2. Глобализация и `ключевая идея` России, способная обеспечить идеологическое лидерствоНазад
2. Глобализация и `ключевая идея` России, способная обеспечить идеологическое лидерство
Идеология придает смысл экономическому поведению
и предопределяет формирование государственной политики[1]
С. Глазьев
Приоритетом современного этапа естественных наук
должно быть производство теоретических обобщений
на базе анализа реального опыта российской жизни
после 1991 года в контексте глобальных тенденций
мирового развития[2]
А. Торкунов, ректор МГИМО(У)
Принципиально важно, чтобы образ России был связан с простой и ясной идеологемой, которая в агрегированном, даже заведомо упрощенном виде представляла бы нашу нацию в мире. Причем в достаточно консолидированном представлении правящей элиты. Как это существует сегодня в США, где "несмотря на серьезные противоречия, либералы и консерваторы являются двумя неразрывными частями одного целого, формируя внешнеполитическое сообщество США. Между этими двумя группами происходит постоянный обмен мнениями и идеями по международной проблематике"[3].
Сегодня в России нет ни такой консолидированной позиции, ни самой идеи, которую мы могли бы активно продвигать вовне. Отсутствие внятной идеи, консолидации общества и механизмов ее продвижения, безусловно, крайне негативно сказывается на позициях России в мире.
В 2011-2012 годах сторонники либеральной традиции в нашей стране усиленно предлагали схему западнолиберальной системы ценностей и приоритетов, которая "универсально" и "просто" позволит занять России достойное место в ряду развитых государств. Но "просто", как все развитые страны Запада, Россия быть не может. Она не может быть ни Голландией, ни даже Францией или Германией, которые, кстати, достаточно настойчиво формируют свой образ не только в Евросоюзе, но и в мире. И не только в силу геополитических и исторических факторов, но и в силу того социокультурного фона и традиций, которые сложились нашей стране. Нельзя, впрочем, и "универсализировать" национальные интересы России. И не только из-за России.
И здесь, надо признать, влияние глобализации достаточно долго играет свою негативную роль. Прежде всего с точки зрения признания российской либеральной элитой "универсальности" либеральных ценностей. В том числе, естественно, и для России. За последние 25 лет в стране сформировался (в т.ч. с помощью западных государственных и общественных институтов) влиятельный слой политиков, чиновников, ученых и журналистов, которые настойчиво продвигают в общественное сознание "универсальность" таких либеральных ценностей - от агрессивно-примитивного крыла, представляемого В. Новодворской и К. Боровым, до вполне умеренного В. Рыжкова, Б. Немцова и др. На митингах 4 февраля 2012 года это было особенно заметно - часть (небольшая) либеральной оппозиции протестовала вместе с К. Боровым на проспекте Сахарова, а другая - на Болотной площади.
Надо сказать, что приезд в декабре 2011 года нового посла США М. Макфола как "специального представителя" Б. Обамы был весьма символичен. Как и его идея - США поддерживают "универсальные демократические ценности".
В этой связи и под этим углом зрения следует рассматривать влияние глобализации на формирование нового образа России. Прежде всего в свете существования двух близких тенденций - псевдоуниверсальности и американоцентризма.
О глобализации и ее влиянии на Россию к сегодняшнему дню написано много. В том числе и мною[4]. Для России сегодня важны не многочисленные последствия (финансовые, экономические, военные, политические и др.) глобализации, а ее идеологическое влияние на формирование образа России. Это достаточно частное, но, как мне кажется, самое главное последствие глобализации, о котором далеко не всегда говорят, а, тем более, не всегда учитывают авторы. Но именно мировоззренческие, идеологические разногласия (формализующие национальные интересы) лежат в основе международных конфликтов. Соответственно, их преодоление является обязательным условием выживания в мире.
Для нынешней России эта проблема сверхактуальна: нам обязательно нужны внешние благоприятные условия для решения задач модернизации, с одной стороны, притом, что мы не можем жертвовать своими национальными интересами и ценностями в мире, - с другой. Эта проблема так или иначе всегда присутствует в отношениях России с другими странами, даже когда и формально не является таковой в повестке дня. Так, в ходе своего участия в саммите весной 2010 года Д. Медведев выступил в Брукингском институте, где напомнил, что у России и США разная история и люди двух стран часто по-разному воспринимают происходящее. "Россия нуждается в нескольких десятилетиях стабильной спокойной работы по созданию эффективной политической и экономической системы. Только в этом случае разногласия, которые существуют, будут уходить в прошлое. Чтобы это произошло, не нужно учить друг друга жить"[5], - подчеркнул президент.
