Каждый день мы сталкиваемся с испытаниями. Лёгкими, средними, тяжелыми... Какими мы выходим из них, какой опыт выносим, в чём меняемся? Что это значит быть человеком? Разные люди по-разному отвечают на эти вопросы, и знаменитые писатели не стали в этом исключением.
На сравнении два, казалось бы, одинаковых произведения о фронтовиках. Но, в большей степени, оба рассказа написаны о Семье. И отношении к Семье людей, прошедших, в буквальном смысле, через смерть. Эти рассказы - два разных полюса, два и бесчисленного количества возможных сценариев человеческой жизни. Иванов и Соколов - люди разной силы, разной воли. И разного понимания. Именно понимания не хватает Иванову, когда он встречается со своей семьей. И именно понимание помогает Соколову выжить, снова стать человеком из той обугленной головешки, в которую превратила его судьба.
"Судьбу человека" и "Возвращение" объединяет одна общая мысль: жить нужно не для себя, но для других. Двое мужчин, вернувшихся с войны, сталкиваются с тем, что нужно отстраивать свою жизнь заново. Любовь даже после невозможных испытаний, когда в человеке умирает всё, кроме тела, всё равно поможет. Она даже в состоянии победить эгоизм, которого так много в платоновском герое. Всегда, при любых обстоятельствах можно и нужно оставаться человеком. И нужно не только выжить, но и победить в войне с собой. Но так ли тождественны эти двое отцов, каждый из которых, уйдя на войну, оставил дома большую семью? Какие у них характеры? Что они хотят от жизни?
Итак, Андрей Соколов в "Судьбе человека". Крепкий мужик, руками может делать всё, но сердцем прикипел к шофёрскому делу. Именно это стало причиной роста благосостояния его большой семьи и одновременно его проклятием: "За десять лет скопили мы немного деньжонок и перед войной поставили тебе домишко об двух комнатах, с кладовкой и коридорчиком. Ирина купила двух коз. Чего еще больше надо? Дети кашу едят с молоком, крыша над головою есть, одеты, обуты, стало быть, все в порядке. Только построился я неловко. Отвели мне участок в шесть соток неподалеку от авиазавода. Будь моя хибарка в другом месте, может, и жизнь сложилась бы иначе...>>. Его семья, его хозяйство - это продолжение его самого, часть его самого, без которой он не может жить. Война вынуждает его расстаться со своим миром. Но каждый миг, в мыслях своих, он разговаривает с родными и, как острую боль переживает то, как оттолкнул жену на перроне: "- До самой смерти, до последнего моего часа, помирать буду, а не прощу себе, что тогда ее оттолкнул!..".
Соколов обладает стальным характером. Но это не геройски выпяченная челюсть и гордый взгляд стальных глаз. Это уверенность, что он не может сломаться, пока есть хоть малая возможность вернуться домой, поэтому "...и на этот раз смерть мимо меня прошла, только холодком от нее потянуло...>>. Подыхающий от голода пленный Андрей Соколов находит в себе силы и смекалку вырваться из плена, да еще и с ценным подарком, в виде немецкого майора с портфелем. Тут, казалось бы, и конец страданиям. Жена, дети - скоро он будет с ними. Но судьба распорядилась так, что "еще в июне сорок второго года немцы бомбили авиазавод и одна тяжелая бомба попала прямо в мою хатенку. Ирина и дочери как раз были дома... Ну, пишет, что не нашли от них и следа, а на месте хатенки - глубокая яма...>>. Соколов растоптан. Он в плену не получал такого удара, какой получил от письма соседа. И его слова "Да уж не приснилась ли мне моя нескладная жизнь?" А ведь в плену я почти каждую ночь, про себя, конечно, и с Ириной, и с детишками разговаривал, подбадривал их, дескать, я вернусь, мои родные, не горюйте обо мне, я крепкий, я выживу, и опять мы будем все вместе... Значит, я два года с мертвыми разговаривал?!". Это вам не расчетливое желание Иванова принять свою семью или нет, это вопль, это трагедия человека, у которого в секунду всё нутро вырезали. Только и осталась у него нечаянная радость - сын, ставший на фронте артиллерийским капитаном. Возлагая на него большие надежды, он тешит себя "стариковскими радостями" о внуках и спокойной старости. Но судьба снова наносит ему удар: утром 9 мая 1945 года, его сына, его надежду убивает немецкий снайпер. Человек просто сгорел. И эта головешка, этот обрубок, у которого не осталось ничего живого, смог найти в себе силы не только жить, но и стать отцом, семьёй брошенного ребёнка: "Не бывать тому, чтобы нам порознь пропадать! Возьму его к себе в дети". И сразу у меня на душе стало легко и как-то светло. Наклонился я к нему, тихонько спрашиваю: "Ванюшка, а ты знаешь, кто я такой?" Он и спросил, как выдохнул: "Кто?" Я ему и говорю так же тихо: "Я - твой отец"." И смысл жизни снова был найден. Жить для других.
