Бойцы трудового батальона сгружали с грузовика гробы. В их молчаливой
неторопливости видна была трудовая, привычная сноровка. Один, стоя в
кузове грузовика, пододвигал гроб к краю, другой принимал его на плечо и
заносил в воздухе, тогда молча подходил третий и принимал второй край
гроба на плечо. Скрипя ботинками по замерзшей земле, они несли гробы к
широкой братской могиле, поставив гроб у края ямы, возвращались к
грузовику. Когда пустой грузовик ушел в город, бойцы присели на гробы,
стоявшие у отрытой могилы, и стали сворачивать папиросы из большого
количества бумаги и малого количества табака.
- Сегодня вроде посвободней, - сказал один и стал высекать огонь из
добротно слаженного огнива, - трут в виде шнура был пропущен в медную
гильзу, а кремень вправлен в оправу. Боец помахал трутом, и дымок повис в
воздухе.
- Старшина говорил, больше одной машины не будет, - сказал второй и
прикурил, выпустил много дыму.
- Тогда и оформим могилу.
- Ясно, сразу удобней, и список он привезет, проверит, - проговорил
третий, не куривший, вынул из кармана кусок хлеба, встряхнул его, легонько
обдул и стал жевать.
- Ты скажи старшине, пусть лом нам даст, а то на четверть почти
прихватило землю морозом, завтра нам новую готовить, лопатой такую землю
возьмешь разве?
Тот, что добывал огонь, гулко ударив ладонями, выбил из деревянного
мундштука окурок, легонько постучал мундштуком о крышку гроба.
Все трое замолчали, словно прислушиваясь. Было тихо.
- Верно, будто трудовым батальонам сухим пайком выдавать обед будут? -
спросил жевавший хлеб боец, понизив голос, чтобы не мешать покойникам в
гробах неинтересным для них разговором.
Второй курец, выдув окурок из длинного закопченного тростникового
мундштука, посмотрел в него на свет, покачал головой.
Снова было тихо...
- Денек сегодня ничего, вот только ветер.
- Слышь, машина пришла, так-то мы до обеда отделаемся.
- Нет, это не наша, это легковик.
Из машины вышел знакомый им старшина, за ним женщина в платке, и пошли
в сторону чугунной ограды, где до прошлой недели производили захоронения,
а потом перестали из-за отсутствия места.
- Хоронят силу, а никто не провожает, - "сказал один. - В мирное время
тут знаешь как - один гроб, а за ним, может, сто человек цветочки несут.
- Плачут и по этим, - и боец толстым овальным ногтем, обточенным
трудом, как галька морем, деликатно постучал по доске. - Только нам этих
слез не видно... Гляди, старшина один вертается.
Они снова стали закуривать, на этот раз все трое. Старшина подошел к
ним, добродушно сказал:
- Все курим, ребята, а кто же за нас поработает?
Они молча выпустили три дымовых облака, потом один, обладатель кресала,
проговорил:
- Покуришь тут, слышь, грузовик подходит. Я его уж по мотору признаю.
http://lib.ru/PROZA/GROSSMAN/lifefate.txt
viperson.ru
Док. 654861
Перв. публик.: 17.10.90
Последн. ред.: 05.10.12
Число обращений: 0
Василий Гроссман. Жизнь и судьба
|
