В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
2. Противоречия между глобальным характером экологических угроз и политикой национальных интересов Назад
2. Противоречия между глобальным характером экологических угроз и политикой национальных интересов
Нам нужно отказаться от прежней философии, отношения к
экологическим проблемам, и не только потому что это имеет
прямое отношение к нашим потомкам, нашим детям... Помимо
этого нормальное отношение к экологии формирует нормальные
стандарты жизни, об этом тоже не следует забывать[1]

Д. Медведев

Принципиальная особенность Таможенного союза и ЕЭП -
это наличие надгосударственных структур. К ним также
в полной мере относится такое базовое требование, как
минимизация бюрократических процедур и нацеленность на
реальные интересы граждан[2]

В. Путин


Очевидное противоречие между глобальным характером экономических угроз и национальными политиками кажется труднопреодолимым. Проблема заключается в том, что глобальные интересы человечества должны осознаваться как более приоритетные, чем национальные в иерархии таких интересов.

Примечательно, что понимание этого обстоятельства ведет к правильному пониманию в соотношении национальных и общечеловеческих интересов в разработке стратегии модернизации, которой сегодня у России пока нет. Так, авторы Американской академии наук, подготовившие детальный анализ наиболее успешных в модернизации стран, признают, что "для стран, которые поощряют инновации, к сожалению, не существует универсального рецепта оптимальной государственной политики. Поэтому каждая страна вынуждена внедрять уникальную систему инноваций с учетом своих собственных сильных и слабых сторон"[3].

Вместе с тем они демонстрируют общую схему стартовых условий для создания национальной инновационной системы (НИС), которая - хочу подчеркнуть - должна быть "вписана" в мировую систему.



Что касается социальных сетей, то выделяет (например, П. Бурдьё) до 60 форм социального капитала, но при более общей видовой классификации их "можно свести к трем основным типам, которые, собственно, и структурируют три типа сетей и иерархий: (1) капитал экономический...; (2) капитал властный и (3) капитал культурно-когнитивный, или престижа"[4].

Возвращаясь к известной модели, иллюстрирующей взаимосвязь основных элементов политической системы государства, не трудно обнаружить, что абстрактная приоритетность общечеловеческих интересов далеко не всегда (точнее - редко) рассматривается важнее национальных, социальных, групповых и личных. Это вопрос уже не только мировоззренческий, религиозный и нравственный, но и вопрос выживаемости человечества вообще и каждой нации, каждый социальной группы и каждого человека в отдельности.



Как видно из этого рисунка, принципиальную важность имеет способность элиты и общества адекватно:

1. Осознать приоритетность общечеловеческих интересов.

2. Четко сформулировать национальные политические приоритеты и цели (так, например, вполне адекватные идеи строительства "транспортного коридора" между Востоком и Западом, должны учитывать, что Китай строит свой "транспортный коридор" - через Среднюю Азию и Казахстан в обход России)[5].

3. Перераспределить ресурсы[6] в соответствии с:

а) сформулированными целями;

б) понятыми так или иначе объективными интересами.

Парадоксально, но к 2012 году сложилась ситуация, когда по основным вопросам среди различных политических сил сложилось общее понимание приоритетов развития. Так, даже в либеральном лагере признавали, что "общий стратегический вектор российской социальной модернизации: от борьбы с бедностью - к росту среднего класса или от тактики выживания - к стратеги и развитию"[7].

4. Понять, что международные реалии являются следствием реализации сформулированных национальных целей и проекцией интересов (в порядке приоритетности). Такой важнейшей международной реальностью стала стремительно возросшая роль человеческого капитала, особенно в отдельных, развитых странах, т.е. национального человеческого капитала. Это, в свою очередь, привело к тому, что современная мировая экономика и политика "приводятся в действие именно растущим влиянием интеллектуального труда профессионалов...>>[8].

Экологические и климатические переговоры последних 20 лет - драматическое свидетельство того, как национальные правящие элиты пытаются сопоставить интересы общечеловеческого и национального развития.

В настоящее время существует три потенциальные модели их решения. И все они - наднациональные.

