Борис Леонов: История советской литературы. глава 185Назад
Борис Леонов: История советской литературы. глава 185
Обращали ли вы внимание на то, что натура человека всегда так или иначе "рифмуется" с теми случаями из его жизни, в центре которых он оказывался не просто сам, но и те, с кем дружит или близко знаком. Во всяком случае это подтверждают те жизненные коллизии, о которых рассказывал Иван Фотиевич Стаднюк.
В частности, эпизод с розыгрышем самого Ивана Фотиевича, учиненный его друзьями по случаю якобы присуждения ему Нобелевской премии за роман "Люди не ангелы".
Напомню тем, кто читал роман, и сообщу тем, кто еще, может быть, прочтет его, что он был опубликован в декабрьской книжке журнала "Нева" за 1962 год. Его тут же перевели в ряде европейских стран, поскольку тамошних издателей привлекала в романе та жизненная и художественная правда, с какой впервые в отечественной литературе рассказывалось о жизни деревни тридцатых годов на примере украинского села Кохановки. Правдой этой были голод 1932 года, насильственная коллективизация, преступное раскулачивание крестьян-середняков и разгул своеволия начальства в ГУЛАГах, репрессии среди руководства металлургического комбината и его подневольных строителей...
Так вот этот роман и стал предметом розыгрыша. Начал его Михаил Николаевич Алексеев, работавший в журнале "Огонек" заместителем главного редактора.
Он позвонил Стаднюку и сообщил, что по "белому ТАССу" прошла информация из Швеции, что советскому писателю Ивану Ф.Стаднюку присуждена Нобелевская премия за роман "Святых людей нет".
Не поверил Стаднюк другу. Но в душе было посеяно сомнение. Смутило неточно переведенное название, да еще на английский манер имя автора - "Ивану Ф.Стаднюку".
Между тем Алексеев не успокаивался:
- Иван, что ты будешь делать с такой кучей денег?
- Отдам половину тебе.
- Да ты, чую, не веришь. Приезжай в "Огонек" и сам взгляни на сообщение, - предложил Алексеев.
- Если ты меня разыгрываешь, месть будет еще более жестокой...
И тут же Стаднюк сказал, что непременно приедет в редакцию.
- Но меня уже не будет: еду за Поповкиным. Будем обедать либо в "Украине", либо в Доме литераторов. Захочешь - найдешь. А сообщение для тебя я оставлю у секретаря редакции Анны Алексеевны...
Каково же было удивление, когда он распечатал конверт и увидел на официальном тассовском бланке жирными буквами напечатанную информацию о присуждении ему Нобелевской премии...
И все же что-то мешало окончательно поверить в то, что видели глаза. А вдруг это не розыгрыш друга, а ошибка корреспондента английской газеты "Санди тайме"?! Тогда немедленно в ЦК, советоваться, как вести себя. В памяти была история с премией Борису Леонидовичу Пастернаку за роман "Доктор Живаго"...
Он взял такси и помчался в Дом литераторов.
Но там ни Поповкина, бывшего в то время главным редактором журнала "Москва", ни Алексеева. Встретил Сергея Сергеевича Смирнова и попросил взглянуть на содержимое конверта.
Прочитав тассовскую телеграмму, Смирнов просиял:
- Ай да, Ваня! Ну, поздравляю!
- Да ты всмотрись в бланк! Может подделка?! - попросил Иван Фотиевич своего старого фронтового товарища.
После внимательного "изучения" бланка Смирнов раздумчиво произнес:
- Вроде бы все по форме...
- Только ты, Сережа, никому об этом...
- Ну, о чем речь...
Стаднюк вспоминал:
- Не успел я, видимо, доехать до Украины, как Дом литераторов уже гудел, обсуждая неслыханную новость. За Смирновым подобные шутки водились...
Между тем Стаднюк увидел в ресторане Алексеева и Поповкина. Они о чем-то оживленно беседовали. Заметив Стаднюка, тут же принялись за еду. "Разыграли!" - подумал Иван Фотиевич. Подойдя к столу, нарочито снисходительно бросил им:
- С Нобелевским приветом! - И уже сев за стол: - А ведь за такие шутки, хлопцы, можно привлечь к суду.
- Ты лучше покажи Евгению Ефимовичу бланк с сообщением, - прервал его Михаил Алексеев.
Поповкин подержал в руках бланк и вернул:
- Все правильно. Без подвоха. Я видел такой же у Сергеева-Ценского, когда его выдвигали за "Севастопольскую страду". Но не дали старику. И тебе могут показать кукиш. С них станется!
Когда он в деталях описал муки старика Ценского, Иван Стаднюк вроде успокоился: "Не, так не разыгрывают".
И тут он вспомнил о своем товарище, общем знакомом - литературоведе Юрии Яковлевиче Барабаше, который к тому времени работал в ЦК КПСС заведующим сектором литературы. Уж кто-кто, а он-то должен все знать по правде.
Улучив момент, Стаднюк вышел в вестибюль и позвонил Барабашу по телефону.
- Да, мы все знаем, - спокойно ответил Юрий Яковлевич. - Только не знаем, что тебе на сей счет посоветовать. Пока поздравляю, а вечером я тебе непременно позвоню...
Прошла суббота. Воскресенье. В душе - переполох. Как-никак, а Нобелевский лауреат. А деньги - землякам, на нужды колхоза.
И вдруг вечером звонок. Бодрым голосом Барабаш интересуется:
- Ну как себя чувствуешь, Нобелевский лауреат?
- Привыкаю вроде бы...
И тут же отрезвляющий совет:
- Придется отвыкать.
- Почему?
- Да потому, Иван Фотиевич, что тебя разыграли... Подожди, подожди... Про ПК я тоже тебе врал, выручая Алексеева, который опередил тебя своим звонком...
- А тассовский бланк откуда?
- Опять же Алексеев через копирку допечатал на полупустом бланке.
