В космонавтике Россия лишь на четвертом месте в миреНазад
В космонавтике Россия лишь на четвертом месте в мире
Об этом и о том, что в этом году в отряд космонавтов после поисков по всей России с трудом набрали семь человек "Заречью сегодня" рассказал космонавт, юрист и ученый Юрий Батурин.
На фотосимпозиуме "Во имя будущего. Заречный-2012" член жюри Юрий Батурин выделялся гренадерским ростом, военной выправкой и необыкновенно грамотной речью. Летчик-космонавт, дважды побывавший на орбите, полковник запаса, доктор юридических наук, автор трудов по космонавтике, физике, кибернетике, политологии, праву, журналистике... Первым из космонавтов он организовал выставку со снимками Землю с высоты орбитального полета. Мне Батурин рассказывал, почему падают российские ракеты, как вводились войска в Чечню и почему Сколково обречено на провал.
- Юрий Михайлович, Вы работали на станции "Мир" перед тем, как ее сняли с орбиты. Была ли она похожа на ту разваливавшуюся русскую космическую базу, что изображена в фильме "Армагеддон"?
- Станция могла пролетать еще годы. Свести ее с орбиты заставили американцы: "Мир" был серьезным конкурентом для международной космической станции. На то, что показано в "Армагеддоне", сейчас похож российский сегмент МКС. Он был первый, и сейчас, соответственно, самый старый. Он не смотрится на фоне новых сверкающих модулей европейцев. Не думаю, что в своем фильме американцы хотели обидеть российскую космонавтику. Мы сами должны посмотреть другими глазами на то, что делаем и как это выглядит в глазах других. Например, почему бы внутренние панели нашего модуля на МКС не сделать пластмассовыми или кожаными? Нет, сделали ворсовку (обивка с использованием ворса - Корр), а ворсовка - это пыль. И модуль сейчас сильно запылен.
- Юрий Михайлович, почему падают наши ракеты?
- Из-за разрушения системы космической отрасли. Руководители не понимают, что делают. Например, в свое время отменили военную приемку, а она отвечала за качество, пройти ее было не так легко. Теперь говорят: вводите ее обратно. Но по приказу это не сделаешь. Специалистов нужно 15 лет готовить. С кадрами плохо и в целом в космонавтике. Старшее поколение уходит, а молодые не приходят. В этом году был объявлен открытый набор в космонавты, но нужного числа кандидатов не нашлось, медкомиссию и вовсе прошел лишь один. Конкурс продлили, отобрали семь человек. Престиж профессии космонавта невысок. В ходу другие ценности.
Кроме того вкладывается мало денег. Сейчас по уровню космонавтики Россия занимает четвертое место в мире после США, Китая и Индии. Индия вкладывает больше, чем Россия, и там появляются новые изобретения. Мы используем еще то, что было сделано в СССР, на этом и летаем. К тому же в космической отрасли, как и везде в России, воруют. Много денег уходит в личные карманы людей, которые ими распоряжаются.
- Не опасно в таких условиях отправлять космонавтов в космос?
- Тот, кто понимает ситуацию, тому страшно. Надежность с каждым днем становится все меньше.
- Но у Роскосмоса большие планы, например, полет на Марс...
- Полеты на Марс разрабатывать надо. Но сейчас говорят: "Мы полетим на Марс через 30 лет, дайте нам столько-то денег... Когда придет время лететь на Марс или отчитываться за это, не будет ни тех, кто взял эти деньги, ни тех, кто их дал. И некому будет задавать вопросы: "Куда делись деньги? Почему мы не на Марсе?" Такие проекты в наше время затевать бессмысленно. Их можно проектировать, когда государство организовано, нет воровства, есть стратегическое планирование. Сегодня за проекты, которые выходят за пределы мандата одного самого главного руководителя, браться нельзя. Придет следующий и скажет: "Я не знаю, что это было".
- В 90-х вы работали помощником президента по национальной безопасности у Бориса Ельцина. В народе о нем невысокого мнения...
- К Борису Николаевичу у меня сложное отношение. Если сложить все позитивное и негативное, то баланс будет положительным. Задача удержания власти есть у любого главы государства, и у Ельцина она превалировала. Лишь Михаил Горбачев не стал держаться за власть. Но его тоже не все хорошим словом вспоминают.
Работа помощником Президента была для меня самой сложной. 90-е - революционное время. Рухнуло государство, приходилось создавать все с нуля. Была угроза распада страны.
- Что вы советовали Ельцину, когда принимался указ о вводе войск в Чечню?
- Я сказал: "Это ошибка. Даже если вводить войска, эти действия надо готовить. Не только с военной точки зрения, но и с политической. И подготовка займет не меньше нескольких месяцев". Тогда Борис Николаевич заявил: "Завтра собираю Совет безопасности, вам на нем быть не надо". И отравил меня улаживать кризисный вопрос в другую страну. А на Совете безопасности и было принято решение о начале чеченской кампании. Я уехал. Когда узнал, что войска вошли в Ингушетию, сразу вернулся. До Нового года Ельцин меня не принимал, был подготовлен указ о моем увольнении. 1 января после известного боя Борис Николаевич закрылся в кабинете, не принимал уже никого, сказал, чтобы ему приносили только мои записки. Я каждый день описывал ему ситуацию, потом он снова стал меня приглашать. Прошло три месяца, и Ельцин сказал: ищите мирный выход. Его стали искать и реализовывать. Но это можно было делать сразу.
- Вы - член-корреспондент РАН. Когда говорят о современной науке, вспоминают "Сколково". Но результатов, которых от него ждали, не видно. Почему?
- Создание "Сколково" - непродуманный ход. У руководства представление: чем больше денег вложишь, тем быстрее получишь результат. В фундаментальной науке так не бывает. Безрассудно вкладывать средства в неподготовленное место. Есть Новосибирский академгородок, есть Дубна, есть Черноголовка, там база, люди, аппаратура. Вложи туда деньги, это даст более быстрый эффект. Если Вы сейчас поедете в Сколково, то ничего кроме чистого поля не увидите. Из глупости хорошее получиться не может. У нас есть научные центры, которыми можно гордиться. Главное, не мешать им работать. Уже за это будем благодарны.
Ирина Акишина.
Источник: http://www.zarpressa.ru/2012/weekly/php?news=4001
