Вызовы будущего и Россия: реалии и перспективыНазад
Вызовы будущего и Россия: реалии и перспективы
Споры сторонников и противников идеи постиндустриального будущего человечества в научном сообществе нашей страны продолжаются и по сей день. Научный же мир Запада с начала 90-х годов ХХ века констатировал существование постиндустриального информационного общества как реальности и стал исходить из признания tipping point, своеобразной "точки невозврата" в его развитии, со всеми проистекающими из этого теоретическими выводами и практическими установками.
Рассматривая глобализацию как магистральный путь универсализации предложенной Западом модели информационного общества, обществоведы стран "золотого миллиарда" главным вызовом XXI века стали считать информатизацию всех сторон жизни людей, то есть выдвигают на первый план задачу, в решении которой именно они преуспели в наибольшей степени. Признавая справедливой первоочередность информатизации как "вызова истории", тем не менее следует сделать одно существенное уточнение: современный мир в своей устремленности к постиндустриализму предстает как своеобразный тренд, в рамках которого все страны стартовали в будущее, но каждая - из собственного исторического времени и движется к нему нередко по оригинальной орбите, что разнообразит форму и характер их ответов на глобальные "вызовы истории". Более или менее детально вызовы будущего, проявляющиеся уже в современной действительности наиболее развитых стран, можно рассмотреть на примерах изменений, свершающихся в технологическом и экономическом способах производства, социально-политических и духовно-культурных инновациях, характерных для жизни людей современного мира.
Ключевые направления современной научно-технической революции - информатика и электроника, новые материалы и биотехнологии, машинный интеллект и робототехника, генная инженерия и сверхпроводимость, гибкое автоматизированное производство - ведут не только к появлению новых видов товаров и услуг, радикальному преображению технологических процессов, но и формируют новый технологический способ производства. Пятый с момента начала промышленной революции технологический уклад (под технологическим укладом понимают совокупность технических способов производства товаров и услуг и наиболее адекватные им организационно-экономические формы хозяйственной деятельности), начал развиваться с середины 70-х годов ХХ века. Он базируется на электронике, вычислительной технике, телекоммуникациях, малоотходных и наукоемких производствах, носит черты как индустриального, так и постиндустриального способов производства, то есть является по существу переходным. По всей видимости, лишь шестой технологический уклад, основой которого cтанут наноэлектроника, генная инженерия, нетрадиционная энергетика, будет полностью адекватным постиндустриальному технологическому способу производства.
Ядром постиндустриального технологического способа производства является информатизация общества, всех сторон его жизни и трудовой деятельности на базе телекоммуникаций, информационных компьютерных сетей с использованием космических средств связи и волоконно-оптических кабелей, факсимильных аппаратов, электронной почты, сотовой связи. С помощью средств мультимедиа (синтеза компьютеров, аудио- и видеотехники), компьютерной графики создается виртуальный мир, виртуальная реальность, где для человека открывается широкая дорога для творчества, быстрого освоения и обновления знаний. Многие авторы рассматривают информатизацию как комплекс мер, направленных на обеспечение полного использования достоверного и современного знания во всех общественно значимых видах человеческой деятельности, когда информация:
а) выступает в качестве важного стимулятора перемен в обществе, формирует "информационное сознание";
б) является ресурсом, услугой, товаром, источником добавочной стоимости и занятости;
в) ведет к политическим процессам, которые характеризуются растущим консенсусом в обществе;
г) представляет собой культурную ценность, способствующую развитию человека и его социальных образований.
Технологический переворот при переходе к постиндустриальному этапу развития ведет к серьезнейшим переменам в экономике. Постиндустриальная экономика с самого начала демонстрирует ряд своих принципиальных особенностей, делающих ее качественно отличной от экономических реалий индустриальной эпохи. Прежде всего, она становится "экономикой знаний", ибо знания выступают ее главной производительной силой. Согласно Э. Тоффлеру, для такой экономики характерны два сектора, в одном из которых производятся материальные блага и услуги и где доминируют законы рыночных отношений, другой же занят "производством человека", где накапливается "человеческий капитал" и нет места отношениям спроса и предложения. Американский футуролог предрекает в этой связи известную "демаркетизацию" экономики знаний, поскольку третья (постиндустриальная) волна экономики создает первую в истории "трансрыночную цивилизацию".
"Интеллектуализация" постиндустриальной экономики становится ее наиболее примечательной чертой, ибо:
- знание, информация представляют собой уникальные и одновременно неуничтожимые в процессе их "потребления" блага;
- знание, однажды произведенное, можно воспроизвести и передавать по очень низкой цене, которая совершенно не соответствует первоначальным затратам на его производство;
- знание может получить цену, если только оно защищено какой-либо монополией;
- цену знания трудно установить согласно закону спроса и предложения, поскольку информация в принципе неделима и покупатели по определению не могут до конца понять, как оценить товар, пока они не купят его;
- природа знаний такова, что крайне трудно, если не невозможно, поддерживать монополию на информацию, и существует объективная тенденция "ускользания" ее из частных рук или монопольного владения;
- научное знание, становясь предметом общественного достояния, не отчуждаются вместе с тем ни от их создателей, ни от того, кто ими пользуется, даже если сами знания являются объектами купли-продажи.
