Русская духовная традиция наполнена содержательным смыслом, важнейшими составляющими которого являются созидательная деятельность на общее благо...[1]
С. Глазьев, академик РАН
... именно идеология формулирует тот политический идеал..., достижение которого становится самоцелью...[2]
М. Хрусталёв, профессор МГИМО(У)
Выбор идеологии, как известно, предопределяет выбор нравственно-политического идеала и приоритетов, главного набора ценностей, которые, в свою очередь, вытекают из объективных национальных интересов и потребностей: политических, экономических, социальных. Но, прежде всего, нравственных. Отрицание нравственных начал, свойственное для последних десятилетий политической жизни и политиков России, привело к разрушению общества, его ценностей. Это же стало главной причиной того, что коррупция, жизнь и взаимоотношения "по понятиям", стали реальной нормой и даже системой управления нашей страны, а в конечном счете, развалило и экономику.
Современная Россия, ее элита и общество так и не определились до конца с выбором идеологии, склоняясь то к западно-либеральным ее разновидностям, то пытаясь выстроить всю ту же западную, но уже социал-демократическую идеологию. Не случайно, за последние 25 лет ни одна из таких разновидностей не стала популярной, а тем более разделяемой большинством общества и элиты. В "чистом" виде для России они не годились, что и подтвердила современная политическая история.
Гораздо более привлекательной оказалось идеология современного евразийства, которая также еще до конца не оформлена, но определенно отражает как специфику России, так и ее историю и представления о будущем. Не случайно выступление В. Путина 3 октября 2011 года, посвященное евразийской интеграции[3], вызвало всплеск интереса не только у практиков, но и у политологов. Это оказалось не просто очередное политическое заявление. Оно отражало вполне определенные политические и общественные ожидания как в России, так и на большинстве постсоветского пространства, ожидания, которые уже оформились в протоидеологию постсоветского периода, но у которых была и своя история. Может быть, еще и потому, что ее родоначальник Л. Гумилев в 1920 году писал: "... если Россия спасется, то только как евразийская держава". Как четко сформулировал Г. Ситнянский, "Зародившаяся в 1920-х гг. в среде русских эмигрантов и развитая в конце ХХ в. Л. Гумилевым теория (и выросшая из нее идеология) "евразийства" стала предметом многочисленных дискуссий. Адепты этой теории объявили Российскую Империю органическим синтезом населявших ее народов в течение последних полутора тысячелетий - преимущественно восточных славян и тюрков-степняков, каковой синтез просто не мог не привести к образованию на данной территории единого государства. В 1940-1950-х гг. эту точку зрения приняли сталинские историки, провозгласившие, что единство народов существовало на территории будущего СССР уже с III в. до н.э.[4].
Общество и элита, может быть, подсознательно ощущали, что отсутствие ответа на вопрос о будущем России, ее образе, внятной идеологии стало действительной причиной политического и экономического кризиса, первопричиной неудач в реформах и вялых попытках стратегического планирования, и в неспособности реализовать различные социально-экономические концепции. Общество, которое не находится в четкой системе нравственно-политических координат, - стали признавать многие - в принципе не способно к эффективной социально-экономической, промышленной, финансовой или любой иной политике.
Таким образом будущий образ России зависит прежде всего от идеологии - нравственного выбора, - а не от политических или экономических соображений и упрощенно трактуемых национальных интересов. Вот почему ошибочно говорить, например, что евразийский выбор интеграционной модели зависит от "общности интересов экономических и политических элит"[5]. Тем более ожидать, что экономическая целесообразность станет основой будущей идеологии. В том числе евразийской.
Другими словами, формирование будущего идеала, образа России должно начинаться с нравственных и духовных основ, сформированных и закрепленных в обществе и его элите. Другие подходы, в том числе и правовые, могут быть лишь производными от нравственно-духовных и идеологических основ. А это уже и есть начало любой устойчивой идеологии как системы взглядов элиты и общества.