Первая модель - глобальная, использующая все (или большинство) мировое сообщество, в которой задействованы ведущие международные институты, прежде всего ООН.

Применительно к такой глобальной проблеме, как климат, очевидно, что позитивные результаты возможны только в том случае, когда в совместные действия вовлечено большинство ведущих государств, а принцип международного сотрудничества, закрепленный в международном праве, становится практическим принципом политического сотрудничества. "Значение принципа сотрудничества во имя экономического и социального прогресса всех народов в деле поддержания международного мира и безопасности (в том числе экологической) трудно переоценить. Фактически современное международное право установило международно-правовую обязанность сотрудничества государств независимо от их политических, экономических и социальных систем во имя общего благосостояния народов, в интересах всего человечества[9]. "Государства обязаны сотрудничать друг с другом, независимо от различия их политических, экономических и социальных систем, в областях межгосударственных отношений с целью поддержания международного мира и безопасности и содействия международной экономической стабильности и прогрессу, общему благосостоянию народов и международному сотрудничеству, свободному от дискриминации[10].

При этом важно отметить, что сотрудничество и модернизация к сожалению, воспринимаются развитыми странами как европейские нормы, что, естественно, затрудняет поиск общего знаменателя в международных делах. Как пишут исследователи МГИМО(У), "Утвердившееся и до недавнего времени доминировавшее на Западе понимание прогресса предполагает линейную смену стадий общественного развития. Причем, начиная с XIX столетия, представители европейской культуры были убеждены в том, что собственная причастность к "прогрессу" позволяет западному миру приобщать к цивилизации другие, менее передовые регионы, распространяя и утверждая там близкие ему ценности. При этом ценностная составляющая рассматривалась в качестве центрального элемента данного процесса, ибо сам термин modernity всегда был связан с культурными аспектами общественного развития. Противопоставление традиционного и современного социумов стало, начиная с Макса Вебера (1864-1920), общим местом социологической науки. Вытекающее из этой дихотомии понимание модернизации предполагало, прежде всего, механическое уподобление жизни иных народов и культур европейским нормам"[11].

Для России этот факт имеет особое значение, ибо ее будущее и будущее человечества отождествляется с "особым путем" развития. Как пишет один из ученых, "... сама проблема "Россия и системный кризис мировой экономики" имеет свое разрешение только в контексте ноосферного пути выхода из этого кризиса...>> Об этом же я писал еще в 80-х годах прошлого века, когда тема В.И. Вернадского перестала быть целиком запретной[12].

Вторая модель - региональные организации и союзы, способные консолидировать авторитет и ресурсы целого ряда стран, например, Евросоюза, который занял активную позицию в экологической дипломатии. Не секрет, что в этих вопросах старая Европа два десятилетия занимала лидирующее положение, обеспечив в том числе себе и морально-политическое лидерство.

Для России принципиально важной представляется идея создания Евразийского экономического пространства, а в будущем евразийского государства. В силу целого ряда причин. В том числе эколого-климатических.

Географически и климатически постсоветские государства находятся в непосредственной близи друг к другу. Соответственно экологические проблемы для них изначально общие.

Третья модель - создание новых механизмов двустороннего и регионального сотрудничества, "выработка", как сказал В. Путин, - "общих подходов "снизу". Сперва - внутри сложившихся региональных структур - ЕС, НАФТА, АТЭС, АСЕАН и других, а затем - путем диалога между нами. Именно из таких "кирпичиков" может сложиться более устойчивый характер мировой экономики"[13]. И, добавим, условия для решения экологических проблем.

Сегодня трагедии и катастрофы привлекают повышенное общественное, научное и политическое внимание. В том числе и к низкой эффективности деятельности политической власти и международных институтов, не способных уйти от политической конъюнктуры. Так, по мнению российских экспертов, "авария на АЭС "Фукусима-1" и обострившийся вопрос с ядерной энергетикой - типичный пример того, как европейские правительства "преимущественно решают сиюминутные внутриполитические проблемы" в ущерб стратегическим целям[14]. И не только европейские. К сожалению, можно говорить об опасной тенденции недооценки правительствами роста численности, увеличения масштабов и остроты экологических проблем.

