О деятельности А.А.Кокошина в Совете обороны и в Совете безопасности РФНазад
О деятельности А.А.Кокошина в Совете обороны и в Совете безопасности РФ
(из книги генерал-полковника В.Я.Потапова
"А.А.Кокошин на службе национальной безопасности России и отечественной науке: к 65-летию академика РАН, 6-го секретаря Совета безопасности РФ". - М., 2012, с. 58-84)
...Как секретарь Совета безопасности (СБ) РФ А. А. Кокошин руководил подготовкой важнейших стратегических решений СБ РФ по вопросам ядерной политики России. Он был автором документа "Основы государственной политики Российской Федерации по военному строительству". Подготовке этих документов предшествовала обширная и напряженная аналитическая работа с привлечением большого числа экспертов и ученых. Так, по проблеме ядерной политики А. А. Кокошиным была создана специальная комиссия во главе с видным отечественным ученым и государственным деятелем, вице-президентом Российской академии наук (РАН) Н. П. Лавёровым. Создание этой комиссии энергично поддержал президент РАН Ю. С. Осипов и министр атомной промышленности В. Н. Михайлов.
Принятые Советом безопасности решения по ядерной политике касались как структуры и состава ядерных сил России, средств стратегического, тактического и оперативно-тактического назначения, развития соответствующих средств поражения, так и развития ядерного оружейного комплекса нашей страны. А. А. Кокошин, опираясь на мнения ученых и многих военных специалистов, смог провести решение о сохранении трехкомпонентной структуры российских стратегических ядерных сил - морских стратегических ядерных сил, авиационных стратегических ядерных средств и межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования (последних как в стационарном, так и в мобильном вариантах).
Следует вспомнить, что министром обороны РФ в то время был маршал России И. Д. Сергеев, занимавший до этого пост главкома Ракетных войск стратегического назначения (РВСН). В окружении министра обороны тогда было немало людей, которые размышляли о том, что нашей стре следовало бы перейти от стратегической ядерной "триады" к "монаде" в лице лишь наземных ядерных средств межконтинентальной дальности, сосредоточенных в РВСН. А. А. Кокошин и его единомышленники исходили из того, что трехкомпонентная структура СЯС России обладает гораздо большей боевой устойчивостью, неуязвимостью, способностью к ответному удару возмездия в любых самых неблагоприятных условиях. Соответственно, такая структура наших СЯС обеспечивает более надежный потенциал сдерживания в отношении любого потенциального "оппонента".
Заложенные А. А. Кокошиным подходы к выработке решений по ядерной политике России были реализованы в конце 1998 г., уже после его ухода с поста секретаря Совета безопасности РФ, в виде созданного распоряжением президента России Постоянного совещания по ядерному сдерживанию. Этот рабочий орган СБ РФ возглавил секретарь Совета безопасности РФ, а его решения после их утверждения президентом РФ становились обязательными для исполнении всеми федеральными органами исполнительной власти. Рабочую группу по подготовке решений Постоянного совещания по ядерному сдерживанию возглавил заместитель секретаря Совета безопасности РФ В. Я. Потапов, а вся черновая работа в структуре аппарата Совета безопасности РФ легла на Управление военной безопасности аппарата СБ РФ, которым руководил генерал-полковник В. И. Есин (в 1994-1996 гг. он был начальником Главного штаба Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) - первым заместителем главкома РВСН).
Постоянное совещание по ядерному сдерживанию, опираясь на глубокие проработки научного и экспертного сообщества России, занимающегося проблематикой стратегических наступательных и оборонительных вооружений, сумело в 1999-2001 гг. выработать основы ядерной политики России, которые стали фундаментом тех планов строительства ядерных сил России, которые ныне реализуются на практике.
В "Основах государственной политики по военному строительству" А. А. Кокошин ввел очень важные критерии (показатели) качественного развития Вооруженных сил, разработанные в предыдущие годы прежде всего усилиями В. В. Ярмака, К. В. Масюка и С. Д. Тихонова. Можно без преувеличения сказать, что для нашей страны введение таких критериев было революционным для важнейших государственных документов такого рода. В ходе подготовки этого важнейшего документа А. А. Кокошину пришлось затратить большие усилия по устранению острых противоречий в позициях различных силовых ведомств, особенно между Генштабом Вооруженных сил и руководством Федеральной пограничной службой, бывшей в то время независимой, отдельной силовой структурой.
А. А. Кокошину в должности секретаря Совета безопасности пришлось заняться и экономическими проблемами. Незадолго до глубокого финансового кризиса, разразившегося после 17 августа 1998 г., на заседании правительства под председательством молодого премьера С. В. Кириенко он заявил, что проводимая в государстве экономическая политика не отвечает интересам национальной безопасности - в значительной мере потому, что эта политика не обеспечивает должного финансирования нужд обороны и внутренней безопасности. А. А. Кокошин на этом заседании был поддержан министром обороны И. Д. Сергеевым и министром внутренних дел А. С. Куликовым.