Этот подход, стремление сохранить систему национальных ценностей, не противопоставляя ее развитым западным странам, был лейтмотивом всего президентства Д. Медведева, которому в ряде случаев приходилось идти на компромиссы и даже на уступки. Особенно наглядно такой курс проявился в отношении к Ливии и Сирии, где позиция России в Совбезе ООН была различной - от поддержки и признания резолюции по "бесполетной зоне" (которую США и их союзники превратили в мандат для уничтожения Каддафи), до вето по отношению к Сирии в феврале 2012, поддержанное Китаем.
В начале 2012 года В. Путин первым из всех руководителей России за последние десятилетия выступил со статьей по национальному вопросу. Вопрос о национальной системе ценностей в этой статье, на мой взгляд, стал ключевым. Прежде всего русского языка и культуры, которые должны стать "единым кодом", объединяющим народы России[6]. Понятно, что внимание к национальной культуре, а позже (в феврале 2012 года в статье, посвященной экономике) - к национальной науке и образованию - свидетельствует о том, что "универсализм", господствовавший в российской элите, теснится национально-ориентированными идеями. Признал это и Д. Медведев, когда он, в частности, сказал: "... политическая система несет на себе печать вековых традиций, которые вошли в привычку, но при этом являются и своеобразной защитой российского общества, не дают ему разваливаться на части"[7].
Таким образом, к 2012 году Россия сформулировала свои главные требования к внешним условиям, формирующим образ России, которые укладывались в основы идеологии социального консерватизма. Выступления пропутинской общественности в период избирательной кампании 2012 года это вполне определенно демонстрировали. Можно сказать и так: к настоящему времени в России сложились условия для превращения формировавшихся при В. Путине и Д. Медведева идей развития государства и общества в новую идеологию, которая может стать эффективным инструментом влияния в мире, управления - в собственной стране, и основой для реализации планов модернизации. Вопрос в том, поймет ли это в полной мере правящая российская элита и захочет ли она использовать это мощное оружие?
Эта внешнемировоззренческая, даже теоретическая задача имеет огромное практическое значение для современной России. Именно к 2012 году, на мой взгляд, наступило время, когда решение совершенно конкретных практических задач развития государства, экономики и общества становится абсолютно невозможным без ясного определения привлекательного для нации образа России, который складывается из приоритетов и целей развития, методов их достижения, наконец, национальной самоидентификации в глобальном мире. Это было понятно уже достаточно давно. "Дозревание" продолжалось все годы правления В. Путина - Д. Медведева. Будущий образ России - это то, что делает народ нацией, цементирует общество, определяет ценности - и сделать это должны прежде всего российские обществоведы, т.е. профессиональные идеологи. Причем без помощи Запада. Как справедливо отмечал академик А. Торкунов, "стабилизация экономической и социально-политической ситуации позволяет по-новому формулировать задачи общественных наук в России. Период освоения и популяризации западного знания - время "догоняющего интеллектуального развития в российских общественных науках" - закончился. Приоритетом современного этапа общественных наук должно быть производство теоретических обобщений на базе анализа реального опыта российской жизни после 1991 года в контексте глобальных тенденций мирового развития"[8].
Следует признать, что консолидация либеральной оппозиции в 2011-2012 годах объективно вела к усилению влияния "универсальных" ценностей на общественное мнение России. И, напротив, власть, похоже, не смогла противопоставить интеллектуальную альтернативу. Во всяком случае в 2011 - первой половине 2012 года. Даже на митинге в поддержку В. Путина 4 февраля 2012 года основные ораторы - А. Проханов, С. Кургинян, М. Леонтьев - не представляли значения огромного интеллектуального национального потенциала, как, впрочем, и в правящей партии. Складывалось впечатление, что идеологическая инициатива оставалась за либеральной оппозицией.
И не только в политико-идеологической, но и в экономической и социальной областях. Хочу подчеркнуть, что любые самые инновационные технологические и внедренческие решения, любая модернизация (о которых много говорили в 2008-2012 годах) экономики невозможны в принципе без решения мировоззренческих, общеидеологических проблем, ответов на "простые" вопросы: куда движется Россия? Какое общество и экономику мы создаем? Каким мы видим государство через 5, 10, 25 лет?
