Алгоритм стратегии национального развития[1]
Выходом из этого тупика... может быть только признание равного права
на сохранение своей культурной и духовной идентичности[2]
В. Якунин
В России медленно, но несомненно складывается собственная
национально-своеобразная модель демократии[3]
А. Торкунов, ректор МГИМО(У)
Стратегия национального развития как способ достижения поставленных правящей элитой целей в условиях ограниченности ресурсов не тождественна государственной стратегии, а ее алгоритм не всегда совпадает с алгоритмом управления государством.
Проблема разработки и реализации модели стратегии национального развития имеет огромное, пока что недооцененное в России, значение. Правильная и понятная модель стратегии не только упрощает и облегчает понимание стратегии для нации, замысла элиты, повышает ее ответственность перед обществом, но и позволяет значительно повысить эффективность госуправления. Прежде всего за счет разъяснения стратегического курса.
И, наоборот, отсутствие внятной модели стратегии национального развития, ведет к непоследовательности в политике. В том числе и внешней объективно способствует усилению внешнего и внутреннего влияния. Это хорошо понимают, например, на Западе. В частности. Всемирный банк в конце февраля 2012 года "порекомендовал" КНР "сменить модель развития. Конечно, за счет уменьшения роли государства, стимулирования частного сектора и социальных реформ[4].
При разработке любой модели, любого алгоритма национальной стратегии особое значение уделяется выделению проблем и угроз, национальной безопасности, их оценке и поиску вариантов их решения.
"Классический" вариант представляют собой концепции национальной безопасности США или Стратегия национальной безопасности России до 2020 года. Примечательно, что именно так В. Путин начинал свою очередную статью "Россия и меняющийся мир", опубликованную 27 февраля 2012 года: "Внешние вызовы, меняющийся мир вокруг нас заставляют принимать решения в области экономики, культуры, бюджетные и инвестиционные решения"[5].
"Чистая идеологическая доктрина не существует (разве что в умах философов и политологов), строго говоря, абстрактные схемы, а тем более алгоритмы, не очень-то и нужны: они могут либо исходить из прикладного анализа предоставляющего изначальный эмпирический материал, либо служит его теоретическим и методологическим обоснованием. Тем более, что оценки проблем, их приоритетность и даже значение, могут быть предметом серьезной политической дискуссии. Как справедливо отметил академик А. Торкунов, "Широкое осознание перечисленных... угроз, вызовов и опасностей не сопровождается до сих пор выработкой единых представлений о порождающих их причинах, способах и стратегиях борьбы с ними"[6].
Действительно, процесс явно затянулся. Еще в 2003-2005 годах я написал о необходимости создания такого алгоритма. В частности, в специальной главе "В поиске эффективного алгоритма развития" книги "Глобализация и Гражданское общество". Я говорил: "Эта книга - обращение к российской элите и экспертному сообществу. Накануне перехода развитых стран-лидеров глобализации от информационно-технологической стадии развития к интеллектуально-духовной стремительно усиливается роль эффективности руководства страной и обществом. Параллельно должны возрастать ответственность, политическая и нравственная, элиты общества за принятие решений, а также профессионализм и способность к стратегическому прогнозу. От того, насколько российская элита сумеет справиться с этим вызовом, зависит будущее нашей страны"[7].
В начале 2012 года В. Путин обозначил движение в этом направлении публикацией серией своих статей, придав содержательно-осмысленный, концептуальный характер своей президентской кампании. Странным образом, но не только его оппоненты, но и поддерживающая элита оказались не способными поддержать и развить дискуссию на обозначенные им темы. Как справедливо заметил Б. Кагарлицкий, "Предложения и проекты падают в политический вакуум. Вместо задуманного диалога власти и общества получается монолог на фоне безмолвия"[8].
Во многом в этом виноват сам В. Путин, который не смог сформулировать в окончательном виде алгоритм своей стратегии национального развития. Описанная в серии статей, они, вместе с тем:
- не оформлена в виде идеологической концепции, а значит не представляет собой единую систему взаимосвязанных элементов;
- не изложена в форме простых идеологем и модели.