Алексей Иванов из "Возвращения" проигрывает не только своему собрату-шофёру, но и собственному сыну: "- Да ты еще не понимаешь ничего! - рассерчал отец. - Вот вырос у нас отросток. - Я все дочиста понимаю, - отвечал Петрушка с печки. - Ты сам не понимаешь. У нас дело есть, жить надо, а вы ругаетесь, как глупые какие... Петрушка умолк; он прилег на свою подушку и нечаянно, неслышно заплакал. - Большую волю ты дома взял, - сказал отец. - Да теперь уж все равно, живи здесь за хозяина...>> Если у Соколова семья - это жизнь, то у Иванова это нечто вроде обязанности, возвращение к которой он, не остывший еще от опасной, но вольной фронтовой жизни, старается оттянуть: "В сущности, ему нужно было бы скорее ехать домой, где его ожидала жена и двое детей, которых он не видел четыре года. Однако Иванов откладывал радостный и тревожный час свидания с семьей. Он сам не знал, почему так делал, - может быть, потому, что хотел погулять еще немного на воле". Поэтому домой он едет совершив, напоследок, лёгкий, ни к чему не обязывающий адюльтер. Маша, дочь пространщика, служащая помощником повара по вольному найму. Любящая всех, выделяющая место в своём сердце каждому нуждающемуся в женском тепле и ласке: "Она тоже возвращалась домой и думала, как она будет жить теперь новой гражданской жизнью; она привыкла к своим военным подругам, привыкла к летчикам, которые любили ее, как старшую сестру, дарили ей шоколад и называли "просторной Машей" за ее большой рост и сердце, вмещающее, как у истинной сестры, всех братьев в одну любовь и никого в отдельности". Насколько различны получаются оба фронтовика! Соколов готов босыми ногами идти через всю Европу, лишь бы увидеть родных! "Видишь, какое дело, браток, еще с первого дня задумал я уходить ксвоим. Но уходить хотел наверняка. До самой Познани, где разместили нас внастоящем лагере, ни разу не предоставился мне подходящий случай. А в Познанском лагере вроде такой случай нашелся...>>. Соколов бежит из Польши, а Иванов не может доехать до своих, чтобы не поразвлечься напоследок! Я не говорю о марально-этической стороне дела. Я только сравниваю два характера и это сравнение не в пользу Платоновского героя. Хоть и можно всех понять, но получается, что для Соколова война - это тяжкое бремя, а для Иванова - возможность сбежать от семьи.
Иванов бесхарактерный. Он не может свыкнуться с тем, что его семье, не подкрепленной довольствием, приходилось все четыре военных года буквально выживать. Он забыл, что война не только на фронте, но и в тылу. И тыл, живя под лозунгом "всё для фронта, всё для победы" не катался, как сыр в масле. Поэтому, без тепла человеческого сердца, можно было просто умереть: "Единственное, что могло утешить и развлечь сердце человека, было сердце другого человека". И ничего нет странного или предосудительного, что слабые люди, раздавленные одиночеством, поставленные на грань выживания, тянутся друг к другу. Даже если со стороны это выглядит предосудительно: "Я тебе аттестат присылал, и ты сама работала, - зачем тебе он понадобился, этот Семен Евсеич? Кровь, что ль, у тебя горит еще... Эх ты, Люба, Люба! А я там думал о тебе другое. Значит, ты в дураках меня оставила...>>. Говоря это, Иванов совершенно забыл о том, что не в его положении устраивать жене ревнивую истерику. С Машей он явно не Пушкина два дня подряд читал! Размолвка с женой кончается тем, что Иванов не может выдержать "измену" жены, уверенную взрослость сына и попросту сбегает. И куда? К Маше! С которой он хочет построить новую семью, а старая, которая выживала ради него, пусть катится к черту! "Вот Маша не ожидает меня, - думал Иванов. - Она мне говорила, что я все равно забуду ее и мы никогда с ней не увидимся, а я к ней еду сейчас навсегда". Ведь "... всё равно его сердце ожесточилось против нее, и нет в нем прощения человеку, который целовался и жил с другим, чтобы не так скучно, не в одиночестве проходило время войны и разлуки с мужем."
