Ведущие российские эксперты о политике США в Афганистане и Центральной АзииНазад
Ведущие российские эксперты о политике США в Афганистане и Центральной Азии
Россия является естественным историческим союзником и партнером стран Центральной Азии, способна оказать важное влияние на процессы как в самом регионе, так и вокруг него, в том числе Афганистане. В этой связи, завершая обсуждение первого блока вопросов в рамках продолжающегося виртуального экспертного форума, проект "Центральная Евразия" организовал отдельную часть дискуссии с участием ряда авторитетных российских экспертов: Дмитрия Попова, Геннадия Чуфрина, Александра Князева и Алексея Дундич.
Владимир Парамонов, руководитель проекта "Центральная Евразия": дорогие коллеги, Вы знаете основные вопросы дискуссии. Прошу Вас ответить на них с точки зрения Вашей компетенции.
Дмитрий Попов, руководитель Уральского регионального информационно-аналитического центра Российского института стратегических исследований: на мой взгляд, официально провозглашенная и реальная цель вторжения США в Афганистан не совпадают. Официальная цель - борьба с международным терроризмом, который на практике Вашингтон использует в своих интересах в Ливии и Сирии. Реальная цель - военно-политическое закрепление в центральной части Евразийского континента вблизи границ Ирана, Китая, Индии и стран ОДКБ, т.е. нескольких потенциальных полюсов силы в зарождающемся многополярном порядке, и их ослабление.
Понятно, что эта реальная цель полностью не достигнута, хотя Вашингтон значительно продвинулся в направлении реализации своих планов: ведутся переговоры о сохранении в Афганистане девяти крупных военных баз, не исключено появление здесь объектов ПРО, военная инфраструктура выносится в страны Центральной Азии. Россия (где от афганских наркотиков ежегодно умирает, по экспертным оценкам, около 100 тыс. в основном молодых людей) и другие соседи Афганистана подверглись наркоагрессии. Затруднено развитие торговли и экономических связей в Центральной Евразии. Негативные прогнозы предполагают также распространение из региона террористической и экстремистской активности.
Вместе с тем, американцы сталкиваются в Афганистане с серьезными трудностями, что не позволяет однозначно говорить об успешности их кампании и сохранении военного присутствия США в Афганистане в будущем. Так, не удалось поставить под контроль повстанческое движение, создать самодостаточное, устойчивое и лояльное правительство в Кабуле, Соединенные Штаты несут серьезные материальные и репутационные потери на фоне проблем в экономике и падения авторитета в мире.
Геннадий Чуфрин, доктор экономических наук, член Дирекции Института мировой экономики и международных отношений РАН, член-корреспондент РАН: направив свои вооруженные силы в Афганистан в 2001 году, Соединенные Штаты руководствовались отнюдь не только задачами борьбы с исламскими радикалами и террористами, но преследовали гораздо более широкие цели, связанные с укреплением своего политического влияния на Среднем Востоке, в странах Центральной и Южной Азии. Создавая в ходе интервенции военно-политический плацдарм на территории Афганистана, США стремились также укрепить свои геостратегические позиции в центре азиатского континента и в назревавшем глобальном противостоянии с Китаем.
Отсутствие спустя почти полтора десятилетия после начала интервенции в Афганистане сколько-нибудь убедительной военной победы в борьбе с радикальными исламистами и принятие по существу вынужденного решения о выводе большей части воинского контингента из этой страны к концу 2014 года не означает, тем не менее, отказа США от достижения вышеупомянутых геополитических целей.
И в современных условиях США продолжают рассматривать Афганистан как зону своих жизненно важных интересов, которые они намерены отстаивать различными методами и средствами. Соответственно они будут стремиться сохранить свое политическое и военное присутствие в Афганистане и регионе и после 2014 года. За последние полтора десятилетия ими были затрачены огромные политические, военные и экономические усилия для того, чтобы закрепиться в этом стратегически важном регионе, и просто так они уходить отсюда не намерены.