Это во многом ведет к непоследовательности и противоречивости, свойственной всему периоду 2000-2011 годов. Что прежде всего выражается в поведении ее элиты, особенно либеральной ее части. Как заметил К. Затулин, "это болезнь. Часть, и весьма влиятельная, нашей так называемой элиты, либеральничая в Думе, в администрации Д. Медведева и на Болотной площади, ничего не хочет знать о реальных нуждах и надеждах русского народа - ни в самой России, ни за рубежом"[9].
Эффективная социально-экономическая стратегия Китая является производной от долгосрочной идеологической доктрины, которая, следует признать, обладает как бесспорной преемственностью (несмотря на смену четырех поколений лидеров) и гибкостью. Декларируя главную идеологическую цель - "построение гармоничного общества" - китайское руководство основной упор делает на реализацию ведущего принципа китайской модели развития - "человек как основа". Принципа, кстати, вполне универсального, в т.ч. и для западных государств сегодня, однако, с безусловной китайской спецификой. Как в правовом, так и в социально-экономическом отношении.
Начинать надо с оценки ситуации в мире, тех условий, в которых находится страна. Считалось, что Россия в 2007-2011 годах находилась в относительно выгодном положении. Сложилось ситуация, когда нам впервые не грозила большая война, нам не нужно тратить огромные ресурсы на поддержание военно-промышленного комплекса, и мы впервые освободились от обязательств политического характера, наносящих ущерб экономике. И к тому же у нас нет безумных проектов типа поворота северных рек на юг, или строительства авианосных соединений.. Эти "идеологические пирамиды ХХ в." как бы сброшены с плеч российской экономики. Проблема в том, как мы воспользуемся предоставленным шансом для эффективного развития экономики, что можем извлечь из этой ситуации, - справедливо пишет Николай Петраков, академик РАН, директор Института рынка РАН. В этой мысли, по сути, была сконцентрирована вся идеология использования ресурсов при реализации современной стратегии России.
Но это одна оценка внешних условий, существования, один взгляд, один подход к использованию ресурсов нации для реализации поставленных задач. На мой взгляд, излишне оптимистичная, благостная, недооценивающая масштаба возможных угроз. Как показал конфликт с Грузией, подтвердивший известную для специалистов в военно-политической области аксиому, - военно-политическая обстановка может меняться стремительно, в течение месяцев, недель, иногда дней и часов, а стратегия, материальная база военной силы - годами, иногда десятилетиями. Поэтому недооценка внешней угрозы также важна, как и ее переоценка: переоценил - не осталось ресурсов развития; недооценил - можешь проиграть конфликт, войну, потерять государство, а, иногда, и нацию. Это важное замечание, имеющее практическое отношение к российской политической истории по меньшей мере по двум причинам.
Во-первых, развал армии и ВПК в 90-е и нулевые во многом вытекал изначально из политико-идеологической предпосылки, господствовавшей в либеральной идеологии, о том, что России - де "никто не угрожает". Эта посылка нормативно даже была закреплена в первом варианте Концепции национальной безопасности. Соответственно из такой посылки следует вывод: раз никто не угрожает, то и ресурсы на обеспечение обороноспособности тратить не надо, да и сами Вооруженные Силы - лишняя "нагрузка" на федеральный бюджет. По Вооруженным Силам по словам В. Путина, был нанесен разрушительный информационный удар"[10].
Во-вторых, адекватная оценка национальной угрозы требует долгосрочного прогнозирования и планирования. По меньшей мере, на 20-30 лет вперед, ведь цикл создания серийного вооружения - от фундаментальных исследований, НИОКР, испытаний, запуска в серию - составляет именно такой период времени. Собственно говоря, В. Путин признал это, заявив, что мы пропустили несколько этапов модернизации[11].
Этот вывод, однако, имеет огромное значение с точки зрения распределения национальных ресурсов на оборону, в частности, структуры оборонного бюджета, где по-прежнему очевидна недооценка НЧП, в частности, расходов на НИОКР.