В августе 1998 г. прошли крупнейшие после распада Советского Союза учения ВМФ России, его Северного Флота, инициированные А. А. Кокошиным. В них были задействованы и подводные и надводные силы, авиация ВМФ. На борту флагмана ВМФ России "Петра Великого" находился президент - Верховный главнокомандующий Б. Н. Ельцин.
Формируя дееспособный и авторитетный Совет безопасности России, А. А. Кокошин много сил потратил на очищение его от наследия Б. А. Березовского, самого влиятельного в то время в Кремле олигарха. Без такого очищения невозможно было бы решение сколько-нибудь важных для государства вопросов в рамках этого конституционного органа. В частности, он добился удаления из Совета безопасности двух заместителей секретаря Совбеза, приведенных в этот орган Березовским, что не могло не сказаться на отношении к А. А. Кокошину последнего.
В качестве государственного военного инспектора - секретаря Совета обороны РФ, затем секретаря Совета безопасности РФ А. А. Кокошин уверенно и эффективно координировал деятельность отечественных силовых структур, пользуясь в них высоким авторитетом. Успешной деятельности А. А. Кокошина на этих постах в немалой мере способствовало то, что он был выпускником прославленного МВТУ им. Н. Э. Баумана, и его преподавателями были многие видные ученые-оборонщики, создатели различных систем вооружений. А. А. Кокошину удалось подобрать сильную команду. В числе его заместителей оказались такие высокопрофессиональные деятели, как В. А. Михайлов, В. Н. Мельников, А. А. Моляков, А. М. Московский, В. Я. Потапов, Г. А. Рапота. В. Н. Мельников после ухода А. А. Кокошина из Совбеза станет заместителем председателя, членом Совета директоров Центробанка России, занимаясь, прежде всего, таким важным (и небезопасным) делом, как борьба в банковской сфере с "отмыванием незаконно нажитых доходов". Выпускник МВТУ им. Н. Э. Баумана Г. А. Рапота займет посты первого заместителя министра промышленности, главы "Рособоронэкспорта", генерального секретаря ЕврАзЭС, а затем полномочного представителя президента РФ в Приволжском федеральном округе.
Способствовал эффективности работы в Совбезе, конечно, и опыт, полученный А. А. Кокошиным на посту первого заместителя министра обороны - на этом посту ему не раз приходилось взаимодействовать с ФСБ, МВД, СВР РФ и другими российскими силовыми структурами.
Немало внимания А. А. Кокошину в должности государственного военного инспектора - секретаря Совета обороны, а затем секретаря Совета безопасности - приходилось уделять обстановке на Северном Кавказе. Он потратил много усилий для создания более четкой системы управления силовыми структурами, для налаживания эффективной информационной и информационно-аналитической работы по этому сложному региону. А. А. Кокошин на месте изучал состояние различных компонентов российских силовых структур, их реальные возможности, проблемы с обеспечением их боеспособности и боеготовности, их материально-техническое обеспечение и пр.
А. А. Кокошин по Конституции и по закону подчинялся только непосредственно президенту, и в его обязанности входило информирование президента по всем вопросам, относящимся к сфере национальной безопасности в ее и узкой и широкой трактовке.
По государственному протоколу секретарь Совбеза в России занимает весьма высокое (шестое) место - после президента, премьера, спикеров обеих палат Федерального собрания, руководителя президентской администрации. А. А. Кокошин вспоминал, что ему всегда было неловко, когда его ставили в ряд при встречах президента в аэропорту впереди министра иностранных дел Евгения Максимовича Примакова.
Формально А. А. Кокошин имел полномочия проводить совещания с приглашением всех "первых лиц" министерств и ведомств, входивших в "систему Совета безопасности", ставить перед ними задачи, запрашивать у них необходимые данные, отчеты по принятым мерам и т. п. Во многом такая работа А. А. Кокошина с "первыми лицами" была связана с физической неспособностью президента России Б. Ельцина в этот период осуществлять свои функции председателя Совета безопасности и Верховного главнокомандующего: большая часть времени в графике президента была отведена под "работу с документами".
А. А. Кокошину в должностях государственного военного инспектора - секретаря Совета обороны и секретаря Совета безопасности - пришлось совершать и различные заграничные поездки. Среди них была поездка с главой Федеральной погранслужбы РФ Н. Н. Бордюжей в Таджикистан, визиты в Китай, Германию, США, Израиль.
В Таджикистане А. А. Кокошин детально ознакомился с опытом действий находившихся там российских пограничников в условиях высокогорья, посетил части и подразделения дислоцированной в Таджикистане 201-й мотострелковой дивизии российских Вооруженных сил, встретился с президентом Таджикистана Э. Рахмоновым и лидерами оппозиции (которая в то время активно поддерживалась из Ирана). Опыт действий российских пограничников в Таджикистане А. А. Кокошин и ряд сотрудников аппарата Совета безопасности РФ предполагали использовать на Северном Кавказе. Тогда А. А. Кокошин задумывал, в частности, создание спецчастей из прошедших службы в российских погранвойсках таджиков и российских офицеров, которые могли бы действовать на Северном Кавказе, особенно в горах, где находились базы террористов.