Другой важный вопрос предполагает выбор между двумя моделями: Россией-империей и Россией-государства-нации. Как справедливо пишет профессор МГИМО(У) И. Бусыгина, "... модель государства-нации диаметрально противоположна имперской модели, о чем красноречиво свидетельствует вся европейская история. Европейское национальное государство рождалось как неимперия или даже антиимперия. Оно вело с империями продолжительную и упорную борьбу, в которой в конечном итоге одержало победу. Такие исторические события, как Вестфальский мир 1648 года и Венский конгресс 1814-1815 годов, стали мощным свидетельством того, что в качестве базы для своего дальнейшего развития европейские государства избрали совершенно неимперскую систему территориальных суверенитетов. Как политико-территориальные структуры империя и государство-нация представляют собой "идеальные типы", которые противостоят друг другу - первый из них отрицает, а второй воплощает право наций на самоопределение. Империя повсюду и во все времена преодолевает национальную самоидентификацию. Имперская лояльность лишена этнического контекста; именно поэтому во властной элите любой империи находится место для представителей знатных родов имперской периферии. Чувство принадлежности к империи объединяет и роднит, в то время как чувство причастности к нации, напротив, обособляет и противопоставляет. Эпоха националистического подъема, в которую Европа вступила после Великой французской революции, одновременно стала эпохой заката имперской государственности"[6].
Даже незначительные колебания в идеологической атмосфере немедленно отражаются на экономике и социальной жизни. Так, разброд в элите после 24 сентября 2011 года (выдвижение кандидатом в президенты В. Путина) выявили, по оценкам экспертов, "серьезный уровень противоречий не только материального толка, но и идеологического"[7].
И вот здесь-то мы и сталкиваемся с главной проблемой: отрицая как таковую идеологию, мы не можем их четко сформулировать. Но не только. Даже созданный образ (который до 2012 года так и не был окончательно создан) невозможно сделать реальностью, насытить конкретным содержанием потому, что достижение этого образа требует не просто усилий, но и конкретных, пусть небольших позитивных результатов. Что мы хорошо видим на примере России 2007-2011 годов, когда все заклинания о модернизации превращались в пустую пиар-картинку, в которую постепенно верило все меньше людей. Произошла десакрализация образа (пусть невнятного, абстрактного), а вслед за этим и десакрализация власти. И первое, и второе становилось все явственнее в 2011 году, а после декабря 2011 года превратилось в движение и против образа, и против власти: "Особое значение в конструировании имиджа имеет реальное положение дел. Если провозглашаемый образ не соответствует тому, с чем/кем приходится иметь дело в действительности, то он просто несостоятелен и неэффективен. Дело в том, что тогда в нем отсутствует доказательная база, и, следовательно, доверие к нему как к объекту пропадает либо не возникает вовсе. Для того чтобы имидж не оказался мифом (в научном понимании данного слова), необходимо, чтобы он был подкреплен реальными фактами. В то же время имидж политического объекта довольно часто идет в связке с упрощающим действительность стереотипом, который к тому же может радикально искажать реальность"[8].
Надо сказать, что в период президентской кампании В. Путина 2012 года мы наблюдали уже иную картину. В частности, можно было заметить, что вырисовывался правильный алгоритм - идеи (и идеология), зафиксированные в статьях, инициативы, в основе которых, по словам В. Путина, "была программа развития до 2020" (не ясно, правда, какая), оптимизация ресурсов, прогноз, формирование "проекта бюджета на основе этих идей"[9].
Замена нравственно-духовных основ на правовые - что настойчиво пытался делать Д. Медведев - изначально бесполезная политика. Это отчетливо видно во всех нормативных документах последних десятилетий, принятых властью в последние годы. Могут ли сформулированные в Стратегии национальной безопасности России до 2020 года, например, национальные интересы "просто" трансформироваться в национальные ценности и цели? Могут ли они стать "политическим идеалом" или "образом будущей России"? Попробую проанализировать их под этим углом зрения. Их в этом документе, как известно, три группы[10]:
Во-первых, как следует из Стратегии, национальные интересы заключаются "в развитии демократии и гражданского общества, повышении конкурентоспособности национальной экономики", т.е. высшей национальной ценностью объявляется развитие:
- демократии;
- гражданского общества;
- конкурентоспособной национальной экономики.
