С первыми солнечными днями по России прокатилась волна самоубийств
В результате суицидов Россия теряет ежегодно народу значительно больше, чем потеряла за всю афганскую войну. По печальному этому показателю она была мировым лидером в позапрошлом году. В 2004-м ее обогнала маленькая Литва, но есть подозрение, что не без помощи русских - вспомните, сколько их там. Добровольно уходит из жизни больше людей, чем гибнет от рук убийц. (Кстати, по количеству убийств Россия тоже в первой тройке - в компании ЮАР и Колумбии.)
Сегодня жить или не жить - личное дело каждого. В группе "жить" лидирует Египет - по данным ВОЗ, там самый низкий процент самоубийств. Радуются жизни в Италии, Греции, на Филиппинах - это понятно. Из бывших союзных республик СССР в компании "радующихся жизни" оказалась лишь Армения - самоубийство там нонсенс. Зато Белоруссия, Украина, Казахстан в статистических таблицах тесно выстроились за лидирующими Литвой и Россией.
Что лежит в основе суицида? С этим вопросом редакция обратилась к директору Научного центра суицидов НИИ психиатрии имени Сербского Владимиру Войцеху.
- Причины могут быть разные - от психических заболеваний до нехватки в организме определенных микроэлементов. Но жизни лишает себя и множество здоровых людей - просто в определенный момент критическая масса неудовлетворенности жизнью или собой срабатывает и включается программа самоуничтожения. По типу последней капли. Американцы описывают такой случай. Человек собирается на работу, обувается - и у него рвется шнурок. Это последняя капля. Он выстреливает себе в висок.
Российская газета : - Программа самоуничтожения лежит у нас внутри готовенькая и ждет команды "Пуск"?
Владимир Войцех: Есть такая теория. Хотя есть и много других. Стереотип решения проблем в человеке формируют и семья, и общество, и сам человек. Психически больных среди самоубийц далеко не определяющая доля. Хотя, конечно, весной всяческие мании да фобии обостряются, как, впрочем, и соматические заболевания. И весной особенно остро переносится нехватка в жизни тепла и всего того, что делает человека счастливым.
РГ: Мне встречалось суждение, что суицид, как и психическое заболевание, заразен. На этом принципе даже разработали психическое оружие. Как вы на это смотрите?
Войцех: А вы знаете, что самый большой процент суицидов среди врачей приходится на долю психиатров? Вот вам и ответ.
РГ: Известны ли случаи суицида среди детей?
Войцех: Суициды в 5-12 лет, как правило, следствие психической болезни. Для детей суицид противоестественен. Подростковый возраст - это другое. Среди покончивших жизнь самоубийством молодежь составляет примерно 15 процентов. А если говорить о смертности, то люди в возрасте от 19 до 34 лет убивают себя чаще, чем умирают от сердечно-сосудистых, онкологических, прочих заболеваний. Всего же в России ежегодно убивают себя 50-60 тысяч человек. А в годы афганской войны за 5 лет погибли 15 тысяч.
РГ: В какое время суток люди чаще добровольно расстаются с жизнью?
Войцех: Самоубийства чаще происходят под утро. Утренние и дневные попытки чаще заканчиваются смертью. Импульсивно, под действием эмоций, приговор в отношении себя выносят и приводят в исполнение, как правило, ближе к вечеру. Увидел таблетки в аптечке - сгреб, выпил. Увидел веревку - попытался повеситься. Увидел нож - попытался зарезаться. Вечерние суициды часто остаются попытками.
РГ: Существуют ли какие-либо национальные особенности лишения себя жизни?
Войцех: Безусловно. Трудно представить себе японца, намыливающего веревку, так же как и русского делающим себе харакири. В последние годы русским национальным способом лишения себя жизни можно признать питье уксусной кислоты - смерть страшная, мучительная.
РГ: Мне встречалось мнение вашей коллеги Татьяны Дмитриевой, что в России столько самоубийств потому, что слишком бурно она меняется. Вы согласны?