Несмотря на то, что история и в процессе перехода к информационному обществу демонстрирует "догоняющий" характер перемен в социальных отношениях, общественной морали, политических институтах, тем не менее, и на этом "этаже" социального здания можно обнаружить немалое число принципиального плана инноваций. В первую очередь это касается возникновения свободной творческой личности, яркой индивидуальности, раскрывающейся в разнообразных видах общественно значимых занятий и в общении, постепенно становящейся содержанием и высшей целью новой модели социального развития. Человек в эпоху постиндустриализма сориентирован на нахождение приемлемого баланса, гармонии в отношениях с Природой, так как в постиндустриальном социуме происходит предельная мобилизация всех реальных и потенциальных возможностей не только личности, но и всех коллективных человеческих образований во имя восстановления бессмертия рода человеческого; с другой cтороны - возникает эффект динамизации жизни коллективистских обществ за счет индивидуализации бытия каждого из их субъектов и обогащения опыта социального развития индивидуалистических сообществ освоением и усвоением коллективистских форм жизнедеятельности и жизнеустройства.
Реализации указанных тенденций способствует складывающаяся в информационном обществе новая социальная структура. Уходят в прошлое классы, особенно в том их понимании, которое характерно для марксизма, но это отнюдь не свидетельствует о торжестве социальной однородности: стратификация общества углубляется, множатся социальные группы, интересы которых отличаются друг от друга, рождая противоречия, что делает несостоятельным миф о торжестве социальной гармонии в будущем обществе. На стадии зрелости постиндустриальной цивилизации социальные отношения будут демонстрировать целый ряд новых черт и характеристик, среди которых в первую очередь можно ожидать:
- доминирование горизонтальных, а не вертикально-иерархических отношений в гражданском обществе. В этом случае возникает так называемый "сетевой организационный дизайн", а сетевые структуры "прорастают в щелях организаций, подобно траве в трещинах асфальта". Данные структуры, как об этом пишет отечественный исследователь А.В. Олескин, базируются на трех принципах:
- децентрализованная иерархия благоприятствует более полной реализации роли гражданских ассоциаций в демократизации социума, а внутри групп - самовыражению и творческому участию в социально полезной деятельности всех их членов;
- множественная ролевая специализация каждого члена группы стимулирует всякого рода междисциплинарные разработки и дискуссии, в ходе которых вырабатываются нетривиальные решения общезначимых проблем;
- преимущественное внимание к неформальным взаимодействиям не только создает психологический комфорт, раскрепощающий творческие способности личности, но и облегчает такую важную задачу гражданских ассоциаций, как взаимопомощь во всех ее аспектах;
Создатель теории сетевого общества - новой организации социальных отношений в информационном обществе, новых способов конструирования его идентичности, - М. Кастельс идентифицирует его с Интернетом. "Интернет и есть общество, - пишет этот ученый. - Он отражает социальные процессы, интересы и ценности, а также общественыне организации. В чем же тогда заключаются отличительные особенности Интернета, если он представляет собой общество? Отличительные особенности заключаются в том, что Интернет предоставляет и технологическую основу для сетевого общества. Интернет как технологическая структура и организационная среда сделает возможным развития новых типов социальных отношений. Своим возникновением эти отношения обязаны не Интернету, а ряду исторических событий, однако без Интернета они не смогли бы развиться". Будучи системой, основанной на потоках информации, сетевое общество не может сдерживаться в национальных границах.
В постиндустриально ориентированных обществах социологи фиксируют складывание "киберкратии" - своего рода "социального интеллекта", который становится главной характеристикой складывающейся цивилизации. "Социальный интеллект" реализуется через:
а) сетевую систему связей;
б) информационные поля, создаваемые средствами электронной коммуникации;
в) социальную память, хранящуюся в компьютерных банках данных;
г) интеллектуальную элиту, продуцирующую новые идеи и знания;
д) широкий слой специалистов, обладающих компьютерной грамотностью;
е) "интеллектуальный рынок", на котором реализуется обмен идеями и информацией. Воздействие социального интеллекта на информационное общество в целом приводит к тому, что большинство его членов начинает отрицательно воспринимать идеи связанных с насилием разного рода революционных переворотов и социально-политических проектов, предпочитая реформы как основной инструмент общественных инноваций.