Но является ли развитие демократии высшей ценностью для российской нации? И, главное, какой демократии? Не секрет, что в России есть много сторонников и других точек зрения. Да и непонятно, о какой демократии идет речь. Если, как можно предположить, о демократии европейского типа, то это, безусловно, высшая ценность в странах Евросоюза, но отнюдь не в России, у которой есть своя традиция, своя история и своя политическая культура. Не случайно в 2007-2011 годах шла активная дискуссия о "суверенной демократии", которая отнюдь не закончилась, но, наоборот, расколола общество.
Ясно, во всяком случае, одно: как минимум, этот национальный интерес должен быть вписан в идеологическую систему для того, чтобы превратиться в национальную ценность и цель для всего общества. Но может возникнуть и другой вопрос: демократия - цель или средство? Для меня, например, - средство, а поэтому она и не может быть ни национальным интересом, ни, тем более, ценностью и целью. Другое дело, если демократия становится средством для достижения какой-то внешней национальной цели, "политического идеала", например, максимальной реализации возможностей всех личностей, составляющих российскую нацию. Но это уже совсем другая история. Об этом как раз ничего и не говорится в Стратегии.
Следующий национальный интерес первой группы - "развитие гражданского общества" - также вызывает много вопросов. Что это такое? А зачем оно нужно? И почему создание гражданского общества стало властным приоритетом?
На мой взгляд, эффективные институты гражданского общества - это очень важный инструмент и средство (но не цель) для того, чтобы содействовать развитию национального потенциала человека, способствовать реализации потенциала его личности, обеспечивать полную и эффективную востребованность личного человеческого потенциала. В этом их высшая ценность и значение, а не в развитии абстрактных прав человека, - что декларируется сегодня.
Немаловажно и то, что институты гражданского общества повышают эффективность управления нацией, обществом, государством и экономикой, что, безусловно, сказывается на повышении темпов социально-экономического развития. Но развитие этих институтов всё-таки является средством, а не целью, не политическим идеалом. Представьте на минуточку лозунг: "Создадим новый институт гражданского общества!" Это очень напоминает лозунг из фильма "9 дней одного года" - "Откроем новую элементарную частицу в текущем квартале!".
Нельзя согласиться и с утверждением об особом национальном интересе сделать "конкурентоспособной национальную экономику". Тем более, это уж совсем не подходит к политическому идеалу. Этот интерес, трансформируясь в цель и ценность, в форме лозунга звучит совсем уже глупо. Представьте себе лозунг: "Наши самовары продаются лучше всех в мире!" Или: "Наша нефть - самая желанная на планете!" Кстати, это не такой уж теоретически отвлеченный вопрос: в декабре 2011 года ИНСОР в очередном докладе предложил сделать Россию... лидером сырьевых держав![11]
Конечно же, главный национальный интерес в экономике - сделать её эффективной (малоресурсной) для страны, но, главное - национальная экономика должна обеспечивать разумные потребности граждан России лучше, чем другие экономики. Не хотим же мы, в самом деле, чтобы достоинство нашей "конкурентоспособной" экономики определялось только тем, что наша продукция потребляется за рубежом?
Другая группа национальных интересов, описанная в Стратегии, относится, строго говоря, не к национальным, а государственным интересам. Она включает:
- незыблемость конституционного строя;
- территориальную целостность;
- суверенитет.
Эти интересы гораздо проще трансформировать в ценности и цели, но и они должны быть конкретизированы, вписаны в идеологическую систему для того, чтобы стать "политическим идеалом". Так, незыблемость конституционного строя, который был навязан, как известно, в 1993 году после известных октябрьских событий, вызывает сомнение, причем у очень многих.
Конституция 1993 года, сделанная под Б. Ельцина в условиях переходного периода и диктатуры, по определению не может быть идеалом. Ее практически не обсуждали, за нее не голосовало большинство, и, хотя бы поэтому, она не может быть "политическим идеалом".