Поэтому, даже если в случае возврата к власти в Афганистане талибов и их союзников США будут все же вытеснены из этой страны, они предпримут все меры, чтобы компенсировать свои потери за счет получения или расширения позиций в других странах региона, в первую очередь в странах Центральной Азии.
Определенные возможности для этого открываются перед Соединенными Штатами в ходе согласования условий вывода войск и вооружений из Афганистана со странами-транзитерами в Центральной Азии. С одной стороны, США демонстрируют явную заинтересованность в сохранении на постоянной основе своих военных объектов в государствах региона, где они уже имеются (как, например, в Киргизии), а с другой - в получении права на создание новых, как бы они при этом не назывались - либо центры транзитных перевозок, либо учебные центры по подготовке местного военного персонала, либо склады хранения вывозимых из Афганистана оборудования и материалов двойного назначения, либо еще как-нибудь столь же "нейтрально"...
Александр Князев, доктор исторических наук, профессор, действительный член Русского географического общества, старший научный сотрудник (координатор Центра региональных программ Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья) Института востоковедения Российской академии наук: так называемая "антитеррористическая кампания" изначально ставила целью решение геополитических задач внешней политики США, а не борьбу с терроризмом.
Это было ясно с самого начала и это особенно ярко видно по результатам. Афганистан остается в состоянии войны, во многом еще более усугубившейся. Тем не менее, существует возможность американского военного закрепления в стране, да и в регионе в целом. Хаотизация региона, исходящая с афганского направления, является инструментом перманентного давления на геополитических конкурентов - Китай и Россию. Через управление региональными конфликтами осуществляется консервация китайских и российских проектов, противоречащих целям США.
Объединение в единую зону конфликта Афганистана и Пакистана - процесс, возобновившийся с возвращением к власти в Исламабаде Наваза Шарифа - делает союзником США Индию, что служит дополнительным антикитайским фактором. Попытки создания военной инфраструктуры на каспийском направлении (порт Актау в Казахстане) создают конфликтное напряжение в одном из наиболее чувствительных для России регионов - на Кавказе. Каспий становится соединяющим звеном между двумя хаотизируемыми регионами - Средней Азией и Казахстаном с одной стороны, и Кавказом - с другой.
Отдельной строкой идет американская политика в отношении Ирана. Ей подчинено в значительной степени и сохранение баз в Афганистане (Шинданд, Мазар-и-Шариф), сориентированных помимо иных задач на иранское направление. Антииранскую составляющую имеет и попытка военного закрепления на Каспии, сформировав мост "Актау-Баку".
Перманентная нестабильность в регионе дает возможность его уверенно контролировать, особенно путем создания широкой инфраструктурной военной сети: от крупных военных баз типа аэропорта "Манас" в Киргизии (разговоры о ее выводе - пока только декларации, да и сохранение надолго нынешней власти в Бишкеке и, соответственно, приоритетов внешней политики - пока под вопросом), до мелких пунктов связи, антитеррористических учебных центров и т.д. Ресурсные возможности Средней Азии и Казахстана, равно как и Афганистана, зачастую преувеличиваются, более важную роль играет география этого пространства. Это "Хартланд", позволяющий влиять на евразийскую периферию.
Основные точки опоры США - характер политических режимов стран Средней Азии и Казахстана, не имеющих долгосрочных стратегий развития, прорабатывающих свою политику, включая внешнюю, и связанный с ней выбор партнеров, сиюминутно (Таджикистан, Киргизия) или, в лучшем случае, на среднесрочную перспективу (Казахстан, Узбекистан). Продолжающиеся игры региональных властвующих элит в т.н. "многовекторность" плюс коррумпированность и имманентная слабость государственных институтов позволяют манипулировать ими в интересах США и их союзников.