Перемены в экономической сфере постиндустриального общества и его социальной структуре сочетаются, как правило, с возникновением новых тенденций в политической области. Здесь уже в переходный период возникает целый ряд существенных инноваций:
- постепенно утрачивают свое влияние и нередко распадаются массовые политические партии, исчезает их социальная база, что ведет к изменению правил и корректировке технологий борьбы за политическую власть;
- усиливает свои позиции политический плюрализм, который, основываясь на множестве представляющих интересы различных социальных групп, партий и движений, препятствует разного рода попыткам монополизации властных полномочий и систем управления общественными делами.
В политических инновациях информационных обществ доминируют два фундаментальных процесса: революция власти и становление неоэтатизма. В первом случае Э.Тоффлер писал о зарождении "одного из наиболее редких феноменов человеческой истории - кардинальном изменение самой природы власти". Последовательно анализируя три питающие власть источника - силу, богатство и знания, американский футуролог приходит к выводу, что "каждый из этих факторов и все они, вместе взятые, могут использоваться на любом уровне социальной жизни", что они сообщают власти "определенное качество". Сила или угроза применения силы способны лишь на грубое принуждение, функционально ограничены и свойственны власти низшего качества. Власть среднего качества, по мнению этого ученого, основана на богатстве и имеет в своем распоряжении как негативные, так и позитивные средства стимулирования. "Главная причина, объясняющая, почему корпорации и даже правительства индустриальных обществ значительно реже прибегают к открытому силовому давлению, чем в доиндустриальную эпоху, - отмечал он, - состоит в том, что был найден более совершенный инструмент контроля. Этот инструмент - деньги". Высшее же качество и наибольшую эффективность придают власти знания, позволяющие достичь искомых целей, минимально расходуя властные ресурсы.
"Революция власти" в постиндустриальном обществе самым непосредственным образом связана с преодолением мажоритарной формы демократии, рожденной в условиях индустриализма. Новая социальная реальность, основанная на идеалах разнообразия и неоднородности, на "мозаичности" социальных структур, отрицает саму основу мажоритарной демократии - "массу", ибо она характеризуется и дифференциацией бытовых потребностей людей, и их политических взглядов, а это требует также "мозаичной" демократии, ориентирующейся не на большинство, а на индивида. В этой связи представляется вполне объяснимым тот серьезный кризис, который в настоящее время переживает представительная демократия - "диктатура большинства". В западных обществах, в наибольшей степени преуспевших в собственной информатизации, возник и развивается постоянный поиск форм дополнения демократического представительства существенными элементами прямой демократии с тем, чтобы превратить представительную демократию в партиципарную, демократию участия всех членов гражданского общества в решении общих проблем и задач.
Использование для этих целей систем, объединяющих возможности компьютера, телефона, телефакса и телевидения, позволило ряду западных политологов объявить о начале эры "компьютерной демократии", расширяющей границы и возможности различных форм прямой демократии уже на этапе перехода к постиндустриальному обществу. Б. Барбер, в частности, писал о том, что "информационные технологии можно использовать для усиления гражданского образования, гарантирующего равный доступ к информации и связывание отдельных индивидов и институтов в сети, которые сделают возможными дискуссии и обсуждения с реальным участием широких категорий населения на больших территориях". Т. Беккер, в свою очередь, констатировал: "Теледемократия может способствовать дискуссиям по важным решениям, проводить моментальные опросы общественного мнения и постепенно даст возможность прямо голосовать по вопросам общественной политики".
Перемены во властных отношениях информационного общества фокусируются в процессах, связываемых со сменой роли государства в цивилизационном прогрессе человечества, в закате этатизма и рождении неоэтатизма. Известный французский политолог Ги Сормон писал об этом следующее: "Ясно, что государство-нация исчерпывает себя. Ни его размер, ни форма, ни методы воздействия более не соответствуют потребностям и вызовам времени. Государство-нация или слишком велико, или слишком мало. Оно слишком большое для решения местных проблем, которые проще регулировать на провинциальном или городском уровне. Оно слишком невелико для управления экономическими потоками, ставшими отныне интернациональными". Многие авторы, отталкиваясь от тезисов об архаичности традиционного государства как основной формы организации и управления общественными делами в период "срастания человечества в единое целое", высказываются в пользу "скорого политического объединения мира", неизбежности и необходимости учреждения "мирового правительства", формировании "мирового государства". Сторонники подобных взглядов особенно ополчаются против принципа суверенности современных государств, который, по их мнению, является основным препятствием в решении "умножающихся глобальных проблем". И хотя аргументацию указанными авторами своих точек зрения нельзя признать ни достаточной, ни всесторонней, все же в самом распространении мондиалистских воззрений следует видеть отражение многих явных и подспудных черт и сторон меняющегося под напором информационных инноваций мира, действительно становящегося все более целостным и взаимозависимым.
