Рассказ "Плачущий ангел" отца Александра Дьяченко, книга "Плачущий ангел"
Нет, что бы там телевизор не говорил, а кризисы нам нужны, очень нужны. Хотя бы иногда.
Ведь кризис (??????) - это по-гречески означает "суд", а мы добавим "Божий суд".
Бич Божий по нашим ледяным сердцам.
Может, хоть так, через желудок, понемногу будем обретать потерянный нами Образ.
Научимся смотреть друг на друга, и видеть в другом - человека,
а может и сочувствовать начнем?
А то ведь все забыли...
Плачущий ангел
Отмечали 65-летие снятия блокады Ленинграда. Дата значительная, Президент приезжал. Собрали блокадников, кто еще в силах, концерт им показали. Попытались на всю страну донести боль тех дней, да кто услышит? Разве можно понять блокадников, слушая по телевизору дневник голодной девочки, и ужинать, например? Да не поймем мы их, пока не испытаем голод на собственной шкуре. Сытый -голодному, как известно, - не товарищ.
Лечу по поселку. Мне дорогу пересекает молодая женщина, мусор выбрасывать идет. Пакет прозрачный, а в нем булка (батон по-московски) белового хлеба. Хорошо живем, - и, слава Богу, что хорошо...
Мой отец в семилетнем возрасте пережил голодомор на Украине в тридцать третьем. Дед мой крестьянствовал, мудрый был человек, молился постоянно. Может, это Господь ему и подсказал, он тогда весь хлеб закопал в огороде. Закапывали с бабушкой ночью, без детей, чтобы никто не проговорился.
Когда пришли те, кто унес всю пищу из дома, то в печи в казане каша была. А как уходили, так эту кашу один из них на пол опрокинул, а потом на неё ногой наступил.
- Зачем?
Сейчас там во всем москалей винят. Не знаю, но грабили людей - свои же сельчане, и брали не только еду, но и вещи, - все, что приглянется. С папы моего, семилетнего ребенка, безрукавку сняли. Только ведь Бог поругаем не бывает. Хоть и лебеду, и кору ели, но всей семьей выжили, а из грабителей и их детей никого не осталось. Папа не любит об этом вспоминать. Как-то на мои расспросы, ответил:
- Тогда много людей умерло. Утром встанешь, выбежишь на улицу, а по дороге трупы. Через наше село много людей шло в город, думали там спасутся. Как-то раз утром проснулись, а у нас сквозь штахетник рука торчит, как - будто просит, а человек уже мертвый. Людей ели. Не хочу [все это и] помнить.
Но если можно выкинуть что-то из памяти,
но нельзя лишить памяти голодавшую плоть,
- такая память укореняется в подсознании и становится частью тебя.
Я еще мальчишкой замечал, как кто к нам домой придет, кто бы ни был, - папа всегда предлагал гостям покушать. Как-то купили мы в одной деревне четвертушку туши свиньи, тогда с мясом было трудно. Набили морозилку, что-то засолили, а часть нужно было пускать в еду. Мама тогда нажарила целое ведро котлет. Мы их ели, ели..., смотреть я уже на них не мог. Говорю маме: "Не могу я их есть, надоели мне котлеты". Услышал папа, и повторил [в задумчивости] мою фразу. Не передразнил, а именно повторил, для того, наверное, чтобы понять. И говорит снова себе [с удивлением]: "Надо же - котлеты могут надоесть".
Ангел Прасковьюшка
У меня много лет была помощницей в алтаре - бабушка Прасковья. Редко мне приходилось встречать людей такой кротости и смирения. Из церкви не выходила. Молилась Богу - как с другом разговаривала, и Он её слышал. Помню, пришло время, и отказали ей ноги. Просит: "Господи, как же мне без храма? Помоги". Помолилась, встала и пошла в храм.
Затем новая напасть - ослепла. "Господи, как же мне батюшке помогать без глаз? Верни мне глазки". И зрение вернулось. Носила очки с толстенными линзами, но видела, и даже Псалтирь могла читать. Я называл её "мой добрый ангел, моя палочка выручалочка". До последнего времени, пока совсем не слегла, пекла просфоры. Когда уж совсем не смогла работать, сидела в просфорной, и пока другие работали, молилась.
Когда пришло ее время уходить в лучший мир, Прасковьюшка отнеслась к этому спокойно и ответственно. Исповедовалась несколько раз, всю свою жизнь, как тесто, пальчиками перетерла.
Но замечаю, что что-то гнетет мою помощницу. Спрашиваю её, а она и отвечает:
- Грех у меня есть, батюшка, страшный грех моей юности. Плачу о нем постоянно и боюсь, что Господь меня, такую, не допустит к Себе.
Мы знаем свои грехи юности, помоги нам Господи. Но чтобы такой церковный молящийся человек, как моя алтарница, до сих пор носила его в себе?
- Неужто не каялась, Прасковьюшка"?
- Каялась, да все он мне о себе напоминает, так перед глазами и стоит.
- Ну тогда вновь покайся, чтобы душа у тебя не болела.