В сугубо военном плане узловыми пунктами создаваемой сети могут быть (остаться, стать) авиабаза в аэропорту "Манас" в Киргизии, аэродром "Айни" (через аренду Индией и последующую субаренду США) в Таджикистане, аэропорт Шымкента и порт Актау в Казахстане, военные аэродромы в Узбекистане и Туркмении. Дополнительно, важную роль будут играть менее масштабные точки по периметру границ региона с Китаем: Мургаб, Сары-Таш, Кеген. Это направление передано под контроль основному союзнику США - Великобритании. Именно под это уже около года в афганском Файзабаде (северо-восток страны) действует стационарная резидентура Ми-6, курирующая исламистские террористические организации (ИДУ, ГИД). Под это уже заключены соглашения между Таджикистаном и Великобританией о "транзите". В случае успешной реализации такого сценария, могут быть также использованы киргизские Ош и Баткен.
Касательно ползучей экспансии - деятельности различных экстремистских сил, в том числе ИДУ. Все эти организации и движения не действуют отдельно от связи со спецслужбами тех или иных стран: напрямую, косвенно, через отдельные персоналии и т.д. Страны-кураторы, в свою очередь, действуя иногда сообща под общим патронажем Ми-6 и ЦРУ, зачастую работают и на свои частные интересы. Это относится к пакистанской ISI, саудовской службе общей разведки (Аль-Мухабарат Аль-амма, General Intelligence Presidency), турецким спецслужбам (Milli Istihbarat Teskilati), катарским спецслужбам (Mubahith и военная служба разведки Mukhabarat). Свои интересы есть и у германской БНД, французских DRM и DGSE (генеральная дирекция внешней безопасности), некоторых других.
Более высокий уровень нестабильности на севере Афганистана, который уже начинает чувствоваться, будет способствовать и их активности на северном направлении. Состав того же ИДУ не случайно представлен разными этносами бывшего СССР и не только. В последние пару лет последовательно этнизируется сама структура организации - в ней действуют раздельно уйгурские, чечено-северокавказские, казахские, узбекские, киргизские, таджикские отряды. Думаю, что цель такой реструктуризации - последующее использование на территории "своих" стран. Мотивация, о которой, естественно, и не подозревают рядовые боевики и даже большинство командиров - давление на власти той или иной страны с точки зрения лояльности к интересам США и их союзников. Это мы уже проходили в Чечне и Дагестане, проявления подобного знакомы в Узбекистане, Киргизии, есть симптомы в Казахстане.
Сами афганские и пакистанские талибы играют здесь непрямую роль. Будучи объединены с отрядами выходцев из других стран идеологически, они не обязательно координируются из общих центров, а где-то и конкурируют между собой: например, за контроль над участком наркотрафика... Можно вспомнить множество боестолкновений и всю гамму противоречий на протяжении нескольких лет между ИДУ и талибами-пуштунами в Зоне племен. Сами талибы, конечно, не представляют и никогда не представляли никакой прямой военной угрозы нашему региону, это мифологемы, внедренные еще в 1990-х в общественное сознание и используемые самыми разными силами и странами.
Теперь к вопросу о военно-техническом сотрудничестве США и НАТО с центральноазиатскими государствами. Военно-техническое сотрудничество всех, без исключения, стран региона в высокой степени диверсифицировано. Думаю, что говорить о монополии на такое сотрудничество для любой из стран со стороны любого из внешних акторов неправомочно. Особенно это относится к "бедным" - Киргизии, Таджикистану: там просто берут все, что дают, от кого угодно - США, Турции, России, Китая... Пока это скорее стадия выбора приоритетов на будущее. Рынок вооружений - один из прибыльных и постепенно борьба за его среднеазиатский сегмент обострится. Другое дело, что борьба эта будет относиться к платежеспособным странам, каковы не все. Некоторым так и придется удовлетворяться нынешним положением.
Алексей Дундич, преподаватель кафедры востоковедения МГИМО(У): США удалось стабилизировать Афганистан в том варианте, который им удобен. По крайней мере, талибское сопротивление на данный момент не угрожает системе, созданной в Афганистане уже более 10 лет назад. Будет ли система существовать после вывода войск - большой вопрос.