В этом смысле совершенно справедливо, что в Стратегии национальной безопасности до 2020 года оценке внешней угрозы посвящается самый первый (после "Общих положений") раздел, который так и называется: "Современный мир и Россия: состояние и тенденции развития", в котором достаточно подробно перечислены проблемы и угрозы, стоящие перед Россией сегодня и на перспективу до 2020[12].
На мой взгляд, это описание излишне детализировано и абстрактно, в нем нет ясной приоритетности проблем и угроз, хотя в целом можно сказать, что Стратегия вполне адекватна (чего нельзя было сказать, например, о первой Концепции нацбезопасности 1996 года)[13].
Главное - в Стратегии указывается на сохраняющуюся возможность и вероятность использования военной силы в качестве внешнеполитического инструмента (что с конца 80-х годов XX века ставили без конца под сомнение российские политики), а также обозначен главный внешнеполитический приоритет - развитие отношений со странами Содружества (хотя я бы поставил его значительно выше по тексту, а также подчеркнул, что это именно главный приоритет).
Вместе с тем важно отметить два обстоятельства, характеризующие алгоритм стратегии национального развития.
Во-первых, стратегия изначально подразумевает эффективность использования ресурсов. Приходится признать, что такая эффективность в 2000-2012 годы была невысокой, хотя ресурсные возможности резко увеличились. За 12 лет, например, по признанию С. Алексашенко доля нефтегазовых доходов в бюджете выросла с 25% до 50%.
Во-вторых, новые рынки, прежде всего, Индия, Китай, Япония, Бразилия и Мексика, - во многом предопределяют динамику будущих поступлений финансовых средств в российский бюджет, что изначально снижает требования по его эффективному использованию[14].
Объективно это обстоятельство обеспечивает правящей элите не только рост доходной части бюджета от старой экономики, но и снижает требования к эффективности алгоритма управления страной и нацией. Тем важнее становится осознание элитой такого положения и сознательного совершенствования алгоритма управления. Что возможно только в условиях формирования новых политико-идеологических требований. События 2011-2012 годов, когда в крупных городах более 20% поддержали либерала М. Прохорова, свидетельствуют, что значительная часть общества не удовлетворена именно политической системой и алгоритмом управления, выбирая альтернативный вариант.
В целом взаимосвязь политической идеологии и национальной стратегии выражается в ясном алгоритме, который доказывает очевидную приоритетность идеологии, как системы взглядов, над стратегией, - как средством оптимального достижения поставленных целей. Он может быть представлен на следующем рисунке, в простой форме иллюстрирующем самые основные элементы идеологии и стратегии, где[15]:
1. Базовые ценности и национальные интересы, которые могут быть формализованы как по отдельным категориям (военные, экономические, социо-культурные и т.д.), так и по временному (долгосрочные, среднесрочные, краткосрочные) и пространственному (глобальные, региональные, национальные) характеру. Эта категория принципиально важна, ибо она позволяет в конечном счете нации оставаться нацией, а государству - государством.
Базовые национальные ценности и интересы являются объективной реалией, отражая роль, значение и место нации в мире. Однако представление правящей элиты о таких ценностях и интересах, которое изначально субъективно, может серьезно отличаться, а иногда и диаметрально быть противоположным национальным интересам и ценностям.
В ходе дискуссии 2011-2012 годов эта особенность проявилась чрезвычайно ярко, можно сказать затронула все области. Так, либералы-западники считали, что Россия должна на условиях Запада, приняв его ("европейскую") систему ценностей, интегрироваться в сообщество развитых государств. Нередко вопреки национальным интересам России. Так, либералы критиковали С. Лаврова за вето в Совбезе ООН по сирийскому вопросу в феврале 2012 года, хотя за последние годы Россия, по его словам, лишь 6 раз использовала свое право, а США - 20 раз[16].
Другая сторона политического спектра - от националистов до либералов - государственников, - наоборот предлагала осторожное отношение к глобализации и приоритет национальных интересов и ценностей. При этом суверенное право нашей страны в мире не ставилось под сомнение.