Войцех: Трудно не согласиться. Но в России эта проблема напрямую связана еще и с проблемой алкоголя. Он, с одной стороны, обостряет восприятие окружающего, делает человека ранимым, с другой - провоцирует. Официально считается, что в состоянии алкогольного опьянения совершается полтора процента суицидов. Но есть все основания полагать, что значительно больше. Если говорить о неудавшихся попытках, в той или иной мере "под парами" поступают процентов сорок пациентов. Одни принимают для храбрости, другие, что называется, не просыхают.
РГ: Удается ли возвращать к жизни тех, кто попытался с ней расстаться?
Войцех: Иногда человек прыгает с двенадцатого этажа - и ничего. Была у нас перед Новым годом одна такая прыгунья - во время предновогоднего застолья с мужем повздорила, вышла на балкон (а это, правда, был двенадцатый этаж) и сиганула вниз. И знаете, ничего, только поломалась немножко. Может, потому, что выпивши была. Говорит, ничего не помню.
РГ: Кто у нас больше не любит жизнь - люди пожилые, молодежь?
Войцех: В основном те, кому между тридцатью пятью и пятьюдесятью.
РГ: Переоценка ценностей?
Войцех: Несчастная любовь, разводы, смерть близкого человека, конфликты, сложности на работе. У людей разные ценности. Если жизнь бьет по главной из них - реакция тоже может быть разной. Кто-то начинает "барахтаться" с удесятеренной энергией, а кто-то ищет и быстро находит для себя способ от работы этой улизнуть. Ощущает себя человек в жизненном тупике - стремится прервать сознание. В последние годы все чаще встречаются случаи такого рода. Не спасли мы как-то мужчину лет пятидесяти с небольшим - отца тяжелобольной девушки. Та умирала, а помочь ей денег не было. Не вынес отец - ушел раньше, чем она. Следующая волна - те, кому за семьдесят. Тут все понятно: старость, одиночество. Той, что с балкона прыгнула, было чуть за двадцать пять. Выхаживали мы тут мальчика юного совсем. Вешаться побежал в день своего рождения. Гости были. На кухню вышел - а там девушка его с его же другом целуется. Он - в петлю. Откачали.
РГ: Вы пытаетесь спасти не только тех, кто "посмел", но и тех, кто на грани. Кто чаще обращается за помощью? Приходят они самостоятельно или "под конвоем" встревоженных и любящих?
Войцех: Приходят сами, как правило, люди с развитой душой, с образованием, те, кто уже раз или не раз подобную ситуацию пережил. Близкие приводят людей разных, но все равно воля к жизни у них в какой-то степени присутствует.
РГ: Что в вашем арсенале?
Войцех: Не столько лекарства, сколько психотерапия. Примерно месяц помогаем в условиях стационара. Параллельно работают психологи и психотерапевты. Пытаются докопаться до самых глубоко упрятанных проблем, выстроить их в порядке значимости для больного, переориентировать его. Постепенно и сам не желающий жить начинает иерархию эту оценивать все более трезво, объективно. Процесс долгий, тянется у кого-то неделями, а у кого-то месяцами. Но практически, чтобы оправиться, нужен примерно год. Так что после стационара мы с больным продолжаем работать.
РГ: Рецидивы бывают?
Войцех: Часто. Если побывавший на краю жизни ощущение края этого забыть еще не успел, а его настигает другой жизненный удар или то, что воспринимается им как таковой.
РГ: Часто руки на себя налагают в порыве. Услышь человек в этот момент мудрое или просто отрезвляющее слово - трагедии не будет.
Войцех: Работают телефоны доверия. Мы прилагаем много усилий, чтобы их знали не только наши пациенты.
РГ: А если звонит человек на грани, часто удается помочь? Ведь по телефону не схватишь его за руку, если он решит хотя бы и этим же телефонным проводом удавиться.