Отдельно, - территориальная целостность и суверенитет, - категории, которые, безусловно, являются ценностными и целями политики. Однако и здесь требуется уточнение. Как, например, рассматривать эти категории в сочетании с другой (необъявленной формально) целью - целью интеграции в Евросоюз, где изначально предполагается делегирование части суверенитета? Может быть, точнее было бы сказать о главном национальном интересе и ценности - сохранении национальной идентичности?
Исследователь этой проблемы Н. Коровникова, отмечает: "Именно национально-цивилизационная идентичность предполагает осмысление и осознание принадлежности к национально-государственной, культурно-цивилизационной общности как значимой для каждого члена общества ценности. Причем, представления о национально-цивилизационной принадлежности и соответствующие образцы идентичности непосредственно влияют на формирование политических ориентаций людей во внутренней и внешней политике, что и определяет совокупный образ страны"[12].
Именно этого и не происходит в современной политической жизни страны. Правящая элита и партии всячески стремятся избежать национальной идентификации, заменив ее гражданской идентификацией. Одна из таких попыток - статья В. Путина, опубликованная в январе 2012 года в "Независимой газете", где доминирующий правовой подход вполне мог бы быть оправданным, если бы до этого были определены нравственно-духовные основы нашей нации. Кстати, само слово "нация" остается вне лексикона современных политиков, пытающихся заменить его такими понятиями, как "россияне", "российский народ" и т.п.
Права, безусловно, Н. Коровникова, полагающая, что в основе национальной самоидентификации лежат такие понятия, как территория, язык, духовное и культурное наследие, даже сильная власть. Процитируем ее вывод подробнее:
"По итогам обобщения данных официального политического дискурса, экспертных публикаций, социологических опросов можно выделить следующие наиболее значимые элементы национальной самоидентификации россиян, содержательное наполнение которых и формирует "внутренний" образ страны:
- территория ("русская земля")...
- сильная власть ("Наш президент"). Среди ценностей и идейно-политических установок современных россиян также следует выделить то, что в нашем обществе исторически более популярна установка на патернализм, т.е. поддержку со стороны государства, нежели установка на самостоятельность. Так и на сегодняшний день более двух третей россиян - 69% - по-прежнему полагают, что без поддержки со стороны государства им и членам их семьи выжить сложно. Им противостоит активное меньшинство в 23% . Кроме того, более половины наших соотечественников (55%) предпочитает выбирать "твердую руку", которая наведет порядок, даже если для этого придется ограничить некоторые свободы. Причем, власть и по сей день в значительной степени персонифицирована. Показательны в этом отношении данные, полученные ВЦИОМ на 13-14 декабря 2008 г., так на вопрос: "Назовите 5-6 политиков, которым Вы более всего доверяете?" - были получены следующие ответы: Путин В.В. - 62%; Медведев Д.А. - 44%; Жириновский В.В. - 7%; Шойгу С.К. - 7%; Зюганов Г.А. - 6%.
- духовное и культурное наследие, высшие достижения культуры ("родина Пушкина, Толстого и Достоевского"). Бесспорен тот факт, что русская культура накопила великие ценности в искусстве, науке, архитектуре и т.д. Так, около половины россиян считают, что и в современной жизни именно достижения в культуре и искусстве вызывают особую гордость за Россию. Задача же нынешних поколений - сохранить и приумножить их.
Особое значение имеет духовное наследие нации. Особенно та его часть, которая аккумулируется вокруг Русской православной церкви (РПЦ), традиционно являющаяся не только нравственным авторитетом, но и стержнем, объединяющим государство. Не случайны, отнюдь, нападки со стороны либеральных слоев, которые время от времени активизируются. "Замдиректора Института политических исследований Г. Добромелов убежден, что "борьба идет с учетом того, что консервативно-патриотически настроенный электорат Владимира Путина в какой-то степени опирается на авторитет РПЦ, поэтому удар по Церкви можно считать и ударом по власти""[13].