Действительно, обсуждая в 2008-2012 годах планы модернизации России, мы неизбежно задаемся вопросом, а почему в условиях кризиса прирост ВВП Китая составил 9%, а в России - падение на 9%? Почему за последние 20 лет реформ наш экспорт в Китай, состоящий на 90% из машиностроительной продукции в советский период, а сегодня на 90% из углеводородов? Почему сегодня не только мы, но и в Европе, закупают в Китае наукоемкую, в т.ч. машиностроительную продукцию? Не получив ответа на эти вопросы, мы не сможем ответить и на главный вопрос: какую Россию мы хотим увидеть через несколько лет. И только "технологический" ответ нас не может устроить. Слабость всех идей Д. Медведева и В. Путина (в т.ч. программно-президентских) заключается в их излишней "технологичности" и искусственной деидеологизации.
К сожалению, сегодня наши идеологи и философы не предложили обществу и элите внятной и аргументированной концепции будущего образа России, который не только бы был принят российским обществом, но и нашел бы благоприятный отклик за рубежом. Во многом, даже в главном, это объясняется нерешенностью фундаментальных философских и идеологических проблем на качественно новом уровне, отражающем современные реалии. Более того, стремлением правящей элиты избежать решения этих проблем. В этой связи, безусловно, справедливо заметил А. Торкунов, что "затянувшийся "пат" ветвей исторического знания является препятствием для развития истории России, а значит - для понимания ее своеобразия". Очень важно понять это своеобразие нам самим и объяснить его внешнему миру. Необходим новый методологический аппарат, который, возможно, поможет и историкам из бывших советских республик создать более достоверные, методологически и фактологически выверенные версии реконструкции их истории.
Философские науки остаются важнейшим средством упорядочения знания о действительности - российской и международной. Если принять за данность тезис о том, что ключевой идеей XIX века была идея свободы, а ХХ века - идея власти, то какой окажется ключевая идея века нынешнего?"[9]
Действительно, именно "ключевой идеи" не хватало, и сегодня еще не хватает для формирования общенациональной идеологии в России, идеологии, которая бы объединяла все многочисленные федеральные, отраслевые и региональные концепции развития, появившиеся в огромном количестве в 2006-2012 годах.
Даже новая редакция концепции инновационного развития России до 2020 года, принятая МЭРом в декабре 2011 года, по-прежнему ориентировалась преимущественно на макроэкономические критерии.
Между тем такая идея есть. Более того, она очевидна. Это идея опережающего развития человеческого потенциала как идея, способная обеспечить России идеологическое лидерство в мире. Прежде всего в области культуры, образовании, науке и технологии. Весьма близко подошла к пониманию этой идеи В. Путин в упомянутой ранее статье, посвященной экономической программе, в т.ч. направленной на макроэкономические критерии.
Напомню в этой связи, что на каждом этапе развития человеческого общества и экономики всегда находилось "ключевое звено", фактор, определяющий темпы развития экономики и общества. Для первой половины XX века это было промышленное развитие, начиная с 60-х годов, - информационные технологии и связь, а с начала XXI века - качество человеческого потенциала. Соответственно, наиболее успешными идеологиями были те, которые не просто учитывали, но были прямо нацелены на максимально эффективное использование этого фактора в экономической и общественной жизни. Во втором десятилетии XXI века технологии, в т.ч. наукоемкие, уже перестали быть ведущим фактором социально-экономического развития, уступив эту роль опережающему развитию национального человеческого потенциала (НЧП).
То же самое произошло и в социальной области. Если для периода индустриализации в XX веке главную роль в качестве такого фактора играли темпы промышленного развития, а главный класс был пролетариат, то для периода информационного развития - информационные технологии и технологии связи. Сегодня, в период возрастающего значения фактора человеческого потенциала, это будут науки и технологии, связанные с человеком, а в общественном развитии таким классом станут креативные группы. Соответственно и ведущая идеология современного этапа развития общества и экономики - это идеология, в центре внимания которой находится человек, его творческие, интеллектуальные и иные возможности.