В КНР А. А. Кокошин провел встречи с премьером Госсовета КНР Ли Пэном, с руководителями всех силовых министерств (Минобороны, МГБ, МВД), посетил крупнейшую военно-морскую базу в Шаньдуне, ряд других военных объектов.
В США А. А. Кокошин обсуждал преимущественно проблемы развития взаимодействия России с Соединенными Штатами по вопросам нераспространения оружия массового поражения, прежде всего, ядерного оружия. Он встретился с вице-президентом США Альбертом Гором, госсекретарем Мэдлин Олбрайт, с группой лидеров Сената США; основная часть переговоров по этой сложной и острой проблеме им велась с помощником президента США по национальной безопасности Сэмюэлем (Сэнди) Бергером и помощником вице-президента США по национальной безопасности Леоном Фюртом.
В Нью-Йорке А. А. Кокошин вместе с представителем России в ООН С. В. Лавровым встретился с Генеральным секретарем ООН Кофи Аннаном.
В Израиле, где А. А. Кокошина сопровождала группа работников аппарата СБ РФ, довольно подробно обсуждались вопросы обмена опытом антитеррористической борьбы. А. А. Кокошин и сопровождавшие его сотрудники СБ РФ были довольно детально ознакомлены с израильской системой управления антитеррористическими действиями, с различными техническими новинками, используемыми израильскими антитеррористическими подразделениями. Состоялись встречи А. А. Кокошина с премьер-министром государства Израиль Биньямином Нетаньяху, с несколькими министрами его кабинета, в том числе с министром инфраструктуры отставным генералом Ариэлем Шароном, который некоторое время спустя стал премьер-министром Израиля.
В Израиле по просьбе А. А. Кокошина он был подробно ознакомлен с деятельностью бизнес-инкубаторов по "выращиванию" высокотехнологичных компаний. А. А. Кокошину было известно, что Израиль - это своего рода лидер в венчурном бизнесе, в рисковых вложениях, в бизнесе в сфере наукоемких технологий.
Вскоре после поездки А. А. Кокошина в Израиль эту страну по его инициативе посетили директор Федеральной службы безопасности Н. Д. Ковалев и министр внутренних дел РФ А. С. Куликов. Состоялся плодотворный обмен опытом в работе правоохранительных органов, в их деятельности по борьбе с терроризмом.
Все это были высокопродуктивные поездки, имевшие большое практическое значение для обеспечения национальной безопасности нашей страны.
В августе-сентябре 1998 г. А. А. Кокошину довелось сыграть немаловажную роль в разразившемся в стране политическом кризисе.
Политическому кризису непосредственно предшествовал кризис финансово-экономический, выразившийся в объявлении Правительством РФ дефолта и в резкой девальвации рубля. Как отмечает видный российский политолог А. С. Ципко, незадолго до объявления дефолта (17 августа 1998 г.) секретарь Совета безопасности РФ А. А. Кокошин поставил вопрос о соответствии проводимой в нашей стране экономической политики национальным интересам и национальной безопасности России.
Произошло это в июне, на заседании обновленной Государственной комиссии по военному строительству (старая комиссия прекратила существование вместе с Правительством В. С. Черномырдина ), первый и последний раз проходившем под председательством С. В. Кириенко.
Ципко писал о том, что, по свидетельствам очевидцев, основательность уже тогда имевшихся наработок Совбеза позволила А. А. Кокошину на том самом заседании новой Госкомиссии поставить вопрос о том, что экономическую политику надо радикально менять. Этот смелый тезис, как говорят, был поддержан в той или иной степени силовиками (министром обороны И. Д. Сергеевым и министром внутренних дел А. С. Куликовым) и Е. М. Примаковым, бывшим в то время министром иностранных дел .
Под воздействием этого заседания, проходившего за закрытыми дверями, пресса стала писать о том, что экономическая программа, альтернативная как правым, так и левым концепциям, вырабатывается в аппарате Совета безопасности. Правда, позднее, когда имя когда тогдашнего секретаря Совбеза появилось в перечне кандидатов на пост премьера, сам Андрей Кокошин отрицал, что у него есть собственная полномасштабная программа, хотя и признавался, что наработок по экономике в СБ было сделано немало.
Эти наработки во многом делались на основе непосредственного общения аппарата Совбеза с руководителями различных крупных предприятий, представителями большого и среднего бизнеса, общения с главами субъектов Федерации и др. А. А. Кокошин при этом опирался на собственный богатый опыт работы с высокотехнологичными предприятиями оборонно-промышленного комплекса, выпускающими продукцию как военного, так и гражданского назначения. Как уже говорилось выше, Андрею Афанасьевичу за короткий срок удалось создать сильный аппарат Совета безопасности, в котором отрабатывалась разнообразная информация не только по вопросам обороны и госбезопасности, но и по внутренней социально-политической обстановке, по экономическим проблемам. Давние личные контакты с оборонной промышленностью, с профсоюзами, с руководителями ФСБ и МВД, со многими губернаторами обеспечивали Секретаря СБ информацией из первых рук по самым различным аспектам положения дел в стране.
