В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
2. 29 Назад
2. 29
У рейхсфюрера СС Гиммлера предполагалось совещание по специальным
мероприятиям, проводимым Главным имперским управлением безопасности.
Совещанию придавалось особое значение, оно связывалось с поездкой Гиммлера
в полевую Ставку вождя.
Штурмбанфюрер Лисс получил распоряжение из Берлина доложить о ходе
строительства специального объекта, расположенного вблизи лагерного
управления.
Прежде чем приступить к осмотру объекта. Лисс должен был поехать на
механические заводы фирмы Фосс и на химическую фабрику, выполнявшую заказы
Управления безопасности. Затем Лиссу предлагалось доложить в Берлине о
положении дел оберштурмбанфюреру СС Эйхману, ответственному за подготовку
совещания.
Командировка обрадовала Лисса, его тяготила лагерная обстановка,
постоянное общение с грубыми, примитивными людьми.
Садясь в машину, он вспомнил о Мостовском.
Вероятно, старик, сидя в изоляторе, день и ночь старается разгадать, с
какой целью вызывал его Лисс, напряженно ждет.
Всего лишь потребность проверить кое-какие мысли да вот желание
написать работу "Идеология врага и ее лидеры".
Какой интересный характер! Действительно, когда влезаешь в ядро атома,
на тебя начинают действовать не только силы отталкивания, но и силы
притяжения.
Автомобиль выехал за ворота лагеря, и Лисс забыл о Мостовском.
На следующий день рано утром Лисс приехал на заводы Фосса.
Позавтракав, Лисс разговаривал в кабинете Фосса с конструктором Прашке,
затем он разговаривал с инженерами, руководившими производством; в конторе
коммерческий директор ознакомил его с калькуляцией стоимости заказанных
агрегатов.
Он провел несколько часов в заводских цехах, путешествовал среди
грохота металла и к концу дня очень устал.
Завод Фосса выполнял важную часть заказа Управления безопасности, и
Лисс остался доволен, - руководители предприятия вдумчиво отнеслись к
делу, технические условия выполнялись точно, инженеры-механики
усовершенствовали конструкцию транспортеров, теплотехники разработали
наиболее экономичную схему работы печей.
После тяжелого дня на заводе вечер в семье Фосса показался особенно
приятным.
Посещение химической фабрики разочаровало Лисса: в производстве
оказалось лишь немногим больше сорока процентов запланированного химиката.
Люди на фабрике раздражали Лисса своими многочисленными жалобами:
производство сложно и капризно; во время воздушного налета испортилась
вентиляция, и в цехе произошло массовое отравление рабочих; кизельгур,
которым пропитывается стабилизованная продукция, поступает нерегулярно;
герметическая тара задерживается на железной дороге...
Однако в дирекции химического общества ясно представляли себе значение
заказа Управления безопасности. Главный химик акционерного общества,
доктор Кирхгартен, сказал Лиссу, что заказ Управления безопасности будет
выполнен в срок. Правление пошло на то, чтобы притормозить выполнение
заданий министерства боеприпасов, - случай беспрецедентный начиная с
сентября 1939 года.
Лисс отказался присутствовать на ответственном испытании в лаборатории
химического объединения, но просмотрел протоколы, подписанные физиологами,
химиками и биохимиками.
В этот же день Лисс встретился с научными работниками, проводившими
испытания, - это были молодые ученые, две женщины - физиолог и биохимик,
врач-патологоанатом, химик - специалист по органическим соединениям с
низкой температурой кипения, руководитель группы - токсиколог, профессор
Фишер. Участники совещания произвели на Лисса прекрасное впечатление.
Хотя все они были заинтересованы в том, чтобы разработанная ими
методика была одобрена, они не скрыли от Лисса слабые стороны своей работы
и свои сомнения.