И здесь мы сталкиваемся с главным противоречием. С одной стороны, "ключевой" национальной идеей России в период глобализации может быть только развитие потенциала человеческой личности (и, соответственно, его составляющих), а, с другой, - мы видим крайне слабые позиции России по всем направлениям, определяющим сегодня качество человеческого потенциала. Это, естественно, отражается и на глобальных позициях России в мире. Так, по оценке С.М. Рогова, в формирующемся многополярном мире складываются четыре главных центра научного прогресса - США (35% мировых расходов на НИОКР по паритету покупательной способности), Европейский Союз (24%), Япония и Китай (примерно по 12%). К сожалению, Российская Федерация в группу лидеров не входит - на нашу долю приходится менее 2% мировых расходов на НИОКР по паритету покупательной способности и 1% по обменному курсу. Таким образом, Россия отстает от США по расходам на НИОКР в 17 раз, от Европейского Союза - в 12 раз, от Китая - в 6,4 раза, от Индии - в 1,5 раза[10].
Аналогичная ситуация складывается и в фундаментальных исследованиях: их доля в ВВП составляет всего 0,16%, а в развитых странах - 0,5-0,6% ВВП. При этом в существующих планах, например, Концепции долгосрочного социально-экономического развития до 2020 года предусматривается, что расходы на НИОКР должны увеличиться до 2,5-3% ВВП, в то время как в развитых странах они вырастут до 3,8-5,5% ВВП[11]. Таким образом, отставание России в этой области сегодня сознательно планируется на долгосрочную перспективу.
Для России наиболее подходящей может быть идеология социального консерватизма (русского социализма), ориентированная на опережающее развитие НЧП. Особо хотел бы оговорить одну важнейшую особенность современной идеологии вообще и социального консерватизма в особенности - её исключительно прикладной, даже прагматический характер. К сожалению, провозглашенные Б. Грызловым принципы социального консерватизма - консерватизм, прагматизм, центризм, наднациональность и т.д. - хороши как принципы, но не как прикладная идеология, которая, повторю, несёт в себе две важнейшие функции: обеспечение лидерства государства и общества, реализуемые в лидерстве идеологическом, и обеспечение эффективного государственного и общественного управления. А вот этого-то у "Единой России" и нет. Как нет и понимания главного условия развития современной экономики, общества и государства - опережающего развития национального потенциала человеческой личности. Характеристику ее идеологии вполне точно описал А. Казаков: "К идеологическому самоопределению партия шла долго и непросто. Уже на второй съезд, на котором был принят программный манифест "Путь к национальному успеху", "Единая Россия" вышла с серьёзной, хотя и неожиданной идеологической заявкой. По существу, партия экспроприировала весь нерадикальный идеологический спектр и, тем самым, сделала заявку на монопольное право формировать и формулировать общенациональную, а не только партийную идеологию. В этом своём предприятии партия опиралась на политическую философию Владимира Путина - ту самую, с которой он пришёл к власти в последний день прошлого тысячелетия. В основе политической философии Путина лежат такие ценности, как государственничество, державность, свобода, солидарность, справедливость. Эти ценности объединены в едином поле патриотического миросозерцания. Таким образом, "Единая Россия" была призвана выполнить сверхсложную задачу - объединение общества вокруг фундаментальных ценностей, поскольку "невозможно удерживать административно то, что должно удерживаться образом будущего, идеалами, ценностями, верой" (Владислав Сурков)"[12].
В такой идеологии сегодня нет главной и даже наиболее модной темы - социальной справедливости, - которая стала ведущим приоритетом даже в ведущих либеральных странах. В частности, в своем послании Конгрессу страны Б. Обама сделал именно эту тему центральной[13].
Как видим, того, что нужно, прежде всего современной социально-консервативной идеологии у правящей партии России нет. Общие правильные принципы и понятия остаются таковыми без их реального переноса в общество, управление и отношения внутри государства. Сложился очевидный разрыв между декларируемыми идеологическими принципами и практикой. И этот разрыв стал главной проблемой правящей элиты в 2011-2012 годы. Идеология "не работает", хотя, повторю, она в принципе является самым эффективным инструментом государственного и общественного управления. Прежде всего в экономике страны.
Естественно, этого не могут не видеть не только критики власти, но и вполне беспристрастные наблюдатели. По информации международной аудиторской фирмы Price water house Coopers, в 2007 году, когда Медведев пришел к власти (так в тексте - прим. пер.), 59% российских компаний сталкивались с экономическими преступлениями.