Напомним, что еще до распада Советского Союза Андрей Кокошин выступил идеологом новой научно-промышленной политики со ставкой на огромный потенциал советского оборонно-промышленного комплекса. Одна из его главных идей состояла в разработке и реализации программы развития целого ряда конкурентоспособных гражданских высокотехнологичных производств, которые позволили бы нашей стране не полагаться в столь большой степени на производство и экспорт сырьевой продукции. А. А. Кокошин призывал к созданию прежде всего на базе предприятий оборонно-промышленного комплекса (ОПК) мощных диверсифицированных научно-промышленных объединений - "локомотивов" экономического развития. Своего рода "манифест" такого развития экономики нашей страны А. А. Кокошину удалось опубликовать летом 1991 г. в "Известиях".
Уже тогда он выступал против того, чтобы конверсия сводилась к организации массового производства на предприятия советского ОПК сравнительно несложных товаров народного потребления. Он ратовал не столько за конверсию, сколько за диверсификацию оборонных производств, за создание мощных государственных компаний, которые выступали бы на отечественном и мировом рынках с довольно широким спектром высокотехнологичных военных изделий и гражданских продуктов, а также услуг.
Эти идеи были с большим интересом встречены многими лидерами нашего ОПК, следствием чего стала, например, публичная поддержка выдвижения А. А. Кокошина на пост министра обороны России со стороны Лиги содействия оборонным предприятиям во главе с видным производственником-оборонщиком А. Н. Шулуновым.
В воскресенье 23 августа 1998 г. в глубокой тайне (и в спешке) был подготовлен указ президента России Б. Ельцина об отставке С. В. Кириенко и о назначении и. о. премьера "политического тяжеловеса" - В. С. Черномырдина. "Политическому классу" в Москве было известно, что за кулисами назначения Черномырдина и.о. премьера "олигарх" Б.А.Березовский.
Даже в Администрации Президента РФ решение по кандидатуре преемника Кириенко в лице Черномырдина у многих вызвало недоумение - совсем недавно Черномырдин так же внезапно был заменен на Кириенко. Это произошло, как считал Юмашев, именно потому, что он практически перестал заниматься экономикой и стал готовить себя к роли преемника Бориса Ельцина. Тогда Черномырдин имел все основания обидеться на Ельцина, поскольку все последние годы был предельно лояльным по отношению к Ельцину, "семье". Ему долго пришлось терпеть любимцев Ельцина первой половины 1990-х гг.: первого вице-премьера О. Н. Сосковца и П. С. Грачева, - и затем примириться с появлением в Правительстве А. Б. Чубайса и Б. Е. Немцова, которых многие воспринимали как "политических комиссаров" президента. Некоторые политологи отмечали, что, побывав в опале, а затем став и. о. премьера, Черномырдин демонстрировал еще большую лояльность Ельцину, чем прежде.
Вопреки опасениям радикальных реформаторов Черномырдин еще в 1992-1993 гг. быстро воспринял монетаристскую идеологию. В феврале 1998 г. на расширенном заседании Правительства Черномырдин публично заявил, что доведет "священное монетаристское дело до конца".
Именно при Черномырдине и при продвинутом им на пост председателя Центробанка Сергее Дубинине возникла пирамида ГКО (государственных краткосрочных облигаций), с которой пришлось иметь дело уже Правительству С. В. Кириенко.
Выдвижению Черномырдина на пост премьера в августе 1998 г. оказали сопротивление различные политические силы. Это были не только депутаты от КПРФ в Госдуме во главе с Г. Н. Селезневым и Г. А. Зюгановым, но и Г. А. Явлинский; многие независимые депутаты были готовы пойти на самороспуск, лишь бы не стать марионетками в руках Березовского.
В условиях нарастающего кризиса мало кто из окружения президента хотел докладывать о реальной обстановке главе государства. Сделал это, как писали А. С. Ципко и ряд других авторов, секретарь Совбеза А. А. Кокошин. В аппарат Совета безопасности из самых разных источников поступали сведения о якобы готовящихся акциях по дестабилизации обстановки со стороны различных политических сил. Все более тревожными становились и оперативные сводки спецслужб, в обилии поступавшие секретарю Совбеза. С другой стороны, оппозиция все чаще начинала шуметь о том, что в "городе появились танки", "Савостьянов и Яров проводят учения ВДВ" и т. п. Все это требовало разъяснений, снятия взаимной подозрительности; если же информация подтверждалась - принятия необходимых пресекающих мер.
В момент полного бездействия Правительства Совету безопасности, как писал в журнале "Итоги" обозреватель Александр Гольц, пришлось взять на себя роль органа кризисного управления, "запасного КП" (такая роль предусматривалась когда-то еще при Олеге Лобове, но практика была реализована впервые). А. А. Кокошину и аппарату СБ пришлось действовать по самым острым вопросам: от продовольствия и медикаментов до обеспечения управляемости силовых структур в целом (память о танке, выведенном из парка не получавшим несколько месяцев денежного довольствия, доведенного до отчаяния майором Беляевым, была тогда очень свежа).