На третий день Лисс на самолете вместе с инженерами монтажной фирмы
Обершгайна вылетел на стройку. Он чувствовал себя хорошо, поездка
развлекла его. Впереди предстояло самое приятное, - после осмотра
строительства он должен был вместе с техническими руководителями стройки
выехать в Берлин - доложить в Главном управлении безопасности о положении
дел.
Погода была скверная, лил холодный ноябрьский дождь. Самолет с трудом
приземлился на центральном лагерном аэродроме, - на небольшой высоте
начиналось обледенение крыльев, над землей стлался туман. На рассвете шея
снег, и кое-где на комьях глины лежали серые, не смытые дождем, осклизлые
пятна снега.
Поля фетровых шляп у инженеров поникли, пропитавшись ртутно тяжелым
дождем.
К строительной площадке были проложены железнодорожные пути, - они
связывались непосредственно с главной магистралью.
Вблизи железной дороги располагались складские помещения. С них начался
инспекторский осмотр. Под навесом происходила сортировка грузов, - детали
различных механизмов, рештаки и разобранные части роликовых конвейерных
устройств, трубы разного диаметра, воздуходувные и вентиляционные
устройства, костеизмельчающие шаровые мельницы, газоизмерительная и
электроизмерительная контрольная аппаратура, еще не вмонтированная на
пульты, мотки кабеля, цемент, самоопрокидывающиеся вагонетки, горы
рельсов, конторская мебель.
В особых, охраняемых чинами СС помещениях с множеством вытяжных
устройств и низко гудящими вентиляторами находился склад начавшей
поступать продукции химического объединения, - баллоны с красными
вентилями и пятнадцатикилограммовые банки с красно-синими наклейками,
издали похожие на банки с болгарским джемом.
Выходя из этого наполовину вдавленного в землю помещения, Лисс и его
спутники встретились с только что прибывшим поездом из Берлина главным
проектировщиком комбината профессором Штальгангом и с начальником работ
инженером фон Рейнеке, огромным мужчиной в желтой кожаной куртке.
Штальганг хрипло дышал, сырой воздух вызвал у него приступ астмы.
Окружившие Штальганга инженеры стали укорять его, что он не бережется; все
они знали, что альбом работ Штальганга находится в личной библиотеке
Гитлера.
Площадка строительства ничем не отличалась от обычных для середины
двадцатого века циклопических строек.
Вокруг котлованов слышались свистки часовых, скрежет экскаваторов,
движение кранов, птичий крик паровозиков.
Лисс и его спутники подошли к прямоугольному серому, без окон зданию.
Весь ансамбль промышленных зданий, печей из красного кирпича, широкожерлых
труб, диспетчерских башенок и башен охраны со стеклянными колпаками, - все
тянулось к этому серому, слепому, безлобому зданию.
Рабочие-дорожники заканчивали асфальтирование дорожки - из-под катков
шел серый горячий дым, смешивался с серым холодным туманом.
Рейнеке сказал Лиссу, что при проверке объекта N_1 на герметичность
результаты оказались неудовлетворительными. Штальганг возбужденным сиплым
голосом, забывая о своей астме, разъяснял Лиссу архитектурную идею нового
сооружения.
При кажущейся простоте и малых габаритах обычная промышленная
гидротурбина является средоточием огромных сил, масс и скоростей, - в ее
витках геологическая мощь воды преобразуется в работу.
По принципу турбины построено и это сооружение. Оно превращает жизнь и
все виды связанной с ней энергии в неорганическую материю. В турбине
нового типа нужно преодолеть силу психической, нервной, дыхательной,
сердечной, мышечной, кроветворной энергии. В новом сооружении соединены
принципы турбины, скотобойни, мусоросжигательного агрегата. Все эти
особенности надо было объединить в простом архитектурном решении.
- Наш дорогой Гитлер, - сказал Штальганг, - как известно, при осмотре
самых прозаических промышленных объектов не забывает об архитектурной
форме.
Он понизил голос так, чтобы его слышал один лишь Лисс.
- Вы ведь знаете, что увлечение мистической стороной архитектурного
оформления лагерей под Варшавой принесло большие неприятности рейхсфюреру.