Войцех: Наши специалисты пытаются его удержать от этого шага, пытаются узнать адрес. Если удается, немедленно выезжает "скорая". Ведь если человек все-таки позвонил, значит, он ищет помощи, готов ее принять. 70 процентов людей прежде чем наложить на себя руки, к врачам все-таки обращаются - идут в поликлинику. Куда ж им еще? Для многих ведь доктора именно там. Приходят, естественно, к терапевту: сердце болит. А терапевт что? Много с вами в поликлинике по душам разговаривают? Стопка направлений на анализы - и привет.
РГ: Да, с районными поликлиниками и терапевтами у нас положение тяжелое. Похоже, в такой ситуации помощи ждать приходится скорее от тех, кто рядом.
Войцех: Часто человек и ищет ее неосознанно среди тех, кто рядом. На работе, к примеру, бедой поделится. А ему в ответ: не бери в голову - бери на грудь, перемелется - мука будет. Не всякому везет в минуты эти встретить душу, способную делить чужую боль.
РГ: В таком случае, похоже, спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Трудные минуты бывают у всех. Владимир Федорович, можно ли дать совет нашим читателям, что в собственном состоянии должно их насторожить во время стресса, как не упустить момент, когда нужно обращаться к специалисту?
Войцех: Тяжкое состояние духа, бессонница, снижение аппетита, навязчивые мысли (часто, к примеру, в такой ситуации человека одолевают мысли о собственной неполноценности), вегетативные расстройства (учащенное сердцебиение, одышка, головная боль) на фоне конфликта или без явного конфликта (ведь самый страшный конфликт - с самим собой).
РГ: В сознании многих обращение к врачу в подобной ситуации - это обращение в психиатрическую больницу. Есть альтернатива?
Войцех: В России, как и во многих развитых странах, создана специальная структура. У нас она включает кризисный стационар при соматической больнице, кабинеты социально-психологической помощи при поликлиниках. (Конечно, параллельно идет и психиатрическая помощь.) И телефоны доверия.
РГ: Насколько эта система тотальна?
Войцех: В ней есть все звенья, но не хватает плотности. Шестидесятикоечный стационар для десятимиллионной Москвы - это как? Даже Норвегия, где 9 самоубийств на 100 тысяч человек, имеет государственную службу профилактики суицидов. Выделяются соответствующие деньги. У нас все понимают, а денег нет. Хотя и надо-то их не так много.
РГ: Куда обращаться, если нет в поле зрения суицидологов?
Войцех: Можно пойти к психотерапевту - их сейчас достаточно много. Важно не оставаться наедине со своей проблемой.
Телефон доверия: 205-05-50.
Кризисный стационар: 471-21-63; 963-75-72.
Из досье "РГ"
Лишать себя жизни homo sapiens научился давно. И не всегда виной было состояние души, которое сегодня принято называть депрессией. В некоторых культурах это выглядело как своего рода "санитарная акция" - таким образом освобождали от себя общество старые и больные. Эскимосские старики уходили в тундру, чтобы там замерзнуть. В Японии старые родители просили детей отнести их в горы. У вестготов существовала "скала предков", с которой те прыгали в положенный час.
В Древней Греции право выбрать способ самому лишить себя жизни предоставлялось приговоренным. (Помните, Сократ выбрал яд цикуты?) Прочим же на уход из жизни необходимо было получить санкцию ареопага. "Несанкционированные" самоубийства карались посмертным позором.
Законы Людовика Святого для самоубийц предусматривали конфискацию имущества, если же это был дворянин, замок его ко всему прочему разрушали и герб ломали. В России Петр I повелел: "Ежели кто себя убьет, мертвое тело, привязав к лошади, волочить по улицам, за ноги повесить, дабы, смотря на то, другие такого беззакония чинить над собой не отваживались". Нужно ли говорить, что действительно на противоестественный этот акт отваживались тогда немногие?
Самоубийц-неудачников общество тоже не щадило. В Америке еще лет сто назад после неудачной попытки суицида человека ждало 20-летнее тюремное заключение. В Англии общество брало на себя труд довести неудавшуюся попытку до конца, а уголовным преступлением самоубийство перестало считаться лишь в середине прошлого века.