Говоря о безопасности, следует признать, что новым глобальным угрозам, прежде всего в экологии, уделяется очевидно второстепенное внимание. Даже в тех странах, где "экологическая повестка дня" кажется актуальной. Примечательно понимание исследователем МГИМО(У) А. Богатуровым роли модернизации во внешней политике России. "Президент заявил, - пишет профессор, - что России нужно поддерживать отношения с развитыми странами ради интересов модернизации"[15].

Такое узкое понимание международного сотрудничества, исключающее, например, проблемы экологического сотрудничества, - не случайно. Экологические проблемы очевидно находятся на периферии внимания не только правящей российской элиты, но и правящих элит развитых стран. Происходит это из-за того, что действительно глобальные проблемы не попадают в перечень "сиюминутных" приоритетов дипломатии, хотя формально это понимание и находит отражение в нормативных документах. Так, в Экологической доктрине Российской Федерации признается: "Устойчивое развитие Российской Федерации, высокое качество жизни и здоровья ее населения, а также национальная безопасность могут быть обеспечены только при условии сохранения природных систем и поддержания соответствующего качества окружающей среды. Для этого необходимо формировать и последовательно реализовывать единую государственную политику в области экологии, направленную на охрану окружающей среды и рациональное использование природных ресурсов. Сохранение и восстановление природных систем должно быть одним из приоритетных направлений деятельности государства и общества[16].

Закрепленное в Экологической доктрине понимание правящей российской элиты не реализуется полностью в практической политике. И не только из-за экономических трудностей, но, прежде всего, из-за отсутствия национальной стратегии развития, в которой экологические аспекты должны были бы занять достойное место. Приходится признать, что "ручное управление", вынужденное в условиях восстановления государственности или во время обострения кризиса, не может заменить стратегию долгосрочного национального развития. Тем более не может этого сделать неолиберальная модель развития общества и государства, уповающая на всесилие рынка. Рыночная модель совместима с моделью устойчивого экологического развития только в условиях, когда правила игры жестко задает государство. Такие примеры, конечно, есть (как в случае отказа ФРГ от ядерной энергетики), но они не могут носить системный характер из-за очевидного противоречия потребностей общества и рыночной экономики.

Как видно из рисунка, иллюстрирующего структуры органов государственного управления, отвечающих за охрану окружающей среды, формально решение этих вопросов отнесено ко всем основным институтам государственной власти - президенту, правительству, Федеральному собранию РФ. На практике же органа - влиятельного, статутного, не зависящего от текущей конъюнктуры, - нет. Фактически вся реальная полнота власти делегирована в соответствующие второстепенные департаменты и отделы, а также на региональный уровень. Пожары 2010-2011 годов показали неспособность власти контролировать ситуацию. Тем более она не способна выстроить долгосрочную политику в соответствии с принятой Экологической доктриной.



Нет и единой точки зрения в российских научных и политических кругах, что особенно ярко проявилось в ходе процесса ратификации Россией Киотского протокола в 2004 году. Так, по свидетельству А. Алимова, "в России, которая является эмитентом 17% этого парникового газа, довольно долго шли научные и политические дискуссии о возможности и необходимости ратификации документа. И, наконец, в 2004 году Киотские соглашения были ратифицированы принятием Государственной думой соответствующего закона. В связи с этим также появились различные оценки значимости и полезности этого документа. Так, например, В. Данилов-Данильян, директор Института водных проблем РАН, считает, что, ратифицировав Киотский протокол, страна получит больше преимуществ, чем рисков, и что участие ее в Киотском процесс будет способствовать прогрессивным структурным сдвигам?

Иную позицию занимал по этому поводу В. Ивантер, директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. Он полагает, что сам по себе Киотский протокол представляется дискуссионным, а с климатологической и экономической точек зрения недостаточно выверенным документом. Решение же о присоединении к нему России носит политический характер, дивиденды от которого попросту неизвестны[17].