"В кокошинском "отсеке" на четвертом этаже здания кремлевской администрации разом звенели по нескольку телефонов в каждом кабинете, помощники забегали в кабинет шефа со всевозможными бумагами, в приемной дожидались многочисленные посетители. Все это сильно отличалось от густой атмосферы страха и психоза, царившей в других управлениях администрации, где чиновники, ожидавшие решения "хозяина" о кандидатуре премьера, вяло обменивались последними новостями", - отмечалось в "Итогах".
Гольц писал: "Главное, утверждал секретарь Совбеза, было в условиях кризиса обеспечить стабильность силовых структур, которые, по его словам, не имели "иммунитета" к той нервозности, которая, как зараза, распространялась по властным структурам".
И далее: "А иммунитет, как известно, укрепляется от правильного и своевременного питания. Армия, и без того перебивавшаяся с хлеба на квас, оказалась и вовсе в критическом положении. Вот силовики при координирующей роли Совбеза и занялись вещами, к высокой кремлевской политике, вроде бы, отношения не имевшими. А именно, тыловым обеспечением. Было решено, например, создать группу представителей из Минобороны, МВД, ФПС, ФАПСИ и других силовых структур, которая, объединив ресурсы ведомств, занялась бы обеспечением продуктами и горюче-смазочными материалами войск, дислоцированных в горячих точках и на Крайнем Севере" .
Надо иметь в виду, что от состояния дел в силовых структурах напрямую зависела их эффективность в обеспечении безопасности и стабильности на Северном Кавказе, где обстановка постоянно грозила обострением. Относительно ситуации на Северном Кавказе А. А. Кокошин никаких иллюзий не питал: этой проблемой он вынужден был заниматься каждодневно. А. А. Кокошин хорошо ознакомился с реальным положением дел в том регионе, в том числе негласно съездив туда еще весной того года, посетив многие дислоцированные там части Вооруженных сил и Внутренний войск МВД.
Аппарат Совета безопасности предпринимал усилия для того, чтобы снабдить продовольствием и офицеров, которые "пайковые деньги" не получали уже года полтора, а зарплату - три месяца. Решено было вернуться к практике выдачи продуктов натурой: консервами, крупами, маслом. В ситуации, когда из магазинов все это мгновенно сметается, офицеры не могли не порадоваться такой заботе.
На голодных силовиков вряд ли можно было рассчитывать. Только накормив силовиков, можно было рассчитывать на них в случае возникновения "спонтанных беспорядков" в разных районах страны и в обеспечении стабильности на Северном Кавказе. Как отмечалось в "Итогах", в этот период с той же целью была составлена и направлена в Правительство программа первоочередных антикризисных мер. Написать ее в исключительно короткий срок удалось потому, что еще в июне эксперты Совбеза занялись анализом разных, в том числе и кризисных, сценариев развития экономической и политической ситуации в России.
В аппарате СБ интенсифицировалась работа по вопросам экономической политики. Велся активный поиск путей выхода из кризиса и формирования новой экономической политики с привлечением нескольких ведущих ученых, представителей различных фракций Госдумы.
А. А. Кокошин категорически выступил против "плана Ковальо" - "валютного совета", который собралось было брать на вооружение Правительство Черномырдина.
Реализация Правительством "плана Ковальо", был убежден Кокошин, приведет к полной утрате Россией реального суверенитета и создаст угрозу национальной безопасности России.
Сам А. А. Кокошин, как уже говорилось, не считал, что в Совбезе была отработана сколько-нибудь стройная экономическая программа, поскольку для этого у него не было ни времени, ни нужных в достаточном количестве интеллектуальных ресурсов. Но такой программы не было и у Черномырдина. Позднее, когда премьером был назначен Е. М. Примаков, в прессе говорилось о том, что ему придется выбирать между тремя программными документами в области экономики - программой Ю. Д. Маслюкова, изложенной им еще для С. В. Кириенко, программой бывшего министра финансов Б. Г. Федорова, политическое прикрытие которой должен был осуществлять В. С. Черномырдин, и программой экс-секретаря Совета безопасности А. А. Кокошина. На деле это, конечно, было не так...
Многие политики в Москве были уверены, что реально вместо продвижения В. С. Черномырдина на пост премьера Б. А. Березовский планирует разогнать Госдуму и после разгона поставить на пост и. о. премьера А. И. Лебедя. Эта фигура у подавляющего большинства руководящих деятелей Администрации президента не вызывала, мягко говоря, энтузиазма ни в каком качестве. В частности, были памятны "хасавьюртовские соглашения" Лебедя-Мосхадова 1996 г., которые справедливо рассматривались как явная сдача важнейших, принципиальных для интересов России позиций перед лицом сепаратистов в Чечне.