2. Цели внутренней и внешней политики - как осознанные (с разной степенью адекватности) национальные интересы, базовые ценности и, соответственно, проблемы - внешние и внутренние. Как видно из рисунка, на формирование целей решающее значение оказывают четыре группы факторов:
- национальные интересы, базовые национальные ценности;
- ресурсы и возможности государства и нации;
- мировые реалии и объективные тенденции развития в мире;
- адекватность и профессионализм элиты, ее способность разработать эффективную стратегию.
3. Национальные ресурсы и возможности, к которым относится весь спектр ресурсов (от демографических до сырьевых, а также интеллектуальных, образовательных и др.). При этом особое значение сегодня приобретает такой ресурс, как человеческий потенциал, накопленный нацией. При этом надо изначально понимать, что ресурсы всегда ограничены. Не может в принципе такого, чтобы ресурсов хватало "всегда и на всё", поэтому при попытках решить те или иные проблемы, достичь поставленных целей, важно правильно распределить имеющиеся и будущие ресурсы.
4. Качество, адекватность и эффективность национальной элиты. Ее способность к стратегическому прогнозу и планированию. В частности, к эффективному госуправлению.
5. Область формирования национальной стратегии (социально-экономической, военной доктрины, финансовой и т.д.), которая, как видно, является производной от заявленных целей и проблем, а также имеющихся ресурсов.
6. Наконец, внешние факторы - мировые реалии и объективные мировые тенденции, которые сегодня во многом связаны с глобализацией. Это, прежде всего, военно-политическая ситуация в мире (наличие или отсутствие угрозы), экономическая ситуация (экономический подъем, спад или стагнация), мировые цены, научно-технические тенденции и пр.
Понятно, что формулировать проблемы, стоящие перед нацией, без учета этой составляющей, - невозможно. Более того, иногда эти факторы начинают доминировать, даже предопределять стратегию государства (постановку проблем и целей, а также распределение ресурсов). Так, в конце 30-х годов, накануне и в начале 2-ой мировой войны, СССР был вынужден направлять на подготовку к войне до 80% своих ресурсов, экономика была милитаризована, а возможностей для социально-экономического развития практически не оставалось.
К сожалению, в последние десятилетия мировые реалии и тенденции оценивались российской элитой не до конца адекватно. Так, в 80-е и 90-е годы существовала эйфория относительно готовности США и Запада использовать военную силу против других государств, даже утверждалось, что "наступил вечный мир". Во всяком случае до нападения на Югославию. Немалые иллюзии существовали и по отношению к России, когда считалось, что посткоммунистическая страна стала частью и союзником западных стран. Подобная неадекватность привела к существенным ошибкам, даже преступлениям во внешней и внутренней политике страны - неоправданным уступкам, развалу армии и силовых структур, уходу государства из экономики и идеологии.
Базовые ценности и национальные интересы - объективные критерии, существующие вне частных представлений, но адекватность (или неадекватность) их осознания правящей элиты ведет к формулированию целей, которые могут либо соответствовать национальным интересам и ценностям, либо им противоречить. Спектр адекватности - широк. Во всяком случае, какое-то время, как это нередко бывает в истории. Если через "линзу" верных представлений элиты трансформируются объективные интересы в истинные цели, то это свидетельствует как о хорошем качестве элиты, так и о том, что перед будущей стратегией сформулированы верные цели. Естественно, что при адекватном восприятии целей необходима и адекватная оценка имеющихся ресурсов.
"Верные цели" - приходится признать - не формулировались вплоть до начала 2012 года, пока В. Путин не опубликовал серию статей, имевших их программный характер. До этого к таким идеологически концептуальным инициативам можно было отнести разве что евразийскую идею, выдвинутую тремя президентами осенью 2011 года. Как справедливо заметил А. Тома, "Всё что сейчас вызревает в России на уровне идей, будет проецироваться на "Большое пространство", которое одни называют Большой Россией, другие Евразийской или Православно-славянской цивилизацией, третьи постсоветским пространством и пр."[17].