В ответ Медведев объявил, что примет решительные меры против коррупции. Однако спустя два года, Price water house Coopers сообщила, что теперь уже 71% российских компаний становятся жертвами экономических преступлений. Другими словами, в результате инициативы Медведева, направленной на снижение уровня экономических преступлений, их число... увеличилось на шокирующие 20%.
Глобальное исследование коррупции также выпускает организация Transparency International, в рамках которого рассматривает более широкий спектр негативных экономических и политических факторов в большем числе стран. В 2007 году Россия заняла шокирующее 143 место из 180 стран. Можно было бы подумать, что хуже уже некуда. Но два года спустя, медведевская Россия оказалась уже на 146 месте, а в 2011 г. - опустилась еще ниже. В. Рыжков, например, указывает на исследование, проведенное Всемирным экономическим форумом, которое показывает, что за первые два года Медведева у власти мировая конкурентоспособность России значительное ухудшилась, и страна оказалась на прискорбном 63 месте из 133 исследованных стран. Это падение рейтинга включает в себя и значительно ухудшение качества судебной системы. Рыжков утверждает, что исследование Всемирного банка подтвердило: условия для бизнеса в стране значительно ухудшились, и Россия оказалась на 120 месте из 180 стран[14].
Ухудшение качественных показателей России в период президентства Д. Медведева выражалось в том числе и в стагнирующих результатах и показателях ИРЧП, а в целом - национального человеческого капитала. На фоне стремления власти к модернизации в 2008-2011 годы реальные расходы на науку, образование и культуру сокращались, а на 2012-2014 годы в бюджете фактически заложено их абсолютное и относительное снижение. Особенно наглядно это снижение заметно на фоне стремительного роста расходов на оборону и правоохранительную систему.
Парадоксальное сочетание этих факторов породило феномен идеологии социального консерватизма, которая фактически зародилась еще в первый президентский срок В. Путина.
При этом, следует выделить несколько особенностей формирования этой идеологии в последнее время. Из них главными являются следующие.
Во-первых, идеология российского социального консерватизма - это российская, специфическая для российской истории и существующих экономических и социокультурных реальностей форма идеологии социального консерватизма, порожденная не только российскими реалиями, но и политикой В. Путина, основной целью которой являлась стабилизация. Эта идеология становится ведущей в развитых странах, вытесняя как неолиберализм или неоконсерватизм, так и "чистый" социализм. Особенно это заметно стало в период кризиса 2008-2011 годов, когда ведущие страны Запада пересмотрели свое отношение к основным либеральным ценностям, прежде всего роли государства в экономике. Похоже, что в начале ХХI века именно эта идеология сохраняет перспективу в развитых странах, а не только в России. По мере развития глобализации, особенно в условиях кризиса 2008-2011 годов, отчетливо обозначились тенденции возвращения государства в экономику и общественную жизнь, сохранение национальной системы ценностей, но, главное, развитие человеческого потенциала с учетом национальной специфики. Объективно эти тенденции совпадают с новым этапом культурно-духовного развития человечества, что, естественно, взаимно усиливает обе тенденции.
Во-вторых, практическая основа этой идеологии в своих главных проявлениях уже сложились за годы правления В. Путина. Думается, что будущие годы станут периодом ее формализации, а, может быть, и нормативного оформления в некую идеологическую систему или доктрину. Попытки "Единой России" сделать это мы уже наблюдаем. Публикации В. Путина в январе-феврале 2012 года по сути стали первыми попытками оформить эту идеологию, описывая различные аспекты политико-экономических реалий. Это означает, что в реальной политической жизни основные элементы этой идеологии уже существуют. Но пока что в полной мере не осознаны и не сформулированы.
Поэтому не вполне верно расхожее утверждение о том, что у В. Путина и Д. Медведева нет идеологии и долгосрочной стратегии. Все последние послания президента Федеральному Собранию, а, главное, их действия показывают, что целенаправленно и методично закладывается фундамент под долгосрочную стратегию развития и планирование страны. Такой фундамент не может не быть идеологическим. Даже если В. Путин как "главный идеолог" это и отрицает.
Другое дело, что пока что такая идеологическая работа ведется безсистемно, рефлексивно, используя при этом "сигналы, посылаемые элите". Кризис 2008-2011 годов показал, что отсутствие идеологической системы и рефлекторность поведения ведут к неэффективным управленческим решениям. Идеология не участвует в управлении, т.е. самый эффективный механизм управления у элиты отсутствует: идеология превратилась в политическую риторику, которая очень далека от реальной политики.