- язык. Для возрождения российской культуры и духовности, как писал И. Ильин, в обществе должен утвердиться "культ родного языка, поскольку русский язык оказался тем духовным орудием, которое передало зачатки Христианства, правосознания и науки всем народам нашего территориального массива"[14].
Язык, как условие сохранения идентичности, в XXI веке находится под очевидной угрозой. По данным ЮНЕСКО, сегодня в мире существует около 7 тыс. языков. По разным оценкам, от 50% до 90% из них могут исчезнуть еще до конца нынешнего столетия[15].
Из приведенных данных следует, что:
- во-первых, Россия отнюдь не является чемпионом по языковому многообразию;
- во-вторых, как и другим странам, где существует более сотни языков, России угрожает вымывание языков и их исчезновение, потеря этого огромного богатства;
- в-третьих, Россия должна активно поддерживать и развивать языковое многообразие в условиях глобализации, как гарант сохранения своей идентичности.
Приведенные примеры, на мой взгляд, показывают, что у сегодняшней российской элиты нет ясной картины идеального "будущего образа России" как системы ценностей и целей, что, собственно, и составляет первооснову любой идеологии. Нерешенность этой общей проблемы неизбежно ведет к неточному формулированию частных целей, например, объявленной Д. Медведевым модернизации. Это, кстати, понимают не только обществоведы, но и естественники. Так, мой хороший товарищ, который в свое время был заместителем председателя ГКНТ СССР, член-корреспондент РАН Л. Сумароков следующим образом описал свои впечатления после посещения в июне 2010 года центра Ж. Алферова в Санкт-Петербурге: "Мне, как и другим, приходится общаться со многими представителями нынешнего поколения, в том числе молодыми людьми. И вновь повторю: ну и что? Они-то как себе представляют наше будущее, к чему стремятся? В основном хорошие, светлые и очень умненькие ребята, я так хорошо знаю таких по МИФИ, где преподавал многие годы. Говорю с ними и с людьми постарше на разные темы, но, когда разговор касается внутренней политики, чувствую, что они, порой, не особенно четко понимают и тем более формулируют, о чем идет речь. Образно говоря, во многих головах - "каша". Именно каша, и это выясняется довольно быстро после первых нескольких фраз... Но, может быть, я чересчур строг и требователен? Не знаю. В каком обществе мы сегодня живем и на какой его стадии находимся? Должен признать, мне и самому тут далеко не все понятно. Нужны новые идеи, а может быть и понятия, в том числе в отношении определения и перспектив нашего нынешнего общества. Ясно одно: путь развития, в основе которого эксплуатация невозобновляемых природных ресурсов и олигархический капитализм это - тупик. Нужны инновации и модернизация на базе достижений науки. Но одновременно нужна и новая социальная стратегия и политика, в том числе предполагающие высокую ответственность новых собственников, получивших ее фактически даром от бывшего владельца. Не станем скрывать, ухвативших при этом наиболее лакомые куски, но отнюдь не всегда разделяющих свою ответственность с государством перед обществом"[16].
Как видно, новая социальная стратегия и политика также не могут не основываться на нравственно-духовной первооснове. В противном случае они "провисают", становятся не более, чем частными и нереализуемыми концепциями и инициативами. Признают это и в высших эшелонах власти. Так, выступая осенью 2009 года перед философами, С. Миронов признал: "Хотелось бы иметь определение модернизации... это крайне важно для положительного конечного результата. Свеж пример того, как, не определившись с понятиями и смыслами, страна включилась в "перестройку", в надежде, что по ходу эти категории определятся сами. Печальный результат такого подхода всем нам известен"[17].
Действительно, идея Д. Медведев, о модернизации должна была бы быть не программой смены технологий, а прежде всего, социальной концепцией, вытекающей из комплексной системы нравственных и иных взглядов, т.е. из идеологии. Нужны не технологи и специалисты по "освоению бюджета", а постановщики задач для ученых и инженеров. Так, справедливо заметил в разговоре со мной профессор С. Капица: "Поставьте нам задачу, а решить мы ее сможем и сами. Практически любую".
