Артикулированная ранее идея создания госструктуры по развитию Сибири и Дальнего Востока начинает обретать институализированные формы. В правительстве согласовывается проект наделения особыми полномочиями соответствующего министерства, в подчинении которого окажется более трети территории страны.
Сама по себе идея и верна, и своевременна, и абсолютно конструктивна. Огромный разрыв между тем, что потенциально означают для страны и мира Сибирь и Дальний Восток и тем, в каком они находятся состоянии, очевиден. От исторической фразы Ломоносова "могущество России будет прирастать Сибирью" до намерения Хрущева превратить Владивосток в советский Сан-Франциско - на разных уровнях все это осознавалось, и каждая власть пыталась что-то сделать, но сегодня ситуация такова, какая она есть. И решать задачу доведения этой территории страны до уровня развития европейской части России можно только путем четкого формулирования цели и создания специальной структуры, обеспеченной ресурсами, правами, волей и интеллектом.
Проблема только в том, что, по имеющейся информации, как раз из существующего проекта не понятно, зачем он нужен. То есть, права нового министерства описаны. И они огромны: ему будет подчиняться на трети территории России абсолютно все. Его полномочия в этой части страны будут выше и полномочий и прав федеральных ведомств и входящих в его состав субъектов Федерации (а это весь Дальневосточный федеральный округ). Отсюда, как уже отмечают эксперты, возникает две проблемы конституционного характера: с одной стороны получается, что нарушается принцип равноправия субъектов Федерации. С другой - что в его пользу ущемляются права местного самоуправления.
Одновременно это напоминает эриставства (княжества) средневековой Грузии, которые создавались царем. Главы их тоже назначались царем, они стояли выше остальных князей, которые на территории эриставства должны были им подчиняться. Закончилось это тем, что многие эриставства стали отделяться от Грузии, как только царская власть стала ослабевать.
В соответствии с проектом, новое министерство будет иметь право управлять федеральным имуществом и природными ресурсами, кроме лесного фонда и особо охраняемых территорий. Если окажется нужным для его функций, оно будет пользоваться правом собственника управляемого им имущества, сможет осуществлять его продажу и приватизацию. Само будет его оценивать, и само будет контролировать собственное распоряжение.
На самом деле это называется "государство в государстве". Оно будет распоряжаться добычей природных ископаемых, субъектами электроэнергетики, всеми федеральными бюджетными деньгами, контролировать и корректировать деятельность остальных федеральных министерств и ведомств. Ему будет подчинена деятельность Минприроды в этом регионе, ему же отойдут функции Росрыболовства. То есть, оно будет распоряжаться большей частью океанских биоресурсов страны: красная икра, крабы и прочие "валютные деликатесы" - все это будет у него. Равно как и функции Минюста, и частью - Генпрокуратуры.
Создаваемое суперведомство сможет "принимать меры по привлечению виновных в неисполнении, ненадлежащем исполнении переданных полномочий к установленной законом ответственности" и отзывать полномочия субъектов Федерации, с которыми, как решит его министр, они не справляются. Ну, и конечно будет привлекать к ответственности должностных лиц.
Если обычно в регионах существует некое уравновешивание власти федерального центра и власти самого субъекта, а исполнительная власть теоретически уравновешивается законодательно-представительной, то здесь места для последней вообще нет. А региональная и федеральная власти просто сливаются. То есть, в известной степени нарушается конституционный принцип разделения властей.
Итак, что мы имеем? Полномочия и права особого министерства огромные. Их объем понятен, если ставятся серьезные задачи и прописывается сопоставимая ответственность и обязанности. Но в данном случае обязанности и цели непонятны. Нам говорят: "Цель - развитие Сибири и Дальнего Востока". Но развитие не может быть целью. Развитие - не результат, а процесс. Развиваться могут и позитивные, и негативные тенденции. В частности, сепаратистские. Центробежные и центростремительные.
Министерство становится автономным не только от федеральных органов власти, но и от населения регионов. Впрочем, в советский период во многом аналогичное ведомство в нашей стране уже существовало, это был "Дальстрой". Ему подчинялась не треть территории России, но не намного меньше - седьмая часть территории СССР. И как говорили те, кто был связан с этими регионами до конца 50-х годов, когда "Дальстрой" был упразднен, "на этой территории советской власти не было, был "Дальстрой".
Но, во-первых, "Дальстрой" подчинялся союзным наркоматам: с 1938 года это было "Главное Управление строительства Дальнего Севера НКВД "Дальстрой", c 1945 года - Oрдена Трудового Красного Знамени Главное Управление строительства Дальнего Севера НКВД СССР "Дальстрой", с марта 1946 года - подведомственно МВД СССР. В марте 1953 года оно было переподчинено Министерству металлургической промышленности СССР.
Во-вторых, задачи этого ведомства были четко определены: промышленное и экономическое освоение Северо-Востока СССР, добыча полезный ископаемых, в том числе, золота. Создание инфраструктуры Магаданской области - это один из результатов именно его работы.
И еще немаловажный факт: создателем "Дальстроя" 1931 году был Эдуард Берзин, родоначальник корпуса красных латышских стрелков и герой гражданской войны. В какой-то момент он совмещал должности уполномоченного коллегии ОГПУ СССР (затем - НКВД), Далькрайкома ВКП(б), Далькрайисполкома и начальника Нагаево-Магаданского гарнизона Охотско-Колымского района.
То есть, там все было, так или иначе, понятно. В частности, понятно на какие трудовые резервы первоначально опирался "Дальстрой". В кратчайшие сроки стране нужно было получить как можно больше золота, разведать и организовать добычу стратегически важных полезных ископаемых, создать базу дальнейшего длительного, комплексного освоения и эксплуатации необжитых территорий Северо-Востока России.
Задача была поставлена, и она была выполнена в соответствии с условиями и инструментарием времени. Кому-то такой инструментарий нравится, кому-то нет. Но он намеченные цели решал и решил. При этом "Дальстрой" никогда не претендовал на то, чтобы быть союзным министерством. Структура была не линейной, она была четко целевой. Создаваемое ныне министерство получает во многом сопоставимые полномочия. Ясно, чем оно будет распоряжаться, но не ясно, что оно будет делать, кем контролироваться, какие задачи решать.