Но нации и государства существуют не в вакууме, а во вполне конкретной исторической реальности, в которой происходят жизненно важные для них процессы. Глобализация существенно усиливает это влияние, в ряде случаев и для многих стран делает его решающим. Так, мировые цены, военно-политическая ситуация, научно-технический прогресс и др. стали в последние годы важнейшими факторами, которые должны не только учитываться, но и заранее приниматься во внимание при принятии тех или иных решений. При формировании российских бюджетов, например, прогнозные оценки цен на нефть имеют важнейшее значение.
Наконец, достижение этих целей зависит от искусства стратегии, включая искусство использования имеющихся ресурсов, учет международных факторов. Именно искусства, в котором аккумулируются как знания по широкому, даже практически неограниченному спектру вопросов, опыт - политический, военный, экономический, идеологический - и талант управленца, политика. Так, если цели не подкреплены соответствующим ресурсом, то стратегия - авантюристична. Примеров мы знаем немало. С другой стороны, если цели значительно недооценивают собственные возможности и объемы ресурсов не амбициозны, то они не просто не амбициозны (как порой происходит в сегодняшней России), но ведут к стагнации.
В современной России мы сплошь и рядом видим и то, и другое. Мы нередко заявляем об амбициозных проектах, не осознавая до конца необходимый объем ресурсов (в т.ч. и ресурса времени). Или обращаемся для достижения поставленных целей к другим ресурсам, пытаемся решить эти задачи заведомо неэффективными методами.
Но чаще мы видим в силу бюрократичного характера власти отсутствие амбициозных, "масштабных", как не раз говорили Д. Медведев и В. Путин, целей. Мы нередко заведомо низко ставим планку", не используем все свои резервы, ресурсы и возможности. Это, естественно делает наши стратегии неконкурентными, ибо чего-то значительного добиться без мобилизации всех ресурсов в интересах опережающего развития невозможно.
Таким образом, изначально базовые ценности и национальные интересы являются основной, фундаментом любой стратегии, которая, в свою очередь, также прямо зависит от формулируемых элитой целей. Все вместе - ценности, национальные интересы и цели - как система - выступают в качестве идеологии и становятся фундаментом для стратегии. Выбор той или иной стратегии, таким образом, зависит, в конечном счете, от базовых основ идеологии. Так, в идеологической, по сути дела статья, "Россия и меняющийся мир", В. Путин в феврале 2012 года следующим образом очертил базовые интересы и вытекающие из них цели:
Во-первых, он сказал, что Россия объективно является частью мирового сообщества и не подвергает сомнению интеграционные процессы ("Мы не можем и не хотим изолироваться"), что такая интеграция "принесет гражданам России рост благосостояния и культуры...>>[18].
Во-вторых, что "мы будем последовательно исходить из собственных интересов и целей"[19], имея в виду, наверное, все-таки собственные национальные интересы (потребности), а не групповые и личные.
Это признание В. Путина важно принципиально, ведь в течение многих лет приоритет национальных интересов (потребностей) ставился под сомнение господствующей либеральной традицией. Этот "разлом" существует и сегодня, проявляясь неожиданно в саамах различных областях - от политики и экономики до нравственности и культуры. Либеральное меньшинство, в частности, пытается упорно навязать нации приоритет чужих и наднациональных ценностей и интересов - от геополитических до нравственных. Таким образом признание приоритета национальных ценностей лежат в основе национальной стратегии развития.
Но не только. На этот выбор стратегии оказывают серьезное воздействие два других, также идеологических, но уже вполне субъективных, фактора.
Во-первых, это субъективное восприятие элитой существующих реалий, прежде всего, национальных интересов, а также ценностей. Это восприятие иногда может не только не отражать потребностей нации, но и прямо противопоставлять им. Прежде всего из-за корыстных, как правило, групповых или личных экономических интересов, либо простого непрофессионализма. Но чаще - из-за ошибочных превалирующих идеологических постулатов. Противоречия между такими интересами неизбежны, однако важно понимать, что в конечном счете все зависит от приоритетности - национальные интересы должны в успешной нации преобладать над другими интересами. Это противоречие, в частности, было сутью политического процесса в XXI веке в России и отражало всю противоречивость политики В. Путина. Если в начале, первом периоде его президентства групповые интересы преобладали, то затем он эволюционизировал в направлении национальных интересов, зафиксировав этот приоритет в своей статье в феврале 2012 года: "... мы будем последовательно исходить из собственных интересов и целей"[20].