Все это необходимо было учесть.
Внутреннее устройство бетонной камеры соответствовало эпохе
промышленности больших масс и скоростей.
Втекая в подводящие каналы, жизнь, подобно воде, уже не могла ни
остановиться, ни потечь обратно, - скорость ее движения по бетонному
коридору определялась формулами, подобными формуле Стокса о движении
жидкости в трубе, зависящем от плотности, удельного веса, вязкости,
трения, температуры. Электрические лампы были вделаны в потолок и защищены
толстым мутно-прозрачным стеклом.
Чем дальше, тем свет становился ярче, и у входа в камеру,
прегражденного полированной стальной дверью, слепил своей сухой белизной.
У двери царило то особое возбуждение, которое всегда возникает у
строителей и монтажников перед пуском нового агрегата. Чернорабочие мыли
шлангами пол. Пожилой химик в белом халате производил у закрытой двери
замеры давлений" Рейнеке приказал открыть дверь камеры. Войдя в просторный
зал с низко нависшим бетонным небом, некоторые инженеры сняли шляпы. Пол
камеры был составлен из тяжелых раздвижных плит, оправленных в
металлические рамы и плотно сходившихся одна с другой. При действии
механизма, управляемого из диспетчерской, плиты, составлявшие пол,
становились вертикально и содержимое камеры уходило в подземные помещения.
Там органическое вещество подвергалось обработке бригадами стоматологов,
они извлекали ценные металлы, используемые для протезирования. После этого
приводилась в действие лента транспортера, ведущего к кремационным печам,
где потерявшее мышление и чувствительность органическое вещество под
действием тепловой энергии терпело дальнейшее разрушение - превращалось в
фосфорные туки, известь и золу, аммиак, углекислый и сернистый газы.
К Лиссу подошел офицер связи, протянул ему телеграмму. Все увидели, как
стало угрюмо лицо штурмбанфюрера, прочитавшего телеграмму.
Телеграмма извещала Лисса о том, что оберштурмбанфюрер СС Эйхман встретится с ним на строительстве сегодня ночью, он выехал машиной по мюнхенской автостраде.
Рухнула поездка Лисса в Берлин. А он рассчитывал будущую ночь провести
у себя на даче, где жила больная, тоскующая по нему жена. Перед сном он бы
посидел в кресле, надев на ноги мягкие туфли, и на час-два в тепле и уюте
забыл бы о суровом времени. Как приятно ночью в постели на загородной даче
прислушиваться к далекому гулу зенитных орудий берлинской ПВО.
А вечером в Берлине, после доклада на Принц-Альбертштрассе и перед
отъездом за город, в тихий час, когда не бывает воздушных тревог и
налетов, он собирался навестить молодую референтку Института философии, -
она одна знала, как тяжело ему живется, какая смута в его душе. У него
были уложены в портфель для этой встречи бутылка коньяка и коробка
шоколада. Теперь все это рухнуло.
Инженеры, химики, архитекторы смотрели на него, - какие тревоги
заставляют хмуриться инспектора Главного управления безопасности? Кто из
них мог знать это?
Людям мгновениями казалось, что камера уже не подчиняется своим
создателям, а ожила, живет своей бетонной волей, бетонной жадностью,
начнет выделять токсины, жеванет стальной дверной челюстью, станет
пищеварить.
Штальганг подмигнул Рейнеке и шепотом сказал:
- Вероятно, Лисс получил сообщение, что оберштурмбанфюрер примет его
доклад здесь, я-то об этом знал еще утром. А у него лопнул отдых в семье
и, вероятно, встреча с какой-нибудь милой дамой.

http://lib.ru/PROZA/GROSSMAN/lifefate.txt
viperson.ru

Док. 655288
Перв. публик.: 03.11.90
Последн. ред.: 17.10.12
Число обращений: 0

  • Василий Гроссман. Жизнь и судьба

  • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``