Более резкое мнение по этому вопросу высказывал бывший в то время экономическим советников Президента РФ А. Илларионов. Он считал, что:

- во-первых, ограничение промышленных выбросов российских предприятий сделает невозможным решение поставленной задачи удвоения ВВП;

- во-вторых, решившись на участие в Киотском процессе, Россия могла бы понести ущерб в размере 400 млрд - 1 трлн долл.

Особе мнение по этому поводу высказал академик К.Я. Кондратьев, один из наиболее известных климатологов современности. Он подчеркнул в этой связи: "... Как по меньшей мере парадоксальную следует рассматривать такую ситуацию, когда президенты и премьер-министры различных стран вступают в дискуссию о том, следует ли считать Протокол Киото (ПК) научно обоснованным документом".

Россия играет ключевую роль в поддержании глобальных функций биосферы, так как на ее обширных территориях, занятых различными природными экосистемами, представлена значительная часть биоразнообразия Земли. Масштабы природно-ресурсного, интеллектуального и экономического потенциала Российской Федерации обусловливают важную роль России в решении глобальных и региональных экологических проблем"[18].

Это очень наглядно видно из рисунка, сделанного профессором МГИМО(У) Л. Капицы в ее курсе "Экономическая дипломатия". На рисунке видно, что чем ближе, к "центру дипломатической деятельности", тем приоритетнее и актуальнее выглядят проблемы для правящих элит. И, соответственно, наоборот.



Проблемы окружающей среды, космоса, например, находятся на заметном удалении от центра дипломатической активности. В прямом и переносном смысле. Безопасность космических объектов для жителей Земли, похоже, никого не волнует. Так, существует огромная проблема с космическими ядерными энергетическими установками (ЯЭУ), которые используются уже более 50 лет. Однако эта проблема не является предметом сегодняшних переговоров, хотя последствия могут быть и катастрофическими, и глобальными. Как полагает профессор В. Мельников, "необходимо считаться с мнением международного сообщества, которое как ранее, после чернобыльской аварии, так и в особой мере после аварий сразу на трёх АЭС в Японии, настроено против вынесения в космос ядерной энергетики.

Получает распространение и такая форма межгосударственной латентной конкуренции, как экологическая дипломатия, под которой понимается комплекс приёмов, методов, способов, санкций и т.д. для решения государством природоохранных проблем, а также использование в качестве средства для решения национальных проблем экологических соображений. Так, промышленно развитые страны претендуют на роль "локомотива" в экологических межгосударственных мероприятиях.

Они выступают в качестве инициаторов осуществления различных природоохранных проектов. В определенной степени эту стратегию можно рассматривать как экспансионистскую. Осознав, что именно они наносят окружающей среде наиболее значительный ущерб, что в регионах их проживания действительно имеет место истощение природных ресурсов, развитые страны начинают навязывать идею всеобщего экологического кризиса всему остальному миру, который еще не столкнулся в полном объёме с данными проблемами.

Анализ событий, происходящих в России в последние годы, позволяет сделать вывод, что экологическое содействие, оказываемое, в частности, США, увы, далеко не бескорыстное. США вкладывают колоссальные средства в строительство на территории России комплексов по переработке радиоактивных отходов. Одновременно с этим Соединенными Штатами организуются базы хранения собственного ядерного сырья на территории России (например, в Челябинской области). К 2000 г. Соединенными Штатами в России построено три подобных комплекса, на которые они потратили более сорока миллионов долларов. Всё, что связано со строительством подобных заводов на территории России, - их финансирование, расположение, а также производственная деятельность, для россиян является сферой секретности. Российский гражданин скорее узнает истинные масштабы угрозы его собственному жилищу из иностранных источников информации, нежели из отечественных. Так, заместитель директора американского агентства по нераспространению ядерного оружия назвал конкретные цифры, характеризующие масштабы проводимых американцами работ на российской территории по утилизации ядерных отходов лишь в масштабах одного комплекса. За время американского сотрудничества в области разоружения дальневосточный завод "Звезда" в приморском городе Большой Камень утилизовал 11 атомных стратегических подводных лодок, 420 ракетных шахт и 792 боеголовки. Мощность построенных комплексов такова, что позволяет перерабатывать не только свои, но и зарубежные отходы, что вполне соответствует одной из американских стратегических целей; - уменьшить вдвое количество отходов на своей территории. Германия, напротив, взяла на себя обязательства по финансированию строительства на территории России комплексов иной направленности, предназначенных для ликвидации химического оружия.