Кроме того, возможна, даже вероятна, недооценка или переоценка элитой собственных ресурсов. И это - тоже элементы субъективизма в идеологии. И то, и другое одинаково плохо, ибо влияет на реальность формулирование внутриполитических и внешнеполитических целей. Иногда самобичевание и уничижение в отношении собственного прошлого, реальных и мнимых ошибок, ведет к тому, что превалирующей идеологической тенденцией становится недооценка собственных культурных, исторических, интеллектуальных и политических ресурсов. Требования "покаяния" в 80-е годы, огульная критика советского опыта, разговоры о "вечном русском пьянстве и лени", как это ни покажется странным находятся в одном русле с вполне прагматическими требованиями переоценки итогов 2-ой мировой войны (, значит, и роли СССР в послевоенном устройстве), от которых совсем уже недалеко до заявлений о выплате Россией компенсаций за оккупацию".
Между тем, НЧП, прежде всего, культурный, духовный и исторический потенциал России не просто огромен, но имеет и особое значение на нынешнем этапе развития человеческой цивилизации. Этот потенциал стремительно превращается в фактор развития, мощный ресурс. Связано это, прежде всего с главной тенденцией мирового развития - превращением творческого потенциала личности в ведущий фактор развития, как экономики, так и общества.
Примечательно, что впервые вполне определенно на этот счет В. Путин высказался только в начале 2012 года. Причем в контексте использования этого ресурса в качестве основного внешнеполитического инструмента: "Россия унаследовала великую культуру, признанную и на Западе, и на Востоке. Но мы пока очень слабо инвестируем в культурные индустрии, в их продвижение на глобальном рынке. Возрождение мирового интереса к сфере идей, культуры, проявляющееся через включение обществ и экономик в глобальную информационную сеть, дает России с ее доказанными талантами в сфере производства культурных ценностей дополнительные шансы.
Для России существует возможность не только сохранить свою культуру, но и использовать ее как мощный фактор продвижения на глобальных рынках. Русскоязычное пространство - это практически все страны бывшего СССР и значительная часть Восточной Европы. Не империя, а культурное продвижение; не пушки, не импорт политических режимов, а экспорт образования и культуры помогут создать благоприятные условия для российских товаров, услуг и идей.
Мы должны в несколько раз усилить образовательное и культурное присутствие в мире - и на порядок увеличить его в странах, где часть населения говорит на русском или понимает русский"[21].
Надо признать, что этот вывод пришел к правящей российской элите с существенным опозданием. И отнюдь не стал еще общепризнанным. О необходимости лидерства России в области НЧП я писал не раз, начинал с 90-х годов ХХ века, удивляясь, почему в развитых странах правящие элиты признали приоритеты науки, культуры и образования, а в России нет.
Лидерство в НЧП, претензии на мировое лидерство в этой области. Как и на лидерство в идеологии - естественная заявка России.
Основу этого национального человеческого потенциала составляет культура, образование и духовность. Соответственно их недооценка, а тем более пренебрежение к этим ресурсам, неизбежно ведет и к недооценке ресурсов всей нации. Что, к сожалению, продолжает происходить в современной России, где хроническое недофинансирование этих областей приобрело устойчивый характер.
