Почему предприниматели как огня боятся политики
Ни одна из 71 партии, представленных в презентованном на днях справочнике Центризбиркома (ЦИК), не представляет напрямую интересы российского бизнеса. По данным Левада-Центра, сегодня в России в сфере предпринимательства занято 6% граждан. И только 2% хотели бы заняться бизнесом. Как выяснила "НГ", в этой среде господствует страх перед любой политической деятельностью. В результате значительная часть населения не имеет прямого представительства в парламенте. Эксперты предупреждают о печальных последствиях для страны отстранения бизнес-сообщества от активного участия в политической жизни.
Партийные программы, размещенные в справочнике ЦИКа, очень похожи. Все как одна повествуют они о стремлении к демократии, свободе и процветанию. Интересы бизнес-сообщества легкими штрихами намечены в некоторых программах, но в самой общей форме, наряду с другими целями. А чаще всего не затрагиваются вовсе. Доминируют упования на государство. Например, "Народная партия России" так и называет себя - партией государственников: "Государство должно брать на себя ответственность за безопасность в обществе, а также за стабильность и жизнеспособность образования, социальной сферы, экономики и окружающей среды".
Между тем, по данным Левада-Центра, в стране официально числится около 10 млн. предпринимателей. Много лет интересы крупного бизнеса представляет РСПП, среднего и малого - "Деловая Россия" и "Опора России". По данным последней, половина обращений предпринимателей в эту организацию состоят из жалоб на чиновников. Почему "Опора" - до сих пор не партия? Вице-президент "Опоры России" Павел Сигал, возглавляющий региональный совет движения, сказал "НГ": "У нас многие считают, что такую партию можно и нужно создавать. А почему не создали? Наверное, не хватает нам организационной активности, энергии. Может, не нашелся лидер, который бы сказал: "Давайте!" Я считаю, что это надо делать, но мы не сделали..."
Отсутствие у предпринимателей собственной политической силы, говорит Сигал, "не позволяет им напрямую лоббировать интересы бизнес-сообщества на законодательном уровне: "Пять представителей "Опоры России" являются членами Государственной Думы. Но это, конечно, капля в море, и ничего мы реально сделать не можем. Да, у нас подписаны соглашения с ЕР, были в свое время подписаны соглашения с "Правым делом", планируем подписать договор со "Справедливой Россией". Но это все-таки несистемные вещи".
При этом, говорит Сигал, большинство членов "Опоры" не хотят превращения организации в партию, заявляя, что в этом случае покинут ее: "Причина - страх. У нас к предпринимателям, которые занимаются активной политической деятельностью, относятся с подозрением. Кроме страха, это еще и следствие инфантилизма российского бизнеса. Энергичные, талантливые, креативные люди, готовые создавать новые бизнесы и рисковать, когда доходит дело до политической деятельности, говорят - пусть за нас кто-то все это делает... Детскость какая-то!"
По мнению директора по макроэкономическим исследованиям Высшей школы экономики Сергея Алексашенко, государство наказывает бизнес, который оказывает финансовую поддержку партиям, неугодным власти: "Политическая деятельность, как и любая другая, без денег невозможна. Деньги дают спонсоры, спонсорами являются бизнесмены. В России политическая система и репрессивная система устроены таким образом, что, прежде чем дать деньги какой-то партии, бизнесмен идет и консультируется с властью. Если власть разрешает - он дает деньги. Если власть не разрешает - не дает. Мы живем в политическом болоте, но некоторым это нравится, потому что - тепло".
Глава фонда "Эффективная политика" Глеб Павловский, напомнив о "Гражданской платформе" Михаила Прохорова, воспринимаемой бизнесом как "своя", не видит перспектив у новых социально-ориентированных партий: "Все они предлагают разные варианты программы "Единой России". Но ЕР может давать реальные деньги этим социальным группам под разговор о социальном государстве. А партийные новички не могут давать деньги. Они похожи на ребят, которые пристраиваются за стенкой к чужому Wi-Fi - ЕР и Путина. И думают, что этого можно достичь, подбирая социально-консервативные пароли".
Политика Кремля, подчеркивает Павловский, породила страх перед понятием "бизнес": "Само это занятие является сегодня основанием для подозрения. Было раньше понятие - "криминальная среда". Сейчас таковой является в глазах власти и общества предпринимательство. Поэтому и политики и, что еще смешнее, сами предприниматели пытаются скрывать это печальное обстоятельство как свое биографическое клеймо". Это ошибочная тактика, уверен эксперт, "особенно смешная в случаях с РСПП или "Опорой России", когда они претворяются большими государственниками, чем Путин". Павловский подчеркивает: "Невозможно скрыть то обстоятельство, что ты занимаешься бизнесом. Ты проиграешь в нем, если у тебя возникнет конфликт приоритетов. Ты забудешь о прибыли и начнешь думать, как понравиться господину начальнику - городскому или всероссийскому. Наша беда - смешение жанров, которое губит и политику и бизнес".
Руководство страны, указывает член научного совета Московского центра Карнеги Николай Петров, занимается некоей социальной инженерией, выращивая свой патерналистский средний класс, связанный с госкомпаниями и бюджетной сферой: "А малый и средний бизнес как потенциальный источник независимого среднего класса сознательно игнорируется. Он по определению независим, и Кремль рассматривает эту среду как потенциального и неконтролируемого агента. А стало быть, как потенциального врага".
Потери для страны, связанные с отсутствием в парламенте партий, представляющих интересы бизнеса, сказываются во многих областях. Предприниматели, ощущая беззащитность, пытаются или угодить власти, или сбежать от нее - при первых признаках "охлаждения отношений". Кроме того, цивилизованные способы разрешения конфликтов в этой среде - через суд - заменяются ориентацией на отдельные звенья властной вертикали, что и составляет основу коррупции.