В целом можно согласиться с тем, что с наступлением эпохи лидерства информационных обществ завершается большой исторический цикл развития, когда государство и цивилизация шли "рука об руку", а возвышение государства служило показателем подъема цивилизованности народов. Умножение субъектов исторического творчества на современном этапе подрывает подобную монополию государства. Но это вовсе не означает, что завтра или в сколько-нибудь обозримом будущем национальное государство будет сдано в архив истории. Меняются сейчас и будут и в дальнейшем диверсифицироваться его роль и функции, место в жизни планетарного сообщества людей, государство превратится в один из многих сложных субъектов человеческого бытия, но не перестанет быть ведущим актором национальной и международной сцены до тех пор, пока будут живы различные этносы и народы.
В эпоху информационной революции, оказавшись перед необходимостью открыться всемирной взаимозависимости субъектов развития, государство все больше превращается в основного агента развития. Именно оно создает социально-политическое, юридическое пространство, своего рода окружающую среду для современного рыночного хозяйства, подчиняя его социальным задачам и целям, ибо способствовать созданию национального богатства "может лишь рынок, окутанный сетью социальных и политических институтов, которые наполняют его определенными ценностями и приоритетами". Государство ныне заботится о сохранении и развитии национальной культуры, языка, традиций, охраняет частную жизнь своих граждан, обеспечивает их доступ к информационным сетям национального и международного масштабов. В наше время начинаются процессы, способные в будущем привести к деприватизации государства, превращению его не по идее, а на деле в силу, отданную на служение народу.
Констатируя существенные изменения места и роли государства-нации в меняющемся мире, некоторые исследователи выдвинули идею формирования нового отношения к государству, оперируя понятием неоэтатизма. Современное государство, по их мнению, постепенно обретает ту нишу, которую ему суждено занимать в постиндустриально-информационную эпоху:
- это охрана прав человека, хозяйствующих субъектов, общественных организаций и ассоциаций от покушений и злоупотреблений;
- это выполнение роли арбитра в многочисленных спорах и конфликтах;
- это определение законодательных "правил игры" в экономике и общественно-политической жизни и контроль выполнения этих правил;
- это выполнение по поручению общества некоторых функций, которые опасно или нерационально поручать частным лицам и компаниям (контроль за загрязнением окружающей среды, поддержка депрессивных регионов и т.п.);
- это борьба с преступностью, в том числе международной;
- это охрана страны от покушений извне, в том числе международных террористических организаций, регулирование внешних отношений, защита интересов своих граждан и фирм за рубежом и т.д..
Адаптация людей к реалиям рождающихся новых цивилизаций всегда была трудной, длительной и болезненной. Не стал исключением в этом смысле и постиндустриальный транзит, который начался с глубокого духовного кризиса индустриальной цивилизации. Его признаки проявились в виде нарастающих потоков антикультуры с их пристрастием к насилию и вседозволенности, что в совокупности с другими проявлениями антигуманизма сформировало реальную угрозу интеллектуального и нравственного вырождения человечества. Ситуация усугублялась тем, что наука оказалась не в состоянии предвидеть и смягчить удары структурного кризиса индустриальной цивилизации, что подорвало веру во всесилие и могущество научного знания. Но в духовной жизни человечества в XX веке разворачивались и процессы, только к концу столетия вышедшие на поверхность общественной жизни и свидетельствовавшие о том, что человечество, преодолевая проявления дикости и бескультурья, на деле идет к новой эпохе ренессанса гуманизма, к новой научной революции, фокусом которой станут науки о человеке. Особенно глубокую трансформацию предстоит пережить наукам об обществе, перенасыщенным устаревшими парадигмами, уже не сопрягающимися с реалиями современной жизнью. Выработка новой научной картины мира необходима современному человечеству для его и познавательной, и преобразовательной деятельности. Наукоемкость как понятие начинает использоваться не только в сфере материального производства, но и становится характеристикой всей жизни людей.
Культура при переходе человечества к информационной стадии развития все больше и больше пронизывает все стороны жизни человека, выдвигается в центр общественных процессов. Это явление зафиксировал Д. Белл как "прогрессивный переход от этапа цивилизации, на котором доминировала технокультура, к новому этапу, где ведущее место занимает социокультура". "Многомерный человек" информационного общества, вытесняющий со сцены истории "экономического человека" индустриальной эпохи, по сути своей становится "эстетическим человеком". Забота предпринимателей развитых стран о высокой духовности своих рабочих и служащих связана с самым обычным прагматизмом - четком понимании того, что только высококультурный, духовно богатый человек способен к самостоятельному творчеству и высококачественной работе. Успешно управлять людьми может лишь тот менеджер, который способен использовать наилучшим образом все резервы "человеческого фактора", осознает всю сложность человеческой психики, умеет понять внутренний мир окружающих его людей, руководствуется четкими нравственными критериями, чему лучше всего учит великая и гуманная культура.
