17
Какими наивными представились Штруму идеи физиков в середине
девятнадцатого века, взгляды Гельмгольца, сводившего задачи физической
науки к изучению сил притяжения и отталкивания, зависящих от одного лишь
расстояния.
Силовое поле - душа материи! Единство, объединяющее волну энергии и
материальную корпускулу... зернистость света... ливень ли он светлых
капель или молниеносная волна?
Квантовая теория поставила на место законов, управляющих физическими
индивидуальностями, новые законы - законы вероятностей; законы особой
статистики, отбросившей понятие индивидуальности, признающей лишь
совокупности, физики прошлого века напоминали Штруму людей с нафабренными
усами, в костюмах со стоячими крахмальными воротниками и с твердыми
манжетами, столпившихся вокруг бильярдного стола. Глубокомысленные мужи,
вооруженные линейками и часами-хронометрами, хмуря густые брови, измеряют
скорости и ускорения, определяют массы упругих шаров, заполняющих мировое
зеленое суконное пространство.
Но пространство, измеренное металлическими стержнями и линейками,
время, отмеренное совершеннейшими часами, вдруг стали искривляться,
растягиваться и сплющиваться. Их незыблемость оказалась не фундаментом
науки, а решетками и стенами ее тюрьмы. Пришла пора Страшного Суда,
тысячелетние истины были объявлены заблуждениями. В старинных
предрассудках, ошибках, неточностях, словно в коконах, столетиями спала
истина.
Мир стал неевклидовым, его геометрическая природа формировалась массами
и их скоростями.
С нараставшей стремительностью шло научное движение в мире,
освобожденном Эйнштейном от оков абсолютного времени и пространства.
Два потока - один, стремящийся вместе со Вселенными, второй,
стремящийся проникнуть в атомное ядро, - разбегаясь, не терялись один для
другого, хотя один бежал в мире парсеков, другой мерился миллимикронами.
Чем глубже уходили физики в недра атома, тем ясней становились для них
законы, определяющие свечение звезд. Красное смещение по лучу зрения в
спектрах далеких галактик породило представление о разбегающихся в
бесконечном пространстве Вселенных. Но стоило предпочесть конечное
чечевицеобразное, искривленное скоростями и массами пространство, и можно
было представить себе, что расширением охвачено само пространство,
увлекающее за собой галактики.
Штрум не сомневался, нет в мире человека счастливей ученого... Иногда -
утром, по дороге в институт, и во время вечерней прогулки, и вот сегодня
ночью, когда он думал о своей работе, - его охватывало чувство счастья,
смирения и восторга.
Силы, наполняющие Вселенную тихим светом звезд, высвобождались при
превращении водорода в гелий...
За два года до войны два молодых немца расщепили нейтронами тяжелые
атомные ядра, и советские физики в своих исследованиях, придя другими
путями к сходным результатам, вдруг ощутили то, что сто тысяч лет назад
испытал пещерный человек, зажигая свой первый костер...
Конечно, в двадцатом веке главное направление определяет физика... Вот
так же, как в 1942 году направлением главного удара для всех фронтов
мировой войны стал Сталинград.
Но следом, вплотную, по пятам, шли за Штрумом сомнения, страдание,
неверие.
viperson.ru
Док. 654838
Перв. публик.: 04.10.90
Последн. ред.: 04.10.12
Число обращений: 0
Василий Гроссман. Жизнь и судьба
|