Модернизация невозможна, если вся нация не станет участником этого процесса, но для этого она должна сначала увидеть ясную и привлекательную цель, быть мотивирована. Чего сегодня нет. Отсутствие мотивации у нации и экономика - главная причина провала модернизации 2008-2011 годов. Отсутствие мотивации в данном случае равнозначно отсутствию общенациональной цели. Цель, которая была бы максимально адекватна национальным интересам (потребностям) общества. Эта цель -приемлемый для нации образ будущей России, а не частные бюрократические или правовые решения. Сегодня ее у нации нет. Как сказал один из авторов Интернета, "Сегодня на российской политической арене мы не наблюдаем особого идейного содержания, идеологии, которая бы завлекала умы людей в неведомые дали и радужные перспективы. Сегодня мы не имеем перед собой конкретной цели, не к чему нам приложиться душой и разумом. Человек сегодня находится в идейном вакууме, дезориентации и неизвестности, поэтому живет одним днем, или чистым ублажением собственных маний и устремлений"[18].
В создании такого образа сегодня заключается главная политическая задача элиты, да и всего общества. Понимание важности такой задачи у политической элиты сегодня пока нет. Хотя, как показывает опыт, если власть четко формулирует цели и пытается их добиться всеми силами, результат не заставляет себя ожидать. Так, развитие интереса и связи в короткие сроки привело к заметным результатам. "По словам Эльвиры Набиуллиной, если шесть лет назад только 14% опрошенных граждан были более-менее довольны качеством электронных госуслуг, то в 2011 году таких было уже 74,6%. А в рейтинге ООН, оценивающем уровень развития "электронных правительств" и электронных госуслуг, Россия в 2011 году поднялась с 59-го на 27-е место и заняла третье место после США и Японии среди стран с более стомиллионным населением[19].
Давайте попробуем разобраться в теме, ведь отвечая на вопрос о том, какое будущее мы ждем для России, мы должны ясно создать этот будущий образ. Когда строится здание, то существует его проект. Как минимум, в голове строителя, но лучше формализованный, "на бумаге", со всеми согласованиями и печатями. В противном случае, можно ожидать (даже неизбежно это случится), что коммуникации, нагрузки и т.п. не совпадут с замыслом.
Пока что этот образ не внушает оптимизма. Во всяком случае, в среднесрочной перспективе (3-5 лет) Россия останется отстающим государством по основным показателям научно-технического развития.
По абсолютным показателям объемов финансирования исследований и разработок Россия находится примерно на 20 месте после США, Японии, Китая, Германии и т.д., но при этом необходимо учитывать, что соотношение объемов финансирования науки в России и в США равно 1,5%, что говорит о катастрофических масштабах недофинансирования науки в нашей стране.
Несмотря на то, что внутренние затраты на исследования и разработки (ВЗИР) в действующих ценах в 2008 г. примерно в 35,5 раза больше затрат 1995 г., то есть номинальный объем на ВЗИР за 12 лет увеличился в 35,5 раза, реальный объем финансирования исследований и разработок (в постоянных ценах 1989г.) за 12 лет увеличился в 2,2 раза, что говорит лишь о видимости существенного увеличения финансирования науки.
Катастрофическими являются не только объем финансирования исследований и разработок и темпы его роста. Самым печальным образом выглядит результат реализации "Стратегии развития науки и инноваций в Российской Федерации на период до 2015 года"[20].
Для государства и общества, важно иметь такую идеальную модель, которая, конечно же, многократно сложнее любых архитектурных решений. И это задача не экономистов и финансистов, а идеологов и философов. "Именно философия, - считает С. Миронов, - должна выработать цельное представление о будущем"[21], хотя речь идет, конечно же, все-таки об идеологии: политики по старой привычке боятся самого этого понятия - "идеология".
Для формирования будущего образа государства, нации, общества, экономики необходимо учитывать множество факторов: Как внешних (соотношение сил в мире, политика других государств, наличие коалиций, блоков и союзов, мировая конъюнктура рынков, качество двусторонних отношений, темпы развития экономик, а, главное, интересы других стран, применительно к России и т.д.), так и внутренних (экономических, политических, социальных, культурных).