Постиндустриальная революция, начавшая с 70-х годов ХХ века преобразовывать человеческий мир, не могла обойти стороной такую промышленно развитую страну, как СССР. Однако ее импульсы натолкнулись на невостриимчивость политической и экономической систем Советского Союза, а правящая элита оказалась не способной провести соответствующее их реформирование, что явилось, по всей видимости, главной причиной распада исторической России со всеми проистекавшими из этого трагическими последствиями. Строители капитализма в Российской Федерации 90-х годов прошлого столетия, в свою очередь, озаботились не столько переводом экономики страны на рельсы социально ориентированного рынка и созданием социального государства, что открывало бы перспективу перехода к информационному обществу, а занялись, если воспользоваться определением американского исследователя М. Голдмана, "пиратизацией России". Это привело к возникновению в стране, согласно оценке творца отечественной "шоковой терапии" Е.Т. Гайдара, "вороватого капитализма". Лауреат Нобелевской премии в области экономики американский ученый Дж. Стиглиц констатировал в 2002 году: "С Россией случилось худшее из возможного - невероятный спад производства и немыслимый рост социального неравенства. Прогноз на будущее мрачен. Крайнее неравенство тормозит экономический рост, особенно когда оно ведет к социально-политической нестабильности".
Первые 10 лет российского реформирования не только не создали сколько-нибудь благоприятные для постиндустриализации страны условия, но и в ряде случаев существенно ухудшили уже существовавшие. Это хорошо видно из анализа тех стратегических задач, которые должна была решать Россия, начиная реформирование с ориентацией на ценности информационного общества:
- изменение структуры экономики, переориентация хозяйства на наукоемкие отрасли, а также на те сферы общественного производства, которые непосредственно работают на удовлетворение потребностей людей. Вместо этого de facto произошла определенная деиндустриализация страны, усилилась зависимость ее экономического состояния от добычи и экспорта энергоносителей, потребности населения в продовольствии и товарах массового потребления, в том числе и долговременного пользования, удовлетворяются на 30-50% за счет импорта, миллионы гектаров пахотных земель выпали из хозяйственного оборота и т.д. Не возросла, а значительно уменьшилась наукоемкость экономики, слабо развиваются отрасли, связанные с высокими технологиями. Так, доля российской наукоемкой продукции на мировом рынке составляет 0,3% по сравнению с 36% США и 30% Японии. По данным Международного союза электросвязи, который исследовал использование цифровых средств связи и Интернета в 178 странах, Россия занимает по этому показателю 63-ье место (сразу после Маврикия). На 64-м месте она находится, согласно рейтингу ООН, и по уровню развития и доступности к информационным ресурсам. И хотя в последние годы происходит явно переосмысление политической элитой РФ значения и роли информатизации в социально-экономическом и политическом развитии страны, тем не менее последствия этой крупнейшей ошибки придется преодолевать на протяжении целого ряда лет. Явным укором здесь может служить пример Индии, которая приступила к информатизации с худших, чем Россия, позиций, но в последние годы поставляет на мировой рынок продуктов программного обеспечения на 25 млрд. долл., то есть зарабатывает столько же, сколько получает российский бюджет от всего экспорта энергоносителей и сырья;
- создание рыночного, конкурентного, антимонополистического, социально ориентированного хозяйственного механизма, который побуждал бы предприятия внедрять в производство новинки научно-технической мысли, получать прибыль за счет снижения издержек, а не монопольного взвинчивания цен и т.п. И в этой части показатели РФ оказались далекими от тех, которые соответствовали бы вызовам информационной эпохи. Рынок в результате неудачного реформирования получился "диким", на нем господствуют интересы олигархических групп, в основном комппрадорского характера. Концентрацию огромной экономической власти и политического влияния в руках 15-20 олигархов констатировал Мировой банк в опубликованном в апреле 2004 года Меморандуме об экономическом положении в РФ. Проведенное им исследование показало, что 23 крупнейшие частные финансово-экономические группы и их владельцы контролируют состояние дел в стратегических отраслях российской экономики, на их долю приходится 35% объема продаж в России, 16% всех занятых в производстве, 17% всех банковских активов страны. Комментируя меморандум, газета "Файнэншл таймс" отмечала, что кучка бизнесменов, знакомых мировой общественности по списку богатейших людей планеты, распоряжается финансовыми активами и предприятиями, сопоставимы по стоимости с национальным богатством отдельных государств. Приватизированные предприятия, за редкими исключениями, не были обновлены технологически и наблюдаемый в последние годы рост ВВП страны достигается практически полностью за счет старых индустриальных производств;