Наконец, необходимо учитывать общее снижение в последние годы технической культуры и надёжности изделий как космической техники (бесчисленные аварии ракет-носителей, отказы на 19 космических аппаратах в 2010 году), так и в других отраслях (например, авария на Саяно-Шушенской ГЭС). Всё это осложняет создание и эксплуатацию изделий атомной промышленности"[19]. Техногенные катастрофы в России стремительно нарастают. Причем не только в тех сферах, где существуют сверхсложные системы, но и, казалось бы, на вполне безопасных и безвредных объектах - автомобильном и железнодорожном транспорте, сельском хозяйстве, спортивных сооружениях и т.д. Складывается впечатление, что обострение экологической ситуации вызывается все больше не технологическими, а социальными причинами.

Представляется, что это не случайно: очевидно, что социальная деградация совпадает с экономической и экологической.

Между тем, отмечают эксперты МГИМО(У), "даже крупнейшим странам мира, обладающим необходимым научно-техническим потенциалом, не под силу в одиночку остановить процесс разрушения окружающей среды и потерю мировых экоресурсов (пресную воду, лес, рыбные запасы и т.д.)"[20].

В этой связи возникают объективные проблемы, во-первых, создания новой архитектуры международной безопасности, учитывающей потребности в нейтрализации экологических угроз, получившей название экоархитектуры[21], а, во-вторых, создание эффективного механизма решения таких проблем. Механизмом такого рода могут быть только дипломатические механизмы - многосторонние и двусторонние, - способные реализовать некую общую, пусть в самых общих чертах, цивилизационную экологическую стратегию, согласовать политико-экономическую деятельность отдельных государств в рамках единой концепции долгосрочного развития. Не случайно исследователи прямо связывают эффективность решения экологических проблем с двумя группами факторов. Во-первых, практической реализации Концепции устойчивого развития (КУР) большинством стран, а, во-вторых, с созданием международного механизма на всех уровнях - глобальном, региональном и национальном. А. Алимов подчеркивает взаимосвязь и взаимообусловленность этих аспектов: "В настоящее время следует сделать вывод в связи с необходимостью принятия серьезных мер, направленных на создание условий экологической безопасности, по возможности, на трех! уровнях - глобальном, региональном и национальном. Несомненно, важным шагом в этом направлении следует считать "вступившую в силу" Концепцию устойчивого развития. При всех ее неопределенностях, противоречивости и недостатка, КУР - это данность, изменение или отрицание которой практически не представляется возможным[22].

Эти задачу не могут быть эффективно решены до тех пор, пока правящие элиты ведущих государств не пересмотрят свое принципиальное отношение к проблеме обеспечения безопасности, более того, ради своих важнейших мировоззренческих позиций. Предложений и идей на этот счет выдвигается не мало, но все они пока что носят либо очень частный, даже личный характер, либо выдвигаются общественными организациями. Одним из типичных таких примеров может послужить предложение В. Кузнецова, который, говоря о российской идеологии XXI века, выдвигает следующие вполне справедливые (но также абсолютно нереализуемые) предложения[23]:

Безопасность - совокупность актуальных факторов, обеспечивающих благоприятные условия для развития, жизнеспособности государства и достижения Национальной цели, Социального идеала - благополучия всех граждан и семей; целесообразного развития и сохранения фундаментальных ценностей и традиций народов Российской Федерации; нормальных отношений Личности и Государства; способности эффективно преодолевать любые внешние угрозы; руководствоваться своими национальными интересами.

Возникновение феномена безопасность можно связать именно с фактом возникновения и оформления (осмысления) опасностей, угроз, рисков и вызовов для жизни человека, функционирования семьи, общества, государства, самой цивилизации. Как признают западные исследователи, взаимосвязь безопасности и экологии проявилась отчетливо в 70-е годы ХХ века. Тогда же, пытаясь избежать загрязнения приземного воздуха диоксидом серы, строители воздвигали высокие трубы, что, однако, приводило к усиленному превращению диоксида серы и оксидов азота в кислоту и их распространению на сотни километров от источника. Близорукость подобной природоохранной политики позднее стали обозначать как "синдром конца фабричной трубы".