Решение уехать, Иванов меняет не сам. Он видит своих детей и поддаётся порыву. У него происходит сдвиг сознания, причем в правильную сторону: "Иванов закрыл глаза, не желая видеть и чувствовать боли упавших обессилевших детей, и сам почувствовал, как жарко у него стало в груди, будто сердце, заключенное и томившееся в нем, билось долго и напрасно всю его жизнь и лишь теперь оно пробилось на свободу, заполнив все его существо теплом и содроганием. Он узнал вдруг все, что знал прежде, гораздо точнее и действительней. Прежде он чувствовал другую жизнь через преграду самолюбия и собственного интереса. А теперь внезапно коснулся ее обнажившимся сердцем". Всё же с родной кровью не так просто расстаться, как иногда думается: "Иванов кинул вещевой мешок из вагона на землю, а потом спустился на нижнюю ступень вагона и сошел с поезда на ту песчаную дорожку, по которой бежали ему вослед его дети".
Дети, живущие на страницах обоих произведений, рано повзрослели, но при этом они очень разные. И если в серьезность Петрушки, в повествовании Платонова поверить достаточно трудно, даже если предположить, что он тянул на себе все домашние дела и, вообще - рано повзрослел, то в язык Шолохова, в достоверность излагаемого, веришь безоговорочно. Кстати, о детях обоих произведений можно сказать одно, если убрать гипертрофированную зрелость Петрушки (который себя считает умнее взрослых), то оно очень похожи в своей серьёзности: "Я все дочиста понимаю, - отвечал Петрушка с печки. - Ты сам не понимаешь. У нас дело есть, жить надо, а вы ругаетесь, как глупые какие...>>, и рассудительный сын Соколова: " -Какой же я старик, дядя? Я вовсе мальчик, и я вовсе не замерзаю, а руки холодные - снежки катал потому что".
Рассказ Петрушки про дядю Харитона, о теории и практике супружеских измен, кажется мне невозможным, даже для ребёнка военной поры. Кроме того, само изложение этой ситуации звучит в словах мальчика так, словно он был непосредственным участником событий, а не услышал его через третьи, а то и четвертые руки. Понятно, что словам жены Иванов бы не поверил, а другого оппонента, кроме Петрушки, который мог бы возразить Иванову, у автора не было. Однако, игра на контрасте "взрослый сын" - "инфантильный отец", сделанная для того, чтобы уравновесить фронтовика и 12-ти летнего мальчишку, наделила Петрушку неправдоподобными качествами. Я не отрицаю того, что подобное могло иметь место. Но гипертрофия детско-взрослого характера на лицо.
"Судьба человека" написана в духе исповеди. Андрей Соколов, может, предчувствуя близкую смерть "сердце у меня раскачалось, поршня надо менять... Иной раз так схватит и прижмет, что белый свет в глазах меркнет. Боюсь, что когда-нибудь во сне помру и напугаю своего сынишку", а может просто потому, чтобы боль с сердца снять, рассказал историю своей жизни встречному человеку, приняв его за своего брата-шофёра. И язык. Язык Шолохова вообще невозможно перепутать: напевный, гладкий, он придаёт бесхитростному повествованию Соколова особенную, торжественную мрачность. Язык Платонова в этом рассказе более прост, изобилует словами написанными в прошедшем времени: "был", "стоял", "остался", "прибыл", "было", "была" и т.д. Но этот приём отлично подготавливает читателя к катарсису Иванова, который наступает в конце рассказа.
Напоследок можно сказать то, что оба произведения навсегда останутся в человеческой памяти и сердцах. Да, оба произведения, за исключением некоторых мест в "Возвращении", о которых я рассказал, правдивы и пронзительны. Но эта пронзительность - характеристическая черта немногих произведений о Великой Отечественной войне, написанных настоящими военными корреспондентами. Оба произведения показывают человеческую судьбу с разных сторон: с одной стороны человек теряет всё и становится новым человеком, восставшим из пепла. Второй человек, который, имея всё, легко соглашается это всё потерять, променять на новое, но, познав глубину своего падения, остается человеком. В этом главная победа Соколова и Иванова - они оба остались людьми. И в том, что мы, читатели, уже не одно десятилетие сочувствием героям этих двух рассказов, огромная заслуга и ответственность авторов. Ведь берясь за такую тему, нужно сознавать то, что жертва русского народа в войне не может стать необходимой для рассказа деталью. И за то, что авторы смогли собрать в себе силы, передать величие этой жертвы; подвига, народом совершенного и не опошлить его выдумками, за это им моё искреннее спасибо!
Алексей Богдашко
3 января 2013г.
http://www.litis.org/vzgliad/platonov-i-sholohov.html#more-2433
Док. 658226
Перв. публик.: 03.01.13
Последн. ред.: 23.01.13
Число обращений: 0
Шолохов Михаил Александрович
|
