Новый доклад МАГАТЭ по Ирану: подозрения усиливаютсяНазад
Новый доклад МАГАТЭ по Ирану: подозрения усиливаются
Владимир Евсеев, к.т.н., ученый секретарь Координационного совета РАН по прогнозированию, для РИА Новости
Сегодня открывается заседание Совета управляющих Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). Особый интерес на этом заседании будет представлять уже распространенный среди членов Совета доклад генерального директора МАГАТЭ Юкия Амано, посвященный иранской ядерной программе. Отказываясь выполнять резолюции Совета Безопасности ООН и Совета управляющих МАГАТЭ, Исламская республика Иран (ИРИ), по сути, бросает вызов международному сообществу, что требует адекватного ответа, а именно - введения санкций.
В докладе повышенное внимание уделено двум ядерным объектам в Натанзе: предприятию по обогащению урана, где нарабатывается низкообогащенный уран (НОУ), и экспериментальному предприятию по обогащению урана, на котором осуществляется тестирование новых типов газовых центрифуг и проводятся исследования повышения степени обогащения по урану-235. По данным Агентства на 24 мая 2010 года, на предприятии по обогащению урана смонтировано 8528 газовых центрифуг Р-1 (первого поколения малой мощности, иранское название - IR-1), из которых 3936 используются для обогащения урана.
Установлено, что промышленное обогащение урана осуществляется только на газовых центрифугах Р-1 (IR-1). При этом крайне настораживает, что на предприятие по обогащению урана количество газовых центрифуг уменьшается. Так, в период со 2 ноября 2009 года до 24 мая 2010 года количество центрифуг уменьшилось на 164. Это может свидетельствовать об их складировании вне предприятия. Еще более беспокоит тот факт, что из смонтированных в Натанзе газовых центрифуг используются только 46%. Вполне возможно, что в случае необходимости неиспользуемые центрифуги будут демонтированы и перевезены, например, в Фордо на строящийся объект по обогащению урана. В целом созданная в Иране инфраструктура, по-видимому, позволяет, при наличии соответствующих материалов, ежегодно производить порядка 3 тыс. газовых центрифуг, что достаточно для оснащения ядерного объекта в Фордо. Вполне возможно, что сейчас идет процесс скрытого накапливания газовых центрифуг.
Продолжается и процесс модернизации газовых центрифуг. В опытной эксплуатации уже находятся более совершенные образцы: IR-2 и IR-4. В результате процесса обогащения урана на начало мая 2010 года было накоплено 2427 кг низкообогащенного гексафторида урана. Если этот материал будет использован для дальнейшего обогащения, то может быть наработан расщепляющий материал на три ядерных боезаряда на основе оружейного урана. При сохранении нынешних темпов производства НОУ к концу 2010 года накопленные запасы могут составить 3292 кг, что достаточно для производства (после дообогащения) пяти ядерных боезарядов.
Ранее предполагалось, что в Натанзе НОУ в виде гексафторида за 4-6 месяцев может быть дообогащен до 80%, что достаточно для уверенного подрыва ядерного боезаряда. Затем приблизительно такое же время потребуется для перевода материала в металлическую форму и изготовления полусфер. То есть Тегеран в течение одного года мог выйти на ядерное испытание устройства на основе высокообогащенного урана.
Но инспекции МАГАТЭ, проведенные в последние месяцы, выявили неготовность ИРИ к дальнейшему дообогащению НОУ в промышленных масштабах. В частности, для такого процесса на экспериментальном предприятии в Натанзе используются только два каскада газовых центрифуг IR-1, то есть 328 центрифуг. Это свидетельствует об экспериментальном характере выполняемых работ.