Между тем на современном этапе в науке сложился взгляд на идеологию в форме следующего подхода: чем прогрессивней исторический субъект, тем больше идеология включает положительных знаний; чем он реакционнее, тем иллюзорнее идеология. Прогрессивные силы общества всегда направлены в будущее, поэтому их идеология мобилизует на прогрессивную трансформацию общества. При этом отнюдь не отрицается, а предполагается сохранение традиции. Такой синтез - отличительная черта социального консерватизма и русского социализма.
Отрицательно влияет на людей идеология социального субъекта, который утратил или исчерпал свою историческую перспективу. Например, носитель идей либерализма или коммунизма. Их интересы начинают противоречить общим интересам общества. Поэтому такие субъекты начинают средствами "боевитой" идеологии скрывать свою историческую бесперспективность, вынуждены искаженно отображать социальную действительность, которая приводит к массовому созданию мифов - будь-то коммунистических или либеральных в их классическом представлении ХХ века. Что очень хорошо видно на примере России 2000-2012 годов, когда изжившие идеологии пытались искусственно реанимировать свои мифы. В том числе и в публичных выступлениях и в публичных акциях протеста. Отнюдь не случайно то, что на протестных акциях оппозиции коммунисты, националисты, анархисты и либералы выступили единым антипутинским фронтом.
В-третьих, основой социально-консервативной идеологии, её стержнем, является главная идея развития человека, его потенциала, который выполняет в условиях глобализации ключевую роль цели и, одновременно, средства развития. Эти положения с трудом, но становятся частью политики правящей российской элиты. Эта ключевая идея стала общепринятой в ХХI веке в развитых странах. В той или иной форме она стала формироваться и в сознании правящего класса в России в 2005-2011 годы.
Можно признать, что в начале XXI века произошло переосмысление правящей элитой приоритетов развития. Может быть, этот процесс в 2010-2011 годах еще не завершился, но совершенно ясна общая тенденция, направленность движения. Впервые за многие десятилетия в России человек, его потенциал становится в центр внимания элиты, действий власти, а не объектом, какой-то иной стратегии. Пока что, к сожалению, не на практике, а в политических заявлениях и даже в некоторых документах.
Парадоксально, но факт: в социальном консерватизме "Единой России", в практических действиях власти эта особенность современного этапа развития России практически игнорируется. Налицо многочисленные инициативы Д. Медведева и В. Путина, так и не сложившиеся в реальную идеологию и политическую стратегию.
Кроме того, социальная сторона деятельности общества и государства, включая социальную политику, объективно становится ведущим направлением, определяющим темпы не только социального, но и экономического развития. Повторю, что этот процесс находится в стадии, когда от политических деклараций начинают постепенно переходить к конкретным действиям. Но делается это бессистемно и недопустимо медленно. Деятельность В. Путина и Д. Медведева по реализации нацпроектов - пример того, как в 2005-2011 годы власть, не осознавая, может быть, до конца всей "идеологичности", масштабности задач, продвигалась в этом направлении.
Таким образом, реальный образ России, который в 2007-2011 годы формировался непоследовательно и бессистемно как в стране, так и за рубежом, не опирался на идеологию и внятные представления правящей элиты о будущем России, а являлся рефлексией на вызовы глобализации, усугубленные кризисом 2008-2011 годов, и плохой управляемостью. В конечном счете стойкое сопротивление российской правящей элиты влиянию Запада объективно способствовало процессам формирования собственно российской идеологии.
За исключением Концепции единого евразийского политико-экономического пространства, ни Д. Медведев, ни В. Путин пока так и не предложили политико-идеологической системы взглядов, оформленных в стройную идеологическую концепцию. И это притом, что такая система (в виде социально-консервативной идеологии) в реальности уже начала формироваться в обществе и даже в недрах "Единой России".
Очень схожая ситуация наблюдалась и во внешней политике России, где подчеркнутый прагматизм, отрицание идеологии сопровождались процессом переосмыслений старых схем мироустройства и национальных интересов России, т.е. наблюдался очевидный поиск самоидентификации России во внешнем мире.