В.Н. Кузнецов считает принципиально важным на первое место поставить наличие конкретных опасностей, угроз, рисков и вызовов для целей, идеалов и ценностей человека, его интересов.

Структура общей теории безопасности может быть представлена в таких аспектах:

- единство теорий гуманитарной, природной и техногенной безопасности;

- взаимосвязь личной, общественной, государственной, национальной, региональной и глобальной безопасности;

- взаимодействие видов безопасности: духовной, социальной, экономической, социально-политической, информационной, экологической, этносоциальной, международной, военной.

Следует сказать, что такая единая экологическая стратегия возможна только в рамках единой стратегии развития, точнее - устойчивого развития, когда интереса всех государств в той или иной мере учитываются основными политическими игроками, а не в рамках традиционно существующей системы, "правила игры" которой создаются, определяются и контролируются ведущими мировыми державами. Так, по оценкам ООН, за последнее столетие мировые потребности в питьевой воде выросли в 6 раз, а население - в 4 раза. Для питьевых целей пригодно не более 1% воды, а к 2050 году более 60% населения планеты будут испытывать нехватку питьевой воды[24], т.е. она станет важнейшим мировым ресурсом.

Эта сверхтрудная задача сегодня кажется иллюзорной, но время говорит в пользу того, что она все настойчивее переходит из области философско-гуманитарной в политико-прикладную. Как отмечают исследователи МГИМО(У), "Сложившиеся обстоятельства диктуют необходимость выработки единой общепланетарной стратегии и синхронизированной политики развития, что представляется чрезвычайно трудной задачей в свете названных социально-экономических различий между странами и регионами мира. Решению именно этой задаче и подчинена дипломатия устойчивого развития"[25].

В этой связи резко возрастает роль переговоров как инструментов регулирования международных отношений, что стало заметным во второй половине ХХ века и абсолютно необходимым с конца прошлого столетия. Прежде всего отчетливо прослеживается зависимость:



Можно констатировать, что по мере увеличения значения глобальных проблем, в том числе экологических, будет усиливаться значение механизмов международного сотрудничества, а также численности и интенсивности международных переговоров, развитие существующих и неизбежное появление новых структур и механизмов международного сотрудничества.

Появление во второй половине ХХ века новых глобальных экологических угроз (Чернобыль и Фукусима - яркие примеры) требует переоценки приоритетов в международных отношениях и дипломатии, точнее - адекватного отношения к таким приоритетам высшего уровня у правящих элит всех государств. В настоящее время сформировалась Глобальная интеллектуальная черная дыра, отражающая запаздывание коллективного разума человечества, в том числе науки, на нарастающие процессы. Глобальной экологической катастрофы.

Она актуализирует проблему мобилизации сил науки и образования на преодоление этой ситуации и формирование адекватной научной картины мира, в которой живет человек, - ноосферной картины мира. Ноосферный социализм потому и ноосферный, что он берет на себя ответственность за будущее Человека и Природы на основе не только сохранения, но и ноосферного развития соборных, коллективистских, общинных ценностей, ценности Общего Дела Н. Федорова, которым становится трансформация современной цивилизации человечества в ноосферную цивилизацию[26].


_________________

[1] Климентьев М. Медведев призвал чиновников менять отношение к природе. РИА-Новости. Экология. 2011. 9 июня / http://eco.ria.ru

[2] Путин В.В. Новый интеграционный проект для Евразии - будущее, которое рождается сегодня // Известия. 2011. 4 октября.

[3] Ярославский план 10-15-20. "Дорожная карта" строительства инновационной экономики: лучшая международная практика и уроки для России. Доклад Академика наук США. The New York Academy of Science, August 20, 2010. P. 2.

[4] Сергеев В.М., Казанцев А.А., Коктыш К.Е. Сетевые аспекты проблем обучения в социальных науках: монография. М.: МГИМО(У), Проспект, 2010. С. 55.