На исповедь Прасковья принесла листок бумаги с написанными на нем большими буквами двумя словами:
"Я кусячница шпекулярка".
Видать, язык у неё от стыда не поворачивался, чтобы произнести написанное вслух.
- Это, на каком языке написано, друг мой? - спросил я её.
Я забыл сказать, бабушка говорила на своем деревенском наречии, в войну они жили недалеко от Мурома, и видимо, там так говорили. Её речь изобиловала подобными словечками. Меня это постоянно забавляло и умиляло. Все хотел записать, да так и не собрался.
В ответ она расплакалась и призналась, что это её самый страшный грех. В годы войны, когда отца забрали на фронт, в семье остались пятеро детей, из которых Прасковьюшка была старшей.
Вот тогда они узнали, что такое голод. Жесточайшей экономией удалось набрать денег и купить в Муроме на рынке буханку хлеба. Дрожащими руками голодный двенадцатилетний ребенок разрезал хлеб на десять кусков и шел продавать его на станцию солдатам из воинских эшелонов, что шли на фронт. На вырученные деньги она уже могла купить больше хлеба, часть домой, и буханку, вновь на продажу. По нашим временам, какой же это грех? Нормальный бизнес.
- Они же, солдатики молоденькие, сами голодные, на фронт умирать ехали, а я на них "шпекулярила". - И плачет, плачет человек по-детски горько, размазывая по щекам слезы своими старческими кулачками.
Как нам понять их, это поколение стариков, которое вынесло столько страданий, и сумело остаться на такой высоте кристально нравственной чистоты?
Как же так получилось, что вырастили они нас, поколения сытых и равнодушных. Смотрим на них, штурмующих почту в очереди за нищенской пенсией, или часами просиживающих в больнице в надежде на бесплатный прием, и кроме раздражения, ничего к ним не испытываем...
Пришел однажды старенькую бабушку причастить. Прощаюсь уже, а она и говорит мне:
- Жалко сейчас помирать. Жить-то как хорошо стали. Вон, мы в обед за стол садимся, так целую буханку хлеба кладем.
Целая буханка хлеба для старушки - критерий счастливой жизни...
Нет, что бы там телевизор не говорил, а кризисы нам нужны, очень нужны. Хотя бы иногда. Ведь кризис (??????) - это по-гречески означает "суд", а мы добавим "Божий суд". Бич Божий по нашим ледяным сердцам. Может, хоть так, через желудок, понемногу будем обретать потерянный нами Образ. Научимся смотреть друг на друга, и видеть в другом - человека, а может и сочувствовать начнем? А то ведь все забыли...
Иду, смотрю на молодую женщину, что несет хлеб на помойку, а вижу не её, а моего кроткого и смиренного ангела (Прасковьюшку), плачущего невидящими глазами в очках с толстенными линзами, с его такими сегодня смешными и неуместными "кусячила" и "шпекулярила".
Иерей Александр Дьяченко
аньше читала Ваши рассказы только в "Моей семье". Теперь буду искать и в интернет-изданиях.
И "Падшего ангела" обязательно куплю, даже если только ради этого рассказа.
Несколько дней назад разговаривали с подругами о том, что в ближайшее время ждет Украину. История, как говорится, любит повторяться. Возможно, будет вторая волна эмиграции. Остальные всерьез планируют перебираться поближе к земле и затягивать пояса. Еще два дня назад думала, как нам не повезло со всеми этими изменениями.
А прочитала рассказ о Прасковье и думаю, только встряхнув, нам можно вернуть человеческий облик. Слишком много было благополучия и мы забыли о по-настоящему страшных временах.
Батюшка, спасибо Вам за Ваши труды. Да благословит Вас Господь!
"Милость Божия"
Священник Александр Дьяченко
Как зарядил со вчерашнего дня дождик, так и льёт. А я сегодня, невзирая ни на что - на велосипед и в лес. Вся душа изболелась смотреть как люди грибы несут, почитай уже недели две, а у меня ни одного свободного дня. Так что, если бы сегодня даже ливень пошёл, всё одно бы поехал, просто, другого времени нет.
Вымок, конечно, зато в лесу благодать, никого. Душу отвёл за весь год. Потом к нашей прихожанке бабушке Рае в деревню. Её дом в самом конце, родительский ещё. Снаружи весь покосился, а изнутри вполне ещё приличный, и главное - отличная русская печка имеется. Вот в этой печи она мне грибочки и высушит, а потом я их детям отдам.
Тётя Рая перебирает на столе грибы и всё не нахвалится: - Ах, грибочки какие, заглядение. Вот просто брал бы сырьём и ел, такие они хорошие.
Я смеюсь, а она: - Ой, батюшка, припрёт не только грибочки, а кору жевать станешь. Мы, помню, после войны в 46 - 47, ох как голодали. Пять человек детей у мамки, отец без вести пропал. Как сейчас перед глазами стоит, Пасха 47-го года. В доме ничего нет съестного, ну, вообще, ничего. Сорок шестой сам по себе голодный, неурожай, а ещё и картошка не уродилась. В доме ни крошки, мы с меньшим братом уже пухнуть начали. Всё у мамки хлеба просим. А она так руки развела и говорит, не кричит на нас. а говорит:
- Нету у меня ничего, нате, ешьте меня саму.