А. А. Кокошин как бывший первый заместитель министра обороны хорошо знал А. И. Лебедя как командующего 14-й армией Вооруженных сил России, дислоцированной в Приднестровье, а до этого как генерала ВДВ. В должности командарма, считал А. А. Кокошин, Лебедь не проявил себя ни как командующий, ни, тем более, как политик. К тому же А. А. Кокошин не мог простить Лебедю его явно антироссийские высказывания, которые тот сделал в конгрессе США вскоре после того, как Ельцин заменил его на посту секретаря Совета безопасности на бывшего спикера Госдумы И. П. Рыбкина. (И. П. Рыбкин, выходец из КПРФ, несколько лет был спикером Госдумы, занявшим в определенный момент позицию активного сторонника Б. Н. Ельцина. Ко времени назначения секретарем Совета безопасности РФ Рыбкин уже был весьма близок к Березовскому, который в 1996-1997 гг. был заместителем секретаря Совбеза, не прекращая заниматься своим бизнесом.) и продвижении кандидатуры Лебедя в стане Березовского, вероятно, считали, что Лебедь опираясь на силовиков, обеспечил бы также роспуск и запрет КПРФ, получив в результате практически неограниченную власть. Скорее всего, по замыслу Березовского, роспуск и запрет КПРФ в глазах Запада оправдывал бы силовой разгон Госдумы и даже отсутствие на определенный период времени в России законодательной ветви власти. (Хорошо осведомленная Наталья Тимакова писала позднее о том, что Ельцин в тот период, как и в октябре 1993 г., когда было расстреляно здание Верховного Совета, "подумывал о танках") .
Появилась также информация о варианте назначения Лебедя снова секретарем СБ с придачей Совбезу роли "коллективного Пиночета". Опять-таки тем самым маскировался бы - и особенно в глазах Запада - авторитарный характер власти в России. Эта информация и предопределила крайне неприязненное отношение многих депутатов Госдумы к Черномырдину перед вторым туром голосования.
А. А. Кокошин и заместители руководителя Администрации Президента РФ М. В. Комиссара, Е. В. Савостьянов, С. В. Ястржембский, Ю. Ф. Яров исходили из того, что Дума - это неотъемлемая часть системы политической демократии, что нужно учиться работать, жить с любой Думой, раз она избрана демократическим путем. А. А. Кокошин считал особенно важной конструктивную работу Администрации Президента и Правительства со всеми фракциями Госдумы в условиях острого социально-экономического кризиса, разразившегося в России летом того года.
Все оценки социологов сходились в том, что следующая Госдума, избранная в установленные Законом сроки в условиях острой экономической и политической обстановки, будет хуже нынешней, в ней могла бы появиться в качестве фракции самая радикальная оппозиция Анпилова-Тюлькина .
Савостьянов одно время склонялся к тому, что надо распускать Госдуму (об этом он сказал в декабре в интервью "Сегодня" незадолго до своей отставки). Однако под влиянием общих настроений в Администрации и осознавая бессилие исполнительной власти, он от этой идеи отказался. Анализ политологов и правоведов показывал, что юридически "чистый" роспуск Госдумы не получается. Дума успевала бы запустить процесс импичмента - уже все было готово по одному из пунктов обвинений, так что она имела бы юридические основания не распускаться.
В этих условиях А. А. Кокошин, С. В. Ястржембский, Е. В. Савостьянов, М. В. Комиссар стали предлагать Юмашеву другие кандидатуры на пост премьера - московского мэра Ю. М. Лужкова, спикера Совета федерации Е. С. Строева, занимавшего в тот момент пост министра иностранных дел Е. М. Примакова.
В тот момент в глазах кремлевских оппонентов Юмашева - Березовского Лужков выглядел наряду с Примаковым гораздо более предпочтительной кандидатурой на пост премьера, чем другие претенденты. Лужков умело позиционировал себя как сильный хозяйственник, не связанный с какими-либо олигархами, как патриот России, как противник "ультрарыночников".
Примаков в приватных разговорах уже 7 сентября, после выдвижения его кандидатуры Г. А. Явлинским, отвергал идею своего выдвижения. Может, и потому, что к нему обратился не сам Ельцин, а приехал Юмашев, да еще, как писала в "Коммерсанте" Наталья Тимакова, Юмашев прибыл на Смоленскую площадь в здание МИДа слегка небритый, в пиджаке поверх футболки... "Примакова внешний вид Юмашева шокировал. И создал неблагоприятный фон для разговора, на что, собственно, и был расчет" , -подчеркивает Тимакова.
Примаков вечером 7 сентября отказался. Отказа Примакова от такого предложения ждали: "ни Юмашева, ни Дьяченко, ни Березовского Примаков как альтернатива Черномырдину не устраивала", - писала Тимакова. - Уровень независимости Примакова, а следовательно, его непредсказуемость в глазах Березовского-Дьяченко-Юмашева были намного выше, чем у побывавшего в опале и почти возвращенного на "олимп власти" Черномырдина.