Прежде всего следует остановиться на влиянии внешних факторов на формирование образа России, потому что такой образ (даже самой уникальной страны) - частный случай в мировом сообществе по отношению ко всем остальным 200 странам и цивилизациям. Этот образ неизбежно находится под влиянием и воздействием мировых процессов - политических, экономических, технологических и т.д. и факторов влияния, для которых практически не существуют границ и национальных запретов. "Арабская весна" 2011 года показала, что сформировалась тенденция усиления роли государств, которых раньше относили к аутсайдерам. И не только Китая, Индии, Бразилии или Индонезии, но и многих других государств мира. "Молодой Восток" (в широком смысле этого термина), "вчерашняя мировая деревня теснит стареющий и ослабевающий Запад". Это еще не диагноз, но уже тенденция[22]. Это "вытеснение" выражается во всех основных областях - демографии, экономике, мировой торговле и, конечно, политике.
Говоря о будущем облике России, ее идеальном образе, мы не можем игнорировать эту тенденцию. Просто ориентироваться на слабеющий Запад (который, кстати, ничего России и не предлагает, кроме роли сырьевого придатка), это означает сознательный выбор устаревшей модели развития и национальной перспективы. Именно поэтому евразийская инициатива В. Путина осени 2011 года представляется не просто экономической инициативой, а геополитическим выбором. Выбором, который во многом учитывает современные международные тенденции.
Возвращаясь к рисунку, мы увидим, что эти внешние факторы воздействуют не только на цели и ценности российской нации, как они осознаются элитой, но и прямо влияют на национальные интересы. Важно, во-первых, не преувеличивать искусственно значение некоторых трудов, как это было прежде, например, по отношению к Европе. Во-вторых, в полной мере использовать силу других факторов глобализации. Как это делает Китай последние десятилетия.
Таким образом, "Внешний мир" оказывает как прямое влияние на формирование "Образа России" через множество факторов, так и косвенное - через воздействие на национальные интересы и возможные угрозы (N 1) в том виде, как они воспринимаются элитой. Более того, "Внешний мир" оказывает косвенное (но отнюдь не слабое) политическое, экономическое, информационное и военное воздействие на группу факторов, объединенных в "Ресурсы России" (N 2).
В обычной ситуации, в мирное время, когда суверенитету и безопасности страны явно ничто не угрожает, это влияние в большей степени экономическое и финансовое (например, через цены на углеводороды и металлы), но никогда нельзя исключать возможность и военно-политического влияния на национальные ресурсы. Так, в последние годы в США и Китае стала активно обсуждаться тема о "справедливом распределении" природных ресурсов между странами. Воздух, вода, экология - уже стали предметом международных переговоров, а качественные человеческие ресурсы - самой острой ареной конкурентной борьбы.
Важно отметить, что среди внешних факторов в последние десятилетия мы видим значительное число неблагоприятных для России факторов и изменений, которые требуют прежде всего идеологических объяснений. Речь идет, конечно, о кризисе либеральной модели развития, который скрыто был признан даже ведущими либеральными финансистами в январе 2012 года в Давосе. Как справедливо считает академик А. Торкунов, "... в политическом (я бы сказал, все-таки, идеологическом - А.П.) плане мы ещё не все объяснили сами себе, а тем более окружающему миру... Действительно, в силу несостоявшейся победы либерализма "конец истории не наступил, а теория "столкновения цивилизаций мрачна и операционно малопригодна"[23].
Таким образом, в начале второго десятилетия XXI века мы так и не определились ни с образом нашей страны и нации, ни с ее местом в современном мире. И это - главная проблема не только "политического сезона" 2012 года, но и всего национального развития. Мы не можем сегодня предложить более или менее консолидированный подход элиты и общества к этой проблеме.