На идеологию (и, как следствие, - на стратегию) оказывают влияние внешние факторы. Как объективные - тенденции развития научно-технического прогресса, экономические тенденции, развитие мировых рынков и т.д., - так и субъективные - политика тех или иных государств. Подготовка фашистской Германии к войне во второй половине 30-х годов ХХ века, например, заставила СССР всерьез, радикально изменить не только свои долгосрочные планы развития (включая пятилетки), но и повлияла на фундаментальные идеологические ценности ВКП(б), заставило изменить внешнеполитическую иерархию целей, скорректировать политику в отношении ресурсов, повлияло на социальную политику (отмена выходных, мобилизационная готовность и т.п.). Усиление гонки вооружений в 70-80-е годы в США, привело к подрыву экономического потенциала СССР. Это - реальность, о которой В. Путин сказал, что "внешние вызовы" заставляют нас принимать решения в области экономики, культуры, бюджетные и инвестиционные решения". Важно, однако чтобы это влияние не превращалось в управление.
Иначе говоря, формулирование национальной идеологии и вытекающей из нее национальной стратегии (даже по этой вполне примитивной схеме) находится под влиянием многих объективных (интересы и внешние реалии) и субъективных позиция элиты факторов. Их адекватный учет, использование прямо зависит от профессионализма, искусства политиков, из знаний и нравственности, а, кроме того, способности к стратегическому прогнозу и планированию. То есть субъективный фактор - качество правящей элиты - играет огромное значение при разработке алгоритма национальной стратегии развития. К сожалению, как показывает современная политическая история России, это качество уступает сложности решаемых задач.
_______________
[1] Стратегия национального развития (см. подробнее: Т. 4,
[2] Якунин В.И. "Диалог цивилизаций" во времени глобальных трансформации // Независимая газета. 2011. 28 декабря. С. 6.
[3] Торкунов А. Российская модель демократии и современное глобальное управление. В кн.: Концепции и определения демократии. Антология. М. 2006. С. 195.
[4] Скосырев В. Всемирный банк прописал Пекину горькую пилюлю // Независимая газета. 2012. 29 февраля. С. 1.
[5] Путин В.В. Россия и меняющийся мир // Московские новости. 2012. 27 февраля. С. 1.
[6] Торкунов А. Мир становится другим // Мир и политика. 2009. Январь. N 1(28).
[7] Подберезкин А., Абакумов С. Глобализация и Гражданское общество...
[8] Кагарлицкий Б.Ю. Один за всех // Независимая газета. 2012. 27 февраля. С. 9.
[9] Затулин К. Союзники придут // Известия. 2012. 29 февраля. С. 9.
[10] Путин В.В. Быть сильными: гарантии национальной безопасности России // Российская газета. 2012. 22 февраля. С. 2.
[11] Путин В.В. Быть сильными: гарантии национальной безопасности России // Российская газета. 2012. 22 февраля. С. 2.
[12] Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года. Утверждена Указом от 12 мая 2009 г.
[13] См. подробнее: Вооруженные Силы Российской Федерации: модернизация и перспективы развития / под ред. И. Коротченко. М.: Национальная оборона, 2011. С. 96-101.
[14] Полюхович А. Топливный барьер // Известия. 2012. 2 марта. С. 1.
[15] В основу этого рисунка положены материалы спецкурса, проводимого ещё в 70-е годы в МГИМО(У) М.А. Хрусталевым и Н.А. Злобиным.
[16] Лавров С.В. Корни и вето // Российская газета. 2012. 2 марта. С. 6.
[17] Тома А. Россия выбирает Лидера: взгляд из Беларуси / Эл. СМИ. Империя. 23 февраля 2012 г. / http://imperiya.by
[18] Путин В.В. Россия и меняющийся мир // Московские новости. 2012. 27 февраля. С. 1.
[19] Путин В.В. Россия и меняющийся мир // Московские новости. 2012. 27 февраля. С. 1.
[20] Путин В.В. Россия и меняющийся мир // Московские новости. 2012. 27 февраля. С. 1.
[21] Путин В.В. Россия и меняющийся мир // Московские новости. 2012. 27 февраля. С. 1.
Алексей Подберезкин - профессор МГИМО
31.05.2012
www.nasled.ru
Док. 651037
Опублик.: 31.05.12
Число обращений: 0
Якунин Владимир ИвановичПодберезкин Алексей ИвановичТоркунов Анатолий Васильевич
|
