Сергей Черняховский
Мы еще далеко не все поняли из того, о чем они нас предупреждали
Что имеем - не храним...
Братья Стругацкие одними воспринимаются как популярные и лучшие отечественные фантасты, а другими - как скрытые диссиденты, большей частью занимавшиеся саркастическими пародиями на советское общество.
Если с первой оценкой спорить почти невозможно и не соглашаться с ней можно лишь в отношении ее недостаточности, потому что великолепными фантастами они, конечно, были (и, наверное, не только лучшими отечественными, но и одними из лучших мировых), то вторая представляется даже не то чтобы очень спорной, но и просто принижающей их значение. Это примерно так, как если бы Вольтера характеризовали как несогласного с практикой правления Людовика XV, а Маркса - как одного из критиков императора Луи-Бонапарта.
Вопрос о том, были ли Стругацкие диссидентами и критиками Советской власти, достаточно непрост. Есть немало оснований полагать, что их позиция была скорее "антидиссиденсткой", и в ряде своих романов они как раз показывают те последствия, к которым приводит возведенная в самоцель установка на разрушение существующей системы. И если они и были диссидентами, то, скорее, "красными диссидентами": не теми, кто отрицал социалистический вектор и коммунистическую идеологию, а теми, кто (как собственно и формулировал уже в последние годы Борис Стругацкий), пришел к выводу, что они понимают коммунизм отлично от того, как понимала его власть.
Если Борис Стругацкий понимал коммунизм как общество свободных людей, занятых любым трудом и ни в чем не находящих большего удовольствия, нежели в своей работе, то для власти, по его мнению, коммунизм был обществом, где все люди с чувством глубокого удовлетворения исполняют ее решения. Строго говоря, при такой постановке вопроса нельзя не увидеть, что как раз первая точка зрения на это общество, нежели вторая, соответствовала изначальным марксовым представлениям о нем.
Но важнее другое: они вообще были - и интеллектуально, и функционально - масштабнее и просто популярных фантастов, и политических оппонентов (или не-оппонентов) власти. Наверное, еще потребуется какое-то время, чтобы осознать, что Стругацкие были крупнейшими советскими политическими философами и, наверное, одними из крупнейших мировых. То, что они творили в "художественном жанре", а не в жанре академическом, не столь важно.
Строго говоря, многие крупнейшие философские и политико-философские произведения именно в таком виде и создавались: по жанру средневековый "роман странствий" "Утопия" Томаса Мора стал исходным произведением коммунистической идеологии, "Приключения Робинзона Крузо" были манифестом рождающегося либерализма. "Что делать" Николая Чернышевского и "Война и мир" Льва Толстого тоже служили именно изложению философских и политико-философских взглядов их авторов.
Начав писать в середине 50-х годов в качестве почти традиционных научных фантастов, Стругацкие почти сразу включают в свои работы мотивы социальной фантастики, проектирования "Утопии" - общества будущего, с особым акцентом на людей будущего. Если Иван Ефремов пытался сконструировать этих людей как особых, отличных от людей дня сегодняшнего, то Стругацкие показывали их как похожих на сегодняшних, но лучших из них. Как людей, которые верят в добро, и любят труд - труд, понимаемый как самореализация человека, как процесс его свободного творчества. В тех их работах, где они давали картины коммунистического будущего, они, пожалуй, первыми показали живые картины коммунизма ("Полдень, XXII век (Возвращение)").
В свое время Стругацкие отмечали, что, прочитав Маркса, они увидели, что о собственно коммунистическом обществе там сказано очень немного: лишь то, чего там не будет из отрицательных черт современного мира да несколько самых общих, хотя и принципиальных контуров его устройства. И в этом отношении живой картину коммунизма сделали именно они. То есть на самом деле они относятся к ряду коммунистических философов и футурологов, стоящих в одном ряду и с основоположниками коммунизма и их предшественниками, - и с такими футурологами, как З.Бжезинский. Д.Белл, О.Тоффлер. Во всяком случае, их картины будущего не менее впечатляющи, обоснованы и подробны, нежели нарисованные в классических работах последней "великой троицы".
Только они сделали еще больше. Вполне в духе наследованного ими диалектического метода они, по сути, поставили вопрос о том, что общество, достигшее своего идеала - "Полдня", не может не иметь и своих проблем. Не может общество быть беспроблемным, не иметь противоречий. И шаг за шагом они стали показывать те проблемы, которые можно было увидеть: на каком рубеже человек должен остановиться в своем вмешательстве в жизнь окружающего мира ("Далекая радуга"); имеет ли право человек, достигший могущества, вмешиваться в ход истории встреченных им более отсталых обществ ("Попытка к бегству"); на что он имеет право в отношении с этими обществами и как совместить свое стремление им помочь и свою ответственность перед ними, уважение к их праву на самостоятельное развитие с обязанностью остаться человеком ("Трудно быть Богом"). Вообще, стремясь к будущему и мечтая о нем, сумеет ли узнать его тогда, когда с ним встретится ("Улитка на склоне"), и многое другое.
И так случилось, что будущее, даже, казалось бы, самое совершенное, может быть не столь идеальным, как это видится, а количество и характер проблем, которое оно принесет, может оказаться таким, что встанет вопрос: нужно ли оно, это самое будущее, не лучше ли остаться там, где проблемы уже привычны и известны? И вслед за этим вопросом последовали картины миров, не прорывавшихся в будущее, остановившихся, испугавшихся его: Страна Отцов в "Обитаемом острове", Град в "Граде обреченном"...
Таким образом, Стругацкие очертили дилемму, стоящую перед обществом: либо в будущее, рывком в "Мир Полдня", навстречу его проблемам, либо, испугавшись их, навечно остаться в мире сегодняшних проблем, обрекая себя на вечное хождение по кругу и на отсутствие идеалов и горизонтов развития.
Как писал Борис Стругацкий, "Обитаемый остров" - это роман о стране, проигравшей войну. И описанное в нем на деле куда больше напоминает постсоветскую Россию (продукт капитуляции в холодной войне), чем СССР времени написания этого романа.
И что такое мир без целей, смыслов и идеологии, Стругацкие показали в "Граде обреченных", по их словам, романе об ужасе существования в идеологическом вакууме.
Проблемы, смыслы, перспективы... Их много, их безмерно много у Стругацких - политических философов. Не все их аллюзии и предупреждения мы поняли, и не исключено, что нам еще предстоит пережить многое из того, о чем они предупреждали и что мы не смогли, не захотели или не сумели понять, сводя их произведения к узкому, сиюминутно-политическому пониманию.
Но чтобы их понять, нужно, прежде всего, признать, что то, что они написали, не только "приключения" и вовсе не диссидентское ерничанье. Это великие и глубокие произведения, а сами Стругацкие - одни из величайших отечественных и мировых политических мыслителей, которыми их стране есть все основания гордиться, как сокровищем своей культуры и своим национальным достоянием.
И нам надо найти способ публично и официально отпраздновать грядущее через полгода 80-летие Бориса Стругацкого как национально значимую дату нашей страны, возможно даже, объявив 2013 год годом братьев Стругацких.
Читать полностью: http://www.km.ru/v-rossii/2012/11/20/literatura-v-rossii/697745-strugatskie-odni-iz-velichaishikh-otechestvennykh-i-m
Док. 656198
Опублик.: 21.11.12
Число обращений: 0
Черняховский Сергей ФеликсовичСтругацкий Борис НатановичСтругацкий Аркадий Натанович
|
