне американского контроля было бы неразумно и опасно. Поэтому на той великой шахматной доске, которую представляет собой сегодня взрывоопасная Евразия, требуется разыграть чрезвычайно хитрую партию. В ней каждая американская фигура должна быть расставлена таким образом, чтобы в максимальной степени использовать все свои возможности.
В этой партии демократическая Европа для Бжезинского - важнейший плацдарм, необходимый для наступления, а Дальний Восток с такими союзниками, как Китай и Япония - опорный пункт. В пространстве, которое расположено между Европой и Китаем, "первостепенный интерес Америки состоит в том, чтобы помочь обеспечить такую ситуацию, при которой ни одна держава не контролировала бы данное геополитическое пространство, а мировое сообщество имело бы к нему беспрепятственный финансово-экономический доступ" . Россию при этом необходимо сдерживать: твердо, но нежно.
"Великая шахматная доска" у американского геополитика так и не стала ареной "великой борьбы" между Западом и Востоком, о чем писал еще в ХIX веке Редъяр Киплинг, или "великой шахматной партией", которая достоверно прогнозировала бы мировое развитие в ХХI столетии, так как Бжезинский принимает в расчет только вожделенный им результат. Это не только неправильно, но и неприемлемо, так как совокупность событий и тенденций в жизни Евразии свидетельствует о преждевременности примерки кем-то из основных ее игроков лаврового венка победителя. И все-таки эту книгу нужно читать и ее основные идеи знать, ибо однажды сформулированные, они, если за ними стоят человеческие интересы, начинают жить самостоятельной жизнью. А за идеями З. Бжезинского стоят интересы упрочения исключительного положения США в современном мире, и это нельзя не принимать во внимание всем тем силам, которые выступают за иной, более справедливый по отношению ко всем народам и демократический международный порядок.