- поворот всего общества и государственной политики в сторону культуры, формированного развития образования, переобучения людей новым профессиям, поддержка всего того, что способствует и участвует в "производстве человека информационного общества". Вместо этого общество оказалось расколотым, около 30% его членов по своим доходам позиционируются ниже черты бедности, сотни тысяч детей школьного возраста бродяжничают, еще большее их число не посещают школу, развалена система подготовки квалифицированных рабочих и т.д. Разрыв между средним уровнем доходов 10% самой богатой части населения и 10% самых бедных официальная статистика определяет как 15:1, а по ряду расчетов, учитывающих укрываемые доходы и другие моменты, это соотношение может выглядеть как 30:1 или даже 40:1. Для сравнения: в ведущих странах Европейского союза разрыв между крайними децильными группами составляет от 4 до 7 раз, мировая же практика рассматривает 10-кратную разницу между ними как предел, за которым социальные антагонизмы становятся опасными. При этом нужно учитывать еще и тот факт, что культура, образование, здравоохранение в России продолжают традиционно финансироваться по остаточному принципу;
- развитие личной и коллективной инициативы, становление нового типа работника, способного к самоорганизации и самодисциплине, изменение типа мышления субъектов информационного общества, для чего необходимо развитие демократии, в том числе и экономической. Насколько ситуация в России соответствует или не соответствует такого рода вызовам постиндустриальной цивилизации, может свидетельствовать разработанный ООН индекс развития человеческого потенциала (ИРЧП). Он представляет собой среднестатистическую сумму значений индекса долголетия, индекса образования и индекса душевого ВВП, причем значение ИРЧП может варьироваться от 0 до 1. Согласно этому индексу, Россия с 26-го места в мировой классификации в 1990 г. перешла на 72-ое место в 1995 г., 62-ое - в 1998 г. и 60-ое - в 2002 г. Неблагоприятно сказывается на развитии трудовой самодеятельности населения недопустимо низкая заработная плата большинства трудящихся. В частности, по производительности труда Россия отстает от США в 5-6 раз, а по средней заработной плате - в 15-20 раз. За 10 лет российских реформ реальная оплата труда в стране снизилась в 3 раза, причем темпы ее падения были вдвое выше соответствующего снижения показателей производительности труда.
И все же, несмотря на отмеченные препятствия и неблагоприятные факторы, Россия может и должна присоединиться к той группе высокоразвитых государств, которые могут быть определены как информационные общества. У нее для этого есть большая часть необходимых объективных предпосылок, в том числе и быстро расширяющийся круг субъектов постиндустриальной модернизации. Именно им уже в настоящее время предстоит соединить в социальном творчестве возможности страны и те вызовы будущего, которые определят тактику и стратегию овладения ценностями информационного общества. Показательно в этом плане, что в предисловии к русскому изданию своей книги "Грядущее постиндустриальное общество", написанном в апреле 1998 г., Д. Белл высказывался о постиндустриальных шансах России следующим образом: "Если бы она достигла внутренней стабильности и избежала разорительных этнических конфликтов и гражданских войн, она была бы готова вступить в постиндустриальный век раньше, чем любая другая страна".
Ситуация в реформирующейся России стала меняться к лучшему в начале XXI века. Характерно, что на постиндустриальное общество как общую цель российского трансформационного процесса впервые среди высших руководителей России указал в декабре 1999 году В.В. Путин, тогда еще премьер-министр правительства страны. "Именно человек, высокий уровень его образования, профессиональной подготовки, деловой и общественной активности, - резюмировал свою мысль будущий президент России, - становится главной движущей силой развития, движения вперед". В 2000-2004 гг. российское политическое руководство пересматривает идеологию развития страны, основываясь на интенсификации экономики, удвоении ВВП и росте социального благополучия населения. И так как создание новой экономики невозможно без пересмотра общественных отношений и самой структуры общества, в 2005-2006 гг. руководство России демонстрирует намерение коренным образом сменить приоритеты в социальной политике, взять курс на реформирование гуманитарной сферы общества. В частности, 5 сентября 2005 г. на встрече с членами правительства, руководством Совета Федерации и членами президиума Госсовета В.В. Путин выдвинул идею приоритетных национальных проектов в образовании, здравоохранении, жилищном строительстве и сельском хозяйстве. Она состояла в том, что 5-7% от всего объема государственного финансирования этих отраслей выделяются на решение наиболее острых проблем под непосредственным администрированием правительства. Для этого был образован специальный Совет по реализации приоритетных национальных проектов, который был возглавлен первым заместителем премьер-министра Д.А. Медведевым. В июле 2006 г., когда можно уже было говорить о первых положительных итогах реализации ПНП, президент РФ В.В. Путин объявляет о завершении в истории современной России периода "латания дыр" и о "переходе к формированию стратегии развития".
