Валерий Алексеев: Нужны ли деньги на дорогу в рай?Назад
Валерий Алексеев: Нужны ли деньги на дорогу в рай?
- Скажите, Валерий Аркадьевич, разве вера в Бога и фонд, связанный с крупными денежными средствами, это вещи совместные? Наверное, и без финансовой поддержки можно молиться, жить праведно и спасать душу?
- Но ведь вера без дел мертва, как сказано в Евангелии. А для очень многих хороших, богоугодных дел необходимы определенные средства. Так что никакого противоречия тут нет. Наш фонд - организация некоммерческая, общественная. Вот уже двенадцать лет он существует и действует очень эффективно...
- В смысле собирает и расходует деньги?
- И в этом смысле тоже. Главная же наша задача - консолидация православной общественности как в России, так и в других странах. В свое время Святейший Патриарх обратил на это наше внимание. И это с самого начала был Патриарший фонд, Святейший возглавляет Попечительский совет, направляет нашу работу повседневно. Для нас это чрезвычайно ответственно.
- Вы стремитесь, как это заявлено и в названии фонда, к единству православных народов, но страны, в которых эти народы живут, сегодня от единства далеки...
- Конфликты происходят между политиками и очень редко задевают глубинные интересы народов. Вера же христианская для народа куда значимее любой политической доктрины. Скажу больше, ведь ни одно государство не создано для вечности. Это институт преходящий. А народ, Церковь имеют особую вневременную категорию. И уже то, что мы ориентируемся на долговечные ценности, на их основе поддерживаем связи даже во времена политических осложнений, помогает людям наших стран пережить какие-то ситуации с меньшими потерями. Поощряем политиков за их конструктивную деятельность - у нас есть для этого специальная программа. Ежегодно присуждаем премии, которые вручает Патриарх, по пяти категориям самым высоким персонам современного мира. В их числе наряду с предстоятелями поместных церквей, религиозными и общественными деятелями и президенты государств, главы правительств, парламентов, международные организации. Фонд активно взаимодействует и со всякого рода политическими структурами. Сообща обсуждаем все, что волнует современное человечество и на что мы готовы сформулировать свой православный ответ.
- А что же это за вопросы, на которые вы отвечаете?
- Да практически все глобальные угрозы и вызовы современного мира. На нашу недавнюю, скажем, конференцию в Братиславе прибыли делегации из 22 стран, а в их составе в подавляющем большинстве депутаты национальных парламентов. Речь шла о роли женщины в современном мире. Это была уже тринадцатая по счету конференция. До этого мы обсуждали в Праге проблемы глобальных информационных технологий, в Литве - проблемы войны и мира, в Иордании, где проводили конференцию по приглашению короля, - проблемы христианско-мусульманского диалога, в Черногории - формирование новой модели государственно-церковных отношений в объединяющейся Европе. Были конференции по проблемам семьи, тоталитарных сект, глобальной экономики, межнациональных, межцерковных отношений... Нет темы, которая бы волновала мир и осталась бы вне нашего внимания. И всякий раз итоги обсуждения, свой взгляд, сформулированные в коммюнике, отправляем в парламенты, с которыми взаимодействуем, главам всех Поместных православных Церквей, в крупнейшие международные организации.
- Надо полагать, обсуждения различных проблем, как бы важны они ни были, это еще не все дела, без которых вера мертва?
- Мы много занимаемся строительством. Есть у нас специальная Патриаршая программа "Храмы российской глубинки". За семь лет ее существования во многих селах разных регионов России построены и воссозданы замечательные храмы. Или взять детскую программу. Наши православные центры для организации досуга детей, подготовки их к школе действуют очень успешно в целом ряде епархий. Спрос на них огромный. Мы даже не можем удовлетворить всех желающих. В Ульяновске, например, такой центр работает в две смены, там занимаются более 400 детишек. Есть такие центры и в Москве, и в Астрахани, и даже в Болгарии, недалеко от Варны. Началось строительство нашего детского центра в Кишиневе, в Киеве...
- И все-таки вернемся к финансам, откуда они на все это берутся?
