Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Национальные ценности, НЧП и модернизацияНазад
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Национальные ценности, НЧП и модернизация
Источником угроз становится также политический, культурный и экономический плюрализм современного мира[1]
А. Торкунов, ректор МГИМО(У)
Даже в самом многонациональном обществе не бывает равенства культур. В США англосаксонская культура, а в России ... - православие[2]
Патриарх Кирилл
Проблема соотношения национальных ценностей и модернизации остро встала в 2009-2010 годы. Почему-то у целой влиятельной социальной группы публицистов, ученых и политиков сложилось мнение, что Россия должна отказаться от национальных ценностей в интересах модернизации. Точнее, модернизация потребует переноса ценностей развитых стран на российскую почву.
У этой проблемы я бы отметил две стороны. Первая - прикладная, заключается в том, что настоящая модернизация (т.е. создание качественно новых продуктов и услуг мирового уровня) в принципе невозможна без опоры на национальную систему ценностей. Заимствования способны на какое-то время и в каких-то областях дать определенный результат, но принципиально новые продукты можно создавать только на основе национальных научных, образовательных и культурных школ.
Другая проблема заключается в том, что на новом - культурно-духовном - этапе развития человечества национальные ценности будут играть особенно важную роль. Именно они будут определять нравственные и духовные основы общества и составлять все возрастающую долю НЧП.
А кроме того конфликты в международных отношениях и новые вызовы и угрозы, например, международный терроризм, этнический национализм и т.д., так или иначе всегда были связаны с конфликтом национальных систем ценностей. "Действительно, - считает академик А. Торкунов, - различные системы ценностей и политические культуры далеко не всегда мирно сосуществуют друг с другом. Напротив, история международных отношений, в том числе история XX века дает немало примеров того, как конфликты несовместимых ценностей и идеологий порождали конфликты политические, а последние часто перерастали в вооруженные столкновения и войны. Собственно, и Вторая мировая война, и последовавшая за ней "холодная война", постоянно выливавшаяся в многочисленные локальные войны в периферийных районах биполярной международной системы, были порождены в основе своей столкновением принципиально несовместимых идеологий, антагонистических ценностей и общественных систем" [3].
Для России ситуация существенно осложняется разницей, сложившейся в оценках и самооценках социальных групп. Которые могут стимулировать относительно небольшую (до 15%), но очень активную (и опасную) группу националистически настроенных граждан. Поэтому оценка социального самочувствия нации имеет огромное значение. В частности, по многолетним замерам социологов, она меняется к лучшему после 2000 года[4].
"... стянутая в единое целое узами глобализации комбинация традиционных обществ и обществ, которые входят, по сути дела, в постмодернистский период развития, обладает мощным дестабилизирующим потенциалом".
Столкновение различных систем ценностей как основа конфликта - аксиома, исторический факт. Но когда происходит изменение в соотношении сил в мире, то сильная сторона пытается навязать, в т.ч. насильственными способами (не обязательно военными) свою ценностную систему.
Многие исследователи приходят к выводу о том, что первые десятилетия XXI века будут периодом тяжелого кризиса, конечный итог которого непредсказуем. Впереди видится длительный, растягивающийся, возможно, на десятки лет переходный период.
Ситуация осложняется тем, что существующая система миропорядка себе изжила. И кризис 2008-2010 годов лишний раз это показал. Начался переходный период к новому состоянию, который будет определяться не только соотношением сил, но и соотношением систем ценностей, т.е. в конечном счете преимуществом в идеологии. Видный американский социолог И. Валлерстайн писал: "... Современная миросистема как система историческая вступила в стадию завершающегося кризиса и вряд ли будет существовать через пятьдесят лет. Однако, поскольку результаты кризиса не могут быть определены заранее, мы не знаем, станет ли пришедшая на смену новая система (или системы) лучше или хуже той, в которой мы живем ныне. Но что мы действительно знаем - это то, что переходный период будет грозным временем потрясений, поскольку цена перехода крайне высока, его перспективы предельно неясны, а потенциал воздействия небольших изменений на итоговый результат исключительно велик"[5].
На будущем этапе России необходима идеология, опирающаяся на национальные, культурные и духовные ценности, которые становятся базовыми факторами развития и сохранения самой нации. В XXI веке, как оказалось, национальная система ценностей обеспечивает внутреннюю стабильность, межнациональный и межконфессиональный мир. Не случайно Д. Медведев с 2009 года постоянно делал шаги навстречу РПЦ и другим традиционным религиям. Глава государства подчеркнул, что одна из главных задач Русской православной церкви, решения которой ждет российское общество, - поддержание мира между представителями разных религий и национальностей. Диалог религиозных общин и организаций, по словам президента, является "действенным средством предотвращения межэтнических конфликтов". По мнению Медведева, именно этой цели служит экспериментальный школьный курс по преподаванию основ мировых религиозных культур и светской этики, в который входит модуль "Основы православной культуры".
