Строго говоря, политкорректность и возможна, и нужна, и необходима. В известном смысле, политкорректность - это язык уважения к самому себе. И владение языком. Потому что когда человек использует для выражения тех или иных мыслей и эмоций площадную брань, либо те cлова, которые самим своим характером и средой происхождения и обитания имеют среду ругани - он признает себя с одной стороны, представителем этой среди - то есть среды дикости, с другой стороны - не имеющим достаточного словарного запаса для выражения этих мыслей и эмоций.
Вообще, что такое площадная брань и в том числе нецензурная лексика? C одной стороны? это попытка показать, что твоя ярость вышла из под контроля, что ты уже не можешь себя сдерживать и забыл всякие представления о приличиях. Это слабая попытка запугать оппонента своей представляемой и декларативной яростью. С другой стороны - это попытка продемонстрировать свою свободу от запретов - то есть свою независимость и значимость. Еще раз: цивилизация и культура - это всегда система запретов. Прибегая к нецензурной - или, скажем так, к неконвенциональной лексике - человек пытается демонстрировать свою свободу выбора, показать, что он сам свободен в своем пренебрежении к запретам, что они для него не действуют. Ему кажется, что быть ограниченным запретами - значит быть слабым, неспособным от них освободится. То есть это, в конце концов, свобода слабого. Своим пренебрежением - он декларирует свою свободу именно потому, что иного средства стать свободным не имеет или не видит.
Соблюдение запретов - свобода сильного. Соблюдая запрет, он демонстрирует свободу его принятия, на деле имея возможность проявить свою свободу в действиях. "Угроза оружие слабых". Сильный не угрожает - он наносит удар.
С этой точки зрения политкорректность вовсе не является отказом от вражды. Она является переводом вражды из сферы брани, плевков и царапин - в сферу реальной борьбы.
Вообще, что такое политкорректность? Это практика запретов, гласных или негласных, на высказывание политических суждений, носящих оскорбительный характер по отношению к тем или иным выделяемым группам. Это, с одной стороны, принятие принципа "относись к другим так, как хочешь, чтобы отнеслись к тебе", с другой - нежелание унизиться до некоего дикарского состояния - ругающихся, плюющихся и царапающихся. То есть политкорректность - это сохранение собственного достоинства.
И здесь встает вопрос, что это за группы, по отношению к которым принимаются подобные ограничения. Условно можно выделить три типа отношений. Первое отношение - это отношение к тем, кто просто не таков как ты, по отношению к таким людям в лексике часто используется невольное, полубытовое определение его инаковости как ущербности или неполноценности. При этом он для говорящего мало значим - говорящий еще не знает его, не знает, хорош он или плох, может ли он потенциально быть другом или врагом.
Политкорректность в данном случае означает не отказ от оценки, она означает воздержание от формального суждения, суждения, в котором нет знания того, кто перед тобой, и как собственно к нему нужно относится.
Неполиткорректность высказывания практически означает не только то, что говорящий малокультурен и слабо владеет языком, она означает и то, что он не способен вынести оценку по существу, не способен к пониманию более глубокого уровня, чем просто внешнее отличие. И обречен на выходе либо получить превращение возможного друга во врага либо усилить враждебность того, к кому он проявили непонимание и неуважение.
Второй тип отношения - это отношение с тем, кто не является по существу ни другом, ни врагом, с тем, кто безразличен. Неполиткорректность по отношению к нему - это некоторое изначально принятое неуважение, уничижение, усиливающее собственное безразличие. Но подобное уничижение - всегда оказывается только отталкиванием и ведет к превращению этого "другого" во врага, то есть неизбежно толкает его к ненависти по отношению к тому, кто проявил еще только неуважение.
Третье же отношение - это как раз отношение с врагом. И здесь важно несколько иных моментов. Во-первых, как уже говорилось, соблюдение политкорректности по отношению к врагу, это, прежде всего, проявление своей силы и заявление своего достоинства. Настоящего врага всегда нужно уважать - хотя бы для того, чтобы не недооценивать его.
В известном смысле неполиткорректность - это наращивание вражды лишь только с одной стороны. С другой, - это ее ослабление. Люди, враждующие друг с другом, выплескивают свои эмоции - и разряжают сами себя. Они провоцируют своих оппонентов на ответные оскорбления, но до известной степени уводят вражду в сферу слов. Они исчерпывают себя в словах и оказываются неспособны на действие.
В этом отношении политкорректность действительно может быть двух родов. Политкорректность силы и, скажем так, политкорректность усталости. Во втором случае оппонент политкорректен потому, что он устал напрягаться, устал от напряжения. У него исчерпан запас эмоционального горения. Он не оскорбляет противника либо потому, что даже на это не хватает его душевных сил, либо потому, что боится быть оскорбленным в ответ, боится что ему не достанет энергии выдержать даже этот, словесный удар.
Первый вид, то есть политкорректность силы, это проявление умения владеть своей энергией и не тратить ее на то, что не может принести реального эффекта. Актор, сохраняющий такую политкорректность, перешел в своем внутреннем ощущении грань эмоционального кипения. Его язык - это не язык неуважения и оскорбления - это язык холодной ненависти и сознательно принятого решения уничтожить врага. Он уже не злится на противника - он относится к нему, как к приговоренному.