Примаков - человек огромного жизненного и политического опыта. Политической и государственной деятельности Примакова предшествовала его богатая карьера журналиста и ученого.
После августовских событий 1991 г. Примаков неожиданно для многих становится директором Службы внешней разведки, выделившейся из Комитета государственной безопасности СССР, в который она входила в качестве Первого главного управления. В этой должности он внес немало новшеств в деятельность внешней разведки в духе того времени, начав публиковать, в том числе открытые доклады службы по актуальным проблемам международной безопасности.
Поздним вечером 7 сентября 1998 г. на совещании в Кремле Юмашев и его заместители уговорили А. А. Кокошина, что будет вброшена его кандидатура в Думе для обсуждения. Впервые эта идея появилась в начале сентября в "малом Совнаркоме" и усиливалась по мере развития патовой ситуации как идея "последнего патрона". Экспресс-опрос, проведенный 8 сентября в Госдуме "Интерфаксом" по поручению Юмашева, показал, что кандидатура А. А. Кокошина может получить широкую поддержку по всему спектру Думы - от "Яблока" до КПРФ. Лидер парламентской группы "Российские регионы" О. В. Морозов, например, оценил шансы А. А. Кокошина на прохождение через Госдуму в качестве Премьера как стопроцентные. Высоко о шансах А. А. Кокошина отозвались одновременно и лидер КПРФ Г. А. Зюганов, и лидер аграриев Н. М. Харитонов, и представители "Яблока". Хранили молчание лишь В. В. Жириновский и лидеры созданной в свое время Черномырдиным фракции "Наш дом - Россия". Есть сведения, что ее одобрили и многие главы субъектов Федерации, входившие в то время в Совет федерации Федерального собрания, хорошо знавшие А. А. Кокошина по его работе с "оборонкой" и военными округами и флотами в ряде важнейших регионов - на Урале, в Санкт-Петербурге, в Приморье, Новосибирске, Удмуртии, Татарстане. А. А. Кокошин, по его словам, всегда исходил из того, что подлинная демократия предполагает не только власть большинства, но и уважение мнения тех политических сил, которые в результате выборов оказываются в меньшинстве, в оппозиции к победившей партии или коалиции, что надо внимательно прислушиваться к конструктивным идеям оппозиции, поскольку это необходимо для принятия таких государственных решений, которые действовали бы в обще национальных интересах.
Но, как отмечала позже Н. А. Тимакова, сравнивая А. А. Кокошина с Примаковым, "Кокошин устраивал группировку Березовского-Дьяченко-Юмашева еще меньше. Прежде всего своей независимостью. Возглавляемый Кокошиным Совет безопасности превратился за последнее время в хорошо организованную структуру, способную решать различные задачи - от экономических до политических. При этом у секретаря СБ сложились достаточно конструктивные отношения с Думой и представителями финансово-промышленной элиты".
С назначением премьером Евгения Примакова, кандидатура которого была одобрена подавляющим большинством депутатов Госдумы, кризис, наконец, разрешился.
А. А. Кокошин был уволен с формулировкой "в связи с переходом на другую работу" одновременно с направлением письма о представлении Примакова на должность премьера. Примаков неоднократно говорил, что он был категорически против отставки А. А. Кокошина с поста секретаря Совбеза. На этой отставке настаивал, как говорят, Черномырдин, за спиной которого была фигура Березовского. (ЧВС отставку А. А. Кокошина делал чуть ли не условием своего публичного "добровольного отказа" от третьего выдвижения на должность премьера.) Но протест Примакова был проигнорирован. Ему не удалось переломить своих оппонентов.
Некоторые эксперты предполагали, что А. А. Кокошин может в Правительстве Примакова получить пост министра иностранных дел, тем более, что по многим вопросам международных отношений Примаков и Кокошин, как известно, придерживались идентичных или очень схожих взглядов; они были союзниками по многим вопросам в борьбе с козыревской линией во внешней политике еще тогда, когда Кокошин был первым заместителем министра обороны, а Примаков - директором СВР. Напомним, что Примаков и А. А. Кокошин занимали общую позицию в отношении расширения НАТО на Восток, выступали за расширение взаимодействия России с Индией и Китаем в противовес крену значительной части окружения Ельцина в пользу отношений с США, причем далеко не на равноправной и взаимовыгодной основе.
Примакова и А. А. Кокошина давно связывали хорошие личные отношения...
Когда будет снят Ястржембский, ему Юмашев предъявит обвинение в том, что он сговаривался с Примаковым о предоставлении в новом Правительстве А. А. Кокошину высокого поста.
Видный российский политолог, глава влиятельной общественной организации - Совета по внешней и оборонной политике - Сергей Караганов писал: "...Кокошина и Ястржембского уволили, в очередной раз продемонстрировав смешную мелочность... Были уволены не просто чиновники. Оба были едва ли не наиболее авторитетными деятелями президентской администрации, во многом олицетворявшими президентскую власть для страны и внешнего мира". Далее Караганов отмечал: "Андрей Кокошин, один из немногих нынешних политических деятелей, уважаемых и левыми, и правыми, заработал серьезный авторитет у силовиков... К тому же он - один из немногих россиян, чьему слову привычно доверяют правящие круги зарубежных стран. Надо помнить, что с его отставкой фактически лишился дееспособности аппарат Совета безопасности, впервые начавший при нем эффективно работать".