Так же, как и во внутренней политике, бессистемно, противоречиво, а иногда и непоследовательно. Требовалось, с одной стороны, отказаться окончательно от либеральных догм, а с другой - предложить новую идеологию и концепцию, переосмыслить реалии. Как заметил академик А. Торкунов, "осмысление современного международного контекста заставляет нас отказаться от статичных схем биполярности в пользу многополярности с заведомо известными полюсами и схемами центросиловых отношений. Более адекватными представляются утверждения о "плавающей", "меняющейся" геометрии современной мироструктуры. Изначально термин "variable geometry" был применен для характеристики европейских процессов первой половины 1990-х годов, когда стало ясно, что на пути к полноценному Европейскому Союзу внутри самого ЕС возникают разноскоростные движения, различные специализированные полюса влияния - экономический, финансовый, военно-политический, а также различные констелляции этих полюсов"[15].
Важное значение - не случайно - имело резкое обострение в 2007-2011 г. "исторической политики", т.е. жесткая и необъективная критика со стороны ряда западных стран и некоторых российских политологов исторического прошлого Российской империи, СССР, современной России. Историю попытались не просто переписать и переосмыслить, но и - главное - навязать российскому народу и его элите новую политическую трактовку многих исторических событий. Как следствие необходимости противодействия таким попыткам в мае 2009 года была создана Комиссия по противодействию фальсификации истории в ущерб интересам России, которой пришлось фактически не только начинать с нуля этап идеологического осмысления истории, но и столкнуться с откровенно организованной идеологической кампанией по её фальсификации. И это - заметная часть наших идеологических неудач во внешней политике.
Складывающиеся компоненты социального консерватизма суть новой идеологемы, которая формируется в последние годы в условиях глобализации в развитых странах и в России, что вполне объективная тенденция, которая сдерживалась в нашей стране в силу известных факторов. Можно сказать и проще: плутая последние десятилетия по бездорожью, Россия вышла на твердую почву - магистральный путь развития. Проблема только в том, чтобы, во-первых, быстро по нему двигаться. А, во-вторых, чтобы очередные идеологические "шаманы" не столкнули с этого пути российское общество.
Эта идеологема, реализованная в политике России, могла бы стать механизмом формирования будущего образа нации и страны на системной идеологической основе. Нации - лидера по развитию НЧП, способного обеспечить наивысшие достижения в области культуры, науки и образования.
_______________
[1] Глазьев С.Ю. Уроки очередной российской революции: крах либеральной утопии и шанс на "экономическое чудо" // Экономическая газета. 2011. С. 174
[2] Торкунов А.В. Фундаментальность в общественных науках // Независимая газета. 2007. 7 декабря.
[3] Тарелин А.А. Политико-академическое сообщество США: проблемы генезиса // Вестник МГИМО(У). 2012. N 1 (22). С. 96.
[4] Подберезкин А.И., Абакумов С.А. Гражданское общество и будущее российского государства: в поисках эффективного алгоритма развития. М.: Имидж-Пресс, 2004. (Глава I. Сущность и ключевые проблемы глобализации; Глава II Вопросы методологии изучения и т.д.).
[5] Волкова М. Брукинский тест // Российская газета. 15 апреля 2010. С. 2.
[6] См., например: Железняк С. Что есть Россия? // Независимая газета. 2012. 24 января. С. 3.
[7] Волкова М. Брукинский тест // Российская газета. 15 апреля 2010. С. 2.
[8] Торкунов А.В. Фундаментальность в общественных науках // Независимая газета. 2007. 7 декабря.
[9] Торкунов А.В. Фундаментальность в общественных науках // Независимая газета. 2007. 7 декабря.
[10] Рогов С.М. Россия должна стать "научной сверхдержавой" // Мир и политика, 2010. N 3 (42). С. 8.
[11] Рогов С.М. Россия должна стать "научной сверхдержавой" // Мир и политика, 2010. N 3 (42). С. 8.
[12] Казаков А. Выбор и модель. 03.02.2010. URL: http://edinros.er.ru
[13] См., например: Паниев Ю. Неудобная тема // Независимая газета. 2012. 28 января. С. 1.
[14] Ким Зигфельд. Неосоветская Россия и Америка ("American Thinker", США). URL: http://www.inosmi.ru/politic/17.03.2010
[15] Торкунов А.В. Европейский выбор и национальный интерес // Космополис. N 3(19). 2007-2008. Зима.
