Академик А.А.Кокошин о размышлениях маршала К.К.Рокоссовского по поводу альтернативной стратегии РККА в 1941 годуНазад
Академик А.А.Кокошин о размышлениях маршала К.К.Рокоссовского по поводу альтернативной стратегии РККА в 1941 году
Выдающийся советский полководец К.К.Рокоссовский в своих мемуарах представил крайне интересные и весьма важные размышления о стратегии Красной Армии, альтернативной той, которая была избрана советским руководством после нападения гитлеровской Германии 22 июня 1941 года. Константин Константинович, в частности, писал, что неверным было делать ставку на "стоять насмерть" на каждом рубеже обороны (чем, по его словам, "стали хвастаться" некоторые наши полководцы после войны). Рокоссовский вспоминает, что в 1812 г. Барклай-де-Толли и Кутузов тоже могли дать приказ "стоять насмерть", "но они этого не сделали, и не потому, что сомневались в стойкости введенных им войск". А дело было в том, писал Рокоссовский, что "они мудро учитывали неравенство сторон и понимали - умирать если и надо, то с толком". При этом "главное же - подравнять силы и создать более выгодное положение". Константин Константинович замечает, что в силу этого Барклай и Кутузов, не ввязываясь в решительное сражение, "отводили войска вглубь страны".
Рокоссовский применительно к действиям РККА в 1941 году писал, что нам надо было придерживаться другой стратегии, нежели та, которой следовало руководство страны и военное командование. "Войскам, ввязавшимся в бой с наседавшим противником, следовало ставить задачу - применяя подвижную оборону, отходить под давлением врага от рубежа к рубежу, замедляя этим его продвижение". Рокоссовский обоснованно заявлял, что "если бы оно было принято Генеральным штабом и командующими фронтами, то совершенно иначе протекала бы война, и мы избежали бы огромных потерь, людских, материальных"...
Нельзя не увидеть, что критика здесь направлена прежде всего в Г.К.Жукова, отчасти против Б.М.Шапошникова, сменившего на посту НГШ первого 30 июля 1941 г. По-видимому, чтобы оттенить ответственность Жукова (с которым, как известно, у Рокоссовского особенно в 1941 году складывались непростые отношения) за неверно избранную стратегию лета-осени 1941 года, Рокоссовский ничего не говорит о том, что линия на "ни шагу назад" исходила от высшего руководства страны, т.е. от И.В.Сталина.
Напомним, что вынужденный переход Красной Армии к стратегической обороне произошел только на 8-й день после начала войны, после крупных поражений, больших потерь РККА. При этом стратегическая оборона осуществлялась преимущественно не в том варианте, который имел в виду Рокоссовский.
Эти мысли Рокоссовского о необходимости для РККА на начальном этапе войны оборонительной стратегии (с тем, чтобы затем контрнаступательными и наступательными действиями разгромить агрессора) созвучны стратегическим идеям для будущей войны выдающегося советского и русского военного теоретика и историка Александра Андреевича Свечина, наиболее глубоко проработанным в его классическом труде "Стратегия", опубликованном в 1927 г.
Аналогичные идеи в тот период высказывали и ряд других отечественных военных теоретиков, в частности А.И.Верховский и А.А.Незнамов.
Следует отметить, что маршал Рокоссовский говорит о принятии такой стратегии не до начала войны (как об этом писал Свечин и другие советские военные теоретики), а после первых нескольких дней Великой Отечественной войны, когда стало ясно, "что приграничное сражение нами проиграно".
Размышляя подобным образом, Константин Рокоссовский фактически использует то, что называют "сослагательным наклонением в истории", применение которого отвергается подавляющей частью отечественных историков. Я же считаю, что оно не просто имеет право на существование, но и должно быть важным инструментом исторических и политологических исследований. Вспомним, что к этому инструменту обращался такой выдающийся историк, как Арнольд Тоинби, вышеупомянутый А.А.Свечин. Важные элементы "сослагательного наклонения" можно найти в трудах Клаузевица и т.п.
Приведенные выше размышления Константина Константиновича были изъяты цензурой при публикации его книги "Солдатский долг" в 1960-е годы; они появились в значительно более поздних изданиях, при иной обстановке в нашей стране. (В данном случае я привожу выдержки из его "Солдатского долга" издания 2002 года, стр. 129-130.)
Вообще следует заметить, что безальтернативный подход к истории был прямым порождением определенных идеологических догматов тех десятилетий в жизни нашей страны.