В специальной статье в "Московском комсомольце", посвященной увольнению из Администрации Президента А. А. Кокошина и Ястржембского А. А. Кокошин был назван "мозгами президента", а Ястржембский - "лицом президента". В преамбуле к этой статье говорилось: "В стране нет не только стабильности, денег, процветания. Нет самого, пожалуй, главного - профессионалов во власти. То, что Кремль испытывает жесточайший кризис кадров, не секрет. Интеллектуалы и интеллигенты не рвутся в эту "змеиную яму", тем более теперь, когда ясно, что их здесь ждет... В этой связи отставка знающих специалистов выглядит непростительной роскошью. Тем более отставка по причине неугодности одному из внутрикремлевских кланов. Секретаря Совета безопасности Кокошина и пресс-секретаря Ястржембского связывало не только то, что они оба не были "людьми Березовского в Кремле" (за что, вероятно, и поплатились), но и действительно высокий профессионализм".
Автор этой статьи И. Филатов оценивал деятельность Совета безопасности при Кокошине следующим образом: "До весны нынешнего года наша национальная безопасность представляла собой нечто вроде давно заброшенного селения с обвалившимися домами, покосившимися заборами и ржавыми железяками посреди заросших травой улиц. Кокошин оказался первым секретарем Совбеза, который взялся все это хозяйство последовательно расчищать. Непригодное вывозить на свалку, а из того, что еще можно пустить в дело, строить - но даже не новые дома, а только фундаменты для них". Филатов отмечал принципиальную разницу между Андреем Кокошиным и его предшественниками: "Разница между Кокошиным и предыдущими (а также, вероятно, и последующими) секретарями Совбеза в том, что он сам знал, что надо делать. Все остальные секретари созывали к себе помощников, советников и экспертов и, наслушавшись их, принимали решение. Советники и эксперты, как водится, ревновали, интриговали, подсиживали друг друга, поэтому в большинстве случаев решение принималось, мягко говоря, не самое оптимальное. А Кокошин созывал помощников и, наоборот, сам раздавал задания. Потому что весь обширнейший план того, что надо делать на сиротливом поле безопасности, был в его голове. А не в чьей-то еще".
В "Московском комсомольце" говорилось о следующих важных результатах деятельности российского Совбеза при Кокошине: "Прекратились бесконечные склоки между силовыми ведомствами, происходившие из-за того, что в государстве не было единого документа, четко распределяющего между ними ответственность. Благодаря во многом работе Кокошина - "Основы государственной политики в области военного строительства". Острее всего отсутствие схем взаимодействия между силовиками ощущалось в самой горячей зоне - на юге. Усилиями Совета безопасности летом была создана новая система управления правоохранительными органами по Северному Кавказу с четким единоначалием во главе с МВД (Объединенный штаб по Северному Кавказу). Резко сократилось число ведомств, использующих призывников. Теперь их призывают всего четыре ведомства, а год назад их было двенадцать". Филатов вспомнил и о том, что под руководством Кокошина и при его прямом участии была выработана ядерная политика России как "один из важнейших элементов национальной безопасности". Филатов писал: "Это очень важно. Раньше у нас не было ядерной политики, но было ядерное оружие, с которым никто толком не знал, что делать. Сколько оставлять, сколько уничтожать, где складывать и когда использовать. Теперь все продумано, подсчитано и расписано на перспективу" .
Политолог А. А. Коновалов в "Независимой газете" пи сал о событиях тех дней: "В условиях полного бездействия Правительства (оно формально вообще отсутствовало, хотя Черномырдин при желании мог и обязан был предпринимать экстренные шаги) единственными структурами, которые проявили инициативу и попытались предотвратить надвигающуюся катастрофу, оказался Совет безопасности и часть Администрации Президента. Собственно, еще полтора месяца назад бывший секретарь Совбеза выступил инициатором подписания пакта согласия и стабильности между президентом и палатами Федерального собрания".
Для А. А. Кокошина и Ястржембского, их единомышленников в этом кризисе дело обернулось отставкой. Но развитие событий не пошло по наихудшему сценарию, подобному тому, что произошло в трагические дни октября 1993 г. Как писал А. С. Ципко, А. А. Кокошину и ряду его коллег в Администрации Президента ценой своей карьеры удалось предотвратить углубление кризиса - тот кошмар, который ожидал бы всех нас с полураспущенным парламентом, с президентом под импичментом, с полузаконным слабым правительством.
Этот кризис, эта ситуация убедительно показали, что А. А. Кокошин в отличие от многих государственных деятелей, политиков не держался за свой весьма статусный пост перед лицом угроз, стоявших тогда во весь рост перед нашим государством и обществом.