Спряталась от нас в подклеть, а нам страшно, мамки нету. Где ты, мамка? Ищем плачем уже в голос. Тут средний брат её в подклети увидал и кричит нам: - Вон, вон она! Не бойтесь, нашлась наша мамка! Сколько радости была, мамочка нашлась.
Выходим на двор, глядь, а на крыльце целый узел еды. Открываем, а там, куски хлеба какие недоеденные, даже от пирога кусок. Главное, много так. Потом-то мы догадались, что это тётя Валя Кузюкина с нами поделилась. Они побираться ходили, а мы нет. Мамка гордая была, не могла просить. Да и кого побирать, говорила, у всех детей человек по пять - шесть, и мужиков никого.
А тётя Валя, вишь, пожалела нас, поделилась.
Мы сейчас вона как Пасху встречаем, праздник праздников, и на столе чего только нет. За стол садишься берёшь кусок кулича, так он прямо - таки во рту тает. Только как бы он ни таял, а ведь вкуснее как с теми объедками никогда я больше Пасху не встречала.
Потом повела руками по белым грибочкам: - Какая красота, батюшка, пахнут-то они как, а? Вот она, милость Божия. Знаешь что, поставлю сейчас твои грибки в печку. а сама рвану в лес. Ну и что, что дождь, это всё пустяки. Ты мне своими грибами нутро зажёг, страсть до чего самой пособирать захотелось.
Священник Александр Дьяченко
PS vilada100
Моя мама после войны тоже ходила по миру (бабушка во время войны овдовела,детей семеро было). Она вторая по старшинству была, вот и пришлось.
А ещё не могу не поделиться замечательным воспоминанием из моего детства.
Мы с братом тогда школьниками были.В школу часто ветераны приходили, интересно было слушать. Ну, я маму тоже расспрашивала как во время войны всё было... Бедствовали, голодали. Линия фронта в их местности менялась часто, бои шли жестокие. Какое-то время были они под немцами. У бабушки дом был довольно большой, половину забрали под немецкий штаб. Мама моя заболела, да так сильно, что бабушка уже всё приготовила на мамину смерть... Это сейчас я понимаю, что все добрые чудеса на свете творит Господь... А тогда в бабушкину часть дома пришёл простой немецкий доктор и сделал маме укол (очевидно антибиотика). Моя мама выжила. И не было в её воспоминаниях никакой злости на оккупантов, только сидящий во дворе дома немецкий солдат, играющий на губной гармошке, который угощает детей конфетами из своего сухого пайка. Вот куда ваши,батюшка, грибы "завели" :)
PPS nakhalenok
Мой прадед Фёдор умер от голода в 1947, пережив перед этим голод 1933.
Немцы в 1942-43 в нашем и соседнем огородах поставили зенитную батарею, бабушку мою и соседку выгнали в зиму из домов с малыми детьми, еду отобрали. Зимовали в погребе.
Однажды немец справлял большую нужду на корточках у забора (по рассказам, культурные немцы не стеснялись это делать даже на глазах у женщин. Где-то недавно прочитал, что они славян-недочеловеков не стеснялись). Мой отец, 5-ти летний мальчик, проходя мимо, из любопытства остановился. Немец закричал и бросил в него кирпичом, целясь в голову, к счастью промахнулся. Бабушка не любила вспоминать "проклятых немцев-хвашистов". А вот румыны, как-то обмолвилась, не такие жестокие были "только курей постреляли".
В былые годы у нас тоже всё сушили - вишни, абрикосы, алычу и т.д., варенья варили (сейчас уже не так - в магазинах конфет полно). Грибы, правда, у нас не росли - степь. Сейчас в Подмосковье наверстываю упущенное в детстве - очень полюбил осенний лес и тихую охоту. Грибы собирать гораздо интереснее, чем вишни обрывать )))
Помоги вам Господь, отец Александр
PPPS calea_lactee
В этом году впервые почти за 30 лет ООН официально объявила состояние голода на планете. В Сомали к середине июля от голода умерли почти 30 тыс. детей в возрасте до 5 лет. Хуже всего то, что до сих пор ООН толком не может собрать столько денег, сколько нужно на питание. Оттого и объявлен голод, а не продовольственный кризис. Засуха в странах Африканского рога была такая, какой не было 60 лет. А цены на продовольствие выросли за последние годы вдвое (с 2007-го, докризисного), вот и не могут помощь собрать.
http://af0n.ru/Aleksandr-Dyachenko-Golodomor-na-Ukraine-v-1933-Kak-vyzhivali-v-Vojnu-1941-45-Rasskaz-Plachushij-angel-otca-Aleksandra-Dyachenko
viperson.ru
Док. 659677
Перв. публик.: 20.03.11
Последн. ред.: 20.03.13
Число обращений: 0
Дьяченко Александр
|