Иракский опыт позволяет американцам надеяться на то, что будет. Да и режим М.Наджибуллы держался 3 года и пал только после того, как помощь из России перестала поступать. Вашингтон явно на такие грабли наступать не собирается. Но стабилизировать не значит обезопасить, поскольку безопасность - это наивысшая точка стабильности.
Иметь дружественный режим на Среднем Востоке для американцев важно стратегически, это еще госсекретарь Х.Клинтон отмечала. Действительно, геополитическое значение Афганистана для США трудно переоценить. Даже с натяжкой макрорегион Среднего Востока и Центральной Евразии не назовешь дружественным для Америки, тогда как приобретением Афганистана США если не разворачивают в свою сторону маккиндеровский "Хартленд", то, по крайней мере, участвуют в региональных трендах настолько, насколько им нужно. А от вбитого в стекло гвоздя расходятся трещины...
Колеблющиеся в выборе между великими державами (согласно концепции "отложенного нейтралитета" А.Д.Богатурова) государства Центральной Азии с приходом в Афганистан международной коалиции начинают активно вовлекаться в американские стратегии: сначала в госдепе создается бюро по Центральной и Южной Азии (при этом Р. Баучер называет Афганистан "мостом" между двумя регионами), затем Ф.Старр начинает разрабатывать концепцию участия соседей в экономической стабилизации Афганистана, направляемой США. В итоге, все это вырастает в официальную концепцию "Нового шелкового пути", только идет он уже не с Востока на Запад, а из Центральной Азии в Южную, а "новый шелк" - это, по-видимому, энергоносители...
До Каспийского моря из Афганистана недалеко, т.е. прикаспийским государствам придется "держать в уме" близость "дружественного Афганистана". США становятся ближе и к Кавказу. Персидский залив тоже рядом. Есть возможность влиять на Пакистан, Кашмир и недемократичный Тибет. Но хуже всего, конечно, Ирану, который напоминает приговоренного под нависающим ножом гильотины...
Понять США можно. Обеспечение национальных интересов - вещь хлопотная. И чем сильнее держава, тем больше на это нужно тратить. Если Россия обеспокоена тем, что происходит в Центральной Азии и Афганистане, то США обеспокоены тем, что происходит ВЕЗДЕ. Но США стремятся к обеспечению в регионе собственных интересов, которые часто расходятся с интересами соседей Афганистана. Десятилетняя вялотекущая наркоборьба тому свидетельство.
Америка далеко, а мы, Россия, близко. Голословных американских заверений в том, что в Кабуле, как и в Багдаде, "все спокойно", нам недостаточно. Вариант со стабильным Афганистаном не подойдет, нам нужен Афганистан безопасный. Разделенный на "Исламский эмират" и зону Северного альянса Афганистан был стабильным и до США. Вашингтон такая стабильность до поры до времени устраивала, но достаточной ли она была для нас?
А пока американцы и союзники готовятся к выводу своего "ограниченного контингента", нам нужно готовиться к возможному вакууму власти. В этой связи не лишними будут и продление срока пребывания базы в Таджикистане, и договоренности с Киргизией, и реформа ОДКБ, и создание Государственной корпорации сотрудничества со странами Центральной Азии (по инициативе главы ФСКН). Безопасность стоит денег, и если мы хотим ее достичь, нельзя надеяться на США, либо кого-то еще. Слабая Россия позволила себе уйти из Афганистана и Центральной Азии. Сильная Россия такого позволить себе не может. Не должна...
Владимир Парамонов: спасибо дорогие коллеги. Мне представляется, что экспертные мнения из России принципиально значимы для стран Центральной Азии. Они не только должны быть "услышаны" в столицах государств региона, но и приняты во внимание, серьезно проанализированы и учтены.
Виртуальный экспертный форум "Советы Бараку Обаме". Часть 10.
В.Парамонов
Примечание: материал подготовлен в рамках совместного проекта с интернет-журналом "Время Востока" (Кыргызстан), http://www.easttime.ru/, при информационной поддержке ИА "Регнум" (Россия).