Более того, международное сообщество располагает предоставленными со стороны Ирана результатами масс-спектрометрии, согласно которым 9-11 февраля 2010 года на указанном экспериментальном предприятии был достигнут уровень обогащения 19,8% по урану-235. Но это говорит только о принципиальной возможности такого обогащения, не подтвержденной со стороны инспекторов МАГАТЭ. Такие данные могли быть сфальсифицированы, о чем, в частности, свидетельствуют многочисленные временные неточности и нежелание допускать к этому процессу инспекторов МАГАТЭ (масс-спектрометрия проводилась при отсутствии представителей Агентства), а также отказ от предоставления Агентству на детальный анализ наработанных, по заявлению иранской стороны, 5,7 кг обогащенного до 19,7% гексафторида урана.
По имеющимся данным, иранские специалисты пока не могут обеспечить промышленное производство гексафторида нужного качества и необходимые скорости вращения газовых центрифуг. Это будет крайне затруднять дальнейшее дообогащение урана, поэтому необходимо ждать достоверного подтверждения факта дообогащения до 19,7% со стороны МАГАТЭ.
В тоже время, иранские специалисты уже значительно продвинулись по пути обогащения урана, поэтому было бы опрометчиво преувеличивать имеющиеся у них технические проблемы. Конечно, срок в один год до ядерного испытания, который нужно отсчитывать с момента прекращения взаимоотношений ИРИ с МАГАТЭ (косвенный признак принятия Тегераном решения о создании ядерного оружия), по-видимому, недостижим. Но срок в два года может быть вполне достаточен для выхода на ядерное испытание после принятия соответствующего политического решения. Причем, по мере наращивания ядерной инфраструктуры этот срок будет все более сокращаться.
Приведенные выше факты не позволяют однозначно судить о проведении Ираном военно-прикладных исследований в ядерной области, но они значительно усиливают соответствующие подозрения со стороны международного сообщества. И это происходит на фоне явного нежелания Тегерана вести конструктивный диалог с инспекторами МАГАТЭ. В частности, иранское руководство запретило им в 2010 году взять в Араке пробы тяжелой воды и провести инспекцию строящегося там исследовательского тяжеловодного реактора IR-40. Мощность последнего составит 40 МВт, что позволит ежегодно нарабатывать до 9 кг плутония (такого количества достаточно для производства одного ядерного боеприпаса).
Не следует преувеличивать и роли подписанного 17 мая текущего года трехстороннего соглашения о вывозе на турецкую территорию 1200 кг иранского НОУ с целью последующего обмена на ядерное топливо для Тегеранского ядерного научно-исследовательского центра. С одной стороны, это составляет сейчас только 50% уже накопленных в ИРИ запасов НОУ, что позволит ей, в случае необходимости, выйти на ядерное испытание. С другой стороны, Тегеран не может закупить такое топливо обычным путем ввиду соответствующих ограничений Группы ядерных поставщиков. При этом необходимо учитывать, что состояние Тегеранского исследовательского реактора, поставленного в далеком 1967 году и расположенного в многомиллионном городе, внушает серьезные опасения, что требует модернизации имеющейся системы безопасности. Следовательно, поставка ядерного топлива и модернизация реактора нужны, в первую очередь, Ирану, который уже понизил проектную мощность реактора на 40% (до 3 МВт).
Таким образом, маниакальная настойчивость ИРИ в осуществлении национальной ядерной программы, по сути, не оставляет международному сообществу другого выбора, как введение против Тегерана новых санкций со стороны Совета Безопасности ООН. Конечно, это не сможет остановить Иран на пути к атомной бомбе. Но оно позволит существенно уменьшить возможности клерикальной элиты страны по перераспределению нефтяных доходов через различного рода фонды с целью обеспечения лояльности иранцев и субсидирования продуктов питания и предметов первой необходимости для бедных слоев населения. Именно нефть обеспечивает иранскому режиму устойчивость. При значительном сокращении ее экспорта, что неминуемо в условиях международных санкций, Тегеран будет вынужден искать пути нормализации отношений с Западом. Именно поэтому введение новых, достаточно жестких санкций в отношении Ирана является необходимым. Но одновременно Тегерану должны быть предложены реальные финансово-экономические и политические стимулы, учитывающие его историческую роль на Большом Ближнем Востоке.
