Асимметричный ответ: он всегда найдется у России для предотвращения угроз национальной безопасностиНазад
Асимметричный ответ: он всегда найдется у России для предотвращения угроз национальной безопасности
27 февраля 2002г.
(Интервью А.А. Кокошина газете "Труд")
После американской трагедии 11 сентября у многих появилось ощущение тревоги: сумеет ли государство защитить своих граждан от новых напастей, новых, как сейчас говорится, вызовов, которые могут обрушиться с разных сторон? Беседа корреспондента "Труда" Юрия Строганова .с бывшим секретарем Совета безопасности РФ, депутатом Госдумы, директором Института проблем международной безопасности Российской академии наук Андреем Кокошинын отвечает на эти и другие вопросы, связанные с работой по обеспечению безопасности государства.
Ю. Строганов: Андрей Афанасьевич, каковы главные угрозы безопасности нашего государства? Какие проблемы возникают, к примеру, в связи с развитием процесса глобализации, растущим взаимопроникновением экономик, технологий и т.п.?
А.Кокошин: Главная угроза национальной безопасности России, существованию ее как общества и государства - в растущем отставании нашей страны от наиболее развитых стран в экономическом, научно-техническом развитии. Это сказывается самым непосредственным образом на обороноспособности страны, на наших возможностях вести эффективную борьбу с терроризмом, обеспечивать внутриполитическую стабильность. Процесс глобализации в принципе создает благоприятные условия для еще большего усиления позиций не просто самых развитых стран, но и наиболее сильных регионов в этих государствах, мощных транснациональных корпораций. В этом процессе нашли свое место и такие страны, как Китай и Индия. К сожалению, Россия своего места не нашла, хотя мы обладаем рядом потенциальных преимуществ по отношению к тому же Китаю или Индии. При правильной постановке дела за 20 - 25 лет они позволили бы приблизиться к так называемому "золотому миллиарду", укрепить реальный суверенитет России. Если в ближайшие годы власть и "большой бизнес" не предпримут соответствующие усилия, то мы упустим эту возможность.
Ю. Строганов: Но есть и конкретные сегодняшние опасности. Не обострил ли проблему, к примеру, резкий выход США из Договора по ПРО? Как, по вашему мнению, должна поступать Россия в ответ?
А.Кокошин: Наше государственное руководство не раз заявляло, что в России, как и в США, есть широкий спектр технических возможностей для преодоления даже широкомасштабной системы ПРО. Многое было отработано еще в 80-е годы, когда в ответ на рейгановскую "стратегическую оборонную инициативу" была реализована концепция "асимметричного ответа", к разработке которой и мне довелось приложить руку. Позднее, в 90-е годы, мне и моим коллегам в неимоверно сложных условиях довелось обеспечить реализацию контрмер "асимметричного ответа". Среди них и широко известная теперь межконтинентальная баллистическая ракета "Тополь-М", на которой кое-кто в 1991 - 1993 гг. пытался "поставить крест".
Но здесь нельзя стоять на месте. Надо постоянно работать над тем, чтобы контрмеры действительно были очень надежными и намного более дешевыми, чем система ПРО. Для России сейчас это еще более актуально, чем тогда для СССР.
Ю. Строганов: Выходит, вы выступаете за развитие системы ядерного сдерживания вместо того, чтобы, как и американцы, создавать систему противоракетное обороны?
А.Кокошин: Давайте уточним: система ядерного сдерживания должна быть дополнена системой "предъядерного сдерживания". В арсенале средств высшего руководства страны должен быть пусть небольшой, но постоянно "боеготовный" набор высокоточного дальнобойного оружия (прежде всего размещенного на морских и авиационных средствах) в обычном снаряжении. Использование такого рода оружия для вероятного удара по ряду военных и экономических объектов высокой ценности было бы "актом последнего предупреждения". Он понадобился бы в ходе действий по отражению внешней агрессии непосредственно перед переходом через "ядерный порог", перед селективным применением сравнительно маломощных ядерных боеприпасов на первых ступенях лестницы "ядерной эскалации".
Необходимость такой системы обосновывается требованием повышения убедительности угрозы применения ядерных средств со стороны России в случае возникновения серьезной военной опасности для жизненно важных российских интересов.
Что касается собственно ядерного сдерживания, то нам в любом случае придется перейти к варианту своего рода "упрощенного ядерного сдерживания" по сравнению с тем, что мы имели на протяжении нескольких десятилетий. На деле в 70 - 80-е годы и США, и СССР далеко ушли за пределы "теории взаимного гарантированного уничтожения", отработанной прежде всего усилиями министра обороны США в период с 1961 по 1968 год Роберта Макнамары. Все больше развивали стратегические ядерные средства поражения стратегических сил другой стороны, повышая точность, наращивая число боезарядов на носителях, способных к быстрому, практически внезапному поражению высокозащищенных целей. Сейчас, особенно в условиях значительного улучшения российско-американских отношений, и у нас, и у американцев гораздо меньше оснований для развития такого "контрсилового потенциала".
Ю. Строганов: А возможен ли вооруженный конфликт между другими ядерными державами, например Индией и Пакистаном, при нынешнем уровне осознания связанных с этим последствий?
А.Кокошин: К сожалению, вероятность войны с применением ядерного оружия между Индией и Пакистаном остается весьма высокой. Во многом это связано с тем, что у этих стран не отработано взаимопонимание по вопросам стратегической стабильности, которое появилось у СССР и США уже в 60-е годы. Хотя, как мне кажется, руководство Индии и Пакистана делает все возможное, чтобы избежать такого поворота событий.
Думается, обе стороны не должны выступать против повышения степени неуязвимости, защищенности ядерных сил другой стороны и их систем боевого управления. Следовало бы достичь договоренности о неоснащении средств доставки разделяющимися головными частями, какой бы отдаленной сегодня ни представлялась такая перспектива. А в-третьих, и у этих стран возникает теперь проблема с системами противоракетной обороны, которые даже виртуально способны снизить уровень стратегической стабильности...
Ю. Строганов: Как можно оценить с точки зрения национальной безопасности России наличие "американского военного присутствия", а затем, возможно, и постоянных военных баз в Средней Азии, на территории бывшего СССР?
А.Кокошин: Появление в этих странах американских военнослужащих было необходимым, элементом проведения США антитеррористической операции в Афганистане. И до сих пор соответствует интересам национальной безопасности России. С поражением талибов угроза со стороны "южного подбрюшья" значительно ослабла. Но теперь встает такой вопрос; каким-будет "присутствие США" в дальнейшем? Как оно повлияет на наши отношения с Китаем, Ираном, Индией, Пакистаном? Будет ли использоваться Соединенными Штатами как инструмент политического влияния - например, для усиления позиций в центральноазиатских энергетических проектах?
Как представляется, сейчас самое время нашей дипломатии добиться четкого взаимопонимания с США по этим вопросам. Важно, чтобы при этом американская сторона четко осознала, что для России отношения с рядом государств Средней Азии представляют особую важность с точки зрения интересов ее национальной безопасности. Не меньше, чем отношения США с рядом стран Латинской Америки. США обязаны учитывать наши особые интересы.