Так что в этом смысле призыв к политкорректности - это призыв не тратить свои нервы по пустякам. В старом фильме "Чапаев" белый военачальник, когда ему докладывают о действиях красных, используя слова "банды красных", жестко поправляет докладчика: "Противник". Политкорректность - это когда при виде противника ты не впадаешь в истерику и не засыпаешь его оскорблениями. Это когда ты в своей лексике признаешь его сильным и опасным - и потому подлежащим уничтожению.
Однако есть и другая сторона. Политкорректность предполагает отказ от оскорблений оппонента, отказ от лексики дикости. Но она же может требовать и признания врага другом. В таком случае она превращается в примитивное лицемерие.
Враг должен быть назван врагом. Если он обретает черты зверя - как фашизм - он должен быть назван зверем. Если обретает черты низости - должен быть назван поддонком. Но не с целью оскорбить оппонента. Скорее с целью назвать его тем, кто он есть.
Призыв к политкорректности вполне актуален сегодня. Это связано с определенной сменой парадигм и этапов. Но не потому, что предыдущий период был периодом неполиткорректности, а сегодня признано, что она себя исчерпала. А потому что предыдущий период, как ни странно, оказался в целом периодом повышенной политкорректности.
Власть, которая в этот период - 2000-е - действительно заслужила критику по многим направлениям, избежала в те годы одного - в большинстве случаев она никогда не опускалась до вольных или невольных оскорблений оппонентов и оппозиции. И оппозиция среди прочего проигрывала ей в том, что в ответ на действия власти отвечала ей руганью и политическим хулиганством.
Начиная с 1985 (точнее - с 1987) года оскорбление и унижение стало постоянным оружием как горбачевской, так и ельцинской власти. Обе последние вели информационный террор против страны и народа. Они оскорбляли его память, его верования, его смыслы и ценности. В последние два года представители той же генерации, как по некому посвисту нечистой силы, увидев, видимо, некий намек на смену курса, воспаряли, активизировались и резко повысили градус своей неполиткорректности и политического хулиганства. Последнее, кстати, обычно направлено на одно - на провоцирование жестких ответных действий, с тем чтобы можно было повысить градус собственной истерии.
Огромный вклад в разрушении прежнего относительного консенсуса и прежней относительной политкорректности внесла власть, утвердившаяся в России в последние два года. Показатель ее политкорректности - оскорбительное по отношению к стране поведение Медведева в истории с Катынью, а также фильмы НТВ этого лета и осени о Лужкове и Лукашенко. А начав говорить публично на этом языке, власть не должна обижаться, когда с ней начнут разговаривать на нем же.
Вообще, политкорректность часто понимается вполне узко и специфично: как недопустимость оскорбления чувств того или иного меньшинства. Само по себе - это правильно, если речь идет о неком меньшинстве, либо в целом вписывающемся в общепринятые рамки, либо не пытающимся противопоставить свою специфическую особенность привычкам других. Только при этом молчаливо предполагается, что политкорректность носит некий однобокий характер: большинство не оскорбляет меньшинство. Что же касается последнего - то тут "политкорректным" объявляется признание его права на оскорбление этого большинства.
Можно любить Путина или ненавидеть его. Но как минимум нужно признавать право других - думать наоборот. Можно любить или не любить Ленина, Сталина или большевиков, но политкорректность предполагает, что если в обществе есть сколько-нибудь значительная часть людей, для которых их имена сакральны и есть имена их смыслов и ценностей - эти имена не могут подвергаться уничижительному употреблению. А поскольку таких людей большинство - даже среди тех, кто поддерживает власть, равно как и среди тех, кто находится к ней в оппозиции - то оскорбительная лексика в отношении их является оскорблением и неполиткорреткностью по отношению к большинству общества. Почему полагается, будто бы говорить "Николай Второй был мерзавец и кровавый тиран" - это неполиткорректно, а говорить "Петр Войков - садист и палач" - политкорректно. Хотя в демократической традиции всегда было принято славить тираноборцев и проклинать тиранов. Когда человек, призывающий к политкорректности, демократии и либеральным ценностям называет палачом того, что уничтожил царя - он не просто унижает всех погибших в борьбе против царизма и за свободу - он просто показывает, что лично ему лучше было бы жить и работать в качестве сотрудника царской охранки.
Можно испытывать те или иные чувства к Ельцину, Собчаку и "прорабам перестройки" и "капитанам реформ", но большинство вполне политкорректных граждан России относится к ним как минимум с брезгливостью и презрением. И уж во всяком случае не испытывает теплых чувств. Верх неполиткорректности для представителей власти устраивать пышные похороны одному, славить юбилей другого и увековечивать память Гайдара.
Политкоррктность нужна и возможна. Она признак цивилизованности и достоинства. Только она не может быть избирательной, она должна быть обоюдной. Политкорректность не исключает вражды - она закрепляет ее. Она сама может быть языком вражды - но и как таковая, она более достойна, чем язык нецензурной лексики, площадной брани или обозревателей и ведущих Евгении Альбац или Сергея Доренко.
Но и язык вражды - не столько причина, сколько производная от самой вражды. Нельзя создать общество со звериными нравами и враждебными друг другу интересами - и сетовать, что оно говорит на языке вражды. Самое большее, что можно и нужно требовать, так это чтобы язык вражды все же оставался политкорректен. Ограбленные не могут не враждовать с теми, кто их ограбил. И не могут не артикулировать свои требования. Не устранив вражду - нельзя устранить язык вражды.А чтобы устранить вражду - нужно устранить враждебные интересы. В частности, вернуть тем, кто за последние двадцать лет что-либо потерял, по возможности все, что они потеряли.