В условиях глубокого нравственного и духовного кризиса, в котором оказалась Россия с начала 90-х годов, именно "духовное и нравственное воспитание и просвещение всегда было основным заслоном для зла"[6], - сказал Д. Медведев, обращаясь к архиереям РПЦ в феврале 2011 года. Это проблема не только сохранения нации в условиях глобализации, но и проблема опережающего социально-экономического развития, т.е. вполне конкретная, прикладная проблема.
Наконец, это и проблема стратегического развития, когда национальное руководство, опираясь на национальные ценности, ставит цели на десятилетия, даже столетия. Как, например в Китае. "Китайцы, в отличие от нас, - признает Ан.Торкунов, - живут категориями столетий, вечностями"[7]. Таким образом модернизационный проект должен не только основываться на национальных ценностях, их синтезе с новейшими достижениями, но и сами ценности являются стратегическими приоритетами в развитии нации, позволяют не только "не сбиться с курса", но и лучше понять национальные интересы в тактической перспективе.
Духовный потенциал, таким образом, являются важнейшей частью НЧП, которая в XXI веке будет расти как относительно, так и абсолютно. Что, кстати, хорошо понимают в Китае, где интерес к истории и национальным ценностям у молодежи приобрел в последние годы огромное значение, своего рода форму страсти изучения примеров "унижения иностранцев", т.е. политическое значение![8] Примечательно, что в Институте Дальнего Востока была сделана прекрасная работа - шеститомное издание "Духовная культура Китая", - но до сих пор такой работы для России нет[9].
Не случайно общество интуитивно ощущает потребность в самоопределении, выборе своего собственного алгоритма, своей стратегии. Это, а не механическое использование опыта успешных стран, становится ключом к процветанию. Примечательно, что к 2007 году стало ясно, что, большинство россиян считают себя не европейцами, а представителями отдельной цивилизации. Очень многие Европы боятся и не разделяют ценности, которые традиционно принято считать европейскими. Причем отчуждение от Европы растет, а не уменьшается. Таковы результаты исследования, проведенного в декабре 2006 г. "Левада-центром" по заказу брюссельской некоммерческой организации EU-Russia Centre.
Не считают себя европейцами 71% опрошенных, а почти половина (45%) уверены, что Евросоюз несет потенциальную угрозу для России (чуть меньше - 37% с ними не согласны и не видят подобной угрозы; 18% затруднились с ответом). Структура этих фобий населения выглядит следующим образом: на первом месте стоит страх перед утратой Россией финансовой и промышленной независимости (об этом заявили 39% опрошенных, согласных с тем, что от ЕС исходит угроза для России), на втором - насаждение чуждой культуры (24%), на третьем - утрата политической независимости (24%), и замыкает этот список "военная угроза" (13%)[10].
На фоне этих настроений определенно нарастает угроза внутриполитической стабильности. Но не только. Власть неизбежно будет вынуждена учитывать эти настроения. И очень важно, чтобы нарастающая угроза радикализма не привела в очередной раз к смене социально-экономического или внешнеполитического курса. Указанные фобии и угрозы могут стать политическим мотивом, уведя в очередной раз страну от магистрального пути развития. Подчеркну: у России нет гарантий того, что в очередной раз к власти не придет "группа товарищей", которые на десятилетия уведут ее с магистрального пути развития. Такие гарантии может дать только идеология развития, которая разделяется большинством нации и ее элиты.
Модернизация, которая предстоит России, базируется на национальных ценностях и интересах и том конкретном материальном фундаменте, на котором предстоит ее делать. Общее представление о социально-экономическом положении России в 2009 году дают следующие данные[11].
В целом можно констатировать положительную динамику развития за последние годы (за исключением числа - зарегистрированных преступлений. Вместе с тем эта динамика очевидно не соответствует темпам, которые сегодня необходимы России...
Кроме того, видно, что государство явно недооценивает значение культуры, здравоохранения и образования по сравнению с другими развитыми странами[12].
Особое значение для России всегда имело пространство, "Русская земля". Оно нередко заменяло и понятия "государство" и "нация". Но огромные пространства России сегодня слабо заселены и освоены, что означает прямую геополитическую угрозу: желающих воспользоваться этим пространством и ресурсами немало.
Кроме того, экономически не освоенные пространства низко эффективны. Строительство дорог, развитие инфраструктуры вообще, экономически невыгодно, если ей пользуется мало граждан. Вот почему демографическая проблема России становится реальной угрозой национальной идентичности. "Размываемая" нация, которая заселяет огромные территории, в конечном счете становится слишком разделенной, не способной реализовать свой культурный потенциал. В России, напомним, к 2007 году качественных изменений в обществе, в т.ч. идеологических, пока еще не произошло, а значит различные "развороты" отнюдь не исключены. Структура экономики страны остается по-прежнему сырьевой, а демографическая ситуация - катастрофической. Это означает, что физическая основа человеческого потенциала стремительно сокращается. А его качество ухудшается. Достаточно сказать, что если демографическая ситуация не будет исправлена, то в России к 2030 году может проживать уже не 140, а 100 млн человек. Что еще хуже - больных, малообразованных, социально опасных. По мнению, например, директора Независимой психиатрической ассоциации России Л.Виноградовой, в нашей стране в помощи психиатров уже нуждается 20-25% населения[13].