Между тем эта проблема, на мой взгляд, не так уж трудноразрешима. Мне представляется, что мы можем и должны предложить миру новый, привлекательный образ России как нации и государства, которые поставили своим главным приоритетом развитие национального человеческого потенциала вообще и человека, в частности. Это означает, что мы ясно формулируем политическую, экономическую и нравственную цель стать мировым лидером в культуре, науке, образовании и духовности, опираясь на национальный человеческий потенциал и развивая его институты.
Такая заявка не вызовет раздражения и опасений у мирового сообщества, которое в своем большинстве признает не только наличие этого потенциала у нашей страны, но и право нашей нации, ее претензию на мировое лидерство в этой области. Более того, в отличие от заявки на военное или технологическое превосходство, подобные амбиции в принципе редко подвергаются критике.
Понятно, что, заявляя об этом, мы должны будем пересмотреть свою фактическую политику, в том числе планы социально-экономического развития и бюджетную политику в сторону усиления финансирования и обеспечения развития факторов, определяющих национальный человеческий потенциал. Прежде всего науки, культуры, образования, здравоохранения, которые пока что сознательно запланированы на 2012-2014 годы к недофинансированию. И это должно означать не более и не менее как смену политико-идеологического курса.
--------------
[1] Глазьев С.Ю. Уроки очередной российской революции: крах либеральной утопии и шанс на "экономическое чудо // Экономическая газета. 2011. С. 196.
[2] Хрусталёв М.А. Анализ международных ситуаций и политическая экспертиза: очерки теории и методологии. М.: НОФМО, 2008. С. 35.
[3] Путин В.В. Новый интеграционный проект для Евразии - будущее, которое рождается сегодня // Известия. 2011. 3 октября. С. 1.
[4] Ситнянский Г. Либеральное евразийство - оксюморон или национальная идея?. URL: http://eurasian-integration.org 13 апреля 2012 г.
[5] См., например: Певгов Р. Проблема евразийства / Эл. СМИ "Наследие". 26 марта 2012 г. URL: http://www.nasledie.ru
[6] Бусыгина И., Захаров А. Sum ergo cogito. Политический мини-лексикон. М.: МШПИ, 2006. С. 41, 42.
[7] Ремчуков К. Конец тандема // Независимая газета. 2011. 30 декабря. С. 1.
[8] Нейматова А.Я. Проблема имиджа в политике и политической науке // Вестник МГИМО(У), 2011. N 2. С. 268-269.
[9] Латухина К. Идти по картам // Российская газета. 2012. 23 марта. С. 3.
[10] Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года. Утверждена 12 мая 2009. Указом Президента РФ.
[11] Независимая газета. 2011. 19 декабря. С. 2.
[12] Коровникова Н.А. Образ России в массовых представлениях современных российских граждан. 2011. 19 декабря. Эл. СМИ "Виперсон". URL: http://viperson.ru/
[13] Вежин С. Патриарх Кирилл как цель // Независимая газета. 2012. 30 марта. С. 3.
[14] Коровникова Н.А. Образ России в массовых представлениях современных российских граждан. 2011.19 декабря. Эл. СМИ "Виперсон". URL: http://viperson.ru/
[15] Полюхович А. Конец кокни // Известия. 2012. 30 марта. С. 1.
[16] Сумароков Л.Н. Инновации и нанотехнологии. 02.06.2010. Эл. СМИ "Виперсон". URL: http://www.viperson.ru/wind
[17] Миронов С.М. За нами Россия. М.: Ключ-С, 2010. С. 109.
[18] Мои тексты (Антипрагматическая). Идеология отсутствие идеологии. URL: http://p-developpment.narod.ru/
[19] Зыкова Т. Прокуратура онлайн // Российская газета. 2012. 23 марта. С. 5.
[20] Кретов С.И., Кондаков С.А., Кирпичников А.А. Мир инноваций и политика модернизации // Мир и наука. 2011. N 10 (61). С. 98.
[21] Миронов С.М. За нами Россия. М.: Ключ-С, 2010. С. 109.
[22] Васильев Л. Эпоха парадоксов // Независимая газета. 2012. 27 января. С. 5.
[23] Торкунов А.В. Европейский выбор и национальный интерес // Космополис. N 3(19). 2007-2008. С. 34.