Приоритетным национальным проектам с самого начала был придан системный характер. Обосновывая их реализацию в сферах образования, здравоохранения, сельского хозяйства и жилищного строительства, В.В. Путин подчеркивал: "Во-первых, именно эти сферы определяют качество жизни людей и социальное самочувствие общества. И, во-вторых, в конечном счете, решение именно этих вопросов прямо влияет на демографическую ситуацию в стране и, что крайне важно, создает необходимые стартовые условия для развития так называемого человеческого капитала". Из этого вытекает весьма ясная политическая логика ПНП: если целью деятельности российских властей является "существенное повышение качества жизни граждан", то приоритетные национальные проекты предстают как поиск и реализация новых механизмов достижения этой цели. По сути дела в названных национальных приоритетах можно выделить два неотделимых друг от друга направления реальных действий: во-первых, связанных с выделением дополнительных бюджетных ресурсов на поддержку работников соответствующих отраслей и групп населения; во-вторых, осуществление структурных реформ в соответствующих секторах.
Реализация ПНП вместе с тем позволяла российской власти решать и ряд других задач:
- во-первых, своей нацеленностью на конкретные социальные результаты они должны были возвратить властям доверие масс, ибо, по мнению президента РФ, "цифры экономического роста для очень многих людей остаются абстрактными". Проекты были призваны показать на деле, что появившиеся в распоряжении правительства дополнительные ресурсы будут использоваться для решения значимых социальных проблем. В частности, выступая 24 ноября 2006 года на заседании президиума Совета по национальным проектам и демографии, Д.А. Медведев отметил: "За 8 месяцев текущего года в Кузбассе введено в строй в 3 раза больше жилых домов, чем в прошлом году. Отсюда и приемлемые цены на жилье". Из этого он сделал выводы: чтобы снизить цены на жилье, нужно наращивать объемы строительства, а чтобы ускорить воплощение этой цели в жизнь - предоставить застройщикам "прямой доступ к земельным участкам" и помочь муниципалитетам, которые "жалуются на нехватку ресурсов для подготовки участков к аукциону". Координатором этой работы был назначен помощник президента РФ Игорь Шувалов;
- во-вторых, развивая ПНП, власть могла апробировать новые механизмы и приемы в отношениях с обществом, внести в них необходимые изменения. В частности, проекты в значительной части снимали назревавший кризис в отношениях с основными слоями интеллигенции, которая отрицательно отнеслась к "менеджерскому", "технологическому" подходам в решении правительством многочисленных проблем в образовании, здравоохранении, культуре, науке. И дело не только в обличительной риторике Д.А. Медведева, касающейся федеральных и региональных чиновников-мздоимцев, разного рода жуликов, которые наживаются за счет людей и т.д., что само по себе важно и "работает" на популярность проектов. Главное же заключается в том, что администрирование национальных проектов ведет к обнаружению и ликвидации "прорех" в правовых установлениях, регулирующих здравоохранение, образование, жилищное строительство, АПК. А это, в свою очередь, привлекает к положению дел в этих сферах дополнительное внимание федеральных и региональных контролирующих и правоохранительных органов;
- в-третьих, ПНП становились организационными формами использования бюджетных средств для решения конкретных социальных и экономических задач, опыт которых, в случае их результативности и эффективности, может быть использован во всех случаях финансового и организационного участия государства в экономике. Не случайно именно к этим проектам была присоединена государственная программа действий по улучшению ситуации в области демографии, в связи с чем Совет по реализации ПНП был преобразован в Совет по реализации приоритетных национальных проектов и демографии во главе с Д.А. Медведевым. В национальных проектах идет отработка новых форм и механизмов сотрудничества государства с частным капиталом в решении важных социально-экономических и социально-политических задач. Работа госслужащих в этой связи все в большей степени переводится с обслуживания "процесса" на достижение конкретных результатов. Показательно и то, что для разрешения многих "узких мест" развития современной России общественное мнение страны предлагает придавать комплексным действиям в этих направлениях статус национальных проектов;
- в-четвертых, реализация ПНП с самого начала была ориентирована не на какой-то определенный срок, а обусловливалась временем, необходимым для решения поставленных в проектах конкретных задач, о чем неоднократно заявлял Д.А. Медведев. Показательно, что федеральный бюджет РФ на 2007 год, который депутаты Госдумы и министры назвали "бюджетом инвестиций в человека", предусматривает существенное увеличение финансирования четырех ПНП, - до 250 млрд. рублей. В эти инвестиции включены также стоимость системы мероприятий, направленных на улучшение демографической ситуации и средства, выделенные на эти же цели из государственных внебюджетных фондов. Бюджетные средства на реализацию ПНП в области образования в 2007 году (по сравнению с 2006 годом) возрастут на 66,9%, здравоохранения - на 72,2%, доступного и комфортного жилья - на 36,6%, развития АПК - на 7%.