Осознание этого факта - критическая точка в оценке нынешнего положения России. Сегодня и по структуре экономики, и по социальной структуре общества, и по социальным стандартам мы можем относить себя только к тому этапу развития, где передовые страны находились 25-30 лет назад. Но, главное, менталитет элиты пока остается на том же уровне.
Важно подчеркнуть, что иностранный капитал в принципе не является инвестором развития ЧП в России. Его доля составляет в лучшем случае несколько процентов от общего объема инвестиций. С учетом этого, а также неготовности отечественного бизнеса реально инвестировать в человеческий потенциал, в качестве единственного инвестора остается только государство. Именно поэтому доля инвестиций в ЧК в консолидированном бюджете инвестиции носят спекулятивный характер, что стало особенно заметно в период кризиса. Как видно из доклада Всемирного банка, капиталы иностранных инвесторов быстро "покинули" Россию[14].
Особенно заметно хотя бы на примере недооценки роли социальной политики, о которой в последнее время вроде бы много говорят. На деле, например, в бюджете на 2008-2010 годы ситуация выглядит иначе.
Если учесть прогнозируемую инфляцию, то реальное увеличение произойдет разве что в здравоохранении, физической культуре и спорте, - справедливо считает Е. Гонтмахер. Но, может быть, прогресс будет обеспечен за счет территориальных бюджетов: ведь за их счет обеспечивается 76% расходов на образование и здравоохранение, более 90% - на культуру? Учитывая эти доли, а также включив сюда расходы на ЖКХ и социальную помощь, можно оценить величину затрат на социальную сферу в консолидированном бюджете на уровне 11,2-11,7% ВВП. Если прибавить к ним межбюджетные трансферты на социальные цели и трансферты государственным внебюджетным фондам, то совокупная величина на социальные цели в консолидированном бюджете составить величину, равную 17-18% ВВП.
Много это или мало? В развитых странах доля государственных социальных расходов составляет не ниже 25-30% ВВП. И это при том, что перед этими странами не стоит актуальная для нас проблема спасти деградирующий человеческий потенциал.
Естественно, что это отражается на доходах граждан, которые в разы уступают развитым странам.
Производительность труда, располагаемые доходы, зарплата и безработица, 2006-2010 гг.[15]
С политико-идеологической точки зрения, как видно, радикальных изменений не произошло. Мы пока упорно не хотим видеть закономерностей развития общества, ставших очевидными в первом десятилетии ХХI века. А это означает, что идеологически мы отстаем еще больше, чем технологически. В этих условиях внутриполитическая стабильность, уверенность в сохранении нынешнего курса развития могут быть обеспечены только идеологически, через развитие в обществе норм, правил и идей, свойственных самой современной идеологии развития - идеологии развития человека, его потенциала, его интеллекта и духовности. Идеология, которая, добавлю, соответствует будущему этапу в развитии общества.
Идеология, культура, духовность в первой четверти ХХI века для России, таким образом, становятся главными факторами укрепления внутриполитической стабильности, подготовки "площадки" для будущего рывка.
______________________
[1] Торкунов А. Мировые реалии начала XXI века и внешняя политика России. Аналитические записки. МГИМО(У). 2004. N 1. С. 1.
[2] Клин Б. Третий путь Патриарха Кирилла // Известия. 2010. 23 июля. С. 3.
[3] Торкунов А. Мир становится другим // Мир и политика. 2009. Январь. N 1(28).
[4] Добрынина Е. Десять лет без права на склероз // Российская газета. 2011. 4 февраля. С. 11.
[5] Валлерстайн И. Конец знакомого мира. Социология XXI века. М.: Логос. 2003. С. 5-6.
[6] Кузьмин В. Служить и проповедовать // Российская газета. 2011. 4 февраля. С. 2.
[7] Торкунов А. Дипломатия как двигатель модернизации. 2010. 5 августа. URL: http://opec.ru/1301637.html.
[8] Тавровский Ю. Проблема северных территорий - ящик Пандоры // Независимая газета. 2011. 9 февраля. С. 3.
[9] Осипов Ю. Это - безумие - ломать сложившуюся систему организации наука в России // Российская газета. 2011. 8 февраля. С. 14.
[10] Орджоникидзе М., Гудков А. Пропасть растет // Ведомости. 2007. 28 февраля. С. А4.
[11] Социальное положение и уровень жизни населения России. 2009: Стат. сб. / М.: Росстат. 2009. С. 28-32.
[12] Социальное положение и уровень жизни населения России. 2009: Стат. сб. / М.: Росстат. 2009. С. 34.
[13] Важдаева Н. Великая депрессия // Новые Известия. 2007. 30 января. С. 1.
[14] Доклад об экономике России. Представительство Всемирного банка в России. 2010. Июнь. URL: http://www.worldbank.org.ru. С. 18.
[15] Доклад об экономике России. Представительство Всемирного банка в России. 2010. Июнь. URL: http://www.worldbank.org.ru. С. 10.