[5] Куликов С. Россия в АТЭС торгует своим пространством // Независимая газета. 2011. 9 ноября. С. 1.

[6] Возможность управлять ресурсами - главная особенность правящей элиты. "Политический класс является правящим, так как он занимается управлением и распоряжается ресурсами власти". См.: Крыштановская О. Анатомия российской элиты. М.: Захаров. 2005. С. 63.

[7] Обретение будущего: Стратегия-2012. Конспект. Экон-информ, 2011. С. 54.

[8] Клинова М.В. Государство и частный капитал: от теории к практике взаимодействия в европейских странах. М.: Магистр, 2011. С. 97.

[9] Клюканова Л.Г. Экологический аспект интеграционных процессов в ЕС и СНГ (международно-правовой анализ) / СПб.: Издательство Юридического института (Санкт-Петербург). 2001. С. 8.

[10] Декларация о принципах международного права. 1970 // Международное публичное право. Сб. док. В 2 т. Т. 1. Гл. 1. М. 1996.

[11] Бусыгина И., Захаров А. Общественно-политический лексикон. М.: МГИМО(У), 2009. С. 110.

[12] Подберезкин А.И. Ответственность "вперед смотрящих" / В кн.: Кибернетика, ноосфера и проблемы мира. М.: Наука, 1987.

[13] Путин В.В. Новый интеграционный проект для Евразии - будущее, которое рождается сегодня // Известия. 2011. 4 октября.

[14] Караганов С., Олешковский А., Тельчик Х. Гостиница "Европейская" // Российская газета. 2011. 16 сентября. С. 1.

[15] См.: Сотрудничество и соперничество в Евразии (материалы Восьмой российско-японской научно-практической конференции. Москва, 7 сентября 2010 г.) / под ред. А.В. Лукина. ИМИ МГИМО(У). М.: МГИМО(У), 2011. С. 7.

[16] Акимова Т.А., Хаскин В.В. Экология: человек - экономика - биота - среда. М.: ЮНИТИ, 2002. С. 147.

[17] Алимов А.А. Экологическая безопасность и мировая политика: что происходит, кто виноват и что делать? // Вестник МГИМО(У). 2011. N 4 (19). С. 230.

[18] Экологическая доктрина Российской Федерации (Одобрена распоряжением Правительства РФ от 31 августа 2002 г. N 1225-р). С. 1.

[19] Капица Л.М. Лекционный курс "Экономическая дипломатия". Кафедра мировой экономики МГИМО(У) / http://lkapitsa@yandex.ru

[20] Экономическая дипломатия в условиях глобализации / под общ. ред. Л.М. Капицы. М.: МГИМО(У), 2010. С. 525.

[21] Кравченко С.А. Словарь новейшей социологической лексики: теории, понятия, персоналии (с англ. эквивалентами). М.: МГИМО(У), 2011. С. 364.

[22] Алимов А.А. Экологическая безопасность и мировая политика: что происходит, кто виноват и что делать? // Вестник МГИМО(У). 2011. N 4 (19). С. 231.

[23] Кузнецов В.Н. Российская идеология XXI века / http://spkurdyumov.narod.ru/Kuznetsov25

[24] Брэнсон Н. Предприниматели спасут планету от жажды // Независимая газета. 2011. 20 сентября. С. 3.

[25] Экономическая дипломатия в условиях глобализации / под общ. ред. Л.М. Капицы. М.: МГИМО(У), 2010. С. 525.

[26] Субетто А.И. Мировой экономический кризис в начале XXI как начало исторического краха. 2011. 7 августа / www.cprfspb.ru



Док. 654406
Опублик.: 24.09.12
Число обращений: 0

  • Караганов Сергей Александрович
  • Кравченко Сергей Александрович
  • Акимова Татьяна Акимовна
  • Капица Лариса Михайловна
  • Коктыш Кирилл Евгеньевич
  • Алимов Андрей Алексеевич
  • Клинова Марина Вилениновна
  • Куликов Сергей
  • Книга 2. Международная безопасность как следствие идеологической парадигмы мирового развития

  • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``