Об усилении воздействия приоритетных национальных проектов на модернизацию и развитие охватываемых ими сфер общественной жизни могут свидетельствовать программы, на реализации которых концентрируются выделяемые ресурсы:
- в области здравоохранения - это высокотехнологические виды медицинской помощи (сумма 17,477 млрд. руб., рост 426,3%); профилактика, выявление и лечение инфицированных вирусом гепатита С, В и иммунодефицита (7,6 млрд. ру., рост - 262,1%); субсидии на выплаты медицинскому персоналу фельдшерско-акушерских пунктов, врачам, фельдшерам и медсестрам "Скорой помощи" (11, 205 млрд. руб., рост - 239,4%); проведение дополнительной диспансеризации работающих граждан (4 млрд. руб., рост 200%);
- в cфере образования - это направления "Внедрение в образовательных учреждениях инновационных образовательных программ" (225% к уровню 2006 г.); "Внедрения современных образовательных технологий" (266,7%); "Развитие системы национальных университетов и создание бизнес-школ для подготовки управленческих кадров" (200%); "Начальное профессиональное образование военнослужащих, проходящих военную службу по призыву" (200%);
- в проекте "Доступное и комфортное жилье" - это подпрограмма "Обеспечение земельных участков коммунальной инфраструктурой в целях жилищного строительства" (рост 223, 5%); увеличение помощи молодым семьям, ветеранам и инвалидам (рост соответственно 171,4 и 162, 5%);
- в сфере АПК это поддержка племенного животноводства (1,325 млрд.руб.); возмещение части затрат на уплату процентов по кредитам, полученным сроком до 5 лет в российских кредитных организациях на приобретение племенного скота, техники и оборудования длч животноводческих комплексов;
- в проекте "Демография" (32, 3 млрд. руб.) - это группа мероприятий, призванных обеспечить снижение смертности, а также разработка и проведение эффективной миграционной политики по привлечению из-за рубежа наших соотечественников и комплекс мер по стимулированию рождаемости.
Конечно же, приоритетные национальные проекты не могут, да и не должны решать все или даже большинство злободневных проблем развития страны. Они вряд ли способны до конца решить даже 3 острейшие российские проблемы - бедность широких слоев населения, низкое качество жизни народа, "сбережение нации", ибо для этого нужны меры иного стратегического масштаба и использования для их реализации всех имеющихся в распоряжении общества ресурсов. Так, чтобы сравняться с современными высокоразвитыми странами, Россия должна тратить в 2-3 раза больше на образование и здравоохранение, в 3 раза поднять ассигнования на науку, в 4 раза увеличить расходы на культуру. На программу развития семьи в таком случае должно выделяться не менее 2% ВВП (около 500 млрд. руб.), если исходить из среднеевропейского уровня, и примерно 800 млрд. руб., если равняться на скандинавский вариант - 4% ВВП. Но ПНП, улучшая жизненные условия и трудовые стимулы тех категорий населения, которые условно могут быть названы "креативным классом" и стать лидерами в переводе страны на современный информационный путь развития. Не случайно руководитель Совета по реализации ПНП Д.А. Медведев заявлял: "Мы не должны допустить технологической отсталости нашего государства. Мы должны преодолеть бедность, которая у нас сохраняется в довольно значительном объеме. Мы должны создать эффективное здравоохранение и образование. Должны перейти на инновационный путь развития страны в целом и экономики в частности".
России предстоит, как представляется, долгая и трудная дорога постиндустриально-информационной трансформации, которая может занять несколько десятилетий. На этом пути ее ожидает множество трудностей, так как сложны и проблематичны задачи, которые предстоит решать:
- необходимо взрастить интеллектуальную и политическую элиту, способную эффективно функционировать в новых технологических, экономических и общественно-политических условиях;
- нужно сменить инерционный, экстенсивно-ресурсный сценарий социально-экономического развития России, который реализуется в настоящее время, на интенсивно-технологический сценарий, способный гарантировать стране достойное место в мировом сообществе народов;
- предстоит открыть и реализовать прорывные технологии, которые сделают Россию столь же интересной и полезной современному миру, насколько этот мир необходим ей как естественная и благоприятная среда ее государственного и социального бытия;
- придется приложить серьезные усилия для реализации зафиксированной в Конституции РФ идеи превращения России в социальное государство, основанное на принципах гражданского солидаризма и субсидиарности, так как только они способны дополнить демократическое формально-юридическое равенство людей действительно равными возможностями использования ими всех своих прав и свобод.
Россия не единожды удивляла мир своими "смутными временами", но еще больше - своими взлетами на вершины международной жизни после казавшихся смертельными для страны падений. И на этот раз русский гений сотворит свое чудо, страна выйдет на лидерские позиции в постиндустриальном мире, заняв законное место среди других свободных и самодеятельных народов. У России есть шанс пройти этот путь, и этот шанс должен быть использован до конца. Ведь человечество сможет взять под контроль свое развитие только в том случае, если признает, что основой современного социально-экономического и политического реформирования мира должны стать все великие цивилизационные традиции - западно-христианская, восточно-христианская, мусульманская, индо-буддистская, буддистско-конфуцианская - равновеликие по своей ценности, равнополезные и равнопригодные для устойчивого транзита рода людского в постиндустриальное будущее.