- Мы знаем, что государство выделяет некоторым некоммерческим организациям гранты, но в очереди за ними не стоим. Ничего у государства не просим, хотя иногда и выполняем его работу. Ну, например, возвели пятиэтажный 60-квартирный дом и переселили в него на благотворительной основе с острова Валаам жителей, для того чтобы освободить церковные монастырские помещения. Построили на самом Валааме здание, в которое вывели государственные и муниципальные учреждения, и не взяли с государства ни копейки. Хотя вообще-то думали, что в этой части государство с нами рассчитается. Ну, Бог с ним! Мы сознательно не берем с государства денег, потому что знаем, что у него еще много долгов перед нашим народом, который живет пока плохо и бедно. Вот пусть с этими долгами разбирается.
Под каждую программу мы обращаемся к нашим состоятельным гражданам. Находим у них такую поддержку. Формируем бюджет, который абсолютно прозрачен. Поскольку у нас есть международные структуры, ежегодно проводим международный аудит. У фонда появляются и собственные средства: свое издательство, паломническая служба... Но деньги эти мы не используем в качестве прибыли среди учредителей, а направляем на реализацию наших программ.
- Что же это за состоятельные граждане, которые вас поддерживают, много их?
- Они разные. Постоянно работаем с некоторыми серьезными компаниями. Но надо заметить, что представители крупного бизнеса сейчас очень обременены всякого рода социальными программами государства. И мы все больше ориентируемся на бизнес среднего звена. Как правило, такой бизнес сосредоточен в глубинке, в субъектах Федерации. И там очень много искренне верующих, православных людей. Вот тут и требуется консолидирующая роль подобных структур, как наш фонд. У нас много предложений о создании наших отделений в других субъектах и других государствах. Но мы не форсируем эту работу, потому что не считаем, что должны быть тут монополистами..
- А вы-то сами как на этом поле оказались, как вообще пришли к вере?
- Еще мои прадеды были священниками. И для меня как человека русского, воспитанного в русской традиции, всегда был очевиден интерес к православию. К тому же я историк по образованию. В свое время мне пришлось быть на политической работе. И занимался как раз государственно-церковными взаимоотношениями. Я и докторскую защищал по этим проблемам. И у меня была счастливая возможность еще в те годы заглянуть в государственные и партийные архивы, которые много чего хранили на сей счет... Мне, например, довелось первому опубликовать знаменитый материал о поворотном моменте в жизни нашей Церкви - встрече Сталина с тремя митрополитами. Так получилось, что я занимался в перестроечные годы подготовкой встречи высшего государственного руководства с церковным и познакомился с этими совершенно закрытыми материалами. В одном из центральных журналов тогда появилась моя статья "Тайная вечеря в Кремле". Она вызвала просто ошеломляющий интерес. Письма я получал мешками. Много было и других ситуаций, встреч, событий, которые по-своему приближали к вере, к истине. Путь, характерный для многих людей нашего поколения, но и, конечно, глубоко личный.
- А у нынешнего молодого поколения этот путь проще?
- Как профессор Московского университета я работаю и общаюсь с молодежью каждый день. И у меня на этот счет двоякое чувство. С одной стороны, нынешним молодым повезло, что открыта Церковь. Но именно потому, что им дарована Церковь, им дарованы и большие скорби. Этот океан пошлости, чудовищной греховности, который обрушен на молодежь! Мы такого не испытали. Пусть система была тоталитарная. Плохо, что воспитание было вне православного формулирования, но все-таки в основе его лежала народная нравственность и совестливость, которая, в свою очередь, получила эти начала у христианства. И это очень важно. Мы все-таки довольно четко ориентировались с детства, что есть добро, что есть зло. На это работали все средства воспитания и пропаганды. Сегодня, к сожалению, государство вышло из этой системы. А зря. Ведь то, что, например, происходит на телевидении, это запредельные вещи. Я с ужасом думаю, что если бы вот этот океан безнравственности на нас обрушился, а Церковь оставалась за оградой, тогда бы для общества никакой надежды вообще не было. Но Господь, отнимая одно, дает другое. А потому есть основания для надежды, что Россия свое слово миру скажет и явит себя. И вся наша деятельность в фонде направлена на то, чтобы эту надежду приблизить.
